Что будет памятью поэта? Мундир? Не можт быть. Гре

У меня приятель умер недавно. Он (был) поэт. Я любил его стихи. Он их не публиковал, насколько я знаю. Возможно, и записывал не все. Наконец-то нашёл в Паутине что-то из его сочинений. Не те, которые мне очень нравились, но всё же лучше, чем ничего. Как я сейчас понимаю, его жизнь и была самым лучшим его произведением. Когда-то он мне дал хороший жизненный совет, который, как и все хорошие советы, поначалу воспринялся отрицательно. По прошествии времени, я был несказанно благодарен ему. Как поздно приходит благодарность! Во время встреч всё больше хотелось использовать его в бытовом отношении: отвези, сделай... Когда-то, ещё более давно, я обидел его. Потом, долгое время при встречах я делал вид, что то и не обида была вовсе, а просто так вышло. Да... Чего не бывает между приятелями... Какая роскошная у него была квартира! Внутри было шаром покати, но зато в каком доме, прямо рядом с вокзалом! В квартире была одна замечательная вещь – высокая пышная екатерининских размеров кровать. На ней Вадик не разрешал спать никому (я, всё-таки, умудрился полежать минут 30-40). Видимо, эта кровать и соблазнила одну молодую девчушку стать его женой. Но тот брак не продлился более полугода, и девчонку в этом винить нельзя. К нему было замечательно приходить в гости. К нему всегда было можно! Едиственно: приди к нему в 6 вечера или в 2 ночи -- никакой жратвы на кухне, тем более, никакой сивухи. Нужно было это учитывать, и, чтоб не делать лишних ходок, нести с собой. Да разве расскажешь всё?.. И вот, Вадик ушёл. Он знал, куда идёт. Он шёл, как мог, по-свому, по-неучёному. Жалеть, скорее всего, надо не его, а меня. Я не сказал ему чего-то. Я не сделал для него чего-то. И даже не потому, что стеснялся, а просто, по душевной чёрствости, не до него было. Почитайте его стихи. Подумайте о своих близких. А может быть, есть кто-то в отдалении, с которым и не особо целуешься, но кому неплохо бы сделать что-то приятное. А ещё подумайте немножко о Вадиме Каневском.

Вадим Каневский * * * Теки, усталая вода, через ажурный акведук, Теки, пока не дожевал я свой последний огурец. Уже грызун нырнул в волну, не знаю, самка ли, самец... Уже поплыл по воле волн мне приготовленный сундук.

Вадим Каневский ИЗБАВЛЕНИЕ Жила-была женщина, и мужчины очень любили ее. Временами то одному из них, то другому казалось, что любит она его. Но это было не так. Она любила любовь, а еще она любила свободу. Увы, эти двое между собою не ладят, и женщине приходилось изменять одной из них с другой. В неустанных и многократных прыжках от любви к свободе разрывала она скованные ею же цепи рабства у мужчины, кидала его другим игрушкам (бутылке, или смерти, или другой женщине - что сам выберет) и устремлялась в объятья свободы. Которая и состояла в поисках нового рабства. Но с течением времени ей хотелось все меньше любви и все больше свободы. И решила она отвоевать у любви свободу. И лукавым цыганским глазом своим она разглядела, что свобода от любви есть свобода от жизни. И решила спасти наконец себя от себя. Себя от оков своего существования. И для этого задумала она корриду сыграть со своею судьбою. Ибо смерть не дается задешево тем, кто ею дорожит. И приняла она имя Кармен, что значит - заклинание. И пришла она в веселый город. И стала работать на фабрике, где делали сигареты - много-много сигарет, много-много сигарет каждый день. И принялась искать торреро, у которого хватило бы силы, невинности и отваги сразить быка ее судьбы в честной корриде. И принялась искать надежду свою, палача-спасителя, своего суженого. Непросто такого найти мужчину. Бродяги, солдаты, контрабандисты, хвастливые матадоры, погонщики мулов, аптекари, сторожа, сутенеры, торговцы, тюремщики - много их просыпала она сквозь сито глаз своих, но ни один не остался на дне. Непросто такого найти мужчину, ибо ни облик его ни одежда, ни поступь его ни улыбка не выдадут его силы, не выдадут его тайны, не выдадут его обрученья с Кармен и его обреченья Кармен. Но хитрым цыганским глазом Кармен доставала глубже, и однажды, солнечным утром она его увидала. Был он простым солдатом, родом из горной деревни, не ведающим своей роли, не ведающим своей жизни. Ибо то, что считал он жизнью, вышло – не больше, чем кивер; взять - да швырнуть в костер. Но не единожды, а с каждым прыжком времени придется ему сжигать свою прежнюю жизнь, пока напоследок он не увидит: в этом костре он был не искрой, давшей Начало, не пламенем, давшим Суть, не дымом, давшим Дыханье, не жаром, давшим Волю, а - дровами. А в то солнечное утро Кармен на площади окружили мужчины, которые любили ее. А ее любило много мужчин. Потому что мужчина любит не ту, что любит его, а ту, которая любит в нем свою любовь, и не более. Мужчина чувствует, что такая женщина свободна от него, а значит сильнее его. А мужчина любит, когда женщина сильнее его, потому что в этом случае с него самого снимается обязанность быть сильным. А мужчина любит, когда он никому, и себе прежде всего, не должен быть сильным. И может просто побыть самим собой. Вернее, самой собой. (Потому что, между нами говоря, мужчина - это на самом деле...) Вот почему Кармен любило много мужчин. И солнечным тем утром они окружили Кармен и спросили: "Когда ты полюбишь нас?" И она им ответила: Никогда. Или завтра. Но уж не сегодня. Нигогда - , она сказала - потому что увидала Его. Потом засомневалась - а вдруг не тот? зачем так круто? И прибавила на всякий случай: или завтра. (.А вдруг кто-нибудь из этих еще понадобится.) Но он, во всяком случае, достоин пробы, поэтому, друзья, не сегодня. И передала ему символ его избранничества - цветок, который хранила она с самого начала поисков. А он ничего не понял. Он-то думал - она в него просто влюбилась! Он не понял, что кончилась его служба и начинается служение. Подняв и спрятав цветок, принес он свою первую жертву. Он-то думал - она и последняя. И, принося вслед за тем каждую из своих жертв, был он уверен, что она - последняя, и сейчас наконец он получит награду - Кармен (считал он ее почему-то наградой). Не знал он тогда, что совершающий жертву только и получает в награду, что - право на новую жертву. Так он и шел вслед за Кармен, Принося все новые жертвы, сдирая с себя, как подсохшие корки, любовь свою, мировоззрение, жизненные удобства, память о матери, сны, привычки, душевную бодрость и прочее, из чего были сделаны его предыдущие жизни, и кидая все это в костер. И так вела его Кармен, освобождая его от оков его бывшей свободы, и взращивая в нем яростную волю к жертвам, чтобы сделать, наконец, готовым к принесению... нет, к совершению самой последней. И вот настало время... Нет, не так: пришло время... Нет, пробил час (наступил?)... Короче, Хозе... Его звали так - Хозе. По испански. А по-французски Дозе. По-английски Джозеф. По-польски Юзеф. По-еврейски Иосиф). По-русски Осип. Только не тот Осип, что охрип. Хозе не хрип. Не хрипнул. Он никогда не охрипывал, наоборот - у него был очень мощный голос. У него был просто замечательный голос. У него был Драматический Тенор. Он давал концерты. Делал сборы. Иногда благотворительные. (Кстати, это проливает свет на оценку его со стороны такой требовательной и искушенной женщины, как наша героиня: наука ведь утверждает, что сила голоса находится в непосредственной связи с потенцией, в случае ее наличия.) Короче. Хозе сжал Кармен в последнем объятии и своим мощным Драматическим Тенором пропел: Eh, Bien! Damee! что означает:"Эх, ты...". И приготовился ее убивать. И вдруг случайно взглянул ей в глаза. Случайно. Он и не хотел глядеть. Хотел сразу - трахн... тьфу, кокнуть ее (слова больно похожие - забавная штука - слэнг), и дело с концом. А вдруг случайно посмотрел. И он увидел... Уважаемые, у меня есть один небольшой совет. В тот самый момент, когда кому-нибудь из вас придется в очередной раз убивать свою возлюбленную (-ного) а каждому из нас, не исключая меня, приходится иногда довольно-таки бывает, что убивать свою возлюбленную (-ного) - так вот, в тот самый момент, когда вы будете ее (его) убивать, никогда не стоит делать это не глядя. Взгляните в глаза вашей обожаемой жертве. И вы там прочтете... Да, вы угадали. Именно это вы там и прочтете. Что именно этого она (он) и хочет. Что именно этого и добивается. Не всегда, правда, отдавая себе в этом отчет, но кто из нас, уважаемые, вообще отдает себе отчет, что он добивается чего-то? Как правило, приходится отдавать все-таки этот самый отчет, когда уже поздно и некому.) Да еще неизвестно, кто из вас двоих больше этого хочет. Вот что увидел Хозе. Ведь недаром его звали Хозе, то есть Иосиф. Что значит: "В нужный момент Бог не оставит тебя". Он аккуратно и навсегда выпустил Кармен из своих объятий, спрятал наваху ( что означает - устройство для резки колбасы и женского горла) и ушел. Так началась третья жизнь Хозе. Он шел и думал, что две предыдущие жизни придуманы были другими. Первая - матерью и деревней, казармой, площадью и таверной. Вторая - придумана была женщиной, которая оказалась искуснее прочих в придумывании, и придумала ему еще и смерть. Вернее, две смерти. И раз я раздумал уже быть придуманным, думал Хозе, возьмусь-ка я сам теперь придумывать другим жизни, и стану писателем. И Хозе стал писателем. Он стал очень хорошим писателем. Ведь он сумел прочесть замысел Кармен в ее глазах, а только хороший читатель и может стать хорошим писателем. Он уехал во Францию и написал много-много разного: и про Карла IX, и про этрусскую вазу, и про партию в трик-трак, и конечно про себя написал один рассказ, только один, а куда больше, не так уж и интересно, интересней про других. И ему заплатили за это много-много денег, и он стал богатым, и принял имя Проспер, что значит "преуспевающий".

Вадим Каневсий У меня сегодня очень занятой день. Я пришел к ним и спросил, не собираются ли они. Они говорят, что собираются, когда он придет. Я говорю, а когда он придет? Они говорят, а фиг его знает, когда он придет. А я говорю, а он вообще хоть придет? А они говорят, а фиг его знает, мож он вообще не придет. А я говорю, а что ж вы тогда, суки, голову-то мне морочите! А они мне говорят, знаешь что, катись отсюда, пока по ушам не схлопотал Ну я и пошел.