Накануне своего сорокалетия я все время улыбалась. Это была нервная улыбка женщины, готовящейся перешагнуть некий ментальный рубеж и убеждающей себя, что на самом деле ничего не изменится.
С тех пор прошел почти год, и за это время я поняла, что бояться действительно нечего. Кроме одного – того самого лозунга про “новые двадцать”. Потому что это ложь. Разрушающая, обесценивающая, ослепительно циничная ложь, особое коварство которой заключается в том, что при всем декларируемом позитиве именно она в конечном счете делает нас глубоко несчастными.
Нас уверяют: времена нынче таковы, что зрелая женщина может выглядеть и чувствовать себя юной девушкой. Ведь на нас, не покладая рук, пашут целые индустрии. Косметологи, дизайнеры, психологи – бери и пользуйся, следи за собой, занимайся спортом, медитируй, все в твоих руках! Ты можешь, а если не можешь – значит, ленишься. Недостаточно стараешься. И боишься, боишься быть легкой на подъем, рисковать, совершать безумства. Боишься перемен, эмоций и самой себя, трусиха. Соберись и будь юной, это вопрос внутренних ощущений, а внешность подтянется. Так нам говорят. И мы верим, потому что вера в философский камень, дарующий вечную жизнь и вечную молодость, заложена в самой природе человека. И мы гонимся за двадцатилетними, стараясь не думать о том, что это погоня за миражом.
Одежда, татуировки, серфинг и фотографии Дженнифер Лопес и Сандры Буллок на холодильнике – мы не станем моложе. Мы лишь ненадолго отодвинем момент осознания: мне за сорок, и этого не изменить.
Кого-то это осознание настигает в сорок, кого-то раньше, кого-то позже. Ты вдруг просто понимаешь, что больше не хочешь врать самой себе. Да, для меня все изменилось, у меня теперь другая жизнь и другие правила. Изменилось мое тело – я больше не могу ложиться в три утра, вставать в семь и чувствовать себя нормально. Я не могу есть все подряд, я быстрее набираю вес и дольше от него избавляюсь. Моя кожа может быть ухоженной, но она все равно становится мне немного великовата, и с этим ничего не поделаешь.
Та, что неведома в двадцать, когда ты полагаешь право на ошибку неотъемлемым просто в силу того, что у тебя еще уйма времени, чтобы все исправить. Когда и за себя-то отвечаешь не на сто процентов, потому что между тобой и реальной жизнью все еще стоят родители. Те самые, которым теперь твердят, что их сорок – это новые двадцать. Что просто не надо бояться.
Но правда в том, что не боится только тот, кому нечего терять. Кто ни к чему не привязан настолько, чтобы испытывать страх потери. Или кто этого страха просто не осознает. Это нормально в юности, но когда тебе сорок, это всего лишь означает, что за прошедшие годы ты не нажила ровным счетом ничего.
Может, девически стройная, может, одетая, как двадцатилетка, может, свободная от обязательств и страхов – но с глазами взрослой женщины, которая одышливо бежит от времени и от жизни. И в глубине души знает, что время все равно быстрее.
Парадигма “сорок – это новые двадцать” фальшива от начала до конца потому, что навязывает фальшивую цель: гнаться за юностью, отрицая очевидное и обесценивая прожитые годы.
Испытывать страхи, нести ответственность, понимать, что многие вещи для тебя остались в прошлом, и находить счастье в настоящем, пусть даже теперь для этого требуются нешуточные усилия – вот что такое зрелость. И это не про смирение, не про “сложить лапки” и “сдаться на милость”. Это про силу, спокойную взрослую силу, которая приходит вместе с страхами и умением их побеждать. Причем не природной юношеской витальностью, а собственным жизненным опытом. И в этой силе красоты и притягательности не меньше, чем в самой сияющей юности.