У нас дома классическая ситуация: мужчина через три минуты начинает храпеть, а я долго перебираю всякие мысленные бусины, иногда успеваю принять пару важных решений, поплакать и передумать, а потом снова принять. Могу резко вскочить, осознав несправедливость и уйти спать на диван, ну и всякое такое. И вот как-то мы решили поговорить об этом.
«Понимаешь, — объяснил мужчина, — я закрываю глаза и тут же попадаю в свой волшебный лес. Там хорошо, тепло, уютно. А тут ты начинаешь прыгать рядом». Конечно, хорошо ему там в соседнем лесу, а у меня тут судьбы мира вершатся!
Я задумалась. И решила взять технику на вооружение, представляя себя в волшебном лесу, то есть неком безопасном месте. Через десять минут вскочила в панике. Безопасного места в моей голове не было! Сначала я представляла пляж, но пляж подразумевал опасности: волны, морские глубины и даже акул. Потом представляла горы, но и там мне грозил камнепад и дикие звери. Потом я начала представлять свой двор, где провела вроде бы счастливое детство, но вместе с этим двором приходили воспоминания о лихих девяностых, отключении газа-воды-электричества и прочих радостях тех времен.
В образ дачи вклинивались соседи — «новые русские», неприятная семья, радовавшая округу громким шансоном, вечеринками и стрельбой. И так далее. В общем, не было в моем мире безопасного места, ни одного!
«Понимаешь, — объяснил мужчина, — я закрываю глаза и тут же попадаю в свой волшебный лес. Там хорошо, тепло, уютно. А тут ты начинаешь прыгать рядом». Конечно, хорошо ему там в соседнем лесу, а у меня тут судьбы мира вершатся!
Я задумалась. И решила взять технику на вооружение, представляя себя в волшебном лесу, то есть неком безопасном месте. Через десять минут вскочила в панике. Безопасного места в моей голове не было! Сначала я представляла пляж, но пляж подразумевал опасности: волны, морские глубины и даже акул. Потом представляла горы, но и там мне грозил камнепад и дикие звери. Потом я начала представлять свой двор, где провела вроде бы счастливое детство, но вместе с этим двором приходили воспоминания о лихих девяностых, отключении газа-воды-электричества и прочих радостях тех времен.
В образ дачи вклинивались соседи — «новые русские», неприятная семья, радовавшая округу громким шансоном, вечеринками и стрельбой. И так далее. В общем, не было в моем мире безопасного места, ни одного!
Вопрос вот в чем: дело в половой принадлежности или культурном коде? (И заодно: сможет ли вообще меня понять человек, выросший в стабильном регионе стабильной страны, детство которого прошло на берегу океана? Но это уже тема для отдельной колонки). Может быть, мы просто технически не умеем «спать спокойно», именно потому, что у нас подорвано чувство базового доверия к миру?
Допустим, мое поколение. Мы родились в 80-х, перестройка, раз-раз, к более или менее сознательному возрасту распадается страна, в которой мы выросли. Деньги обесцениваются, родители остаются без работы или без зарплаты (у моей подруги папа тоннами носил домой мягкие игрушки, потому что именно в них и платили зарплату в то время).
Родители в панике мечутся в попытках понять, как выжить в дивном новом мире и заработать на хлеб с маргарином Rama. Производства останавливаются. Лучше всех в нашем дворе живет тетя Ира, которая раньше мыла полы, а теперь возит китайские пуховики. Одной прекрасной зимой отключают отопление, вода замерзает в трубах, газа нет, света нет, мы выходим во двор готовить на костре что-то, и в итоге переезжаем жить к маминой подруге на четвертый этаж, потому что у нее в квартире хотя бы плюс (у нас на первом минус). Где тут стабильность?
Родители в панике мечутся в попытках понять, как выжить в дивном новом мире и заработать на хлеб с маргарином Rama. Производства останавливаются. Лучше всех в нашем дворе живет тетя Ира, которая раньше мыла полы, а теперь возит китайские пуховики. Одной прекрасной зимой отключают отопление, вода замерзает в трубах, газа нет, света нет, мы выходим во двор готовить на костре что-то, и в итоге переезжаем жить к маминой подруге на четвертый этаж, потому что у нее в квартире хотя бы плюс (у нас на первом минус). Где тут стабильность?
Потом, когда только-только все устаканилось, дефолт 1998 года. Окончание школы, поступление в университет, учеба, работа с первого курса, потому как выбора другого нет. И надо что-то доказывать постоянно: в университете, в новой компании, на новой работе. Что ты не просто так девочка пришла, ты с мозгами и пламенным сердцем. Ты можешь, ты умеешь. Бороться со стереотипами и бесконечным сексизмом, вот этим всем «Куда тебе, девочка?», «Дашь телефончик — поставлю зачет!» «Возьмем лучше мальчика». Нет, нет стабильности.
Окончание университета, свобода вроде как — теперь можно только работать, учиться не надо, и снова кризис 2008 года. Редакции сокращают, рекламные бюджеты режут, все закрывают до лучших времен. Общество при этом все то же, с теми же установками, и тебе почему-то постоянно что-то приходится кому-то доказывать. И все те же противные пузатые мужики пытаются потрогать тебя за коленку и что-то предложить, а женщины комментируют это в духе: «Радуйся, пока предлагают, нам вот уже ничего не предлагают». И никто никогда не заступится и не встанет на твою сторону, только пожмут плечами и разведут руками: «Ты девочка, терпи». Нет стабильности.
Беременность, рождение ребенка, хамоватые акушерки, мизерные подачки государства, для получения которых ты должен собирать кучу бумажек. Вернуться на работу невозможно, никто не будет ждать год после декрета. Приходится начинать практически с нуля, да еще и постоянно доказывать всем, что ты не тюлень, потому что по мнение работодателя нет ничего хуже работающей матери: она же не будет отдавать себя на 100 процентов работе. Стабильность? Никакой!
Окончание университета, свобода вроде как — теперь можно только работать, учиться не надо, и снова кризис 2008 года. Редакции сокращают, рекламные бюджеты режут, все закрывают до лучших времен. Общество при этом все то же, с теми же установками, и тебе почему-то постоянно что-то приходится кому-то доказывать. И все те же противные пузатые мужики пытаются потрогать тебя за коленку и что-то предложить, а женщины комментируют это в духе: «Радуйся, пока предлагают, нам вот уже ничего не предлагают». И никто никогда не заступится и не встанет на твою сторону, только пожмут плечами и разведут руками: «Ты девочка, терпи». Нет стабильности.
Беременность, рождение ребенка, хамоватые акушерки, мизерные подачки государства, для получения которых ты должен собирать кучу бумажек. Вернуться на работу невозможно, никто не будет ждать год после декрета. Приходится начинать практически с нуля, да еще и постоянно доказывать всем, что ты не тюлень, потому что по мнение работодателя нет ничего хуже работающей матери: она же не будет отдавать себя на 100 процентов работе. Стабильность? Никакой!
И ты живешь в этом, как в норме, потому что ничего другого не видел, и общественные установки предлагают тебе в качестве утешения фразы вроде «А как наши бабушки рожали в поле и пахали», «Ты девочка — терпи», «Радуйся, что не руками пеленки стирать» и прочее прекрасное позитивное, от чего веселее и спокойнее не становится. Откуда ему взяться, доверию к миру? Ну и ответ как всегда оказался прост: создать самому.
Сначала генеральная уборка: выписать на листочек все глупые и нелепые установки от «сама виновата» до «такова женская доля» и все, что между ними. Выписать все, что смущает и не прибавляет ни сил, ни желания жить, ни радости, ни позитива. То, что говорили мама и бабушка в детстве, повторяли подруги за бокалом, пытались внушить мужчины. Выписать все это и провести какой-то мысленный или реальный ритуал: перевернуть, стереть, сжечь. У меня получилось с третьего раза, стало легче и светлее. Вместе с неправильными установками уходят и тревоги, которые чаще всего - результат внутренних противоречий.
И как только удается поймать тот самый баланс, хоть немножко пройти по канату, натянутому между небоскребами, то можно уже создавать свой собственный «волшебный мир» и уходить туда перед сном. И никто-никто в этом мире не будет ни угрожать, ни беспокоить.
