Когда мы обеднеем(((
вот я нашла опус:
"Когда мы обеднеем"
Когда мы обеднеем, мы уже не съездим в Турцию, но это будет не так и важно, потому что мы там уже были. Когда мы обеднеем, у нас будет мало одежды, но и сейчас нам часто не купить самых необходимых вещей, потому что некогда озаботиться. Когда мы обеднеем, у нас не будет денег, чтобы хватать, не глядя, еду в ближайшем универсаме или втридорога обедать в кафе, но у нас появится время ходить на рынок за дешевыми продуктами. Когда мы обеднеем, у нас, вообще, появится время: мы сможем смотреть на закат, долго болтать по телефону, читать книги не на бегу, в метро, а с чувством и толком дома, на диване, или даже, может быть, в строгой тишине читального зала. Когда мы обеднеем, мы не будем целыми днями колесить по делам по городу, лавируя в потоках машин, стоять в пробках на жаре, дыша выхлопами огромных грузовиков слева и справа, мы сможем неторопливо растить кабачки на нашей старой даче, слушать пение птиц, ходить вечерами купаться, вдыхая запахи трав и цветов у реки, узнавая о ее приближении по детской восторженной многоголосице и плеску воды на песчаном пляже.
Когда мы обеднеем, у нас появится время и для забытых теперь друзей, мы будем, как прежде, встречаться, пить пиво, дешевое вино или, на худой конец, чай, разговаривать обо всем на свете, и в наших глазах будет, как и раньше, если и не огонь неосознанных мечтаний и надежд, то теплый огонек любви друг к другу.
Когда мы обеднеем, мы сможем посвятить свою жизнь внукам, сидеть с ними, кормить их, читать им вслух хорошие книги, дать им все то, что мы недодали детям, потому, наверное, и захваченным Интернетом и МТV.
Когда мы обеднеем, наш дом снова заполнится дешевыми, но памятными вещами, каждая из которых, как вещи наших бабушек, будет ценна не стоимостью, а воспоминаниями об обстоятельствах, при которых она к нам попала, и наше жилище вновь обретет индивидуальность, уничтоженную казенностью евроремонта.
Когда мы обеднеем, это будет, наверное, не так и страшно, как казалось нам в начале нашей безостановочной гонки, наше поражение в ней будет для нас, возможно, милее победы, и продолжая свою борьбу, мы скажем друг другу уже без страха, а с улыбкой, будто мечтая о чем-то скорее несбыточном, но желанном: "Когда мы обеднеем..."
"Когда мы обеднеем"
Когда мы обеднеем, мы уже не съездим в Турцию, но это будет не так и важно, потому что мы там уже были. Когда мы обеднеем, у нас будет мало одежды, но и сейчас нам часто не купить самых необходимых вещей, потому что некогда озаботиться. Когда мы обеднеем, у нас не будет денег, чтобы хватать, не глядя, еду в ближайшем универсаме или втридорога обедать в кафе, но у нас появится время ходить на рынок за дешевыми продуктами. Когда мы обеднеем, у нас, вообще, появится время: мы сможем смотреть на закат, долго болтать по телефону, читать книги не на бегу, в метро, а с чувством и толком дома, на диване, или даже, может быть, в строгой тишине читального зала. Когда мы обеднеем, мы не будем целыми днями колесить по делам по городу, лавируя в потоках машин, стоять в пробках на жаре, дыша выхлопами огромных грузовиков слева и справа, мы сможем неторопливо растить кабачки на нашей старой даче, слушать пение птиц, ходить вечерами купаться, вдыхая запахи трав и цветов у реки, узнавая о ее приближении по детской восторженной многоголосице и плеску воды на песчаном пляже.
Когда мы обеднеем, у нас появится время и для забытых теперь друзей, мы будем, как прежде, встречаться, пить пиво, дешевое вино или, на худой конец, чай, разговаривать обо всем на свете, и в наших глазах будет, как и раньше, если и не огонь неосознанных мечтаний и надежд, то теплый огонек любви друг к другу.
Когда мы обеднеем, мы сможем посвятить свою жизнь внукам, сидеть с ними, кормить их, читать им вслух хорошие книги, дать им все то, что мы недодали детям, потому, наверное, и захваченным Интернетом и МТV.
Когда мы обеднеем, наш дом снова заполнится дешевыми, но памятными вещами, каждая из которых, как вещи наших бабушек, будет ценна не стоимостью, а воспоминаниями об обстоятельствах, при которых она к нам попала, и наше жилище вновь обретет индивидуальность, уничтоженную казенностью евроремонта.
Когда мы обеднеем, это будет, наверное, не так и страшно, как казалось нам в начале нашей безостановочной гонки, наше поражение в ней будет для нас, возможно, милее победы, и продолжая свою борьбу, мы скажем друг другу уже без страха, а с улыбкой, будто мечтая о чем-то скорее несбыточном, но желанном: "Когда мы обеднеем..."
И ужас, даже иногда дешевое вино пью, и даже чай.
Не хочу беднеть! Но когда мы станем достаточно богаты, мы бросим эту гонку, и уедем выращивать кабачки. И у нас будет все то же самое, что тут описано, с одной маленькой разницей - когда захочется сменить обстановку, можно будет снять с себя джинсы и старую майку, надеть шелковое платье и махнуть куда-нибудь пить хорошее вино и смотреть, как шумит город.