♀Сумерки Ѽ Сага-270♂

Без шапки сегодня.
Под нариннакаин ...

"Дорогая Анна!
Я долго не решался написать. Ваш отказ мне был вполне понятным и однозначным. И, не буду скрывать, причинил огромную боль. Я пытался уважать Ваше решение. Если я Вам безразличен - что ж, так тому и быть. Но со временем я все больше тосковал о Вас. Мне так Вас не хватает, Анна - Ваших глаз, улыбки и Ваших поцелуев..."

..Снова треск бумаги.
"Анна!
Я прошу Вас, я умоляю - не молчите. Пожалуйста, ответьте мне. Черкните хоть слово. Мне больно от того, что Вы меня отвергли, но еще больнее от Вашего молчания. Вы меня не любите, я понимаю это и изо всех сил пытаюсь смириться, но, пожалуйста, напишите мне. Нам же не обязательно обрывать общение, правда? Вам это ничего не будет стоить, а у меня будет хоть что-то от Вас - строчки, которые я смогу перечитывать и целовать десять, сто, тысячу раз..."

"Анна, я люблю Вас. Я не могу молчать. Не могу сдержаться. Ничего не могу с этим поделать. Прошло уже больше двух месяцев с тех пор, как мы расстались, но я не в силах забыть вас. Я засыпаю и просыпаюсь, видя перед глазами Ваш милый образ. Может быть, Вам неприятно читать эти письма - письма человека, отвергнутого Вами, но моя любовь сильнее голоса рассудка. Анна, я понимаю, что надежды нет, но мое сердце отказывается в это верить..."

"Милая Анна. Пожалуйста, разрешите мне приехать к Вам. Хотя бы на один день. На один час. Я обещаю, я клянусь, что не доставлю Вам хлопот. Я не буду притязать на Ваше внимание, не стану отнимать время. Просто позвольте мне побыть рядом с Вами. Взглянуть на Ваше лицо, полюбоваться улыбкой, насладиться голосом...

Шелест и невнятное бормотание "Так. Это, видно, он писал вдрызг пьяный - не разобрать ни слова..."

- Томас. - Анна выдавила это срывающимся шепотом, голос не слушался. Оказалось, что она сидит на полу, бессильно прислонившись к косяку. - Откуда это у тебя? Ты можешь... воскрешать из пепла сожженные письма?

- Не скажу.
Анна с трудом поднялась на колени, трясущимися руками достала ключ, еле сумела попасть в замочную скважину. Повернула - дверь распахнулась. За нею оказался Томас - он тоже сидел на полу, вытянув длинные ноги. Рядом с ним стоял подсвечник и большая темная бутылка, на коленях - стопка писем. Он аккуратно сложил письма и протянул ей:
- Если не ошибаюсь, это твое. Держи.
Анна неверными руками взяла их и... выронила, веером рассыпав по полу. Закрыла лицо ладонями и долго молчала, стоя на коленях. Томас шумно вздохнул, осторожно поднял ее под мышки. Провел в кабинет и усадил обратно в кресло. Анна слышала, как он шагает по комнате, подбирает письма; зачем-то вернулся в коридор, тихонько притворил дверь. Проскрежетал ключ в замке, щеку обдало теплом от свечей, звякнуло стекло.
- Вот, возьми.
Анна отняла ладони и увидела перед самым носом тяжелый бокал с плещущейся янтарной жидкостью.
- Что это? Вино?
- Нет. Это виски.

- Я не пью виски. - Анна сморщилась от резкого запаха. - Как можно пить эту гадость...
- Можно, Анна, можно. А иногда - даже нужно. Пей.
Анна отчего-то не стала возражать и спорить, послушно сделала большой глоток и закашлялась. Замахала руками, пытаясь затушить огонь во рту, стерла выступившие слезы. С трудом выдохнула. Скривившись, повторила:
- Гадость.
- Согласен. Это, пожалуй, самый мерзкий виски из всех, что мне встречались. Но и самый крепкий.
- Где ты его взял? Я такого не держу.
- Неважно. - Томас тремя глотками, не поморщившись, осушил свой бокал. Постоял, вслушиваясь в себя, хмыкнул.
- Ты права. Действительно, отвратительное пойло.
- На редкость. - Анна отстраненно говорила о виски, боясь того момента, когда ей нужно будет собраться с силами и взглянуть в лицо открывшейся правде. Заговорить о том, что случилось. О невозможном, чудовищном недоразумении. О том, что она разрушила... сама. Своими руками. Однажды поклявшись себе не повторять прошлых ошибок, она опять поступила опрометчиво и глупо. Боже, как глупо, как глупо... Монро тогда повел себя легкомысленно. Не подумав как следует, доверил свои признания письму. А она, Анна, сделала гораздо хуже - придумала слишком многое. И, отгородившись стеной своих поспешных домыслов, никого не желала слушать. Если бы она поговорила с Монро... Если бы позволила Диггори высказаться... Если бы прочитала письма... Анна дрожащими пальцами провела по бумаге с ажурными летящими строчками. Надо же, какой красивый почерк... У нее будет похуже, несомненно. Ей приходится много писать, и зачастую второпях получается неразборчиво и криво. Но уж и не так безобразно, как у лекаря... Господи, какой почерк, какой лекарь! Ей нужно думать совсем о другом. Что же ей теперь делать? Как жить дальше?
Анна тоненьким голосом спросила:
- Томас... а что мне теперь делать? Как жить... дальше?

Томас внимательно посмотрел в ее растерянные глаза, снова наполнил бокал.
- Пей.
Анна выпила, уже не замечая крепости и ужасного запаха напитка. Виски, между тем, делал свое дело - в груди потеплело, ледяные пальцы оттаяли; веревки, которыми, казалось, накрепко скрутили ее грудь, сердце, душу - ослабли. И дышать, как ни странно, стало легче. Подняла взгляд - Томас серьезно и грустно смотрел на нее. Его лицо, освещенное тусклым желтым светом, в полутьме казалось пугающе призрачным. А глаза... глаза были такими понимающими, мудрыми и усталыми, что выглядели чужими на этом красивом, совсем молодом лице. Протянул руку и ласково, как девочку, погладил ее по волосам.
- Просто живи, Анна. У тебя вся жизнь впереди. Живи. Извинись перед Диггори. Поговори с Монро. Прости его и сама попроси прощения. Люби его. Не придумывай себе сложностей – поверь, они сами тебя найдут… Просто живи. И будь счастлива.
- Томас, я... Я просто не умею. Я забыла, как это - быть счастливой рядом с мужчиной. Я разучилась. Господи, я даже заплакать не могу! Над Свити плакала, а сейчас - не получается... - Анна покривила губы. Пододвинула свой бокал – Томас, не говоря ни слова, плеснул ей виски. И себе тоже.
Выпили - молча.
- Сначала я так долго грустила. Рыдала. Недоумевала. Никак не могла понять - что же я сделала такого, что он... Монро покинул меня? Потом нашлось письмо. И опять плакала - но уже от радости. Я неслась к нему, я хотела кричать, что... что...
- Что тоже любишь его и принимаешь его предложение.
- Да. А потом... я словно получила удар под дых. По голове. В самое сердце. Я рассыпалась на куски. Меня не осталось. И я пыталась как-то держаться, собрать себя воедино, скрепить... И получилось, что держала меня только злость. Ненависть. Презрение и обида. Сейчас это все ушло – я чувствую, как уходит. Постепенно. Мне еще нужно подумать. Обдумать все произошедшее. По-новому осознать каждый день, проведенный за последние месяцы. Переосмыслить. Только знаешь...
- Что, Анна?
- Ненависть уходит, да. Все мои чувства, защищавшие меня, словно панцирь, тают, рассыпаются в прах. А боль почему-то не уменьшается. И любовь... - Анна с трудом произнесла это слово, - я не чувствую любви, Томас. Я слишком долго запрещала себе думать о ней. Я слишком привыкла ненавидеть.

- Ничего. Все вернется, поверь мне. Я наблюдал твои настоящие, истинные чувства - ярость, направленную на меня. Нежность и сострадание, когда ты заботилась о Свити. Искреннюю радость за Лили и Келвина. Твое ликование, когда приехал Диггори - видела бы ты свои глаза! Все вернется, Анна, милая...
Анна с сомнением покачала головой.
- Не знаю, Томас, не знаю. Послушай... Прости меня, пожалуйста.
- Господи, за что, Анна?
- Тебе крепко досталось от меня.
- Ну, я тоже не ангел.
Анна усмехнулась:
- Да. Не ангел. - пьяно вздохнула: - Так что мне делать?
- Пойдем.
- Куда?
- Туда. К нему, к Монро. Скажешь ему все.
- Я боюсь.
- Не бойся. Он так долго ждал тебя. Все эти месяцы. А сейчас он сам изнывает от страха и все же не перестает надеяться. Не оттягивай этот момент. Не прячься. Ты сильная. Идем.
- Я не знаю, как взглянуть ему в глаза. Это же я, я все испортила…
- Ну-ну. Ты, конечно, погорячилась, но и он хорош. Считайте, что вы оба стали жертвами обстоятельств и несчастливых случайностей.
- Он не простит меня.
- Господи, Анна, да он будет на седьмом небе, если ты даже просто подойдешь к нему и заговоришь. И ему наплевать, кто и в чем был виноват. Смотрите в будущее, не живите вашим мрачным прошлым!
Анна поискала еще причины. Обрадованно выпалила:
- Я... я пьяна. Вот.
- Ничего. Это ничего. - Томас неожиданно ухмыльнулся. - Знаешь, в каком состоянии я нашел Монро, когда приехал к нему домой?
- В каком? Налей еще.
- Держи. Он тоже был пьян. Беспробудно. Пил четвертый день - от тоски по тебе. От любви и безнадежности. Он беседовал с окороком. И говорил про мерло - что это твое любимое вино. Это так?
- Да.
- И еще что-то про то, что ты не любишь сладкое...
Анна громко захохотала.

- Что это значило?
Девушка, вытирая выступившие на глазах слезы, заплетающимся языком объяснила:
- Мы... если можно так сказать, впервые познакомились поближе в моем винном погребе. И провели там замечательные часы. Мы говорили о вине... и о нас.
Мужчина поднял брови:
- В винном погребе? Очень романтично. Ты меня удивила.
- Не представляешь, насколько романтично, Томас... - Анна икнула.
Тот растерянно взъерошил волосы:
- Похоже, с виски я перестарался... Ладно. Бог с ним, с Монро; ждал полгода - потерпит еще одну ночь. Пойдем, я отведу тебя в спальню. Что-то мы заболтались. Все, наверное, уже спят.
- Я еще немного побуду здесь.
- Не капризничай. Идем. - Томас встал и потянул ее за руку. Анна поднялась и еле устояла на ногах.
- Хорошо. Только... давай все же сначала отыщем Монро. Ты прав. Хватит прятаться.
- Ты решилась поговорить с ним?
- Долг, Томас. Долг прежде всего. Мне нужно хотя бы извиниться.
- Теперь уже я сомневаюсь, что тебе стоит показываться ему на глаза в таком виде.
- Я притворюсь трезвой. Я буду стараться.
- Это меня пугает.

- Диггори, Монро. Добрый вечер.
- Скорее уж - доброй ночи, Анна.
Монро и Диггори, уныло коротающие вечер в пустой темной гостиной у прогоревшего камина, удивленно повернули головы к двери. Анна, с прямой спиной и гордо поднятой головой, твердо прошагала к ним, цепко держась за руку Томаса. Диггори только удивленно вскинул бровь – никогда он не видел тетку такой… необычной. Глаза блестят, щеки полыхают румянцем и вдобавок… отчетливый запах спиртного.
Анна подняла на него виноватый взгляд.
- Диггори. Прости меня, пожалуйста, мой мальчик. Прости, что накричала на тебя сегодня. И тогда, раньше, тоже… Ты все сделал правильно. Ты умный и сильный, гораздо умнее и сильнее, чем я. Прости меня.
Юноша растерянно поднялся:
- Анна, я вовсе не злюсь на тебя. Если и мог бы, все равно бы не злился. Я очень тебя люблю.
- Я тоже, Диггори… - Анна протянула к нему руки и Диггори крепко обнял тетку, стиснул хрупкие плечи, вдохнул родной запах ее волос и… Боже, вот это аромат! Что же она пила? Вопросительно взглянул на Томаса – тот выглядел трезвым, как стеклышко. Томас одними глазами указал ему на дверь, и Диггори кивнул – мол, понял. Чмокнул Анну в макушку:
- Хорошо, что мы поговорили. Я очень рад. Я, пожалуй, пойду спать. Всем спокойной ночи.
Нехотя высвободившись из объятий тетки, Диггори медленно зашагал к выходу. Ему страшно хотелось послушать, о чем они будут говорить с Монро. Удастся ли то, что задумал Томас? Помирятся ли они? Простят ли друг друга?.. – юноша остановился в дверях, замер и обратился в слух.

- Монро.
- Анна…
- Пожалуйста, не перебивайте. Дайте мне сказать. Второй раз, боюсь, я могу не набраться храбрости.
Анна на секунду зажмурилась и продолжила, глядя в сторону:
- Монро, я хочу принести вам свои извинения. Я плохо думала о вас, совершенно безосновательно. Я обижалась на вас, а вы не были ни в чем виноваты. Томас мне все объяснил. Это вам стоит обижаться на меня.
- Анна…
- И еще. Я отвратительно вела себя сегодня. И не поприветствовала вас в своем доме должным образом. Это было совершенно непростительно с моей стороны. Монро, добро пожаловать. Будьте, как дома. Эти двери всегда открыты для вас.
- Анна..
- Простите меня. – Анна неожиданно покачнулась и была вынуждена ухватиться за руку Томаса. До Монро донесся крепкий запах виски. Он удивленно посмотрел на Томаса – тот только виновато пожал плечами.
- Анна, теперь выслушайте меня. Мне не за что прощать вас. Это я должен извиняться, валяться в ногах…
- Стойте, Монро. Пожалуйста, не нужно ничего говорить. Я… я не готова. Давайте пока остановимся. Этого и так слишком много… для одного дня. Вы согласны?
- Как скажете, Анна.
- Спасибо. Спасибо.
- Анна… - Монро поколебался, рассматривая свои сапоги. Взглянул на нее и спросил: - Так… я действительно могу остаться? Или мне все же стоит уехать?..

Но дослушать Диггори не дали – Томас неожиданно появился совсем рядом, легонько толкнул его в грудь и захлопнул дверь – перед самым носом. Обиженно посопев, Диггори отправился спать.

- …я попрошу вас остаться, Монро. Ради Томаса.
Монро удивленно нахмурился.
- Ради Томаса? Я не понимаю.
- Я просто прошу вас. Пожалуйста.
- Конечно, я останусь, Анна.

Помолчали. Монро никак не мог понять - что не так. Чего-то не хватает... И сообразил - за время разговора Анна ни разу не взглянула ему в лицо. Вот и сейчас - отвернулась в сторону, плечи напряжены, рука стискивает спинку кресла.
- Анна. Посмотрите на меня.
- Монро. Я пойду...
- Анна.
Монро тихонько коснулся ее пальцев. Анна вздрогнула, медленно подняла голову. Снова зажмурилась, выдохнула и открыла глаза. Ясный, прямой взгляд, легкая улыбка.
- Спокойной ночи.
Деревянно повернулась, оступилась и упала прямо в объятия подошедшего Томаса. Монро хотел ее поддержать, но Томас качнул головой:
- Я сам провожу ее. Подожди. Потерпи. У вас еще будет время наговориться.

***
Томас бережно уложил спящую девушку на кровать, сдернул туфли, накинул покрывало. Та сонно пробормотала:
- Монро... Мне так жаль…
Положил на подушку стопку писем. Поцеловал в лоб:
- Спи, Анна. Теперь все будет хорошо. Спи.

Наутро Анна еле смогла разлепить веки. Голова раскалывалась, во рту стоял отвратительный привкус, тело казалось тяжелым и неповоротливым. Комнату заливал непривычно яркий, праздничный свет. Анна поморгала, с трудом подняла руку, бессильно уронила на лоб.
Утро. Или уже день? Который час? Полдень?! Боже... Она ужасная хозяйка. Бросила гостей одних, а сама разлеглась, как...
Анна не смогла придумать, как кто - мысли отказывались подчиняться. Попыталась сесть - и с жалобным стоном рухнула обратно в подушки. Нет. Она никуда сегодня не пойдет. Она проведет этот день в постели. Интересно, похмелье - это уважительная причина, чтобы не показываться гостям? Надо подумать. Другой интересный вопрос - как она вчера дошла до спальни? Точно. Томас. Томас отвел ее. Сначала напоил, потом отвел. Подвигала руками, ногами... Она раздета до белья. А кто освободил ее от одежды? Томас, конечно, наглец, но навряд ли он осмелился... Анна подползла к краю кровати и свесила голову. Так. Туфли аккуратно стоят на ковре. А вот платье... Несчастное платье было вывернуто наизнанку и перекручено так, словно пыталось задушить само себя. Несколько пуговиц валялось вокруг. И чулок. Сиротливо ютился на полу рядом с платьем. Анна крепко задумалась – а где же второй? Еще раз пошевелилась и с удивлением обнаружила второй чулок на ноге. Потянулась было снять, но заленилась и оставила так. Перекатилась обратно на подушку и недовольно поморщилась - что-то мешало лечь поудобнее, впивалось в затылок. Подняла руку, нашарила помеху и поднесла к глазам.
Письма.
Письма... Монро.
Анна рывком села и схватилась за голову, вспомнив события вчерашнего вечера.
Монро приехал. И он ни в чем не виноват. Ни в чем. Боже, если бы не Томас... она так никогда бы и не узнала. А если бы узнала - когда-нибудь потом - наверное, было бы уже слишком поздно... А сейчас? Сейчас еще не поздно?
Анна снова легла, бездумно отвернулась к окну, положив письма на грудь. Хочет ли она их прочесть? Сейчас, когда знает правду? Нерешительно тронула бумагу, развернула...

Наринна, а ты ведь обещала как-то еще какого-то незнакомца ввести в повествование. Не передумала?

Но почитать ей не дали. В комнату бесцеремонно ввалились подруги - Анна еле успела сунуть письма под подушку. И в спальне сразу стало шумно и тесно. Подруги заговорили все разом - какой нынче славный выдался денек и какая замечательная стоит погода - многодневная вьюга, наконец, прекратилась, и снег перестал идти. И солнышко такое яркое, на улице - красота, и вообще, хватит валяться в постели! Что это она удумала - уже полдня прошло, а она, Анна, еще не поднялась. Анна попыталась вяло отбиваться, соврать, что неважно себя чувствует, и, пожалуй, полежит еще немного. В ответ на это ей было заявлено, что похмелье - не болезнь, и лучше всего лечится свежим морозным воздухом и прогулками. Так что пусть она скорее одевается, приводит себя в порядок и присоединяется к ним. Они все столько времени просидели взаперти, что не терпится, наконец, выйти на свободу. Свити подсунула ей зеркало - Анна только ахнула в ужасе и накрылась одеялом с головой, отказываясь поверить, что растрепанное чучело в ажурной серебряной рамке - это она и есть. Оливия и Лили хохотали над бедным платьем, быстро наводили порядок, вытаскивали из шкафа теплую одежду. Ники, ухмыляясь, протянула стакан с водой - Анна жадно выпила, проливая на грудь, и, стыдясь, попросила еще. И никто из них, хвала Господу, не упоминал о Монро...
Заручившись клятвенным обещанием Анны присоединиться к ним не позднее, чем через час, подруги, наконец, убрались. Анна облегченно вздохнула, поерзала, удобнее устраиваясь на подушках, достала письма...
Дверь снова распахнулась. Анна, рассвирепев, выдернула из-под спины подушку и что было сил швырнула в дверь:
- Да вы дадите мне хоть полчаса? Идите вон и не приставайте!
Изумленный Диггори, едва не выронив тяжелый поднос, обиженно пробурчал:
- Хорошо, как скажешь. Могу уйти.

Наринночка, солнце, а скоро конец сегодняшних чтений? а то я уйе беспокоюсь как домой пойду!

Анна вскинулась:
- Нет, не уходи! Извини. Я думала, опять нагрянули мои любимые... фурии. Их сегодня слишком много - мне показалось, не меньше дюжины. Я за десять минут с ними устала, словно за год. - Анна поднялась повыше, подтянула простыню: - Господи, я все не могу привыкнуть к тому, какой ты взрослый! Пожалуй, теперь ты уже не сможешь прятаться у меня под одеялом. Помнишь, как маленьким ты боялся грозы?
Диггори ухмыльнулся и присел на край кровати. Осторожно протянул поднос, сдернул хрусткую салфетку.
Горячий чай! Чудесно. То, что нужно
Диггори с улыбкой наблюдал, как Анна торопливо отхлебывает чай, кусает булку, слизывает крошки с губ. Насытившись, удовлетворенно вздохнула, откинулась на спину:
- Спасибо, Диггори. Ты меня спас. Ты мой герой.
Диггори поставил поднос на пол.
- Да не за что. На здоровье. Как ты себя чувствуешь?
Анна прохныкала:
- Ты тоже будешь смеяться над моим похмельем? Думала, хоть ты меня пожалеешь...
Диггори уже без улыбки взглянул на нее:
- Я не о похмелье, Анна. Как ты?
Та вздохнула.
- Я еще и сама не знаю. Все так... неожиданно. Думаю, это хорошо, что Томас меня напоил. Он точно знает, что нужно делать. Если бы не виски, меня бы за ночь просто разорвало - от мыслей и чувств. А так - словно из меня вытряхнули все и набили ватой.
Диггори засмеялся. Бросил взгляд на рассыпавшиеся письма, посерьезнел и осторожно спросил:
- Я могу узнать...
- Нет.
- Почему?
Анна отрезала:
- Ты еще маленький.
Диггори заныл совсем по-детски:
- Ну вот, опять! То большой, то маленький...
Анна засмеялась, обняла его голову, погладила по щеке.
- Щетина. Надо же... Ты большой, Диггори, совсем большой.
Юноша невнятно пробормотал из-под ее ладони:
- Анна, в самом деле, пойдем, прогуляемся. Погода действительно чудесная.
Тетка дернула его за ухо:
- Позже. Побудь немного со мной. Давай поговорим. Господи, как давно мы с тобой просто не болтали! Я соскучилась...
Диггори с удовольствием привалился к ее плечу. Анна подвинулась - и он прилег на кровать рядом с ней. Анна легонько перебирала его взлохмаченные волосы:
- Расскажи лучше, как тебе живется у Келвина. Это правда, что ты победил разбойника? И с Дэниелом, я смотрю, вы подружились - очень рада. Расскажи мне...

Девочки, пойды я< пожалуй! Мальчика больше не обижают - я спокойна! Дочитаю завтра, даст Бог! Целую бсэ и автора отдельно - два раза!!

Вера, погоди минутку буквально! посмеешься!

Щурясь от слепящего солнца, Анна шагала про протоптанной в снегу дорожке к лугу. С удовольствием вдохнула вкусный морозный воздух, загляделась на облачка пара, вылетающие изо рта. Она с удивлением отметила, что чувствует себя лучше. Похмелье уходило, таяло, как дурной сон. Вокруг было очень красиво - искрящийся снег, голубовато-белый, пушистый, укрывал поля, кусты, лужайки. Деревья - высокие раскидистые дубы, одетые в снежные камзолы, - казались строгими сказочными великанами. Тени под ними – глубокие, фиолетовые, загадочные... Чудесно! И небо - высокое, чистое, синее-синее, а не блеклое, как обычно бывает зимой. Просто сказочное. Как надоела эта серость, эти пасмурные окна и вьюга! А нынешний день - очень праздничный и нарядный. Скоро Рождество. Рождество, да... А там и двадцать восьмое декабря рядом - рукой подать. Томас... Анна горько вздохнула. Чем ближе надвигался конец года, тем чаще ее мысли возвращались к Томасу. Если ничего нельзя поделать, то... то стоит хотя бы превратить эти последние для Томаса дни в праздник. Он заслужил это. Да. Она так и сделает. И друзья, несомненно, ей помогут. Кстати, где же они?
Ее внимание привлек пронзительный крик. Анна заспешила, оскальзываясь на тропинке, проваливаясь в снег по колено. Добралась до заснеженной лужайки и расхохоталась. Праздник уже начался – без нее.
Ники с визгом убегала от Свити, несущейся за ней с полными пригоршнями снега. Анри заторопился на выручку любимой и получил свою долю сполна - и только смеялся, стряхивая белые хлопья с волос и глаз. Келвин, держа под мышками ругающихся Лили и Оливию, деловито нес их к сугробу. Диггори вскинул голову, радостно воскликнул: "Анна!" - и тут же был сбит с ног коварным Дэниелом, успев, однако, схватить того за шиворот и уложить рядом с собой. Томас ловко уворачивался от снежков, которыми его обстреливал Мишель. Келвин, свалив девушек в сугроб, уже тихо подкрадывался к нему сзади. Юноши, хохоча, поднялись и присоединились к нему. Томас обернулся, сделал стремительное движение - и Диггори с Дэниелом кувырком полетели прямо в Келвина, повалив того в снег. Анна уже рыдала от смеха, разглядывая запорошенное лицо своего названного братца - тот недоуменно моргал и фыркал. Получил удар муфтой по голове от разгневанной Лили и хищно улыбнулся ей. Та с воплем кинулась прочь. Анна собралась было понаблюдать за этой увлекательной погоней, как заметила Ники и Оливию, явно с самыми серьезными намерениями спешащих к ней. Завизжала и, развернувшись, понеслась по тропинке назад. Обернулась взглянуть на преследовательниц - далеко ли и...

...и врезалась прямо в Монро. Анна упала бы, если бы не его руки, подхватившие ее под локти, крепко прижавшие к себе. Его лицо, глаза и губы оказались совсем рядом. Анна, замерев, разглядывала его - каждую черточку, каждую ресничку, каждую снежинку на бровях... Лицо, которое она столько раз видела в своих снах. Воспоминаниях. Мечтах... Такое родное и... в то же время чужое и незнакомое. Русые волосы отросли еще больше и почти касаются плеч. Возле губ прорисовались горькие морщинки. Щеки едва заметно впали, под глазами тени - недосыпал он, что ли? И улыбки нет. Только глаза все те же - зеленые, яркие, смотрят на нее настороженно, не мигая. Губы мужчины шевельнулись:
- Добрый день, Анна.
Анна, моргнула, откашлялась.
- Здравствуйте, Монро.
Помолчали.
Анна мучительно пыталась сообразить, как продолжить разговор. С чего начать? Извиниться? Она вроде бы вчера уже принесла свои извинения. Сделать это еще раз? Наверное, будет глупо - словно она так вчера напилась, что не помнит, что говорила. Нет. Покраснела. Не дай Бог, он спросит, как она себя чувствует. Ужасно.
- Анна, как вы...
У Анны вырвалось:
- Нет, пожалуйста, не надо!
Монро удивленно поднял брови:
- Что - не надо?
- Не спрашивайте меня о самочувствии.
Улыбка наконец согрела его лицо, показались милые ямочки:
- Я всего лишь хотел спросить, как вы смотрите на то, чтобы прогуляться.
Анна покраснела еще больше и кивнула. Монро осторожно взял ее под руку. Дорожка была узкой, они почти прижимались друг к другу, чтобы не оступиться. Внезапно Анна остановилась и развернулась к нему:
- Монро.
- Что, Анна?
- Я... не знаю, с чего начать. Не знаю, о чем говорить. Я растеряна. Я просто оглушена... вчерашними новостями. Я даже не знаю точно, чего мне хочется.
- Зато я знаю, Анна. Если позволите, я буду знать за нас двоих. Хорошо?
- Я... я не уверена. Все так сложно... Столько всего произошло. Так много времени - иногда кажется, что слишком много... Монро, невозможно все изменить и измениться в один миг, понимаете? И сделать вид, что ничего не случилось...
- Не бойтесь. Послушайте меня. Я предлагаю вам...
- Что? - Анна со страхом замерла.

Все,девочки,не могу:глаза слипаются6) эмоции переполняют,все на взводе,после слизываний всяких капель)))все спокойной ночи:-*

- ...я предлагаю вам начать все сначала. Никуда не спешить. Познакомиться заново. Мне кажется, мы столько придумали, домыслили, сочинили друг о друге, что совсем не знаем нас – настоящих.
Анна помолчала.
- Я даже не знаю, что вам ответить. Я рассказывала Томасу, что я так долго стремилась вырвать из сердца свою… свои чувства к вам, Монро, что мне почти это удалось. Мне было так обидно и больно, я ненавидела вас так страстно, ваша… вы казались настолько недосягаемым и в то же время желанным… Что когда все стало на свои места, и моя ненависть потеряла всякий смысл, оказалось, что только ею я и жила. Словно подарок с елки, завернутый в красивую бумажку, который горячо желаешь получить. А когда развернешь – пусто. И окажется, что самое лучшее в подарке – только обертка и была.
- И все же…
- Я не знаю, Монро, не знаю. Мне трудно что-либо обещать.
Монро вздохнул и негромко сказал:
- Анна, я не отступлюсь и не сдамся. Я сделаю все возможное и невозможное. Я буду разговаривать с вами. Смеяться и смешить. Стараться вам понравиться и произвести впечатление. Ухаживать. Просто ухаживать... Мы будем продвигаться вперед - пускай маленькими шажками, я все понимаю и готов ждать сколько угодно. Я останусь здесь, у вас. Не стану обещать, что навсегда. Я встречу с вами Рождество и Новый год. Скорее всего, потом я уеду вместе с Келвином. А потом мы встретимся у него на свадьбе – я слышал, они с Лили не собираются затягивать с венчанием. И я непременно приеду к вам весной - когда снег растает, придет тепло... и мы сможем наслаждаться долгими неспешными прогулками. И жарким летом, и я смогу дарить вам цветы - каждый день... И буду рад навестить вас в любой момент, как только вы только меня пригласите. Я очень, очень на это надеюсь. И тоже буду ждать вас в гости – всегда, каждый день. Я буду ждать. И я буду писать вам. Только вы, пожалуйста, отвечайте мне. Хотя бы изредка. Анна… Давайте попробуем?
Анна растерялась.
- Я… Мне…

Неожиданно Монро посмотрел куда-то за ее плечо, крепко обнял ее и притянул к себе, вжимая в грудь. Анна хотела было возмутиться – что он себе позволяет, она же еще ничего не решила! Но чуть не оглохла от раздавшегося вокруг громкого улюлюканья, свиста и торжествующих криков. А потом на них со всех сторон обрушился такой град снежков, что мужчина только вздрагивал, принимая на себя удары, закрывая ее от этих безжалостных снежных снарядов. Анна тайком вдохнула запах Монро – господи, как же хорошо от него пахло! И ей вдруг страстно захотелось остаться подольше в этих оберегающих объятиях, дышать этим запахом, прижиматься к этой груди… Сейчас, сейчас она все ему скажет. А потом поубивает своих друзей. Или поблагодарит... Когда канонада стихла и руки Монро осторожно разжались, освобождая ее, отряхивая от снега, Анна торжественно произнесла:
- Монро.
Открыла рот, набрав побольше воздуха, но тут им на головы свалился, казалось, целый сугроб. Вспугнув стаю ворон, прогремел победный вопль Келвина. От неожиданности Анна оступилась, замахала руками, пытаясь устоять на дорожке, Монро кинулся ее поддержать, и они оба рухнули в снег. Откашливаясь и отплевываясь, смахивая снег с лица, Анна невнятно проговорила:
- Хорошо, Монро. Я согласна. Давайте попробуем начать все сначала.

Это все на сегодня, всем спасибо, все свободны, всем спокойной ночи :) Без затравки :)

Щас подумаю про затравку *уже под одеялом*

Затравка

Томас рассеянно поддерживал общий разговор, отвечая невпопад, недоуменно переводя взгляд с Анны на Монро и обратно.
Не выдержал, отвел Анну в сторонку:
- Послушай. Вы поговорили с Монро?
- Да, поговорили.
- И как?
Та пожала плечами:
- Все хорошо, Томас.
Тот переспросил:
- Что - хорошо? Я не понимаю. Да, вы общаетесь, разговариваете, вы прогуливаетесь под руку. Это, конечно, замечательно. Но... вы так вежливы друг с другом - будто чужие люди. Вы рядом, но не вместе. Что происходит, Анна?
Анна хмыкнула.
- Томас, порою ты ведешь себя, как суетливая сваха. Прости, чего ты от меня ожидаешь? Что я в один миг стряхну с себя всюгоречь моего одиночества, которая копилась месяцами; стану щебетать и порхать и с головой кинусь в любовь? Это не так просто, как тебе кажется.
- Но вы…
- Мы решили не спешить. Начать все сначала. Потихоньку, шаг за шагом. Монро предложил, и я благодарна, что он меня не торопит. Мне в самом деле нужно время.
- Время…
- Да, Томас, время. И я забыла сказать – спасибо тебе. Спасибо, что все-таки заставил меня выслушать правду. Ты в который раз оказался прав.

Наринна, спасибо тебе огромное за эти наши эмоции. Это просто волшебно. Ты даже не предстваляешь что ты с нами делаешь.

Я что-то не поняла. Дениэл у нас все-таки чейный или ничейный?

На всякий случай - я не для себя спрашиваю, а токмо из любопытства. А то вы меня каждому сватаете. Даже за Лесли не побоялись))

Что-то Забавы сегодня не видно было опять...

свити, вот какую кайфовую картинку откопала, видно тебе?

АААААААААААаа! Я дождалась!!Мы дождались!!!!

МИлый ДРуг. Тизер
http://www.youtube.com/watch?v=59KO3qCiQoI&feature=player_embedded#at=68

Автограф Джексона

Новый топ
http://eva.ru/topic/119/2716190.htm