Дневник старшеклассницы, с 22.06.1942г.
22 июня. воскресение
Сегодня я хочу начать записывать все события в свой дневник. А что меня подвигло к этому? — так те события, которые произошли, именно в этот день!!!
День солнечный, хотя <на улице> и свежо. Хочу пойти с подругами в кино. Я и Нина Н. к трем часам сговорились идти в кассу за билетами…. Но не пошли, ибо уже у нас упало настроение на все нас окружающее::::
Ровно в полдень я случайно услышала чрезвычайно неприятную новость, поразившую всех, как гром…
— «Гитлер объявил СССР войну! —
Войну объявили ровно в 6 час. утра (сего дня), но еще раньше, в 4 часа утра, регулярные немецкие войска вторглись в Советскую Украину и Белоруссию, захватив её западные части, от Черного вплоть до Белого моря. Захватили уже многие советские города: Житомир, Каунас и другие. Мы были расстроены, — Ибо знали, «что война с Германией, это не (шут) <?> пустяковое дело» Мама весь день плакала. Сегодня начался большой набор в Кр. Армию.
http://prozhito.org/person/1249
Это жизнь, как она есть.
Возможная судьба автора дневника https://ru.openlist.wiki/%D0%9A%D1%83%D0%B7%D0%BD%D0%B5%D1%86%D0%BE%D0%B2%D0%B0_%D0%9C%D0%B0%D1%80%D0%B8%D1%8F_%D0%93%D1%80%D0%B8%D0%B3%D0%BE%D1%80%D1%8C%D0%B5%D0%B2%D0%BD%D0%B0_(1925)
Это ошибка - начат 22 июня 1941г. Полгода под немцами, потом освобождение и она похоже посажена в свои 17 лет.
Интересна сам тональность записей.
Тоже когда прочитала "профессия-крестьянка, образование 8 классов - задиссонансировала идеальная грамотность и стилистика. Хотя...кто их знает, может тогда такие восьмиклассницы-крестьянки грамотные были.
так дневники вообще не пишут. Это или полностью художественный вымысел, или слишком волная обработка . Фальшиво
восьмилетка - это по тем временам ещё шикарно.
У меня одна бабушка четыре класса, и то рада, что отец согласился возить каждый день на телеге.
А вторая бабушка как раз с восьмилеткой, так за ней слава шла "шибко грамотной"
Где там "идеальная грамотность"? Там ошибок полно, как грамматических, так и стилистических!
А почему анонмно?
Впрочем, тогда укажИте на какие-то стилистические или грамматические ошибки?
Навскидку:
На вечер похваны 6 подруг, в числе которых была и я. Придя к Тосе, мы застали у ней немцы, лет тридцати.
Самолетов не было видно, но их непрерывное жежжание заставляло думать, что они где-то здесь, совсем недалеко от нам. Я неотрываясь смотрела на небо. И вдруг увидела невысоко торчащий в небе советский самолет.
Однажды он сказал просто Тосе: «Эта девочка мне нравится, своею строгастью» — и сделал при этом большие глаза, какими-то испуганными, как у чорта. Конечно, Тося, как обычно мне все передала, и при этом прикрасила свои слова формулой: «он влюбился в тебя!»
Я только смеялась на это, потому что знала, что она брешит.
Кстати вот здесь есть несколько фото страниц дневника. http://arzamas.academy/mag/462-masha_kuznetsova И почему- то , то что в дневнике написано правильно: "эта девочка мне нравится, своею строгОстью" в отредактированном виде вдруг превратилось в "строгастью"; там и еще есть подобные казусы если поискать. У редактора с русским хуже, чем у 8-классницы в 1941? Жаль нет всего скана дневника почитать, посмотреть, только несколько страниц.
Вы всерьез полагаете, что есть стандарт написания личных дневников? Что именно вам там показалось "неправильным"?
Стандарта нет. Но конкретно это- художественный вымысел. Даже как то странно объяснять. Прочитайте, для сравнения дневники Зинаиды гиппиус.
В чем вы видите вымысел? Я много разных дневников читала. Ничего нарочито-вымышленного в данном дневнике не вижу. Если вы видите - укажите, что именно.
У нас тут литературный разбор текста? Я своё мнение высказала. Это подделка, читать не интересно. И ещё, у нас родственница в подобном возрасте была в оккупации в Подмосковье. Знаю из первых рук о чем думали, чем жили и что видели те девчонки.
Мнение интересно, когда оно обосновано.
Мне было интересно, на чем основывается ваше. Я, так понимаю, на том, что автор дневника писал не так, как ваша родственница или Зинаида Гиппиус. Как по мне - довольно слабое обоснование, тем более отличия вы указать не смогли.
Кстати, именно попытаться оценить поведение автора дневника любопытно.
Выходит из текста так, что у нее и ее 16-17 летних городских подружек главная проблема - это проблема любого не голодного (когда речь не идет о выживании) подростка в любые времена: как провести свободное время, как развлечься.
Да и деревенские подростки в самом начале войны о войне особенно не переживают (ночные гулянья с гармошкой, церковные праздники).
Жили наверняка по-разному. Огороды в этом городке почти наверняка были у всех, огороды людей и кормили.
В семье, похоже, еще и лошадь своя была, иначе бы не было таких относительно беспроблемных перемещений по району.
знаю другие истории про жизнь девушек в оккупации. Многие все время провели в подполе. И это больше на правду похоже
На самом деле как раз рассказы, как люди сидели по 2-4 года в подполе редки и похожи на сказочки. Большинство жили как раз как эта старшекласница, а именно - приспосабливались к обстоятельствам.
Он вообще очень любопытный. Особенно окончание. Примерно до марта 42-го это обычное "что вижу и думаю, о том пою". А вот потом происходят довольно странные вещи.
Во-первых - появляются несвойственные дневнику философские рассуждения и антисоветские высказывания.
Во вотрых - появляются молитвы, хотя до этого автор не выказывает никаких признаков религиозности (для подростка, выросшего при Советской власти нормально быть атеистом), а поотм вдруг (!) в дневнике записывается символ веры, религиозное "письмо счастья"... откуда? Об источнике "нообретенных знаний" - ни слова.
В третьих - появляются подписи "написано мною".
Что-то здесь оч-чень сильно не так.
Вы забыли добавить, что ТАК не пишут "по вашему мнению".
И что имеют право на существование миллионы мнений, отличных от вашего.
Конечно по моему мнению. Я его и высказываю. это фальшивка от начала до конца. "Милая мордашка " перечеркивает все потуги выжить слезу.
Вы сами то читали дневники эти? Я пробежалась по диагонали, описание фашистов зацепило .
Безусловно. Только какое это имеет отношение к дневнику? Не надо было читать про крестьянку , досточно понять, что это не дневниковые записи 8 классницы советской школы. Это творение взрослого писаки с либеральным уклоном.
Вот еще ссылка http://maxpark.com/community/4765/content/6049406
Там есть фотографии страниц дневника. Почерк очень сильно изменился за год.
Подросток из провинциального города, родители деревенские (судя по тому, что они резво из города рванули в деревню после первой бомбежки). Откуда там большому уму и широкому кругозору взяться? Поди, первое образованное поколение в семье.
ну не шедевр, что уж скажешь. Хотя с точки зрения истории любопытно, но не более.
Почерк прям как моей мамы, во времена перьевой ручки.
Да молодые люди во все времена одинаковые.
Еще про войну, у которой лицо часто грязным бывает.
Отрывок из книги:
"Вася-саратовский, прозванный так оттого, что из города Саратова родом, один из «наших», еще «львовских», бойцов, действительно приуныл. Под гипсом у него завелись черви, как у многих ранбольных. «И это хорошо, – заверяли нас медики, – черви очищают рану»… Очищать-то они, конечно, очищают, но когда им не хватает выделений – они ж плодятся без устали, – черви начинают точить рану, въедаться в живую ткань.
Вася-саратовский с повреждением плечевого сустава, заключенный в огромный, неуклюжий гипс, метался со взнятой впереди себя рукой, будто загораживаясь ею от всех или, наоборот, наступая, прислонялся лбом к холодному стеклу, пил воду, пробовал даже самогонку, и все равно уснуть не мог. Черви вылезали из-под гипса, ползали по его исхудалой шее с напрягшимися от боли жилами. Утром давленых и извивающихся, мутно-белых этих червей с черными точками голов мы сметали с постели, обирали с гипса и выбрасывали в окно, где уже стаями дежурили приученные к лакомству воробьи. Напоили мы Васю допьяна, он забылся и уснул. Мать ночью уехала, наказывая Боре, чтоб он не проявлял излишнюю строптивость, и сказала, что в следующий раз приедет отец, что дедушка до зимы не сможет – он привязан к бакенам.
Глава 9
Наутре мы все были разбужены воплями Васи-саратовского. Долго он крепился, терпел, пьяного, неподвижного, его начали есть черви, как трухлое дерево.
– Братцы! Братцы! – по древнему солдатскому обычаю взывал современный молоденький солдат. – Сымите гипс с меня! Сымите! Доедают… Слышу – доедают! Братцы! Мне страшно! Я не хочу умирать. Я в пехоте был… выжил… Братцы! Спасите!
Сунулись мы искать дежурную сестру – нигде нету, врачи сюда находами бывали, санитарка, дежурившая у дверей, отрезала с ненавистью:
– И знаю я, где эта*мат*на, но искать не пойду. Мне, хоть все вы сегодня же передохните!..
Черевченко Семен, бывший какого-то сыро-маслосепаратного цеха или фабрики руководитель «хвилиала» от «солдатских масс», отнюдь не революционного настроения, пришел на крик, посмотрел на Васю-саратовского и сказал, что в самом деле надо снимать гипс, иначе парень если не умрет, то к утру от боли с ума сойдет, «бо черви начали есть живое мясо». Сам он, Черевченко Семен, к больному не притронется, «ему ще здесь не надоело…».
С гневом и неистовством пластали мы складниками, вилками, железками на Васе-саратовском гипс, и когда распластали, придавив Васю к полу, с хрустом разломили пластины гипса, нам открылась страшная картина: в гипсе, по щелям его, углам и множеству закоулков клубками копошились черви, куделя шевелилась от вшей. Освещенные клопы – ночная тварь – бегали, суетились по гипсу. В ране горящим цветком, похожим на дикий, мохнатый пион, точно яркое семя в цветке, тычинки ли, шевелимые ветром, лезли друг на друга, оттесняли, сминая тех, кто слабее, черненькими, будто у карандаша, заточенными рыльцами, устремлялись туда, в глубь раны, за жратвой клубки червей. Воронка раны сочилась сукровицей, в глуби – кровью, валяясь в ней, купаясь в красном, рану осушали черви.
Парень, из бывших мастеровых или воров-домушников, открыл гвоздем замок на двери перевязочной, мы достали марганцовку, развели ее в тазу, промыли рану, перебинтовали Васю новым бинтом, высыпали в охотно подставленный рот два порошка люминала – и он уснул воистину мертвым сном. Не стонал, дышал ровно и не слышал, какой визг подняла дежурная сестра, утром явившаяся с поблядок.
Припыхтел в «филиал» Владыко. На машине, на трофейной, до блеска вылизанной, прибыла начальница госпиталя, подполковник медицинской службы Чернявская. Тень в тень вылитая начальница из львовского распределителя, разве что телом еще пышнее и взглядом наглее. Брезгливо ступив в нашу палату, отпнув от дверей веник, которым мы ночью сметали с матрацев червей, клопов и вшей, натрясенных из Васиного гипса, она рыкнула на санитарку. Издали, от дверей же, мельком глянула на младенчески-тихо спящего Васю, обвела нас непримиримым, закоренелой ненавистью утомленным взором давно, тревожно и неправедно живущего человека.
– Та-ак!– криво усмехнулось медицинское светило.
– Вы бы хоть поздоровались! – подал голос кто-то из раненых. – Первый раз видимся…
– Та-ак! – повторила начальница многозначительно, не удостоив ответом ранбольного. – Самолечением занимаемся?! Двери взламываем! Похищаем ценные медпрепараты! Угрожаем медперсоналу! – Она, все так же держа руки в боки, мужицкие, хваткие руки бывшего хирурга с маникюром на ногтях и золотыми кольцами на пальцах, еще раз прошлась взглядом, затем и сапожками по палате перед опешившим народом. – Вы что, может, приказов не читали? Может, вам их почитать? Почитать, спрашиваю?
– Дак что же, почитайте, – подал голос боец из «львовской артели», Анкудин Анкудинов, друг Стеньки Разина – Сысоева, не одиножды раненный и битый. – Мы послушаем. Все одно делать нечего.
– Кто сказал? Кто?
– Да я сказал! – выступил вперед в мужицкие зрелые лета вошедший, крупный, костлявый боец Анкудин Анкудинов. – Ну че уставилась-то?! Да я немца с автоматом видел! В упор! Поняла? И я его убил, а не он меня. Поняла?!
– Поняла!.. Поняла!.. – запритопывала в бешенстве начищенным до блеска сапогом подполковница Чернявская и закусила губу.
Вышла осечка. Она уже, видать, не раз и не два ходила в атаку на ранбольных, сминала их и рассеивала, а затем расправлялась с ними поодиночке предоставленными ей отовсюду и всякими средствами и способами – и все «на законном основании».
– Поняла… – повторила она, обретая спокойную власть. – Тебе, соколик, захотелось в штрафную?
– А ты слыхала поговорку: «Не стращай девку мудями, она весь х… видала»? Грубовато, конечно, но ты, сучка, иного и не стоишь, вместе со своим закаблучником замполитом и ворьем, тебя облепившим. Госпиталь этот фашистский мы те припомним! Сколько ты тут народу угробила? Сколько на тот свет свела? Где Петя Сысоев? Где? – я тя спрашиваю.
– Какой Петя? Какой Петя?
– Такой Петя! Друг мой и разведчик, каких на фронте мало.
– Мы тысячи! Тысячи! – слышишь ты, выродок, – тысячи в строй вернули! А ты тут с Петей своим! Такой же, как ты, бандит!
– Бандит с тремя орденами Славы?! Со Звездой Красной, добытой еще на финской?! С благодарностями Иосифа Виссарионовича Сталина?! Бандит, четырежды раненный!.. Бандит, пизданувший немецкого полковника из штаба, с документами!.. Это ты хочешь сказать?! Это?!
– Не имеет значения! Мы еще разберемся, что ты за птица!
– Не зря, видно, говорится в народе: «Жизнь дает только Бог, а отнимает всякая гадина», – поддержал Анкудина пожилой сапер, встрял в разговор и Борька Репяхин:
– Разбирайтесь! Мы тоже тут кое в чем разберемся! Узнаем, кем вы на эту должность приставлены! Может, Геббельсом?..
– Заговор, да? Коллективка, да? Н-ну, я вам покажу!.. Я вам… – Начальница госпиталя круто повернулась и ушла, хлопнув дверью." (с)
Прекрасная книга! Скупила в прошлом году на "Лабиринте" в подарок десять книг пока еще были в продаже. Это наша история, это жизнь наших предков.
Кгбэшники выкинули на помойку дневник? Не верится как-то. Должен был бы остаться где-то в архиве если ее в лагерь отправили после этих ее описаний про немцев.
Ой, я вас умоляю! Кто так глубоко копает и анализирует! Сказано, дневник настоящий и точка.
Ради справедливости, надо отметить, что это не учётные документы.
Всякие изъятые письма, незначительную писаниу действительно в 90х грузовиками на свалку вывозили, когда рассекретили архивы типа Лубянки. По репрессированным волонтёры мешками собирали всякие письма, анкеты, фотографии