Россия как цель реализации стратегий «непрямых действий»

25.01.2013 22:12

Если у кого-то еще есть вопросы, что здесь делают дары и коляки - прочитайте статью. Во второй части - именно об их "работе".

Стратегии непрямых действий и мягкой силы в настоящее время являются наиболее эффективными средствами ведения геополитической борьбы между государствами, которые правящие круги Соединенных Штатов активно используют во второй половине XX – начале XXI вв. в целях разгрома или ослабления своих реальных и потенциальных государств-противников на международной арене. Наряду с США подобные способы сокрушения своих врагов и захвата геополитических пространств используются руководством КНР, которое, придерживаясь принципа «скрывать свои возможности и намерения», не афиширует применение данных стратегий. Поэтому американские теоретические разработки и практика применения стратегий непрямых действий и мягкой силы получила наибольшую известность в ходе осуществления «цветных революций» на постсоветском пространстве и народных восстаний в ходе «арабской весны» в Северной Африке и на Ближнем Востоке.

Анализ работ англо-американских[1] и отечественных[2] исследователей относительно концептуального содержания современных стратегий межгосударственного противоборства показывает, что стратегии непрямых действий и мягкой силы – это особые технологии осуществления геополитической борьбы, ориентированные на завоевание господства над «вражеским» государством на основе установления полного, всеохватывающего и при этом скрытого контроля над механизмом формирования и практической реализации внутренней и внешней политики страны, ее политико-управленческой, социально-экономической, оборонной, культурно-идеологической и другими ключевыми сферами, а также самими процессами ее дальнейшего развития путем использования для решения такого рода задач специально разработанного «непрямых» организационных воздействий и мероприятий, «манипулирующего» и «подрывного» характера. При этом давление агрессора на страну-жертву осуществляется как при отсутствии прямой конфронтации и сохранении официально «дружественного» характера отношений с нею, так и в условиях открытого конфликта, в том числе и вооруженного. В ходе геополитического противоборства основные усилия агрессора сосредотачиваются на установлении контроля над системой государственного управления страны-объекта воздействия за счёт создания «агентов влияния» среди правящей элиты данной страны и её силовых структур.

Технология сокрушения «враждебных» государств посредством применения стратегий непрямых действий и мягкой силы строится на основе следующих базовых идей и подходов[3]:

– использование как открытых, так скрытых форм и методов воздействия, избегая открытой конфронтации и прямого силового столкновения с противником, с целью внутреннего разрушения государства-противника;

– достижение господства агрессора над атакуемой страной имеет целью лишение ее экономической и ресурсной самодостаточности и способности к устойчивому развитию. Это достигается путем создания в рамках государственной системы страны-жертвы особого пространственно-организационного механизма «внешнего управления», позволяющий установить опосредованный и скрытый контроль над процессами жизнедеятельности атакуемой стороны, а также возможность трансформации общественно-политической системы государства-жертвы в соответствии с интересами и целями внешних акторов мировой политики. Это означает не только физическое разрушение самого института государственности страны-жертвы, что ведёт к завоеванию её территории и ресурсов, но и уничтожение самобытной цивилизации данной страны, т.е. изменение ее цивилизационной, конфессионально-культурной и национальной идентификации её народа. При этом следует подчеркнуть, что такая победа в ходе геополитического противоборства, в отличие, например, от победы в войне, является необратимой, т.е. исторически неоспариваемой ввиду исчезновения оспаривающей стороны с исторической арены[4];

– воздействие государства-агрессора на государственную систему страны-жертвы осуществляется как по внешнеполитической линии, так и за счёт внутренней трансформации системы.

Следует отметить, что страны Запада не являются пионерами применения стратегий непрямых действий и мягкой силы. Впервые принципы стратегии непрямых действий были сформулированы в Китае ещё в V в. до н. э. китайским полководцем и военным теоретиком Сунь-цзы[5], который изложил принципы стратегии достижения победы над врагами в трактате «Сунь-Цзы бин фа» или «Правила ведения войны мудреца Суня». Концептуальная сущность данной стратегии заключается в «достижении победы над противником не сражаясь с ним», что означает необходимость «побеждать замыслом».

Сравнение американской и китайской стратегий непрямых действий показывает их существенное отличие. Американская модель, в отличие от ее китайского варианта, ориентирована на быстрый развал государственной системы страны-жертвы за счёт формирования внутри враждебного государства кризисных явлений системного характера и создание в рамках её государственной системы точек бифуркации, способствующие углублению кризисных процессов. Если «американский сценарий» практического использования стратегии непрямых действий предполагает проведение активных операций, специфической особенностью китайской стратегии[6] является способствование желаемому изменению геополитической мощи государств в свою пользу за счет «естественной» деградации страны-жертвы. Это позволяет атакующему государству выждать ослабления своего противника до необходимого уровня и появления условий, при которых проведение силовых акций по захвату территории может не потребоваться. В данном случае роль вооруженных сил будет сведена к закреплению силовым путём существующей экономической и демографической ситуации в конкретном регионе.

Возвращаясь к западным технологиям «цветных революций» на постсоветском пространстве и Ближнем Востоке, отметим, что они реализуются в следующей последовательности[7]:

– осуществляется дестабилизация социально-политической и экономической систем страны-жертвы путем создания масштабного системного кризиса и погружения ее в состояние «управляемого хаоса», что делает политический режим данной страны уязвимым для внешнего давления. При этом главной целью дестабилизирующих действий государства-агрессора является создание в стране-жертве подконтрольного внешним силам «центра влияния» в лице оппозиционных сил, наращивающих противодействие правящему режиму вплоть до развязывания вооруженной борьбы. Для выполнения данной программной установки государство-агрессор находит в среде правящей элиты «враждебной» страны сторонников, которые становятся исполнителями трансформации политической системы страной-агрессором;

– в условиях «управляемого хаоса» осуществляется формирование структуры-аттрактора в лице оппозиционного центра социально-политического влияния, задачей которого является взятие власти в стране при смене политического режима;

– создание институтов государственного управления и силовых структур под эгидой международных организаций.

Стратегия непрямых действий ведения геополитической борьбы обладают превосходством над стратегиями «прямыми действиями» по следующим параметрам:

– позволяет агрессору минимизировать затраты на трансформацию политической системы страны-жертвы без применения силовых методов и при соблюдении оптимального баланса показателей «прибыль – риски»;

– обеспечивает возможность регулирования масштабов нанесённого ущерба экономической системе враждебной страны, а также ограничивает потери её людских и экологических ресурсов в целях их дальнейшего использования.

Произошедшие на постсоветском пространства и на Ближнем Востоке «цветные революции» являются следствием разработанной в Соединённых Штатах теории «управляемого хаоса» (или, как ещё её называют – теории «контролируемой нестабильности»), авторами которой являются Дж. Шарп (автор книги «От диктатуры к демократии») и Ст. Манн (автор книги «Теория хаоса и стратегическая мысль»), на основе которых была разработана технология реализации стратегии мягкой силы, базирующейся на следующих принципах[8]:

– объединение всех политических сил, выступающих против существующего законного правительства;

– подрыв уверенности руководства страны в своих возможностях по стабилизации обстановки и в лояльности силовых структур;

– дестабилизация обстановки в стране путём инициирования протестных настроений, культивируемых в различных слоях общества с целью подрыва легитимности существующего политического режима;

– инициирование смены власти путём оспаривания результатов выборов (зачастую ещё до их окончания) и организации актов гражданского неповиновения.

Практически во всех странах, вовлечённых в хаос массовых беспорядков, «стихийный» флэш-моб толпы был организован посредством рассылки сообщений о намечающихся митингах и протестных акциях через социальные сети и электронную почту, а также на мобильные телефоны. Произошедшие в последние годы «цветные революции» на постсоветском пространстве и на Ближнем Востоке следует квалифицировать не как революции, а как «хаосомятежи», замаскированные под стихийные выступления народа в целях смены неугодных внешним силам политических режимов.

Формируемые политтехнологами общественные структуры в социальных сетях создают опасно критическую массу людей на следующих уровнях:

– на информационном уровне оппозиционные силы акцентируют внимание людей на существующих проблемах с выработкой обострённой реакции на недостатки в общественной жизни с популистскими предложениями по их решению;

– на ментальном уровне формируются убеждения, что «так дальше жить нельзя» и «жить стало невыносимо»;

– на социальном уровне активизируется деятельность этнических, социальных, религиозных и региональных групп с целью их мобилизации на применение радикальных методов решения существующих в обществе проблем.

Анализ опыта применения стратегий непрямых действий и мягкой силы позволяет сформулировать возможные пути противодействия:

1. Стратегия бдительности и настороженности по отношению к скрытым и потенциальным, внешним и внутренним угрозам путём доведения до массового сознания современных политических и психологических технологий разрушения государственности и культурно-конфессиональной идентичности нации.

2. Стратегия обеспечения устойчивости государственных и социальных институтов и общественного сознания по отношению к попыткам внешних и внутренних сил деформировать и трансформировать социально-политическую систему страны.

3. Стратегия противодействия информационным технологиям разрушения государственности, реализуемая путём широкого и оперативного распространении достоверной информации о положении дел в стране, умении задавать свои правила игры и отстаивать собственную интерпретацию событий в рамках глобального информационного поля.

4. Стратегия поддержания на необходимом уровне индекса социального оптимизма у населения, государственного аппарата и силовых структур на основе формирования национальной идеи, национальной идеологии, успехов в области защиты государственности и национальных интересов страны.

Это делает актуальным разработку доктрины национальной безопасности Российской Федерации, в которой необходимо идентифицировать угрозы и вызовы национальным интересам и национальной безопасности России на ранних стадиях их зарождения. В условиях формирования нового мирового порядка, когда центр тяжести борьбы на международной арене переносится в информационно-коммуникационное пространство, а от государственных институтов требуется умение своевременно выявлять негативные тенденции в развитии внутренней и международной обстановки с целью их эффективной нейтрализации.

Anonymous