AD
К тому моменту Линда уже ждала его, в коротеньких шортиках и облегающей майке, завязав волосы в высокий хвост. Уж на пробежку-то она никогда не опаздывает.
После того вечера после концерта Давиде звонил ей пару раз: первый раз, чтобы дежурно поинтересоваться, как у нее дела, второй - спросить, не хочет ли она побегать вместе.
Разумеется, Линда не заставила себя упрашивать: этот парень ее заинтриговал, и она не прочь попробовать вместе еще что-нибудь, после отличного представления в машине.
Она не из тех, кто может устоять перед вызовом, и хочет доказать ему, что хороша не только в постели.
- В конце дороги остановимся и минут пять поделаем растяжку, потом продолжим, - говорит Давиде уверенным тоном личного инструктора.
- Уже устал? - подначивает его Линда, слыша его тяжелое дыхание.
- Вовсе нет... Я это ради тебя говорю, - он легонько хлопает ее по попе: ни дать - ни взять барабанщик.
- Ради меня? - удивленно переспрашивает она, но в глубине души радуется, что доказала свое превосходство. - По тому, как ты дышишь, и не скажешь...
- Хочешь, чтобы завтра у тебя разрывались от боли икры? - Давиде пытается выровнять дыхание и делает глубокий вдох. - Послушай, что я говорю: после трех таких спусков и подъемов, как мы только что пробежали, растяжка не помешает.
- Ну ладно, - сдается Линда, хотя чувствует такой прилив энергии, что пробежала бы еще пару километров.
Они пробегают проселочную дорогу и останавливаются на опушке.
Теперь уже и она дышит прерывисто, хотя и пытается всеми силами показать Давиде, что еще в норме, и ноги у нее устали. Они расслабляют мышцы, делая прыжки на месте. Давиде слегка расставляет ноги и начинает отжимания. Затем Линда приступает к растяжке, нагибаясь вперед то тех пор, пока не дотягивается до лодыжек. Она провоцирует его и отлично об этом знает, хотя и до конца не понимает его реакции, но видит, что он не в силах отвести глаз от ее груди, такой упругой, высокой... Почти четвертый размер, который ни на сантиметр не поддается никаким законам гравитации.
- Теперь парочка упражнений, - наконец говорит Давиде с нечеловеческим усилием отрывая взгляд.
Он берет себя за правую лодыжку и тянет ногу как можно выше. Линда повторяет за ним, но она рассеяна... все ее старания направлены на соблазнение. Они вместе повторяют упражнение для левой ноги, затем Давиде предлагает ей сесть на землю, на мягкую траву.
Они сидят друг напротив друга, почти что в зеркальном отражении. Линда разводит ноги, вслед за Давиде, высоко поднимает руки, вытягивает их по диагонали в направлении правой ноги, потом в центр, потом в сторону левой ноги. Потом последовательность повторяется, и их руки соприкасаются.
И в этот самый момент, когда она хлопает себя по пяткам, их тела сталкиваются.
Она улыбается, но только на мгновение, а потом со всей силой своей натренированной руки ударяет ему кулаком в живот.
Давиде издает что-то вроде животного крика, чувствует, как весь воздух выходит из легких, и сгибается пополам.
Пытаясь восстановить дыхание, он ошарашено смотрит на нее.
- Ты с ума сошла? Мне же больно!
- Да ладно? - удивляется Линда. - Ты что, такой слабак?
- Ну да, размечталась... так я тебе и сдался! - отвечает Давиде, гордо выпрямляясь, и лицо его принимает нормальное выражение.
Через пару секунд он уже может улыбаться, и Линда улыбается ему в ответ.
- Неплохо у тебя получилось...
Потом вскакивает, резко хватает его за руку и увлекает в сторону кучки деревьев чуть впереди.
Там она неожиданно порывисто обнимает его за плечи и целует в губы.
Давиде отвечает на поцелуй, раздвигая ее зубы языком и срывая резинку с ее волос: светлая грива падает ему на глаза, в беспорядке струится по плечам.
Линда толкает Давиде на землю, прямо на ковер из травы, глины и листьев, и закрывает его лицо своими волосами: ее губы на его губах, языки сплелись, лбы тесно соприкасаются.
Она горяча, вся нетерпеливо изгибается: теперь она не выпустит свою жертву, прижимается к нему всем телом, блокирует его руки и ноги.
Давиде пытается подняться, чтобы заглянуть ей в глаза, но она с силой запрокидывает его голову и прижимает его к траве. В этот момент он реагирует на ее натиск, хватая Линду и переворачивая ее, и кладет ее на траву. Она смотрит на него, зрачки расширены, губы приоткрыты, щеки горят. Давиде лежит на ней, со смесью возбуждения и беспокойства, его нога меж ее ног. Конечно, до ближайших домов далеко, думает он, и все же, они на открытом участке, в разгар воскресного утра, кто-нибудь может их увидеть. Но Линда больше не может ждать, он нужен ей прямо сейчас; одним ловким движением, как будто исполняя какой-то прием из боевого искусства, она снова опрокидывает его и прижимается к нему со всем своим желанием.
Она целует его в губы и шею, потом в уши, проводя языком по внутренней части и слегка покусывая мочку. Она начинает возиться с майкой Давиде и со шнурками его шорт: развязывает их, освобождает и просовывает руку внутрь.
- Погоди-ка, - говорит он, пытаясь ее остановить, но между их телами слишком маленькое расстояние, и она совершенно не желает его слушать, ее пальцы уже в его шортах, а он бьется, как зверь, загнанный в ловушку.
- Да подожди ты, черт! - Давиде хватает ее за запястье.
Линда останавливается, поднимает голову в недоумении.
- Что такое?
- Ничего, - отвечает Давиде, немного отодвигаясь назад, опираясь на локти и подозрительно оглядываясь.
- Ты не хочешь? - спрашивает она, вынимая руку из шорт.
- Хочу, просто...
Он снова оглядывается через плечо, как будто они на вражеской территории, куда вот-вот могут нагрянуть вооруженные войска.
- Прямо так, у всех на виду? А вдруг кто-нибудь придет?
Линда медленно качает головой, зрачки ее принимают свою обычную форму.
- Ну, как хочешь, - говорит она шепотом с деланным равнодушием, вынимая из волос сухую травинку. - Мне все равно.
Встает на ноги, отряхиваясь. Уж она-то знает: иногда помогает ослабить хватку. Она делает вид, что собирается уходить, и Давиде реагирует как будто по учебнику.
- Ну уж нет, Линда, - говорит он, хватая ее за запястья. - Зато мне не все равно.
Он прижимается к ней и горячо целует, его язык полностью завладел ее ртом.
Потом опрокидывает ее на землю и вцепляется в ее колени. Гладит рукой ее волосы, шею, спускается до груди и одним движением срывает с нее шорты и трусики.
Смотрит на нее, вдыхает ее аромат, его дыхание так близко, что движения и чувства сливаются, как магма. Теперь уже она пытается оказать ему сопротивление, но не по-настоящему - это всего лишь яростная игра мышц и гормонов, которая вышла из под контроля: все, что ему остается - это снова занять место между ее гладкими и крепкими бедрами и погрузиться в их влажное тепло.
Все сомнения, мешавшие им еще несколько секунд назад, растворились в бурной реке, которая увлекает его, не оставляя места даже дыханию или хоть сколько-нибудь рациональной мысли.
Ему кажется, будто бы он вернулся к истокам, в этом диком взрыве инстинктов и чувств.
Он освобождается от одежды и вытягивается между ног Линды, пронзая эластичную перегородку ее женственности с одержимостью и напором, которые не в силах больше сдерживать.
Она прижимается к нему и движется в этом первобытном ритме, приподнимая бедра, движется вверх и вниз, ощущая его внутри себя, с все нарастающей скоростью, и ей хотелось бы, чтобы это продолжалось вечность; но наконец эта плотина прорывается, и неконтролируемым потоком вырывается вздох, из самых глубин, и она вся содрогается, бедра ее сокращаются в судорогах, и она кончает вместе с ним.
Два тела слились в одно: крики, стоны, соки, смешивающиеся и изливающиеся на землю под ними, текут под деревья, и кажется, будто бы само небо черпает в них энергию.
- Вот видишь, никто не пришел, - Линда заговорщицки смотрит на него, приподнимая голову.
Давиде понемногу приходит в себя от своего первобытного оргазма и мечтательно смотрит на нее.
- Я бы не остановился, даже если бы пришел сам господь-бог.
Она смеется, потом взгляд ее падает на правую икру, в которой она уже некоторое время чувствует пощипывание.
- Вот черт! - вскрикивает она.
- Что такое?
Линда приподнимает ногу.
- Кажется, паучок какой-то укусил, - говорит она не особо обеспокоенно.
Давиде смотрит на покраснение.
- Пойдем, нужно сейчас же что-нибудь приложить.
Он уже собирается встать, но Линда его останавливает.
- Не волнуйся, я привыкла к насекомым.
Она целует его в губы, сжимая все еще твердый член.
Она готова повторить, и он тоже. Для обоих - никаких обязательств: они отлично знают, что второго раза не будет, что их отношения закончатся на этом поле, все останется меж этих деревьев. Никто ни в кого не влюбится и не причинит другому боль.
После того вечера после концерта Давиде звонил ей пару раз: первый раз, чтобы дежурно поинтересоваться, как у нее дела, второй - спросить, не хочет ли она побегать вместе.
Разумеется, Линда не заставила себя упрашивать: этот парень ее заинтриговал, и она не прочь попробовать вместе еще что-нибудь, после отличного представления в машине.
Она не из тех, кто может устоять перед вызовом, и хочет доказать ему, что хороша не только в постели.
- В конце дороги остановимся и минут пять поделаем растяжку, потом продолжим, - говорит Давиде уверенным тоном личного инструктора.
- Уже устал? - подначивает его Линда, слыша его тяжелое дыхание.
- Вовсе нет... Я это ради тебя говорю, - он легонько хлопает ее по попе: ни дать - ни взять барабанщик.
- Ради меня? - удивленно переспрашивает она, но в глубине души радуется, что доказала свое превосходство. - По тому, как ты дышишь, и не скажешь...
- Хочешь, чтобы завтра у тебя разрывались от боли икры? - Давиде пытается выровнять дыхание и делает глубокий вдох. - Послушай, что я говорю: после трех таких спусков и подъемов, как мы только что пробежали, растяжка не помешает.
- Ну ладно, - сдается Линда, хотя чувствует такой прилив энергии, что пробежала бы еще пару километров.
Они пробегают проселочную дорогу и останавливаются на опушке.
Теперь уже и она дышит прерывисто, хотя и пытается всеми силами показать Давиде, что еще в норме, и ноги у нее устали. Они расслабляют мышцы, делая прыжки на месте. Давиде слегка расставляет ноги и начинает отжимания. Затем Линда приступает к растяжке, нагибаясь вперед то тех пор, пока не дотягивается до лодыжек. Она провоцирует его и отлично об этом знает, хотя и до конца не понимает его реакции, но видит, что он не в силах отвести глаз от ее груди, такой упругой, высокой... Почти четвертый размер, который ни на сантиметр не поддается никаким законам гравитации.
- Теперь парочка упражнений, - наконец говорит Давиде с нечеловеческим усилием отрывая взгляд.
Он берет себя за правую лодыжку и тянет ногу как можно выше. Линда повторяет за ним, но она рассеяна... все ее старания направлены на соблазнение. Они вместе повторяют упражнение для левой ноги, затем Давиде предлагает ей сесть на землю, на мягкую траву.
Они сидят друг напротив друга, почти что в зеркальном отражении. Линда разводит ноги, вслед за Давиде, высоко поднимает руки, вытягивает их по диагонали в направлении правой ноги, потом в центр, потом в сторону левой ноги. Потом последовательность повторяется, и их руки соприкасаются.
И в этот самый момент, когда она хлопает себя по пяткам, их тела сталкиваются.
Она улыбается, но только на мгновение, а потом со всей силой своей натренированной руки ударяет ему кулаком в живот.
Давиде издает что-то вроде животного крика, чувствует, как весь воздух выходит из легких, и сгибается пополам.
Пытаясь восстановить дыхание, он ошарашено смотрит на нее.
- Ты с ума сошла? Мне же больно!
- Да ладно? - удивляется Линда. - Ты что, такой слабак?
- Ну да, размечталась... так я тебе и сдался! - отвечает Давиде, гордо выпрямляясь, и лицо его принимает нормальное выражение.
Через пару секунд он уже может улыбаться, и Линда улыбается ему в ответ.
- Неплохо у тебя получилось...
Потом вскакивает, резко хватает его за руку и увлекает в сторону кучки деревьев чуть впереди.
Там она неожиданно порывисто обнимает его за плечи и целует в губы.
Давиде отвечает на поцелуй, раздвигая ее зубы языком и срывая резинку с ее волос: светлая грива падает ему на глаза, в беспорядке струится по плечам.
Линда толкает Давиде на землю, прямо на ковер из травы, глины и листьев, и закрывает его лицо своими волосами: ее губы на его губах, языки сплелись, лбы тесно соприкасаются.
Она горяча, вся нетерпеливо изгибается: теперь она не выпустит свою жертву, прижимается к нему всем телом, блокирует его руки и ноги.
Давиде пытается подняться, чтобы заглянуть ей в глаза, но она с силой запрокидывает его голову и прижимает его к траве. В этот момент он реагирует на ее натиск, хватая Линду и переворачивая ее, и кладет ее на траву. Она смотрит на него, зрачки расширены, губы приоткрыты, щеки горят. Давиде лежит на ней, со смесью возбуждения и беспокойства, его нога меж ее ног. Конечно, до ближайших домов далеко, думает он, и все же, они на открытом участке, в разгар воскресного утра, кто-нибудь может их увидеть. Но Линда больше не может ждать, он нужен ей прямо сейчас; одним ловким движением, как будто исполняя какой-то прием из боевого искусства, она снова опрокидывает его и прижимается к нему со всем своим желанием.
Она целует его в губы и шею, потом в уши, проводя языком по внутренней части и слегка покусывая мочку. Она начинает возиться с майкой Давиде и со шнурками его шорт: развязывает их, освобождает и просовывает руку внутрь.
- Погоди-ка, - говорит он, пытаясь ее остановить, но между их телами слишком маленькое расстояние, и она совершенно не желает его слушать, ее пальцы уже в его шортах, а он бьется, как зверь, загнанный в ловушку.
- Да подожди ты, черт! - Давиде хватает ее за запястье.
Линда останавливается, поднимает голову в недоумении.
- Что такое?
- Ничего, - отвечает Давиде, немного отодвигаясь назад, опираясь на локти и подозрительно оглядываясь.
- Ты не хочешь? - спрашивает она, вынимая руку из шорт.
- Хочу, просто...
Он снова оглядывается через плечо, как будто они на вражеской территории, куда вот-вот могут нагрянуть вооруженные войска.
- Прямо так, у всех на виду? А вдруг кто-нибудь придет?
Линда медленно качает головой, зрачки ее принимают свою обычную форму.
- Ну, как хочешь, - говорит она шепотом с деланным равнодушием, вынимая из волос сухую травинку. - Мне все равно.
Встает на ноги, отряхиваясь. Уж она-то знает: иногда помогает ослабить хватку. Она делает вид, что собирается уходить, и Давиде реагирует как будто по учебнику.
- Ну уж нет, Линда, - говорит он, хватая ее за запястья. - Зато мне не все равно.
Он прижимается к ней и горячо целует, его язык полностью завладел ее ртом.
Потом опрокидывает ее на землю и вцепляется в ее колени. Гладит рукой ее волосы, шею, спускается до груди и одним движением срывает с нее шорты и трусики.
Смотрит на нее, вдыхает ее аромат, его дыхание так близко, что движения и чувства сливаются, как магма. Теперь уже она пытается оказать ему сопротивление, но не по-настоящему - это всего лишь яростная игра мышц и гормонов, которая вышла из под контроля: все, что ему остается - это снова занять место между ее гладкими и крепкими бедрами и погрузиться в их влажное тепло.
Все сомнения, мешавшие им еще несколько секунд назад, растворились в бурной реке, которая увлекает его, не оставляя места даже дыханию или хоть сколько-нибудь рациональной мысли.
Ему кажется, будто бы он вернулся к истокам, в этом диком взрыве инстинктов и чувств.
Он освобождается от одежды и вытягивается между ног Линды, пронзая эластичную перегородку ее женственности с одержимостью и напором, которые не в силах больше сдерживать.
Она прижимается к нему и движется в этом первобытном ритме, приподнимая бедра, движется вверх и вниз, ощущая его внутри себя, с все нарастающей скоростью, и ей хотелось бы, чтобы это продолжалось вечность; но наконец эта плотина прорывается, и неконтролируемым потоком вырывается вздох, из самых глубин, и она вся содрогается, бедра ее сокращаются в судорогах, и она кончает вместе с ним.
Два тела слились в одно: крики, стоны, соки, смешивающиеся и изливающиеся на землю под ними, текут под деревья, и кажется, будто бы само небо черпает в них энергию.
- Вот видишь, никто не пришел, - Линда заговорщицки смотрит на него, приподнимая голову.
Давиде понемногу приходит в себя от своего первобытного оргазма и мечтательно смотрит на нее.
- Я бы не остановился, даже если бы пришел сам господь-бог.
Она смеется, потом взгляд ее падает на правую икру, в которой она уже некоторое время чувствует пощипывание.
- Вот черт! - вскрикивает она.
- Что такое?
Линда приподнимает ногу.
- Кажется, паучок какой-то укусил, - говорит она не особо обеспокоенно.
Давиде смотрит на покраснение.
- Пойдем, нужно сейчас же что-нибудь приложить.
Он уже собирается встать, но Линда его останавливает.
- Не волнуйся, я привыкла к насекомым.
Она целует его в губы, сжимая все еще твердый член.
Она готова повторить, и он тоже. Для обоих - никаких обязательств: они отлично знают, что второго раза не будет, что их отношения закончатся на этом поле, все останется меж этих деревьев. Никто ни в кого не влюбится и не причинит другому боль.
«За все грехи», Ирэне Као (ЭКСМО, 2015)
Новая сверхчувственная история от Ирэне Као, автора непревзойденной "Итальянской трилогии": "Я смотрю на тебя", "Я чувствую тебя", "Я люблю тебя", - которой зачитывается весь мир…
Всю жизнь он возводил вокруг себя стену, а она разрушила ее при первой же встрече. У него была идеальная спутница, которую он оставил ради ее несовершенства. Она решительно вошла в его мир, бросив все, что имело значение. Она привыкла нарушать границы, но никогда еще не заходила так далеко… Итальянская дилогия "За все грехи" и "За всю любовь" - о своенравной, не признающей условностей Линде, которая прежде лишь играла в любовь, а теперь оказалась заложницей своего наваждения.
Новая сверхчувственная история от Ирэне Као, автора непревзойденной "Итальянской трилогии": "Я смотрю на тебя", "Я чувствую тебя", "Я люблю тебя", - которой зачитывается весь мир…
Всю жизнь он возводил вокруг себя стену, а она разрушила ее при первой же встрече. У него была идеальная спутница, которую он оставил ради ее несовершенства. Она решительно вошла в его мир, бросив все, что имело значение. Она привыкла нарушать границы, но никогда еще не заходила так далеко… Итальянская дилогия "За все грехи" и "За всю любовь" - о своенравной, не признающей условностей Линде, которая прежде лишь играла в любовь, а теперь оказалась заложницей своего наваждения.