AD
- Точно, точно! Только не людей со Средней Азии. – Поддакивает моя мамочка, доктор философских наук в отставке. У мамы на сердце глубокий след от встречи с гастарбайтерами. В прошлом году она попросила их сделать рамочки для грядок из досок. Казалось бы обычная работа. Сделать рамку, сбить прямоугольники. Плевое дело для строителей со стажем. Но у мамы при принятии их работы случилось не только психическое расстройство, но и желудочно-кишечное. Строители возвели сады Семирамиды. Рамки для грядок парили в воздухе. Они были на полметра от земли, а кое-где на целый метр... Притом грядки были не классической четырехугольной формы, а треугольной, а кое-где и пятиугольной, ну, и завершала композицию звезда Давида... Переделывать работу строители отказались.
Мое гуманитарное образование подводит меня. Была бы я прожжена и цинична, сплевывала бы я каждые пять минут на пол, ходила бы в тельняшке, пропитанной матом. Но я блаженный гуманитарий с гуморальным иммунитетом, который от встреч с вредителями-строителями постоянно разрушается. Я часто не понимаю, о чем вообще они говорят. Хотя слова я разбираю. Но весь смысл? В голове моей летают раскрывшиеся божьи коровки с божьими одуванчиками.
Мой пропитанный Анатолем Францем и Тэффи мозг выдувает воздушные пузыри, в котором, к примеру, такая мысль:
- А если ты будешь вкусней готовить, строители будут работать лучше.
И я готовлю. Я несу вахту кока. Мой рабочий день делится на 50 процентов на кухне, 40 в магазине, детям только 10. Заброшенные они пасутся на окраине моей ремонтной эпопеи.
- Я вот котлеточки на обед, борщок сварила. Салатик «Мимоза». Компотик. Сервирую я стол для Толи и Степы.
За две недели моей готовки и обслуживания – это уже не Толя и Степа, а растолстевший Толян и Степан. Они просыпаются в 13 или в 14 часов. Я их не бужу. Жду.
За обедом они нахваливая мои блюда требуют отчитаться о завтрашнем меню.
- Так, я бы винегрет завтра вписал. А еще бы киселек…
Мы с мужем так и спим все вместе у бабушки на даче. Все шесть человек на кровати 200 на 180. У мужа жестокая пора в университете - у него госэкзамены. Он уезжает в шесть, приезжает в шесть, ложится в гамак и дремлет. Ему плохо от уровня знания выпускников. И я не мучаю его ненужными просьбами. Терплю сама.
Еще неделя. На второй этаж строители так меня и не пускают. Но что-то упорно забивают в стены, сверлят и пилят.
- Да вы не беспокойтесь, хозяйка, нам у вас очень и очень нравится. Делаем мы медленно, но зато очень качественно. Вот додемонтируем остатки крыши…
- Какие остатки?
И тут я понимаю, что я что-то не правильно понимаю. Я создала своими руками дом отдыха для Хрюши и Степаши и куда им торопиться? Ведь я готовлю для них, у них есть отличные кровати на первом этаже, банька и главное, я их не бужу! Можно вечерком пить пиво, чесать э..э... и считать звезды - романтика! Всю ночь я не спала, скапливала сгустки электрического напряжения, чтобы наутро разразиться громом и молнией.
- Слушайте, все! Завтра мы переезжаем с детьми на свою дачу! Ремонт закончен. А я прошу вас освободить. – Резким ударом открываю дверь в девять часов утра.
Строители не в силах сообразить, что произошло с хозяйкой за ночь.
- Ээээ мы так не договаривались… Будем у вас работать до конца. Да хоть три месяца. Но отсюда не уйдем. Нам тут очень нравится .
Сил нет моих, смотреть на зазеркальные лица строителей. Я выхожу и задерживаюсь на крыльце, чтобы подмести. И слышу разговор о том, что строителям негде жить в городе, а обратно в свой Нижнекамск они не хотят, ну никак…
- Ладно. Я рассчитываюсь с вами. И даю чуть больше, чтобы вы смогли найти квартиру. Только сегодня уезжайте, пожалуйста…
… Сижу, читаю газету. Вроде, нормальное объявление. Мне уже нечего терять. У меня крыши нет. Я единственное кощунственное создание на сибирской земле – у всех неурожай, засуха. А я рада, что два месяц нет дождя и второй этаж сухой. Молодые строители под именем Паша и Вова пообещали за два дня перекрыть крышу и даже без еды. Только машины у них нет. Я им уже не верю, но съезжать обратно к маме не хочу.
- Вам придется жить, где придется.
- Не страшно. У нас есть палатка. Можно мы поставим ее на втором этаже?
- Хорошо… - Соглашаюсь я.
Два дня и уже полкрыши готово. Мое порушенное психическое сознание как птица Феникс восстает из пепла. Я ликую. Но тут наступает полнолуние. И один из строителей Павел начинает вначале лунатить, а потом впадает в жуткую депрессию. Он как кот повадился на участок к моей маме и ведет с ней деструктивные разговоры о философии Канта, Ницше, Гегеля. Мама - божий оптимист после таких бесед прячется в туалете, боится Павла.
- Даша, он приписывает Ницше черную магию и сыпет из него цитатами на эту тему. Я не могу его оспорить. Он меня не слушает. Он все подводит под черный цинизм.
На утро я прошу Вову увезти Павла куда угодно, но только не оставлять его на моей даче.
- Спасибо за пол крыши. Но вы знаете, такой откачки энергии я никогда не чувствовала. Еще немного и я сама задепрессую.
- Потерпите немного. Скоро луна пойдет на спад.
- О!!!!
... Два дня идет дождь. Я через каждые пятнадцать минут бегаю наверх с ведрами и тряпкой. Мой второй этаж течет Ниагарой. Детям там нравится. Можно плескаться в тазиках и смотреть, как не тонущий яркий пластилин весело плавает корабликами.
- Алле. Хозяйка. Крыша можно. Какой дача? Какая адрес? Жди нас в гостях! утвердительно слышу я голос по телефону.
В душе у меня ни холодно, ни жарко . Я только хочу одного - кто-нибудь! Ну, кто-нибудь почините мою крышу!
Мое гуманитарное образование подводит меня. Была бы я прожжена и цинична, сплевывала бы я каждые пять минут на пол, ходила бы в тельняшке, пропитанной матом. Но я блаженный гуманитарий с гуморальным иммунитетом, который от встреч с вредителями-строителями постоянно разрушается. Я часто не понимаю, о чем вообще они говорят. Хотя слова я разбираю. Но весь смысл? В голове моей летают раскрывшиеся божьи коровки с божьими одуванчиками.
Мой пропитанный Анатолем Францем и Тэффи мозг выдувает воздушные пузыри, в котором, к примеру, такая мысль:
- А если ты будешь вкусней готовить, строители будут работать лучше.
И я готовлю. Я несу вахту кока. Мой рабочий день делится на 50 процентов на кухне, 40 в магазине, детям только 10. Заброшенные они пасутся на окраине моей ремонтной эпопеи.
- Я вот котлеточки на обед, борщок сварила. Салатик «Мимоза». Компотик. Сервирую я стол для Толи и Степы.
За две недели моей готовки и обслуживания – это уже не Толя и Степа, а растолстевший Толян и Степан. Они просыпаются в 13 или в 14 часов. Я их не бужу. Жду.
За обедом они нахваливая мои блюда требуют отчитаться о завтрашнем меню.
- Так, я бы винегрет завтра вписал. А еще бы киселек…
Мы с мужем так и спим все вместе у бабушки на даче. Все шесть человек на кровати 200 на 180. У мужа жестокая пора в университете - у него госэкзамены. Он уезжает в шесть, приезжает в шесть, ложится в гамак и дремлет. Ему плохо от уровня знания выпускников. И я не мучаю его ненужными просьбами. Терплю сама.
Еще неделя. На второй этаж строители так меня и не пускают. Но что-то упорно забивают в стены, сверлят и пилят.
- Да вы не беспокойтесь, хозяйка, нам у вас очень и очень нравится. Делаем мы медленно, но зато очень качественно. Вот додемонтируем остатки крыши…
- Какие остатки?
И тут я понимаю, что я что-то не правильно понимаю. Я создала своими руками дом отдыха для Хрюши и Степаши и куда им торопиться? Ведь я готовлю для них, у них есть отличные кровати на первом этаже, банька и главное, я их не бужу! Можно вечерком пить пиво, чесать э..э... и считать звезды - романтика! Всю ночь я не спала, скапливала сгустки электрического напряжения, чтобы наутро разразиться громом и молнией.
- Слушайте, все! Завтра мы переезжаем с детьми на свою дачу! Ремонт закончен. А я прошу вас освободить. – Резким ударом открываю дверь в девять часов утра.
Строители не в силах сообразить, что произошло с хозяйкой за ночь.
- Ээээ мы так не договаривались… Будем у вас работать до конца. Да хоть три месяца. Но отсюда не уйдем. Нам тут очень нравится .
Сил нет моих, смотреть на зазеркальные лица строителей. Я выхожу и задерживаюсь на крыльце, чтобы подмести. И слышу разговор о том, что строителям негде жить в городе, а обратно в свой Нижнекамск они не хотят, ну никак…
- Ладно. Я рассчитываюсь с вами. И даю чуть больше, чтобы вы смогли найти квартиру. Только сегодня уезжайте, пожалуйста…
… Сижу, читаю газету. Вроде, нормальное объявление. Мне уже нечего терять. У меня крыши нет. Я единственное кощунственное создание на сибирской земле – у всех неурожай, засуха. А я рада, что два месяц нет дождя и второй этаж сухой. Молодые строители под именем Паша и Вова пообещали за два дня перекрыть крышу и даже без еды. Только машины у них нет. Я им уже не верю, но съезжать обратно к маме не хочу.
- Вам придется жить, где придется.
- Не страшно. У нас есть палатка. Можно мы поставим ее на втором этаже?
- Хорошо… - Соглашаюсь я.
Два дня и уже полкрыши готово. Мое порушенное психическое сознание как птица Феникс восстает из пепла. Я ликую. Но тут наступает полнолуние. И один из строителей Павел начинает вначале лунатить, а потом впадает в жуткую депрессию. Он как кот повадился на участок к моей маме и ведет с ней деструктивные разговоры о философии Канта, Ницше, Гегеля. Мама - божий оптимист после таких бесед прячется в туалете, боится Павла.
- Даша, он приписывает Ницше черную магию и сыпет из него цитатами на эту тему. Я не могу его оспорить. Он меня не слушает. Он все подводит под черный цинизм.
На утро я прошу Вову увезти Павла куда угодно, но только не оставлять его на моей даче.
- Спасибо за пол крыши. Но вы знаете, такой откачки энергии я никогда не чувствовала. Еще немного и я сама задепрессую.
- Потерпите немного. Скоро луна пойдет на спад.
- О!!!!
... Два дня идет дождь. Я через каждые пятнадцать минут бегаю наверх с ведрами и тряпкой. Мой второй этаж течет Ниагарой. Детям там нравится. Можно плескаться в тазиках и смотреть, как не тонущий яркий пластилин весело плавает корабликами.
- Алле. Хозяйка. Крыша можно. Какой дача? Какая адрес? Жди нас в гостях! утвердительно слышу я голос по телефону.
В душе у меня ни холодно, ни жарко . Я только хочу одного - кто-нибудь! Ну, кто-нибудь почините мою крышу!