AD
И тут неожиданно выясняется, что десять лет со дня окончания школы, готовится гигантская встреча выпускников, придут «все! все!» - так восклицает бывшая то ли староста, то ли председатель учкома. Все-таки староста, да. Придут все, и ты тщательно оговариваешь программу мероприятий: младенцы к бабушке, муж к своим одноклассникам, слава богу, вы учились в разных местах, и надо купить новые колготки оттенка загара – в контору ты шныряешь в джинсах и полосатых гольфах, естественно.
Назначенный вечер, морозная суббота, ветер несет по темным улицам мусор; зачем-то уговорились зайти сначала в школу – это лишнее, в школе скучно, народ продолжительно собирается, и неизвестно, как лучше поступить: сейчас идти в кафе? дождаться остальных? Решают идти, решают дождаться, неразбериха, среди шума ты случайно оказываешься рядом с вообще неизвестно кем. Наверное, этот годом старше, думаешь так, а годом старше вдруг по-гитлеровски треплет тебя по щеке и говорит: а я так и знал, что ты меня не узнаешь. Рядом тусует юная девушка, она смеется, отбрасывает назад длинные волосы. Это моя жена, - гордится неизвестно кто. Ах, черт, вдруг понимаешь ты, это же тот самый мальчик-отличник, что после пятого класса переехал в Монголию.
Юная жена хохочет, и ты тоже улыбаешься готовно. В кафе вы оказываетесь на соседних местах, юная жена напевает «тататарам тататарам», это Сюзанне Вега. Напротив – с какого-то перепугу преподавательница физики, улыбается шире лица, «какой идиот её вообще пригласил?» – шелестят вопросы, преподавательница никогда не увлекалась физикой и как-то призналась, что до сих пор плоховато переводит километры в час в метры в секунду. Бывшая староста пихает тебя коленом и сердито шепчет: «отлично, этот кретинский монгол со своей тупой женой, физичка с улыбкой, праздник удался».
Но все понемногу налаживается, с каждым провозглашенным тостом налаживается еще больше, и вот уже хмурые девочки метают меж тарелок свои фото в интерьерах, «это мы в Турции», «это Славик на своем первом велосипеде», первая красавица капризно желает «танцевать! танцевать», и монгол учтиво привстает и приглашает красавицу на вальс. Учитывая, что в это время звучит «Подруга подкинула проблем» от «2ух самолетов», вальс удается не очень. Вдобавок ко всему вальсирующим очень мешает соседняя компания выпускников, которая против танцев.
«Вы, типа, краев не видите, да? - вежливо осведомляется компания, - мы сюда культурно отдыхать пришли, а не смотреть ваш фридрихштатпалас для инвалидов».
Соседние выпускники буквально оттаскивают монгола за штаны, красавица взмахивает волосами. Юная жена волнуется, и один за другим роняет стаканы. Встревоженный официант мечется. Учительница физики улыбается. Соседние выпускники обещают научить монгола любить свободу. Выделяется свирепый мальчик с лицом невесты Шрека. Монгол провожает красавицу на место, целует ей локоть, юная жена пихает со стола коленом тарелку с мясной нарезкой и блюдо с овощами-гриль.
«Спасу колбасу!» - кричит кто-то в рифму и доедает из-под стола. Официант там же, регистрирует убытки. Звучат слова «конфликтное меню» и «милиция». Неподалеку прыгает мальчик с лицом невесты Шрека, планирует немедленно приступить к обучению монгола любить свободу. Монгол плюет на невесту Шрека, обнимает юную жену, та уворачивается от объятий, очень угрожающе поет свое «тататарам тататарам», и сама себе наливает русской водки.
Оставаться в кафе нет никакой возможности, раз окружают Шреками, грозят милицией, и отказываются уважать. Часть одноклассников гневно выметаются в ночь и метель, учительница физики со всеми (не расстается с улыбкой). Ты тоже без энтузиазма собираешься, сожалея о невнятно проведенном вечере, но тут монгол хватает тебя за плечо и просит взаймы тысячу рублей, до завтра: юная жена набила посуды на полторы, бюджет вечера не включал таких растрат.
«У меня нет тысячи», - правдиво говоришь ты.
«А сколько есть?», - не отпускает плеча монгол.
«Рублей пятьсот», - признаешься.
«Давай, ладно. Так-то у меня тысяча есть. Я просто хотел разделить ответственность на зоны», - загадочно отвечает монгол.
Вдруг глухо и страшно Вячеслав Бутусов поет про «Гибралтар, Лабрадор», монгол сверкает очами и увлекает вновь танцевать красавицу. Юная жена с ненавистью рушит парочку оставшихся фужеров. Невеста Шрека пинает монгола. Монгол машет руками и случайно задевает красавице по уху. Красавица визгливо кричит: «Ты что? ты что? и не звонил мне, чтобы больше никогда!»
Невеста Шрека со смехом пинает монгола вновь. Юная жена наливает себе русской водки. С улицы возвращается староста и утягивает тебя за руку. «Пошли уже, - говорит она раздраженно, - в клуб сейчас едем, там нормально и коктейли, а здесь архипелаг ГУЛАГ какой-то».
Нехотя подходит охрана и тушит окурок в нечистой пепельнице. Любовно манит к себе невесту Шрека. Смеются вместе. Монгол поднимается и оправляет прическу.
«Я хоть деньги ему оставлю», - говоришь ты стыдливо.
«Да отдохнет», - возмущается староста.
«Ему пятисот рублей не хватает за битье посуды» - «А нам пофиг!» - «Не, давай оставим, а то как-то»
На самом деле, тебе именно что пофиг на дурацкого монгола с его танцевальными привычками и всем-всем-всем. Но правда – если так смыться, потом будет неловко, и для личного своего успокоения суешь юной жене пять сотен.
«Это кстати», - щебечет она и исчезает в дамской комнате.
Монгол сидит на стуле. Его окружают охранники. Красавица пудрит нос. Невеста Шрека убыла к своему столику, где великолепно проводит время, вспоминая фрагменты боя. Ты, наконец, убираешься вон со старостой, на улице ждет такси, и шофер недовольно намекает, что за простой придется доплатить. «А у меня денег-то больше нет», - вспоминаешь ты. «Сиди уже, а!», - тихо и угрожающе кипятится староста.
Назначенный вечер, морозная суббота, ветер несет по темным улицам мусор; зачем-то уговорились зайти сначала в школу – это лишнее, в школе скучно, народ продолжительно собирается, и неизвестно, как лучше поступить: сейчас идти в кафе? дождаться остальных? Решают идти, решают дождаться, неразбериха, среди шума ты случайно оказываешься рядом с вообще неизвестно кем. Наверное, этот годом старше, думаешь так, а годом старше вдруг по-гитлеровски треплет тебя по щеке и говорит: а я так и знал, что ты меня не узнаешь. Рядом тусует юная девушка, она смеется, отбрасывает назад длинные волосы. Это моя жена, - гордится неизвестно кто. Ах, черт, вдруг понимаешь ты, это же тот самый мальчик-отличник, что после пятого класса переехал в Монголию.
Юная жена хохочет, и ты тоже улыбаешься готовно. В кафе вы оказываетесь на соседних местах, юная жена напевает «тататарам тататарам», это Сюзанне Вега. Напротив – с какого-то перепугу преподавательница физики, улыбается шире лица, «какой идиот её вообще пригласил?» – шелестят вопросы, преподавательница никогда не увлекалась физикой и как-то призналась, что до сих пор плоховато переводит километры в час в метры в секунду. Бывшая староста пихает тебя коленом и сердито шепчет: «отлично, этот кретинский монгол со своей тупой женой, физичка с улыбкой, праздник удался».
Но все понемногу налаживается, с каждым провозглашенным тостом налаживается еще больше, и вот уже хмурые девочки метают меж тарелок свои фото в интерьерах, «это мы в Турции», «это Славик на своем первом велосипеде», первая красавица капризно желает «танцевать! танцевать», и монгол учтиво привстает и приглашает красавицу на вальс. Учитывая, что в это время звучит «Подруга подкинула проблем» от «2ух самолетов», вальс удается не очень. Вдобавок ко всему вальсирующим очень мешает соседняя компания выпускников, которая против танцев.
«Вы, типа, краев не видите, да? - вежливо осведомляется компания, - мы сюда культурно отдыхать пришли, а не смотреть ваш фридрихштатпалас для инвалидов».
Соседние выпускники буквально оттаскивают монгола за штаны, красавица взмахивает волосами. Юная жена волнуется, и один за другим роняет стаканы. Встревоженный официант мечется. Учительница физики улыбается. Соседние выпускники обещают научить монгола любить свободу. Выделяется свирепый мальчик с лицом невесты Шрека. Монгол провожает красавицу на место, целует ей локоть, юная жена пихает со стола коленом тарелку с мясной нарезкой и блюдо с овощами-гриль.
«Спасу колбасу!» - кричит кто-то в рифму и доедает из-под стола. Официант там же, регистрирует убытки. Звучат слова «конфликтное меню» и «милиция». Неподалеку прыгает мальчик с лицом невесты Шрека, планирует немедленно приступить к обучению монгола любить свободу. Монгол плюет на невесту Шрека, обнимает юную жену, та уворачивается от объятий, очень угрожающе поет свое «тататарам тататарам», и сама себе наливает русской водки.
Оставаться в кафе нет никакой возможности, раз окружают Шреками, грозят милицией, и отказываются уважать. Часть одноклассников гневно выметаются в ночь и метель, учительница физики со всеми (не расстается с улыбкой). Ты тоже без энтузиазма собираешься, сожалея о невнятно проведенном вечере, но тут монгол хватает тебя за плечо и просит взаймы тысячу рублей, до завтра: юная жена набила посуды на полторы, бюджет вечера не включал таких растрат.
«У меня нет тысячи», - правдиво говоришь ты.
«А сколько есть?», - не отпускает плеча монгол.
«Рублей пятьсот», - признаешься.
«Давай, ладно. Так-то у меня тысяча есть. Я просто хотел разделить ответственность на зоны», - загадочно отвечает монгол.
Вдруг глухо и страшно Вячеслав Бутусов поет про «Гибралтар, Лабрадор», монгол сверкает очами и увлекает вновь танцевать красавицу. Юная жена с ненавистью рушит парочку оставшихся фужеров. Невеста Шрека пинает монгола. Монгол машет руками и случайно задевает красавице по уху. Красавица визгливо кричит: «Ты что? ты что? и не звонил мне, чтобы больше никогда!»
Невеста Шрека со смехом пинает монгола вновь. Юная жена наливает себе русской водки. С улицы возвращается староста и утягивает тебя за руку. «Пошли уже, - говорит она раздраженно, - в клуб сейчас едем, там нормально и коктейли, а здесь архипелаг ГУЛАГ какой-то».
Нехотя подходит охрана и тушит окурок в нечистой пепельнице. Любовно манит к себе невесту Шрека. Смеются вместе. Монгол поднимается и оправляет прическу.
«Я хоть деньги ему оставлю», - говоришь ты стыдливо.
«Да отдохнет», - возмущается староста.
«Ему пятисот рублей не хватает за битье посуды» - «А нам пофиг!» - «Не, давай оставим, а то как-то»
На самом деле, тебе именно что пофиг на дурацкого монгола с его танцевальными привычками и всем-всем-всем. Но правда – если так смыться, потом будет неловко, и для личного своего успокоения суешь юной жене пять сотен.
«Это кстати», - щебечет она и исчезает в дамской комнате.
Монгол сидит на стуле. Его окружают охранники. Красавица пудрит нос. Невеста Шрека убыла к своему столику, где великолепно проводит время, вспоминая фрагменты боя. Ты, наконец, убираешься вон со старостой, на улице ждет такси, и шофер недовольно намекает, что за простой придется доплатить. «А у меня денег-то больше нет», - вспоминаешь ты. «Сиди уже, а!», - тихо и угрожающе кипятится староста.