Подскажите статью
Подскажите, пожалуйста, статью закона о защите прав потребителя, в случае, когда продавец скрыл важную информацию о свойствах товара. Нужен номер статьи.
И попадает ли сие действие под статью мошейничество?
По поводу мошенничества:
Объективные признаки мошенничества как состава преступления
В данном параграфе будут рассмотрены объективные признаки состава преступления мошенничества: объект и объективная сторона.
Согласно ч. 1 ст. 159 УК РФ мошенничество - это хищение чужого имущества или приобретение права на чужое имущество путем обмана или злоупотребления доверием.
Мошенничество рассматривается как форма (разновидность) хищения, поэтому ему присущи все признаки этого вида противоправного деяния. Между тем, квалифицируя мошенничество, следует обратить внимание на следующее обстоятельство: определение мошенничества в Уголовном кодексе РФ на первый взгляд мало чем отличается от определения в УК РСФСР 1960 г. Так, ч. 1 ст. 159 УК РФ определяет мошенничество как хищение чужого имущества или приобретение права на чужое имущество путем обмана или злоупотребления доверием. А в ст. 147 УК РСФСР термин «хищение» отсутствовал и мошенничеством признавалось завладение чужим имуществом или приобретение права на чужое имущество путем обмана либо злоупотребления доверием. Следовательно, основное различие определений, данных в указанных статьях УК РФ и УК РСФСР, состоит в терминологических словосочетаниях соответственно «хищение чужого имущества» и «завладение чужим имуществом».
Однако хищение и завладение отнюдь не равнозначные понятия, ибо «завладение» не всегда может являться «хищением» в прямом смысле этого слова. Так, можно «завладеть» чужим имуществом (одолжить у приятеля, попользоваться вещью и т.п.) на определенное время, не имея при этом умысла и намерения похитить данное чужое имущество. Видимо, учитывая такое различие, законодатель счел необходимым подчеркнуть «хищение», а не «завладение». И с точки зрения юридической техники такая правовая конструкция уголовной нормы вполне оправданна, ибо сужается сфера, круг случаев привлечения лиц к уголовной ответственности[1].
Предметом мошенничества наряду с имуществом является право на чужое имущество как юридическая категория. Характеристика этого чисто гражданско-правового понятия на практике может вызывать у работников следствия (дознания) некоторые затруднения.
Право на чужое имущество может быть закреплено в различных документах, например в завещании, страховом полисе, доверенности на получение тех или иных ценностей, в различных видах ценных бумаг. Имущественные права, удостоверенные именной ценной бумагой, передаются в порядке, установленном для уступки требований (цессии).
Именно документы, содержащие указания на имущественные права, включая их приобретение, нередко бывают предметом различных мошеннических операций. Причем с момента получения мошенником документа, на основании обладания которым он приобрел право на имущество, преступление признается оконченным, независимо от того, удалось ли ему получить по этому документу соответствующее имущество в натуре или в денежном эквиваленте.
Таким образом, объектом мошенничества являются отношения собственности, а предметом преступления является имущество и имущественные права, правовой режим которых закреплен в ГК РФ и соответствующих федеральных законах.
Современное уголовное законодательство не предусматривает специального состава, посвященного хищению недвижимого имущества, в отличие от прежнего уголовного закона, который в последние годы своего действия имел состав неправомерного завладения чужим недвижимым имуществом. Это не означает, однако, что неправомерное завладение (хищение) чужой недвижимостью в настоящее время перестало быть уголовно наказуемым.
Предмет мошенничества сформулирован законодателем шире, чем обычно понимается предмет хищения. Предметом мошенничества выступают:
· чужое имущество;
· право на чужое имущество.
Право на имущество - это права собственника или законного владельца имущества в отношении этого имущества, имеющие какую-либо форму выражения: форму документа или предмета материального мира. Перечень конкретных прав, подпадающих под понятие «право на имущество», может быть настолько широким, насколько позволяет виновному обратить конкретное имущество в свою пользу или в пользу других лиц. Прежде всего, это, конечно, все имущественные права, вытекающие из правомочий собственника или законного владельца (владения, пользования, распоряжения); это может быть также право требования имущества из другого владения, в том числе временного, и др.
Внешний вид - выражение вовне права на имущество - может быть разным: дарственная на квартиру или договор купли-продажи.
По ст. 159 УК РФ имеется в виду право на чужое имущество, т.е. такое, в отношении которого у виновного нет никаких законных прав.
Нельзя путать право на имущество как предмет мошенничества с теми правомочиями, которые виновный желает приобрести в результате получения такого права. Последние понимаются только как правомочия владения, пользования и распоряжения имуществом (триада правомочий собственника).
Поскольку законодатель выделил право на имущество в качестве самостоятельного предмета мошенничества, постольку завладение им составляет оконченное преступление, вне зависимости от того, получено ли по этому праву конкретное имущество. Законодатель говорит о приобретении права на имущество, а не о получении в результате приобретенного права реального имущества.
Стоимость права на имущество - размер хищения - определяется стоимостью имущества, правами на которое завладевает виновный[2].
Выделение в одной из форм хищения в качестве предмета права на чужое имущество определено спецификой способов совершения этого хищения - обмана и злоупотребления доверием. Суть мошенничества - получение имущества внешне добровольно, от самого потерпевшего. Способ в любом другом хищении означает совокупность приемов и методов, которыми пользуется лицо для достижения желаемого результата. Применение предусмотренного законом способа, доведение его до конца, выполнение всех обязательных элементов означает, как правило, что виновный получает задуманное. Применение способа в хищении, таким образом, практически всегда неразрывно связано с приобретением чужого имущества, с результатом, к которому стремится виновный. И только в мошенничестве, исходя из специфики способа хищения, способ - обман или злоупотребление доверием, и результат - получение имущества - могут значительно не совпадать во времени в том случае, если какое-либо имущество можно получить только через получение права на него. И для того, чтобы предотвратить весьма вероятные споры о моменте окончания хищения в подобных ситуациях, законодатель совершенно правильно использует для описания предмета мошенничества еще одну его разновидность - право на чужое имущество. Кроме того, это сделано еще и для квалификации неправомерного завладения недвижимостью, когда изъять имущество в физическом смысле просто невозможно.
Потерпевшим в мошенничестве, точнее, лицом, в отношении которого был применен мошеннический обман или злоупотребление доверием, может быть только вменяемое и достаточно взрослое лицо, способное осознавать происходящее.
Считать, что мошенничество возможно только в отношении совершеннолетних граждан, нет никаких оснований. В то же время невозможно назвать тот предельный возраст, по достижении которого можно говорить о совершении в отношении лица мошенничества; в каждом конкретном случае это должно устанавливаться отдельно, с привлечением по мере надобности психологов и педагогов.
Объективная сторона мошенничества заключается в хищении чужого имущества или приобретении права на чужое имущество путем обмана или злоупотребления доверием.
Специфичность данного преступления заключается в том, что собственник как бы добровольно передает, либо отчуждает иным образом свое имущество преступнику. Преступник действует таким образом, что создается видимость, что правообладание на имущество действительного собственника перешло к нему на вполне законных основаниях. Между тем в силу п. 2 ст. 209 ГК РФ отчуждение имущества может быть произведено только лишь с согласия и (или) по поручению собственника. А поскольку такого согласия и своего волеизъявления на отчуждение имущества собственник не давал, то преступник путем ли обмана или злоупотребления доверием фактически изымает это имущество у титульного (непосредственного) собственника. Именно эти два действия и составляют признаки объективной стороны мошенничества, однако законодатель к сожалению не раскрывает этих понятий.
На практике под обманом понимают умышленное искажение или сокрытие истины с целью ввести в заблуждение лицо, в ведении которого находится имущество, и таким образом добиться от него добровольной передачи имущества, а также сообщение с той же целью заведомо ложных сведений. Иными словами, обман - это прежде всего сознательная дезинформация контрагента либо иного лица.
Обман - понятие широкое, оно включает в себя не только предоставление ложных сведений, но и факт умолчания об истине либо замалчивание иных сведений. Поэтому сам факт искажения истинных действий (бездействия) должен носить исключительно предумышленный характер (прямой либо косвенный умысел). Нет умысла - нет и состава мошенничества. Следовательно, наличие умысла как субъективной стороны преступления обязательно для того, чтобы признать совершенное таким способом хищение мошенническим действием[3].
Рассмотрим некоторые аспекты квалификации мошенничества, связанного с обманом.
Мошенничество, которое связано с подделкой и использованием фальшивых документов, необходимо отличать от случаев устройства на работу по поддельному диплому и получения при этом определенной зарплаты за выполнение круга обязанностей по должности, которую лицо не имело права занимать.
Приведем характерный пример. Некий гражданин, предъявив в отдел кадров подложный диплом о высшем образовании, был зачислен на должность директора организации, где довольно успешно выполнял возложенные на него обязанности. Здесь отсутствует состав хищения денежных средств путем мошенничества, поскольку гражданин выполнял работу, получая за это заработную плату по штатному расписанию.
В подобных случаях лицо, подделавшее официальный документ, будет нести ответственность по ст. 327 УК РФ, т.е. за подделку такого документа (ч. 1) и за использование заведомо подложного документа (ч. 3).
В мошенничестве выделяют активный и пассивный обман. Активный обман имеет место тогда, когда его содержание составляют различные обстоятельства, относительно которых преступник вводит в заблуждение потерпевшего (искажение истины). Пассивный обман состоит в несообщении таких фактов, которые бы удержали лицо от передачи имущества. Нередко в содержание обмана входит ложное обещание, заключающееся не только в искажении фактов, но и в сообщении одновременно ложной информации о своих подлинных намерениях в будущем.
Приобретение права на имущество путем обмана или злоупотребления доверием - это особая разновидность мошенничества-хищения. Выделение ее потребовалось, поскольку в общем понятии хищения говорится о предмете - чужом имуществе; только предмет и разделяет хищение чужого имущества и приобретение права на чужое имущество.
С объективной стороны мошенничество включает в себя деяние - хищение чужого имущества или приобретение права на чужое имущество, совершенное способами обмана или злоупотребления доверием, последствие - имущественный ущерб собственнику или законному владельцу и причинную связь между деянием и последствием.
Хищение в мошенничестве, как и во всяком другом хищении, обладает всеми теми признаками, которые рассматривались выше. Оно является противоправным, безвозмездным, совершенным с корыстной целью и причинившим ущерб собственнику или законному владельцу имущества. И только в зависимости от того, что было предметом преступления, деяние выражается или в изъятии чужого имущества и обращении его в свою пользу или пользу других лиц, или в приобретении права на чужое имущество, которое, опять-таки, обращается в свою пользу или в пользу других лиц.
Специфика же мошенничества выражается в его способах - обмане и злоупотреблении доверием.
Обман предполагает информационное воздействие на потерпевшего, при котором он вводится в заблуждение. Такое воздействие предпринимается с целью заставить потерпевшего передать виновному не принадлежащее ему чужое имущество или право на чужое имущество. Различают два вида обмана: первый, он же классический, встречающийся чаще - искажение истины, в том числе полная ложь (активный обман); второй - умолчание об истине, когда сообщение сведений о ней может повлиять на принятие потерпевшим решения (пассивный обман).
По форме выражения обман может быть устным и письменным, в том числе с использованием поддельных документов; словесным и действием; выделяют также конклюдентную форму обмана.
Конкретных проявлений обмана на практике существует великое множество. Их можно классифицировать, например, следующим образом:
· обман относительно действительных намерений;
· обман в предмете преступления: в его свойствах, качестве, количестве;
· обман в каких-либо фактах или событиях;
· обман в личности виновного[4].
Злоупотребление доверием, второй мошеннический способ, стоит очень близко к обману и часто связан с ним. В любом мошенничестве всегда присутствуют элементы и обмана, и злоупотребления доверием. Но, как правило, что-то одно является причиной передачи потерпевшим виновному имущества. Иногда, и часто, это, действительно, обман; но вполне возможно, что в качестве такой первопричины служит именно злоупотребление доверием. Так, если лицо продает другому лицу медное кольцо, выдавая его за золотое, то причиной получения денег за это кольцо служит обман - заверение виновного в определенном качестве кольца, хотя, конечно, и некоторые элементы злоупотребления доверием здесь тоже имеют место. Напротив, при получении лицом кредита в банке с тем, чтобы присвоить его, причиной передачи этому лицу имущества в виде кредитных денег служат доверительные отношения, возникшие между банком и виновным, и основанные на каких-либо объективных обстоятельствах (наличии залогового имущества, собственной недвижимости и т.п.). Хотя, очевидно, и в этой ситуации имеют место элементы обмана.
Под злоупотреблением доверием как способом мошенничества следует понимать использование виновным для незаконного получения чужого имущества особых, доверительных отношений, сложившихся в силу наличия каких-либо обстоятельств между ним и потерпевшим. Очень часто в основе этих доверительных отношений лежат отношения гражданско-правовые, хотя это могут быть и отношения, основанные на трудовых, а также на особых личных связях (родстве, дружбе, любви и т.п.).
Злоупотребление доверием возможно только в отношении вменяемого и вышедшего из малолетнего возраста потерпевшего. В противном случае, когда виновный пользуется доверием невменяемого или малолетнего с тем, чтобы заставить его передать ему имущество или право на него, мошенничество отсутствует и содеянное квалифицируется как кража.
Чтобы лекция была более-менее завершена и тема раскрыта:
СУБЪЕКТИВНАЯ СТОРОНА МОШЕННИЧЕСТВА:
С субъективной стороны мошенничество характеризуется наличием у виновного прямого умысла, направленного на завладение социалистическим или личным имуществом или на приобретение прав на чужое личное имущество. Прямой умысел свойствен вообще всем формам хищения1. В законодательном определении мошенничества к тому же назван такой способ действия (обман), который выражается в умышленной деятельности.
4
1 См. Г. А. Кригер, Борьба с хищениями социалистического имущества, стр. 77.
Неосторожного обмана быть не может. Если субъект своими действиями неосторожно вводит кого-либо в заблуждение (например, будучи сам в состоянии заблуждения), то он, естественно, не может стремиться к завладению чужим имуществом.
Мошенничество — преступление, общественная опасность которого очевидна для всякого вменяемого лица, достигшего возраста уголовной ответственности. Поскольку субъект, сознающий все фактические обстоятельства, соответствующие признакам объекта и объективной стороны мошенничества, сознает и общественно опасный характер своего деяния, вопрос об установлении сознания общественной опасности (или противоправности) по делам о мошенничестве не возникает.
В содержание умысла мошенника входит не только сознание общественно опасного характера своих действий, но и предвидение развития причинной связи и наступления общественно опасных последствий. Преступник сознает, что он совершает обман путем искажения истины или умолчания об истине, предвидит, что тем самым он вводит потерпевшего в заблуждение, в результате которого потерпевший передаст ему имущество либо право на имущество. При мошенничестве путем злоупотребления доверием виновный сознает, что он злоупотребляет доверием потерпевшего и таким путем завладевает имуществом.
Поскольку необходимый признак мошенничества — отсутствие у виновного права на имущество, которым он завладевает, это обстоятельство также входит в содержание умысла. Совершая мошенничество, субъект сознает, что это имущество ему не принадлежит. Отсутствие такого сознания исключает возможность квалификации деяния как мошенничества (при определенных условиях речь может идти о самоуправстве).
Субъект сознает, как правило, и принадлежность похищаемого имущества (социалистическая или личная собственность). При мошенничестве потерпевший (или его представитель) обычно сам передает имущество х преступнику, поэтому возможность ошибки в принадлежности имущества практически незначительна. Если же такое заблуждение имело место, то оно должно расцениваться по общим правилам об ошибке в объекте.
При неопределенном (неконкретизированном) умысле, когда субъект намерен завладеть имуществом независимо от его принадлежности, деяние квалифицируется в соответствии с фактической принадлежностью похищенного по ст. 93 или 147 УК РСФСР.
Совершение квалифицированных видов мошенничества предполагает сознание виновным всех обстоятельств, квалифицирующих содеянное (повторность, группа и т. д.). Достаточно, чтобы виновный сознавал фактические обстоятельства, имеющие значение для квалификации, но не требуется, чтобы он давал им правильную юридическую оценку.
Волевой элемент умысла при мошенничестве состоит в том, что виновный желает путем обмана или злоупотребления доверием завладеть имуществом или приобрести таким путем право на чужое личное имущество.
Логически в мошенничестве можно выделить психическое отношение субъекта, во-первых, к своим действиям и, во-пторых, к их последствиям. Одиако, поскольку при мошенничестве психическое отношение всегда однотипно, это деяние нельзя считать преступлением со «сложной» или «смешанной» формой вины. Мошенник всегда сознает, что он совершает обман, и желает обмануть потерпевшего. В то же время он п р е д- видит, что результатом обмана будет переход к нему чужого имущества, и ж е л а е т этого.
Б. С. Никифоров полагает, что совершение мошенничества возможно и при сознательном допущении обмана. «Стремление внушить потерпевшему представление, не соответствующее действительному, — пишет он,— не является, по нашему мнению, необходимым признаком мошеннического обмана. Мошеннический обман предполагает желание внушить потерпевшему такое представление о предмете, которое должно или может склонить его к передаче имущества, причем достаточно, если виновный сознательно допускает при этом, что это представление не соответствует действительности»[95] (разрядка наша. — Б.Г.). В то же время
Б С. Никифоров считает необходимым признаком субъективной стороны желание виновного обратить чужое имущество в свою собственность[96].
Представляется, что такое сочетание различных волевых элементов умысла несвойственно мошенничеству. Б. С. Никифоров иллюстрирует свое утверждение следующим казусом: лицо, нуждаясь в деньгах, желает продать вещь, достоинства и недостатки которой ему самому недостаточно хорошо известны. Стремясь к достижению своей цели, это лицо расхваливает вещь, допуская, что его заявления не соответствуют действительности. При этом субъект был бы очень рад, если бы они в конечном счете оказались правильными. Однако вещь оказывается никуда не годной. Как полагает Б. С. Никифоров, действия продавца образуют состав мошенничества[97].
С таким выводом трудно согласиться. Прежде всего стремление продать во что бы то ни стало свою вещь и даже стремление продать ее с наибольшей выгодой не представляют общественной опасности. Для мошенничества характерны не эти стремления, а желание получить за продаваемую вещь не соответствующий ей эквивалент и таким путем завладеть чужим имуществом. Желать этого субъект может только тогда, когда он вполне определенно сознает, что его заявления о достоинствах вещи не соответствуют действительности. Если он этого не сознает, то нет мошенничества. Нельзя желать преступного результата, не сознавая общественно опасного характера своих действий. Понимая ложность своего заявления и желая путем такого ложного заявления завладеть имуществом другого лица, субъект, естественно, хочет обмануть это лицо. Заблуждение потерпевшего, являясь своеобразным «промежуточным результатом» мошеннического обмана, требует такого же психического отношения, как и конечный результат — завладение имуществом Поэтому если субъект сознательно допускает обман, значит ои также сознательно допускает и завладение чужим имуществом вследствие обмана
Рассматриваемая в казусе Б. С. Никифорова ситуация свидетельствует, таким образом, что субъект действует с косвенным умыслом. Мошенничество же, как и хищения в других формах, возможно только при прямом умысле.
Науке советского уголовного права и судебной практике известно деление умысла по условиям его формирования на заранее обдуманный и внезапно возникший. Для мошенничества наиболее типичен заранее обдуманный умысел. Мошенник обычно тщательно продумывает наиболее существенные моменты преступления. Об этом свидетельствует сам характер обманных действий и большой удельный вес предварительной преступной деятельности (подготовка подложных документов, фальсификация предметов, искусственное создание обстановки доверия и т. д.).
Совершается мошенничество и с внезапным умыслом, когда преступные намерения приводятся в исполнение сразу же после их возникновения. Внезапным умысел характерен обычно для пассивного обмана: -субъект неожиданно для себя обнаруживает заблуждение потерпевшего и тут же решает им воспользоваться. Внезапный умысел более свойствен также мошенничеству, совершаемому путем злоупотребления доверием.
В диспозициях норм о мошенничестве не говорится о цели преступления. В соответствии с выработанным наукой советского уголовного права понятием хищения, следует считать, что обязательным элементом состава мошенничества, как и всякого иного хищения, является корыстная цель.
Признание корыстной цели обязательным элементом хищения связано с отказом от слишком узкого понимания ее как Ъели личного обогащения. В настоящее время большинство авторов считают, что корыстная цель имеет место и в том случае, когда преступник стремится дать возможность извлечения материальной выгоды другим лицам, в судьбе которых он так или иначе заинтересован.
Наряду с целью субъективную сторону преступления составляет также мотив преступления, под которым обычно понимается то побуждение, которым руководствуется виновный при совершении общественно опасного деяния. В мошенничестве . и других хищениях мотив, как правило, является корыстным. Это вполне закономерно, так как цель и мотив преступления обычно носят одинаковый характер. В то же время «мотиз отвечает на вопрос, что движет человеком, а цель — куда направлено данное действие»1.
Отсутствие корыстной цели свидетельствует об отсутствии состава мошенничества. Этого нельзя сказать о корыстном мотиве, который не является обязательным признаком мошенничества или другой формы хищения4. Например, мотив не будет корыстным, если при групповом мошенничестве один из соисполнителей отказывается от похищенного в пользу другого участника, чтобы помочь ему выйти из трудного материального положения. Между тем цель в данном случае — цать возможность преступной наживы другому лицу — корыстная.
Возможно также мошенничество с целью пєредачіґ похищенного другому лицу из чувства благодарности за ранее оказанную услугу или по иным мотивам. Корысть не является здесь движущим побуждением, но цель преступления в широком понимании, безустовно, будет корыстной.
«Независимо от того, — справедливо пишет Т. Л. Сергеева, — какими мотивами руководствовался преступник, если целью его преступления является обращение государственного или общественного имущества в свою пользу или в пользу других лиц, — он по существу одинаково преследует корыстную цель»3.
советского права и законности на современном этапе», Минск, 1965, стр. 251; Г. А. Кригер, Борьба с хищениями социалистического имущества, стр. 82; С. И. Сирота, Преступления против социалистической собственности и борьба с ними, стр. 50.
Б. В. X а р а з и ш в и л и, Вопросы мотива поведения преступника в советском праве, Тбилиси, 1963, стр. 45.
«Мотив к совершению корыстного преступления сам по себе может быть лишен элементов корысти» (В. Д. Г о л ь д и н е р, Мотив преступления и его значение в советском уголовном праве, «Советское государство и право» 1958 г. № 1, стр. 45).
8 Т. Л. Сергеева, Уголовноправовая охрана социалистической собственности в СССР, стр, 65.
Установление прямого умысла и корыстной цели — необходимое условие для привлечения к ответственности за мошенничество. Несоблюдение этого условия приводит к объективному вменению или к неправильной квалификации содеянного.
Много ошибок, связанных с недооценкой субъективной стороны мошенничества, допускалось ранее судами по делам, связанным с невозвращением взятого напрокат социалистического имущества.
Пленум Верховного Суда СССР в постановлении ог 31 марта 1962 г. «О судебной практике по делам о хищениях государственного и общественного имущества» отметил, что ошибки в делах такого рода вызваны тем, что суды невнимательно подходят к установлению в действиях подсудимого умысла на хищение. «Суды иногда упускают из виду, что при наличии у виновных умысла на безвозмездное завладение взятым напрокат имуществом такие действия представляют собой хищение этого имущества. В то же время имеют место случаи, когда суды не учитывают, что невозвращение взятого напрокат имущества без намерения уклониться от возмещения причиненного ущерба является не уголовно наказуемым деянием, а нарушением условий договора и должно влечь применение специально предусмотренных соответствующими инструкциями гражданско- правовых санкций»1.
Отграничение мошенничества от гражданскоправово- го невыполнения обязательств имущественного характера невозможно без учета субъективной стороны правонарушения. Получение имущества от другого лица под условием выполнения какого-либо действия в пользу дающего с умыслом на завладение этим имуществом является мошенничеством. При отсутствии такого умысла возможна в некоторых случаях лишь гражданскопра- вовая ответственность.
По приговору народного суда К. был признан виновным в том, что он систематически занимался присвоением денег и имущества, принадлежащего гражданам, путем обмана и злоупотребления их* доверием. Рассмотрев дело К. в порядке надзора, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РСФСР указала: «Из показаний допрошенных в суде свидетелей Г., О. и других видно, что К- у них брал деньги взаимообразно, но возвратил их не полностью и несвоевременно. Возвратить оставшийся за ним долг не отказывался и не отказывается. При таких обстоятельствах дела в действиях К- нет состава преступления, предусмотренного ст. 147 УК РСФСР». Дело по обвинению К- было прекращено за отсутствием состава преступления.
Подлинные намерения лица в момент получения им денег в долг или иного имущества во временное пользование во многих случаях установить довольно сложно. В свое время преимущественно на это обстоятельство ссылался И. Я. Фойницкий, отстаивая традиционную для буржуазного права точку зрения, отрицающую наказуемость обмана в намерениях[99].
Трудность доказывания умысла при совершении тех или иных действий, однако, не может служить основанием для провозглашения этих действий ненаказуемыми. Как показывает практика, при рассмотрении дел об обманном получении имущества якобы в долг или под предлогом выполнения каких-либо действий в интересах дающего доказательством, что у виновного не было намерения выполнить свое обещание, может служить целый ряд объективных фактов.
Такими доказательствами могут быть, в частности: а) поведение виновного после получения имущества (немедленная реализация имущества, полученного якобы во временное пользование, израсходование денег, предназначавшихся для покупки какой-либо вещи потерпевшему, и т. п.); б) обоснование необходимости «займа» причинами, которые не соответствуют действительности; в) получение «во временное пользование» вещей, которые заведомо не могут быть использованы данным лицом по назначению (например, ьвиду отсутствия необходимых знаний или навыков); г) принятие на себя заведомо невыполнимого обязательства; д). осуществление мер к тому, чтобы уклониться от возвращения полученного (использование чужой фамилии, подлог и пр.); е) систематичность аналогичных действий либо одновременное совершение их в отношении однородных предметов (например, получение в различных пунктах проката нескольких стиральных машин и т. д.).
Нередко в судебной практике квалифицируются как мошенничество случаи получения государственных средств по подложным документам, хотя но делу не установлено, что виновный действовал с корыстной целью и имел прямой умысел завладеть социалистической собственностью. Между тем отсутствие прямого умысла на хищение означает отсутствие состава мошенничества, даже если результатом действий субъекта явилось неправомерное увеличение его имущества. Например, подделка листков временной нетрудоспособности в одних случаях , квалифицируется только как подделка документов по ст. 196 УК РСФСР, в других — по совокупности как подделка и мошенническое хищение социалистического имущества (ст.ст. 93 или 96 УК РСФСР) Та и другая квалификация допустима, если правильно установлена цель, ради которой виновный прибегает к подлогу. Больничный листок — документ двоякого значения: во-первых, он служит оправданием нежвки на работу, во-вторых, дает право (при известных условиях) на получение пособия по временной нетрудоспособности. В каждом конкретном деле обязательно следует определить, преследовал ли подсудимый корыстную цель, имел ли он прямой умысел на хищение государственных средств путем представления подложного листка временной нетрудоспособности.
Корыстная цель свидетельствует о наличии в действиях виновного признаков мошенничества, а при подделке больничного листка с иной целью квалификация его действий как мошенничества невозможна.
Какую бы цель ни ставил себе виновный, подделывая больничный листок, но если этот листок принят в качестве оправдательного документа, то это влечет выплату пособия почти автоматически. Поэтому сам факт получения денег по больничному листку не может считаться мошенничеством, если не установлен прямой умысел на хищение.
Спасибо. Вы правда думаете, что я все это буду читать? :) Мне прям жаль Вас расстраивать :)
Мне магазин сообщил про определенные качества товара, а потом, когда товар уже был использован, сообщил о других качествах, отменяющих первоначальное заявленные, соответственно, делающих товар непригодным к тому как он был использован. Интересует статья под которую попадают действия продавца.
Из-за таких как вы и отвечать не захочется больше человеку. Она старалась и нашла и Вам скопировала. И когда я задавала вопрос, мне было бы очень приятно, если бы выслали все, что по делу, меня же просто помурыжили и отправили "искать адвоката" )
Вы нашли адвоката?
Кто или что вам мешает задать свои вопросы лично тому, от кого вы хотите услышать ответ ( консультацию )?
Ну, вообще, ст.10 ЗоЗПП http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_305/e96b1cbe2a0795305a08c97b1a7f34ddab4ae908/
Это основное.
По таким вопросам лучше на форум http://forum.ozpp.ru/ обращаться. Там либо уже есть необходимая информация по схожим случаям. Либо ответят по-человечески.
