♀Сумерки Ѽ Сага-270♂
Глава 21.2 ч.1
Прошло еще два замечательных дня. Анна наслаждалась компанией друзей, теплым общением - давно она не чувствовала себя так легко и славно! И только одно заставляло горько хмуриться ее брови - Томас становился все грустнее с каждым днем. Его время уходило, истекало, как песок в часах - неумолимо, безжалостно, минута за минутой... Каждый вечер Анна истово молилась за него, горячо и искренне - за его грехи, за несчастную проклятую душу. Просила небеса помочь ему - сама она этого сделать не могла. И никто, наверное, уже не мог...
Анна вздрогнула - показалось, что она слышит знакомый голос.
- Анна!..
Замерла. В самом деле, Диггори!
- Здравствуй, Анна! Доброго дня всем.
Господи, он приехал, приехал! Наконец-то! Какая радость... Анна, чуть не сбив с ног Лесли, бросилась к двери и повисла на шее у племянника. Крепко расцеловала его, тормошила, разглядывала, расспрашивала и восхищалась. За Диггори в столовую робко вошел смущающийся Дэниел, поприветствовал всех и остался стоять. Анна, спохватившись, оторвалась от Диггори, ласково поздоровалась с юношей. Отправила за стол, строго наказав не стесняться. Представила обоих Анри и снова обратилась к племяннику. Любовным жестом взлохматив его волосы, произнесла с умилением:
- Диггори, Бог мой, как же ты повзрослел! Возмужал, окреп! - изумленно огладила крепкие плечи. - Мне кажется, ты даже вырос немножко. Вы с Томасом стали очень похожи. Правда? - Обернулась к Келвину: - Спасибо тебе, что позаботился о моем малыше.
Тот отмахнулся:
- Не за что. Вообще-то я чуть его не угробил. Моя вина.
Диггори, смеясь, приобнял тетку за плечи:
- Все хорошо. Я так рад вернуться домой. У Келвина, конечно, здорово - интересно и весело, но я очень скучал по тебе, Анна. Мне тебя не хватало.
Та поднялась на цыпочки, нежно поцеловала его в щеку:
- Я тоже скучала, милый. Очень-очень.
Тот легонько отстранился, серьезно взглянул ей в глаза:
- Анна... Послушай меня.
- Что такое?
- Я приехал не один. Ты не против?
- Ну что ты! Замечательно, что ты привез Дэниела погостить. Приглашай, кого захочешь. Это же твой дом.
- Не только Дэниела.
- Что?..
Анна растерянно обернулась к двери и похолодела. Там, никем не замеченный, неподвижно стоял... Монро. Грустный, усталый, с мокрыми от растаявшего снега волосами, он, не отрываясь, смотрел на Анну.
В зале повисла тишина. Томас поморгал - на мнгновение ему показалось, что вернулась та Анна, которую он застал по приезду сюда - постаревшая, суровая и безжизненная. Губы поджались, глаза заледенели; и яркое платье будто потускнело, и изящная прическа съежилась в скучный пучок... Девушка с усилием отвела взгляд от Монро и спросила в пространство, четко выговаривая каждое слово:
- Я. Хочу. Знать. Что здесь делает этот господин?
***
- Что здесь делает этот господин? - громче повторила Анна.
Диггори откашлялся, тронул ее за плечо.
- Это я его пригласил.
Анна яростно стряхнула его руку. Прошипела, едва разжимая зубы:
- Что... Что?! Ты понимаешь, что ты наделал? Как ты посмел, Диггори?
- Ты сама сказала - это мой дом.
Девушка неверяще покачала головой:
- Ты не...
Диггори твердо взглянул ей в глаза:
- И я вправе принимать здесь, кого захочу. - Незаметно бросил взгляд на Томаса - тот ободряюще кивнул. - Это мой гость. Анна... Можешь меня ударить, если хочешь.
- Нет. Я не буду этого делать. Только... - Анна с силой выдохнула. - Только будь любезен. Принимай своего гостя сам. Прошу меня извинить. - Сжала губы, высоко вскинула подбородок и вышла, ни на кого не глядя.
Диггори сник, устало потер лицо. Повернул голову:
- Лесли, пожалуйста...
Дворецкий привычно забубнил:
- Да, сэр. Комнаты сейчас будут готовы. Приборы уже на столе, прошу вас.
- Благодарю. Монро, идем. Отдохни и поешь. - Диггори потянул мужчину за рукав. Монро горько покачал головой остался на месте.
- Все-таки зря я сюда приехал. Лучше... Лучше мне вернуться. Спасибо, Диггори, что согласился помочь. Только, похоже, ты напрасно навлек на себя гнев Анны... Я поеду.
- Ну уж нет. - Томас решительно шагнул к нему, обнял за плечи. - Ты проделал такой путь. Ты ждал так долго. Да и я потратил столько сил… Потерпи еще немного. У нас все получится, как и было задумано! Я уверен.
Монро уныло кивнул и опустился в кресло. Келвин утешающе похлопал его по спине:
- Не отчаивайся, брат. Послушай Томаса. Он верно говорит.
Обернулся к Диггори:
- Молодец, парень. У меня все поджилки затряслись, когда Анна стала ругаться на тебя. И не думал, что она может быть... такой. А ты ничего, выдержал.
Тот, все еще грустный, вяло пожал плечами.
- Очень хотелось бы надеяться, что из вашей затеи что-нибудь да выйдет. Я хорошо знаю Анну, и она так легко не...
Ники перебила его:
- Погодите-погодите. Я ничего не понимаю. Мне объяснит кто-нибудь - что случилось? Что произошло? Почему Анна так ведет себя с Монро? Оливия, тебе хоть что-то известно?
Та растерянно развела руками:
- Нет. Но я догадываюсь...
Женщины обменялись недоуменными взглядами.
Свити нахмурилась:
- Томас, пожалуйста, расскажите нам...
Тот вздохнул:
- Не могу. Это дело Анны. Только она может сказать вам... если захочет. Думаю, вы уже поняли, что у них с Монро вышла некая... размолвка.
Монро глухо простонал из кресла.
- Размолвка... Это полная катастрофа, беда, несчастье!
Томас продолжил:
- Если она до сих пор никому ничего не говорила, значит, не желает это обсуждать. Это ее право. И мы должны уважать его.
Оливия прищурилась и недоверчиво хмыкнула:
- Томас, не лукавьте. Что-то мне подсказывает, что вы сами навряд ли остались в стороне от этой истории и не принимаете никакого участия. Это совершенно на вас не похоже. Вы явно что-то задумали, признайтесь?
Тот грустно улыбнулся:
- Ну разве что самую малость. Монро и Анна сами должны решить свои проблемы. Сделать шаг навстречу друг другу. Объясниться. Я всего лишь пытаюсь создать подходящие условия.
- Так Анна несчастна?
- Они оба несчастны. И страдают. Очень страдают.
- Господи, мы и подумать не могли... Она никогда не жаловалась, не ныла, заботилась обо всех нас... И ничем - ни словом, ни взглядом не дала понять, что у самой не все ладно... А нам и в голову не приходило поинтересоваться... Друзья называется! - Ники с досадой ударила кулаком по подлокотнику кресла. Остальные виновато переглянулись.
Свити потерянно прошептала:
- Она всегда выглядела такой спокойной, веселой и приветливой...
Диггори пробурчал из-за стола:
- Ну да... Посмотрели бы вы на Анну летом, когда она выставила меня из дома - не узнали бы...
Монро совсем сник, сгорбился, уронил руки на колени. Свити тронула его за плечо, ласково произнесла:
- Не отчаивайтесь, Монро. Все у вас будет хорошо, я уверена.
Ники прижала руки к сердцу, заговорила взволнованно и жарко:
- Монро, Томас. Мы очень хотим, чтобы Анна была счастлива. Пожалуйста, если мы можем хоть чем-то помочь...
Томас оборвал ее:
- Думаю, не стоит. Лучшее, что вы можете сделать - не лезть к Анне в душу, не расспрашивать, не навязываться. Если что-то пойдет не так, она может возненавидеть любого до конца дней. Вы ведь не хотите этого?
- Конечно, нет. Но если это поможет, риск того стоил бы. Вот вы же не боитесь, Томас?
- Не боюсь. Мне уже нечего терять. Если Анне станет от этого легче - пусть гневается и кричит на меня. А вам я настойчиво советую - просто ведите себя как обычно. Будто ничего не произошло. Я сообщу, если потребуется помощь.
- Хорошо, Томас. Мы выполним все, что скажете. А что вы будете делать?
- Пока пойду искать Анну.
***
Анна сидела на своем привычном месте - за столом в кабинете, уронив голову на руки. Заперев дверь, не разжигая огня, не отвечая на стук и просьбы отворить. День уже клонился к вечеру, серое небо за окном темнело, из остывшего камина тянуло сквозняком. Но она не мерзла. Не чувствовала холода. Усталости. Ничего. Только тоску и горечь...
Ну зачем, зачем он приехал?! Господи, она только начала приходить в себя. Все-таки стоит сказать спасибо Томасу - он, пускай неделикатно и нахально, насильно, вытащил ее из болота собственных чувств, в которое она загнала себя. Анна даже подзабыла о своих горестях, пока злилась на Томаса. А его невозможное, невероятное признание, эта немыслимая история… Она искренне жалела его. Потом нужно было заботиться о Свити – Анна опять отвлеклась и совсем не было времени на грустные раздумья. На воспоминания. Ее боль не ушла - лишь чуть притупилась, стала не такой острой. Она надеялась, что время залечит раны. И она забудет. Постарается забыть. Этого улыбчивого зеленоглазого мужчину. Свою любовь к нему, так стремительно захлестнувшую ее в какие-то несколько дней. И... предательство. Боже, как больно, как же было больно тогда, как больно... И сейчас, когда она увидела Монро – зияющие раны на сердце, казалось, опять стали кровоточить рваными краями. Прижми руку – и почувствуешь, как бьется, как отчаянно трепещет ее несчастное раздавленное сердце…
Анна вздрогнула – очередной стук в дверь застал ее врасплох. Устало подняла голову. Кто там опять?..
Приходил Диггори. Попытался с ней говорить, начал что-то путано объяснять… Она тихо сказала ему: «Предатель. Уходи. Не хочу тебя слышать.» Тот повздыхал, потоптался и убрался прочь.
Потом нелегкая принесла Ники и Оливию. Они нерешительно покашливали под дверью, долго извинялись, и спросили, не нужна ли ей помощь. Анна молча покачала головой. Нет. Ей не нужна помощь. Никто не может ей помочь. Никто не в силах изменить прошлое. И зашить невидимые раны тоже невозможно…. И только после неуверенного вопросительного «Анна?» сообразила, что ее не могут видеть. И тускло произнесла короткое «Нет». Подруги тоже повздыхали, неразборчиво объяснили что-то негромким мужским голосам и ушли, хвала Господу.
Затем притащился Келвин - пыхтел, как медведь. Неожиданно мягко позвал ее: «Анна, сестренка…» Анна стиснула зубы, прикрыла глаза: «Я тебе не сестра. У тебя уже есть брат. Уйди, пожалуйста…»
Кто-то легонько поскреб по дереву. Неприятный звук, но Анна постаралась не обращать внимания. Звук раздался снова. И снова… Она не выдержала, подняла голову и крикнула с досадой:
- Ну кто там еще? Просто оставьте меня в покое! Неужели это так трудно?!
Из-за двери донесся вкрадчивый бархатный голос:
- Анна, это я.
Анна бессильно застонала и вновь уронила голову на стол. Томас, черт бы его побрал. Этот просто так не отвяжется, без сомнений.
***
- Анна, я, конечно, могу уйти...
- Буду тебе очень признательна, Томас.
- При одном условии.
- Никаких условий. Оставь меня.
- Все же послушай. Ответь мне утвердительно на один вопрос и я перестану тебе досаждать. Я тотчас же уберусь отсюда.
- Что за вопрос?
- Вернее, просьба. Ты согласна?
- Что будет, если я отвечу "нет"?
- Я не уйду. Я буду скрестись в дверь, скверно петь и рассказывать глупые истории. Всю ночь.
- Ты чудовище, Томас. Ты понимаешь, что мне очень, очень плохо и все, что мне сейчас необходимо - просто побыть одной?
- Тогда отопри дверь, выйди и поколоти меня. Добрых слов я не понимаю.
- И потом, ты не умеешь петь скверно.
- Ради такого случая я постараюсь.
Анна с досадой смахнула со стола аккуратную стопку бумаг - те разлетелись по всей комнате. Сдалась:
- Говори, что у тебя за просьба.
- Пожалуйста, поговори с Монро. Выслушай его. Просто выслушай. Прошу тебя.
Анна едва не расплакалась – она и думать не могла, что один только звук имени этого человека ударит ее, как плетью. Она закрыла лицо руками и сгорбилась в своем жестком кресле. И долго молчала.
- Анна… Пожалуйста…
Она молча замотала головой, не отнимая рук. Нет. Нет. Она не сможет. Не выдержит. Не сумеет… Она разорвется, рассыплется на куски, услышав его фальшивый, предательский, и в то же время такой любимый когда-то голос…
- Анна. Не молчи, прошу тебя.
Она выдавила еле слышно:
- Нет, Томас… Мой ответ – нет.
- Анна, милая. Скажи мне – почему нет?
- Я… я не могу. Мне больно и плохо.
- Отчего?
- Мне трудно об этом говорить. Не хочу. Не хочу…
- Анна, я верно тебя понял – ты не будешь с ним разговаривать?
- Верно. Не буду. Мне уже наплевать на приличия и законы гостеприимства. Пусть он уедет. И не возвращается. Желаю никогда его больше не видеть. И не слышать ни слова о нем. И даже имени его.
- Значит, тогда придется говорить мне. Анна, я тебя предупреждал и давал возможность сделать выбор. Ты приняла решение. Так что теперь…
Анна, внезапно озлобившись, заорала:
- Поди ты к дьяволу, Томас! Со всеми своими речами, хитростями и нахальством! Мне иногда хочется самой прибить тебя. Да кто ты такой? Кем ты себя возомнил?..
Продолжила, тяжело дыша:
- Что ты лезешь ко мне в душу? Зачем тебе все это нужно? Какой интерес тебе корчить из себя великодушного и благородного героя, играющего чужими судьбами? Ты за три века со своей-то жизнью не смог разобраться, а сейчас в пять минут хочешь устроить мою!..
Томас помолчал и сухо ответил:
- Спасибо, что напомнила, Анна. А то я как-то расслабился в последнее время. Размяк.
Из коридора донесся тихий шорох. Анну еще трясло от гнева, когда она осознала, что именно наговорила Томасу. Девушка с ужасом кинулась к двери, припала губами к щели, забормотала отчаянно:
- Томас, Томас, не уходи! Пожалуйста, прости меня! Я такая глупая. И злая. Я не хотела обидеть тебя. Прости, прости, умоляю!
- Я не обижаюсь, Анна.
- Мне так стыдно, что я сорвалась на тебя. И мне очень жаль.
- Так ты поговоришь с Монро?
- Нет. Я не могу, Томас. Правда, не могу.
- Почему?
- У меня столько сил ушло на то, чтобы пережить его предательство, что на разговоры их уже не осталось. Если я скажу ему хоть слово, боюсь, тут же упаду замертво…
- Анна. Он не предавал тебя.
- Да что ты знаешь, Томас…
- Многое. Больше, чем ты думаешь.
- Он может говорить, что угодно. Но я видела все собственными глазами.
***
Анна бессильно прислонилась лбом к деревянной створке, зажмурилась и словно наяву увидела ту страшную, раздирающую сердце картину. Чудесный летний день, залитый жарким солнцем луг, теплый запах травы и листьев. Она сама, верхом на лошади, прячется в тени высоких раскидистых деревьев. Он, тот че... Монро снимает с седла невысокую тоненькую девушку в светлом платье, и радостно смеется вместе с нею. Что это, если не предательство? Конечно, прошло столько времени, как он уехал от Анны; и все это ужасное недоразумение с пропавшим письмом... Но не слишком ли быстро он забыл свои клятвы, слова любви, которые писал ей, Анне? Она была так счастлива, так воодушевлена, когда это проклятое письмо нашлось, и летела к нему, как на крыльях... И тем горше, тем больнее оказалось разочарование...
- ...родственница.
- Что?
- Это была его родственница, какая-то там племянница. Гостила у Монро вместе с родителями. Диггори пытался тебе сказать.
Анна тупо повторила:
- Что? Я не понимаю.
Томас терпеливо объяснил:
- Та девушка, с которой ты видела Монро летом - это всего лишь его племянница.
Открыла глаза - перед нею оказалась гладкая поверхность двери. Темное отполированное дерево, мелкие прожилки складываются в неправильный узор. Округлое пятнышко от сучка, небольшая трещина... Прошептала:
- Ты что, читаешь мои мысли?
- Нет. Но сообразить, в чем дело, было нетрудно. Правда, понадобилось много времени, чтобы выяснить всю правду. Узнать то, что вы, два дурака, оказались не в состоянии сказать друг другу. Не молчать, не доверять свою судьбу ненадежной бумаге, не замыкаться в одиночестве, не уходить в запой... Просто сказать. Вслух, глядя в глаза, ничего не домысливая и не скрывая.
Девушка нервно рассмеялась:
- Это неправда. Это не может быть правдой... Это слишком хорошо, чтобы...
- Монро познакомил ее с Диггори. И они понравились друг дружке - так он утверждал.
Анна нервно икнула и зачем-то сказала:
- Я не уходила в запой.
- Монро уходил. Анна, Монро не предавал тебя. Он любил тебя и продолжает любить.
- Погоди. Почему... почему Диггори не сказал мне?
- Ты же не дала ему и рта раскрыть. Я уже говорил.
- Почему... Мо... Монро не объяснил мне?
- Что именно? Отчего ты приехала к нему, развернулась и уехала? Откуда он мог знать? Он даже тебя не видел.
- Он... он мог написать.
- Он писал, Анна, проснись уже! Кстати, где его письма?..
- Я... я велела их...
- Что, Анна?
- Их нет. Писем нет. Боже, Томас, я бы все отдала, чтобы эти письма не были сожжены...
- Ты хотела бы знать, что было в тех письмах?
Анна потрясенно повторила:
- Я бы все отдала... Боже мой, Томас...
Из-за двери донесся шелест разрываемой бумаги. Томас негромко откашлялся и начал говорить...
Глава 21.2 ч.2
***
"Дорогая Анна!
Я долго не решался написать. Ваш отказ мне был вполне понятным и однозначным. И, не буду скрывать, причинил огромную боль. Я пытался уважать Ваше решение. Если я Вам безразличен - что ж, так тому и быть. Но со временем я все больше тосковал о Вас. Мне так Вас не хватает, Анна - Ваших глаз, улыбки и Ваших поцелуев..."
..Снова треск бумаги.
"Анна!
Я прошу Вас, я умоляю - не молчите. Пожалуйста, ответьте мне. Черкните хоть слово. Мне больно от того, что Вы меня отвергли, но еще больнее от Вашего молчания. Вы меня не любите, я понимаю это и изо всех сил пытаюсь смириться, но, пожалуйста, напишите мне. Нам же не обязательно обрывать общение, правда? Вам это ничего не будет стоить, а у меня будет хоть что-то от Вас - строчки, которые я смогу перечитывать и целовать десять, сто, тысячу раз..."
"Анна, я люблю Вас. Я не могу молчать. Не могу сдержаться. Ничего не могу с этим поделать. Прошло уже больше двух месяцев с тех пор, как мы расстались, но я не в силах забыть вас. Я засыпаю и просыпаюсь, видя перед глазами Ваш милый образ. Может быть, Вам неприятно читать эти письма - письма человека, отвергнутого Вами, но моя любовь сильнее голоса рассудка. Анна, я понимаю, что надежды нет, но мое сердце отказывается в это верить..."
"Милая Анна. Пожалуйста, разрешите мне приехать к Вам. Хотя бы на один день. На один час. Я обещаю, я клянусь, что не доставлю Вам хлопот. Я не буду притязать на Ваше внимание, не стану отнимать время. Просто позвольте мне побыть рядом с Вами. Взглянуть на Ваше лицо, полюбоваться улыбкой, насладиться голосом...
Шелест и невнятное бормотание "Так. Это, видно, он писал вдрызг пьяный - не разобрать ни слова..."
- Томас. - Анна выдавила это срывающимся шепотом, голос не слушался. Оказалось, что она сидит на полу, бессильно прислонившись к косяку. - Откуда это у тебя? Ты можешь... воскрешать из пепла сожженные письма?
- Не скажу.
Анна с трудом поднялась на колени, трясущимися руками достала ключ, еле сумела попасть в замочную скважину. Повернула - дверь распахнулась. За нею оказался Томас - он тоже сидел на полу, вытянув длинные ноги. Рядом с ним стоял подсвечник и большая темная бутылка, на коленях - стопка писем. Он аккуратно сложил письма и протянул ей:
- Если не ошибаюсь, это твое. Держи.
Анна неверными руками взяла их и... выронила, веером рассыпав по полу. Закрыла лицо ладонями и долго молчала, стоя на коленях. Томас шумно вздохнул, осторожно поднял ее под мышки. Провел в кабинет и усадил обратно в кресло. Анна слышала, как он шагает по комнате, подбирает письма; зачем-то вернулся в коридор, тихонько притворил дверь. Проскрежетал ключ в замке, щеку обдало теплом от свечей, звякнуло стекло.
- Вот, возьми.
Анна отняла ладони и увидела перед самым носом тяжелый бокал с плещущейся янтарной жидкостью.
- Что это? Вино?
- Нет. Это виски.
***
- Я не пью виски. - Анна сморщилась от резкого запаха. - Как можно пить эту гадость...
- Можно, Анна, можно. А иногда - даже нужно. Пей.
Анна отчего-то не стала возражать и спорить, послушно сделала большой глоток и закашлялась. Замахала руками, пытаясь затушить огонь во рту, стерла выступившие слезы. С трудом выдохнула. Скривившись, повторила:
- Гадость.
- Согласен. Это, пожалуй, самый мерзкий виски из всех, что мне встречались. Но и самый крепкий.
- Где ты его взял? Я такого не держу.
- Неважно. - Томас тремя глотками, не поморщившись, осушил свой бокал. Постоял, вслушиваясь в себя, хмыкнул.
- Ты права. Действительно, отвратительное пойло.
- На редкость. - Анна отстраненно говорила о виски, боясь того момента, когда ей нужно будет собраться с силами и взглянуть в лицо открывшейся правде. Заговорить о том, что случилось. О невозможном, чудовищном недоразумении. О том, что она разрушила... сама. Своими руками. Однажды поклявшись себе не повторять прошлых ошибок, она опять поступила опрометчиво и глупо. Боже, как глупо, как глупо... Монро тогда повел себя легкомысленно. Не подумав как следует, доверил свои признания письму. А она, Анна, сделала гораздо хуже - придумала слишком многое. И, отгородившись стеной своих поспешных домыслов, никого не желала слушать. Если бы она поговорила с Монро... Если бы позволила Диггори высказаться... Если бы прочитала письма... Анна дрожащими пальцами провела по бумаге с ажурными летящими строчками. Надо же, какой красивый почерк... У нее будет похуже, несомненно. Ей приходится много писать, и зачастую второпях получается неразборчиво и криво. Но уж и не так безобразно, как у лекаря... Господи, какой почерк, какой лекарь! Ей нужно думать совсем о другом. Что же ей теперь делать? Как жить дальше?
Анна тоненьким голосом спросила:
- Томас... а что мне теперь делать? Как жить... дальше?
Томас внимательно посмотрел в ее растерянные глаза, снова наполнил бокал.
- Пей.
Анна выпила, уже не замечая крепости и ужасного запаха напитка. Виски, между тем, делал свое дело - в груди потеплело, ледяные пальцы оттаяли; веревки, которыми, казалось, накрепко скрутили ее грудь, сердце, душу - ослабли. И дышать, как ни странно, стало легче. Подняла взгляд - Томас серьезно и грустно смотрел на нее. Его лицо, освещенное тусклым желтым светом, в полутьме казалось пугающе призрачным. А глаза... глаза были такими понимающими, мудрыми и усталыми, что выглядели чужими на этом красивом, совсем молодом лице. Протянул руку и ласково, как девочку, погладил ее по волосам.
- Просто живи, Анна. У тебя вся жизнь впереди. Живи. Извинись перед Диггори. Поговори с Монро. Прости его и сама попроси прощения. Люби его. Не придумывай себе сложностей – поверь, они сами тебя найдут… Просто живи. И будь счастлива.
- Томас, я... Я просто не умею. Я забыла, как это - быть счастливой рядом с мужчиной. Я разучилась. Господи, я даже заплакать не могу! Над Свити плакала, а сейчас - не получается... - Анна покривила губы. Пододвинула свой бокал – Томас, не говоря ни слова, плеснул ей виски. И себе тоже.
Выпили - молча.
- Сначала я так долго грустила. Рыдала. Недоумевала. Никак не могла понять - что же я сделала такого, что он... Монро покинул меня? Потом нашлось письмо. И опять плакала - но уже от радости. Я неслась к нему, я хотела кричать, что... что...
- Что тоже любишь его и принимаешь его предложение.
- Да. А потом... я словно получила удар под дых. По голове. В самое сердце. Я рассыпалась на куски. Меня не осталось. И я пыталась как-то держаться, собрать себя воедино, скрепить... И получилось, что держала меня только злость. Ненависть. Презрение и обида. Сейчас это все ушло – я чувствую, как уходит. Постепенно. Мне еще нужно подумать. Обдумать все произошедшее. По-новому осознать каждый день, проведенный за последние месяцы. Переосмыслить. Только знаешь...
- Что, Анна?
- Ненависть уходит, да. Все мои чувства, защищавшие меня, словно панцирь, тают, рассыпаются в прах. А боль почему-то не уменьшается. И любовь... - Анна с трудом произнесла это слово, - я не чувствую любви, Томас. Я слишком долго запрещала себе думать о ней. Я слишком привыкла ненавидеть.
- Ничего. Все вернется, поверь мне. Я наблюдал твои настоящие, истинные чувства - ярость, направленную на меня. Нежность и сострадание, когда ты заботилась о Свити. Искреннюю радость за Лили и Келвина. Твое ликование, когда приехал Диггори - видела бы ты свои глаза! Все вернется, Анна, милая...
Анна с сомнением покачала головой.
- Не знаю, Томас, не знаю. Послушай... Прости меня, пожалуйста.
- Господи, за что, Анна?
- Тебе крепко досталось от меня.
- Ну, я тоже не ангел.
Анна усмехнулась:
- Да. Не ангел. - пьяно вздохнула: - Так что мне делать?
- Пойдем.
- Куда?
- Туда. К нему, к Монро. Скажешь ему все.
- Я боюсь.
- Не бойся. Он так долго ждал тебя. Все эти месяцы. А сейчас он сам изнывает от страха и все же не перестает надеяться. Не оттягивай этот момент. Не прячься. Ты сильная. Идем.
- Я не знаю, как взглянуть ему в глаза. Это же я, я все испортила…
- Ну-ну. Ты, конечно, погорячилась, но и он хорош. Считайте, что вы оба стали жертвами обстоятельств и несчастливых случайностей.
- Он не простит меня.
- Господи, Анна, да он будет на седьмом небе, если ты даже просто подойдешь к нему и заговоришь. И ему наплевать, кто и в чем был виноват. Смотрите в будущее, не живите вашим мрачным прошлым!
Анна поискала еще причины. Обрадованно выпалила:
- Я... я пьяна. Вот.
- Ничего. Это ничего. - Томас неожиданно ухмыльнулся. - Знаешь, в каком состоянии я нашел Монро, когда приехал к нему домой?
- В каком? Налей еще.
- Держи. Он тоже был пьян. Беспробудно. Пил четвертый день - от тоски по тебе. От любви и безнадежности. Он беседовал с окороком. И говорил про мерло - что это твое любимое вино. Это так?
- Да.
- И еще что-то про то, что ты не любишь сладкое...
Анна громко захохотала.
- Что это значило?
Девушка, вытирая выступившие на глазах слезы, заплетающимся языком объяснила:
- Мы... если можно так сказать, впервые познакомились поближе в моем винном погребе. И провели там замечательные часы. Мы говорили о вине... и о нас.
Мужчина поднял брови:
- В винном погребе? Очень романтично. Ты меня удивила.
- Не представляешь, насколько романтично, Томас... - Анна икнула.
Тот растерянно взъерошил волосы:
- Похоже, с виски я перестарался... Ладно. Бог с ним, с Монро; ждал полгода - потерпит еще одну ночь. Пойдем, я отведу тебя в спальню. Что-то мы заболтались. Все, наверное, уже спят.
- Я еще немного побуду здесь.
- Не капризничай. Идем. - Томас встал и потянул ее за руку. Анна поднялась и еле устояла на ногах.
- Хорошо. Только... давай все же сначала отыщем Монро. Ты прав. Хватит прятаться.
- Ты решилась поговорить с ним?
- Долг, Томас. Долг прежде всего. Мне нужно хотя бы извиниться.
- Теперь уже я сомневаюсь, что тебе стоит показываться ему на глаза в таком виде.
- Я притворюсь трезвой. Я буду стараться.
- Это меня пугает.
***
- Диггори, Монро. Добрый вечер.
- Скорее уж - доброй ночи, Анна.
Монро и Диггори, уныло коротающие вечер в пустой темной гостиной у прогоревшего камина, удивленно повернули головы к двери. Анна, с прямой спиной и гордо поднятой головой, твердо прошагала к ним, цепко держась за руку Томаса. Диггори только удивленно вскинул бровь – никогда он не видел тетку такой… необычной. Глаза блестят, щеки полыхают румянцем и вдобавок… отчетливый запах спиртного.
Анна подняла на него виноватый взгляд.
- Диггори. Прости меня, пожалуйста, мой мальчик. Прости, что накричала на тебя сегодня. И тогда, раньше, тоже… Ты все сделал правильно. Ты умный и сильный, гораздо умнее и сильнее, чем я. Прости меня.
Юноша растерянно поднялся:
- Анна, я вовсе не злюсь на тебя. Если и мог бы, все равно бы не злился. Я очень тебя люблю.
- Я тоже, Диггори… - Анна протянула к нему руки и Диггори крепко обнял тетку, стиснул хрупкие плечи, вдохнул родной запах ее волос и… Боже, вот это аромат! Что же она пила? Вопросительно взглянул на Томаса – тот выглядел трезвым, как стеклышко. Томас одними глазами указал ему на дверь, и Диггори кивнул – мол, понял. Чмокнул Анну в макушку:
- Хорошо, что мы поговорили. Я очень рад. Я, пожалуй, пойду спать. Всем спокойной ночи.
Нехотя высвободившись из объятий тетки, Диггори медленно зашагал к выходу. Ему страшно хотелось послушать, о чем они будут говорить с Монро. Удастся ли то, что задумал Томас? Помирятся ли они? Простят ли друг друга?.. – юноша остановился в дверях, замер и обратился в слух.
- Монро.
- Анна…
- Пожалуйста, не перебивайте. Дайте мне сказать. Второй раз, боюсь, я могу не набраться храбрости.
Анна на секунду зажмурилась и продолжила, глядя в сторону:
- Монро, я хочу принести вам свои извинения. Я плохо думала о вас, совершенно безосновательно. Я обижалась на вас, а вы не были ни в чем виноваты. Томас мне все объяснил. Это вам стоит обижаться на меня.
- Анна…
- И еще. Я отвратительно вела себя сегодня. И не поприветствовала вас в своем доме должным образом. Это было совершенно непростительно с моей стороны. Монро, добро пожаловать. Будьте, как дома. Эти двери всегда открыты для вас.
- Анна..
- Простите меня. – Анна неожиданно покачнулась и была вынуждена ухватиться за руку Томаса. До Монро донесся крепкий запах виски. Он удивленно посмотрел на Томаса – тот только виновато пожал плечами.
- Анна, теперь выслушайте меня. Мне не за что прощать вас. Это я должен извиняться, валяться в ногах…
- Стойте, Монро. Пожалуйста, не нужно ничего говорить. Я… я не готова. Давайте пока остановимся. Этого и так слишком много… для одного дня. Вы согласны?
- Как скажете, Анна.
- Спасибо. Спасибо.
- Анна… - Монро поколебался, рассматривая свои сапоги. Взглянул на нее и спросил: - Так… я действительно могу остаться? Или мне все же стоит уехать?..
Но дослушать Диггори не дали – Томас неожиданно появился совсем рядом, легонько толкнул его в грудь и захлопнул дверь – перед самым носом. Обиженно посопев, Диггори отправился спать.
- …я попрошу вас остаться, Монро. Ради Томаса.
Монро удивленно нахмурился.
- Ради Томаса? Я не понимаю.
- Я просто прошу вас. Пожалуйста.
- Конечно, я останусь, Анна.
Помолчали. Монро никак не мог понять - что не так. Чего-то не хватает... И сообразил - за время разговора Анна ни разу не взглянула ему в лицо. Вот и сейчас - отвернулась в сторону, плечи напряжены, рука стискивает спинку кресла.
- Анна. Посмотрите на меня.
- Монро. Я пойду...
- Анна.
Монро тихонько коснулся ее пальцев. Анна вздрогнула, медленно подняла голову. Снова зажмурилась, выдохнула и открыла глаза. Ясный, прямой взгляд, легкая улыбка.
- Спокойной ночи.
Деревянно повернулась, оступилась и упала прямо в объятия подошедшего Томаса. Монро хотел ее поддержать, но Томас качнул головой:
- Я сам провожу ее. Подожди. Потерпи. У вас еще будет время наговориться.
***
Томас бережно уложил спящую девушку на кровать, сдернул туфли, накинул покрывало. Та сонно пробормотала:
- Монро... Мне так жаль…
Положил на подушку стопку писем. Поцеловал в лоб:
- Спи, Анна. Теперь все будет хорошо. Спи.
***
Наутро Анна еле смогла разлепить веки. Голова раскалывалась, во рту стоял отвратительный привкус, тело казалось тяжелым и неповоротливым. Комнату заливал непривычно яркий, праздничный свет. Анна поморгала, с трудом подняла руку, бессильно уронила на лоб.
Утро. Или уже день? Который час? Полдень?! Боже... Она ужасная хозяйка. Бросила гостей одних, а сама разлеглась, как...
Анна не смогла придумать, как кто - мысли отказывались подчиняться. Попыталась сесть - и с жалобным стоном рухнула обратно в подушки. Нет. Она никуда сегодня не пойдет. Она проведет этот день в постели. Интересно, похмелье - это уважительная причина, чтобы не показываться гостям? Надо подумать. Другой интересный вопрос - как она вчера дошла до спальни? Точно. Томас. Томас отвел ее. Сначала напоил, потом отвел. Подвигала руками, ногами... Она раздета до белья. А кто освободил ее от одежды? Томас, конечно, наглец, но навряд ли он осмелился... Анна подползла к краю кровати и свесила голову. Так. Туфли аккуратно стоят на ковре. А вот платье... Несчастное платье было вывернуто наизнанку и перекручено так, словно пыталось задушить само себя. Несколько пуговиц валялось вокруг. И чулок. Сиротливо ютился на полу рядом с платьем. Анна крепко задумалась – а где же второй? Еще раз пошевелилась и с удивлением обнаружила второй чулок на ноге. Потянулась было снять, но заленилась и оставила так. Перекатилась обратно на подушку и недовольно поморщилась - что-то мешало лечь поудобнее, впивалось в затылок. Подняла руку, нашарила помеху и поднесла к глазам.
Письма.
Письма... Монро.
Анна рывком села и схватилась за голову, вспомнив события вчерашнего вечера.
Монро приехал. И он ни в чем не виноват. Ни в чем. Боже, если бы не Томас... она так никогда бы и не узнала. А если бы узнала - когда-нибудь потом - наверное, было бы уже слишком поздно... А сейчас? Сейчас еще не поздно?
Анна снова легла, бездумно отвернулась к окну, положив письма на грудь. Хочет ли она их прочесть? Сейчас, когда знает правду? Нерешительно тронула бумагу, развернула...
Но почитать ей не дали. В комнату бесцеремонно ввалились подруги - Анна еле успела сунуть письма под подушку. И в спальне сразу стало шумно и тесно. Подруги заговорили все разом - какой нынче славный выдался денек и какая замечательная стоит погода - многодневная вьюга, наконец, прекратилась, и снег перестал идти. И солнышко такое яркое, на улице - красота, и вообще, хватит валяться в постели! Что это она удумала - уже полдня прошло, а она, Анна, еще не поднялась. Анна попыталась вяло отбиваться, соврать, что неважно себя чувствует, и, пожалуй, полежит еще немного. В ответ на это ей было заявлено, что похмелье - не болезнь, и лучше всего лечится свежим морозным воздухом и прогулками. Так что пусть она скорее одевается, приводит себя в порядок и присоединяется к ним. Они все столько времени просидели взаперти, что не терпится, наконец, выйти на свободу. Свити подсунула ей зеркало - Анна только ахнула в ужасе и накрылась одеялом с головой, отказываясь поверить, что растрепанное чучело в ажурной серебряной рамке - это она и есть. Оливия и Лили хохотали над бедным платьем, быстро наводили порядок, вытаскивали из шкафа теплую одежду. Ники, ухмыляясь, протянула стакан с водой - Анна жадно выпила, проливая на грудь, и, стыдясь, попросила еще. И никто из них, хвала Господу, не упоминал о Монро...
Заручившись клятвенным обещанием Анны присоединиться к ним не позднее, чем через час, подруги, наконец, убрались. Анна облегченно вздохнула, поерзала, удобнее устраиваясь на подушках, достала письма...
Дверь снова распахнулась. Анна, рассвирепев, выдернула из-под спины подушку и что было сил швырнула в дверь:
- Да вы дадите мне хоть полчаса? Идите вон и не приставайте!
Изумленный Диггори, едва не выронив тяжелый поднос, обиженно пробурчал:
- Хорошо, как скажешь. Могу уйти.
Анна вскинулась:
- Нет, не уходи! Извини. Я думала, опять нагрянули мои любимые... фурии. Их сегодня слишком много - мне показалось, не меньше дюжины. Я за десять минут с ними устала, словно за год. - Анна поднялась повыше, подтянула простыню: - Господи, я все не могу привыкнуть к тому, какой ты взрослый! Пожалуй, теперь ты уже не сможешь прятаться у меня под одеялом. Помнишь, как маленьким ты боялся грозы?
Диггори ухмыльнулся и присел на край кровати. Осторожно протянул поднос, сдернул хрусткую салфетку.
Горячий чай! Чудесно. То, что нужно
Диггори с улыбкой наблюдал, как Анна торопливо отхлебывает чай, кусает булку, слизывает крошки с губ. Насытившись, удовлетворенно вздохнула, откинулась на спину:
- Спасибо, Диггори. Ты меня спас. Ты мой герой.
Диггори поставил поднос на пол.
- Да не за что. На здоровье. Как ты себя чувствуешь?
Анна прохныкала:
- Ты тоже будешь смеяться над моим похмельем? Думала, хоть ты меня пожалеешь...
Диггори уже без улыбки взглянул на нее:
- Я не о похмелье, Анна. Как ты?
Та вздохнула.
- Я еще и сама не знаю. Все так... неожиданно. Думаю, это хорошо, что Томас меня напоил. Он точно знает, что нужно делать. Если бы не виски, меня бы за ночь просто разорвало - от мыслей и чувств. А так - словно из меня вытряхнули все и набили ватой.
Диггори засмеялся. Бросил взгляд на рассыпавшиеся письма, посерьезнел и осторожно спросил:
- Я могу узнать...
- Нет.
- Почему?
Анна отрезала:
- Ты еще маленький.
Диггори заныл совсем по-детски:
- Ну вот, опять! То большой, то маленький...
Анна засмеялась, обняла его голову, погладила по щеке.
- Щетина. Надо же... Ты большой, Диггори, совсем большой.
Юноша невнятно пробормотал из-под ее ладони:
- Анна, в самом деле, пойдем, прогуляемся. Погода действительно чудесная.
Тетка дернула его за ухо:
- Позже. Побудь немного со мной. Давай поговорим. Господи, как давно мы с тобой просто не болтали! Я соскучилась...
Диггори с удовольствием привалился к ее плечу. Анна подвинулась - и он прилег на кровать рядом с ней. Анна легонько перебирала его взлохмаченные волосы:
- Расскажи лучше, как тебе живется у Келвина. Это правда, что ты победил разбойника? И с Дэниелом, я смотрю, вы подружились - очень рада. Расскажи мне...
***
Щурясь от слепящего солнца, Анна шагала про протоптанной в снегу дорожке к лугу. С удовольствием вдохнула вкусный морозный воздух, загляделась на облачка пара, вылетающие изо рта. Она с удивлением отметила, что чувствует себя лучше. Похмелье уходило, таяло, как дурной сон. Вокруг было очень красиво - искрящийся снег, голубовато-белый, пушистый, укрывал поля, кусты, лужайки. Деревья - высокие раскидистые дубы, одетые в снежные камзолы, - казались строгими сказочными великанами. Тени под ними – глубокие, фиолетовые, загадочные... Чудесно! И небо - высокое, чистое, синее-синее, а не блеклое, как обычно бывает зимой. Просто сказочное. Как надоела эта серость, эти пасмурные окна и вьюга! А нынешний день - очень праздничный и нарядный. Скоро Рождество. Рождество, да... А там и двадцать восьмое декабря рядом - рукой подать. Томас... Анна горько вздохнула. Чем ближе надвигался конец года, тем чаще ее мысли возвращались к Томасу. Если ничего нельзя поделать, то... то стоит хотя бы превратить эти последние для Томаса дни в праздник. Он заслужил это. Да. Она так и сделает. И друзья, несомненно, ей помогут. Кстати, где же они?
Ее внимание привлек пронзительный крик. Анна заспешила, оскальзываясь на тропинке, проваливаясь в снег по колено. Добралась до заснеженной лужайки и расхохоталась. Праздник уже начался – без нее.
Ники с визгом убегала от Свити, несущейся за ней с полными пригоршнями снега. Анри заторопился на выручку любимой и получил свою долю сполна - и только смеялся, стряхивая белые хлопья с волос и глаз. Келвин, держа под мышками ругающихся Лили и Оливию, деловито нес их к сугробу. Диггори вскинул голову, радостно воскликнул: "Анна!" - и тут же был сбит с ног коварным Дэниелом, успев, однако, схватить того за шиворот и уложить рядом с собой. Томас ловко уворачивался от снежков, которыми его обстреливал Мишель. Келвин, свалив девушек в сугроб, уже тихо подкрадывался к нему сзади. Юноши, хохоча, поднялись и присоединились к нему. Томас обернулся, сделал стремительное движение - и Диггори с Дэниелом кувырком полетели прямо в Келвина, повалив того в снег. Анна уже рыдала от смеха, разглядывая запорошенное лицо своего названного братца - тот недоуменно моргал и фыркал. Получил удар муфтой по голове от разгневанной Лили и хищно улыбнулся ей. Та с воплем кинулась прочь. Анна собралась было понаблюдать за этой увлекательной погоней, как заметила Ники и Оливию, явно с самыми серьезными намерениями спешащих к ней. Завизжала и, развернувшись, понеслась по тропинке назад. Обернулась взглянуть на преследовательниц - далеко ли и...
...и врезалась прямо в Монро. Анна упала бы, если бы не его руки, подхватившие ее под локти, крепко прижавшие к себе. Его лицо, глаза и губы оказались совсем рядом. Анна, замерев, разглядывала его - каждую черточку, каждую ресничку, каждую снежинку на бровях... Лицо, которое она столько раз видела в своих снах. Воспоминаниях. Мечтах... Такое родное и... в то же время чужое и незнакомое. Русые волосы отросли еще больше и почти касаются плеч. Возле губ прорисовались горькие морщинки. Щеки едва заметно впали, под глазами тени - недосыпал он, что ли? И улыбки нет. Только глаза все те же - зеленые, яркие, смотрят на нее настороженно, не мигая. Губы мужчины шевельнулись:
- Добрый день, Анна.
Анна, моргнула, откашлялась.
- Здравствуйте, Монро.
Помолчали.
Анна мучительно пыталась сообразить, как продолжить разговор. С чего начать? Извиниться? Она вроде бы вчера уже принесла свои извинения. Сделать это еще раз? Наверное, будет глупо - словно она так вчера напилась, что не помнит, что говорила. Нет. Покраснела. Не дай Бог, он спросит, как она себя чувствует. Ужасно.
- Анна, как вы...
У Анны вырвалось:
- Нет, пожалуйста, не надо!
Монро удивленно поднял брови:
- Что - не надо?
- Не спрашивайте меня о самочувствии.
Улыбка наконец согрела его лицо, показались милые ямочки:
- Я всего лишь хотел спросить, как вы смотрите на то, чтобы прогуляться.
Анна покраснела еще больше и кивнула. Монро осторожно взял ее под руку. Дорожка была узкой, они почти прижимались друг к другу, чтобы не оступиться. Внезапно Анна остановилась и развернулась к нему:
- Монро.
- Что, Анна?
- Я... не знаю, с чего начать. Не знаю, о чем говорить. Я растеряна. Я просто оглушена... вчерашними новостями. Я даже не знаю точно, чего мне хочется.
- Зато я знаю, Анна. Если позволите, я буду знать за нас двоих. Хорошо?
- Я... я не уверена. Все так сложно... Столько всего произошло. Так много времени - иногда кажется, что слишком много... Монро, невозможно все изменить и измениться в один миг, понимаете? И сделать вид, что ничего не случилось...
- Не бойтесь. Послушайте меня. Я предлагаю вам...
- Что? - Анна со страхом замерла.
- ...я предлагаю вам начать все сначала. Никуда не спешить. Познакомиться заново. Мне кажется, мы столько придумали, домыслили, сочинили друг о друге, что совсем не знаем нас – настоящих.
Анна помолчала.
- Я даже не знаю, что вам ответить. Я рассказывала Томасу, что я так долго стремилась вырвать из сердца свою… свои чувства к вам, Монро, что мне почти это удалось. Мне было так обидно и больно, я ненавидела вас так страстно, ваша… вы казались настолько недосягаемым и в то же время желанным… Что когда все стало на свои места, и моя ненависть потеряла всякий смысл, оказалось, что только ею я и жила. Словно подарок с елки, завернутый в красивую бумажку, который горячо желаешь получить. А когда развернешь – пусто. И окажется, что самое лучшее в подарке – только обертка и была.
- И все же…
- Я не знаю, Монро, не знаю. Мне трудно что-либо обещать.
Монро вздохнул и негромко сказал:
- Анна, я не отступлюсь и не сдамся. Я сделаю все возможное и невозможное. Я буду разговаривать с вами. Смеяться и смешить. Стараться вам понравиться и произвести впечатление. Ухаживать. Просто ухаживать... Мы будем продвигаться вперед - пускай маленькими шажками, я все понимаю и готов ждать сколько угодно. Я останусь здесь, у вас. Не стану обещать, что навсегда. Я встречу с вами Рождество и Новый год. Скорее всего, потом я уеду вместе с Келвином. А потом мы встретимся у него на свадьбе – я слышал, они с Лили не собираются затягивать с венчанием. И я непременно приеду к вам весной - когда снег растает, придет тепло... и мы сможем наслаждаться долгими неспешными прогулками. И жарким летом, и я смогу дарить вам цветы - каждый день... И буду рад навестить вас в любой момент, как только вы только меня пригласите. Я очень, очень на это надеюсь. И тоже буду ждать вас в гости – всегда, каждый день. Я буду ждать. И я буду писать вам. Только вы, пожалуйста, отвечайте мне. Хотя бы изредка. Анна… Давайте попробуем?
Анна растерялась.
- Я… Мне…
Неожиданно Монро посмотрел куда-то за ее плечо, крепко обнял ее и притянул к себе, вжимая в грудь. Анна хотела было возмутиться – что он себе позволяет, она же еще ничего не решила! Но чуть не оглохла от раздавшегося вокруг громкого улюлюканья, свиста и торжествующих криков. А потом на них со всех сторон обрушился такой град снежков, что мужчина только вздрагивал, принимая на себя удары, закрывая ее от этих безжалостных снежных снарядов. Анна тайком вдохнула запах Монро – господи, как же хорошо от него пахло! И ей вдруг страстно захотелось остаться подольше в этих оберегающих объятиях, дышать этим запахом, прижиматься к этой груди… Сейчас, сейчас она все ему скажет. А потом поубивает своих друзей. Или поблагодарит... Когда канонада стихла и руки Монро осторожно разжались, освобождая ее, отряхивая от снега, Анна торжественно произнесла:
- Монро.
Открыла рот, набрав побольше воздуха, но тут им на головы свалился, казалось, целый сугроб. Вспугнув стаю ворон, прогремел победный вопль Келвина. От неожиданности Анна оступилась, замахала руками, пытаясь устоять на дорожке, Монро кинулся ее поддержать, и они оба рухнули в снег. Откашливаясь и отплевываясь, смахивая снег с лица, Анна невнятно проговорила:
- Хорошо, Монро. Я согласна. Давайте попробуем начать все сначала.
"Дорогая Анна!
Я долго не решался написать. Ваш отказ мне был вполне понятным и однозначным. И, не буду скрывать, причинил огромную боль. Я пытался уважать Ваше решение. Если я Вам безразличен - что ж, так тому и быть. Но со временем я все больше тосковал о Вас. Мне так Вас не хватает, Анна - Ваших глаз, улыбки и Ваших поцелуев..."
..Снова треск бумаги.
"Анна!
Я прошу Вас, я умоляю - не молчите. Пожалуйста, ответьте мне. Черкните хоть слово. Мне больно от того, что Вы меня отвергли, но еще больнее от Вашего молчания. Вы меня не любите, я понимаю это и изо всех сил пытаюсь смириться, но, пожалуйста, напишите мне. Нам же не обязательно обрывать общение, правда? Вам это ничего не будет стоить, а у меня будет хоть что-то от Вас - строчки, которые я смогу перечитывать и целовать десять, сто, тысячу раз..."
"Анна, я люблю Вас. Я не могу молчать. Не могу сдержаться. Ничего не могу с этим поделать. Прошло уже больше двух месяцев с тех пор, как мы расстались, но я не в силах забыть вас. Я засыпаю и просыпаюсь, видя перед глазами Ваш милый образ. Может быть, Вам неприятно читать эти письма - письма человека, отвергнутого Вами, но моя любовь сильнее голоса рассудка. Анна, я понимаю, что надежды нет, но мое сердце отказывается в это верить..."
"Милая Анна. Пожалуйста, разрешите мне приехать к Вам. Хотя бы на один день. На один час. Я обещаю, я клянусь, что не доставлю Вам хлопот. Я не буду притязать на Ваше внимание, не стану отнимать время. Просто позвольте мне побыть рядом с Вами. Взглянуть на Ваше лицо, полюбоваться улыбкой, насладиться голосом...
Шелест и невнятное бормотание "Так. Это, видно, он писал вдрызг пьяный - не разобрать ни слова..."
- Томас. - Анна выдавила это срывающимся шепотом, голос не слушался. Оказалось, что она сидит на полу, бессильно прислонившись к косяку. - Откуда это у тебя? Ты можешь... воскрешать из пепла сожженные письма?
- Не скажу.
Анна с трудом поднялась на колени, трясущимися руками достала ключ, еле сумела попасть в замочную скважину. Повернула - дверь распахнулась. За нею оказался Томас - он тоже сидел на полу, вытянув длинные ноги. Рядом с ним стоял подсвечник и большая темная бутылка, на коленях - стопка писем. Он аккуратно сложил письма и протянул ей:
- Если не ошибаюсь, это твое. Держи.
Анна неверными руками взяла их и... выронила, веером рассыпав по полу. Закрыла лицо ладонями и долго молчала, стоя на коленях. Томас шумно вздохнул, осторожно поднял ее под мышки. Провел в кабинет и усадил обратно в кресло. Анна слышала, как он шагает по комнате, подбирает письма; зачем-то вернулся в коридор, тихонько притворил дверь. Проскрежетал ключ в замке, щеку обдало теплом от свечей, звякнуло стекло.
- Вот, возьми.
Анна отняла ладони и увидела перед самым носом тяжелый бокал с плещущейся янтарной жидкостью.
- Что это? Вино?
- Нет. Это виски.
Ну всё, Монро. Чичас пьяная Анна возникнет у тебя на пороге. Бегом в душ, ещё успеешь.
- Я не пью виски. - Анна сморщилась от резкого запаха. - Как можно пить эту гадость...
- Можно, Анна, можно. А иногда - даже нужно. Пей.
Анна отчего-то не стала возражать и спорить, послушно сделала большой глоток и закашлялась. Замахала руками, пытаясь затушить огонь во рту, стерла выступившие слезы. С трудом выдохнула. Скривившись, повторила:
- Гадость.
- Согласен. Это, пожалуй, самый мерзкий виски из всех, что мне встречались. Но и самый крепкий.
- Где ты его взял? Я такого не держу.
- Неважно. - Томас тремя глотками, не поморщившись, осушил свой бокал. Постоял, вслушиваясь в себя, хмыкнул.
- Ты права. Действительно, отвратительное пойло.
- На редкость. - Анна отстраненно говорила о виски, боясь того момента, когда ей нужно будет собраться с силами и взглянуть в лицо открывшейся правде. Заговорить о том, что случилось. О невозможном, чудовищном недоразумении. О том, что она разрушила... сама. Своими руками. Однажды поклявшись себе не повторять прошлых ошибок, она опять поступила опрометчиво и глупо. Боже, как глупо, как глупо... Монро тогда повел себя легкомысленно. Не подумав как следует, доверил свои признания письму. А она, Анна, сделала гораздо хуже - придумала слишком многое. И, отгородившись стеной своих поспешных домыслов, никого не желала слушать. Если бы она поговорила с Монро... Если бы позволила Диггори высказаться... Если бы прочитала письма... Анна дрожащими пальцами провела по бумаге с ажурными летящими строчками. Надо же, какой красивый почерк... У нее будет похуже, несомненно. Ей приходится много писать, и зачастую второпях получается неразборчиво и криво. Но уж и не так безобразно, как у лекаря... Господи, какой почерк, какой лекарь! Ей нужно думать совсем о другом. Что же ей теперь делать? Как жить дальше?
Анна тоненьким голосом спросила:
- Томас... а что мне теперь делать? Как жить... дальше?
вспомнила:ты там крючочки считала,и вроде пока девочкам не отправишь,не хотела показывать)))
Нет, нет! она не сказала кому какая фотка достанется! А свою -то точно можно показать! :)
Нет, это я на концерт настраиваюсь! И вообче! Мне, может, унтересно, вам-то автографы достались, а мне нет! ыыыыыыыыыыыыы......... До сих пор грущу!
Вы точно решили уже ехать? А то я тоже стала подумывать, а не сгонять ли мне тоже туда 8) ))
Думаем!Женька тоже думает... тоже на концерт хочет шодить, рас такая пьянка пошла...
тебе наоборот шанс дали на концерт к нему попаст! А то б получила автограф и ручки сложила б!:)))
а виски между прочим, говорят, самый здоровый(безвредный) алкогольный напиток, потому как быстрее, чем всё остальное выводится из организма. Хуже всего шампанское(то которое не настоящее, дешёвое)
Томас внимательно посмотрел в ее растерянные глаза, снова наполнил бокал.
- Пей.
Анна выпила, уже не замечая крепости и ужасного запаха напитка. Виски, между тем, делал свое дело - в груди потеплело, ледяные пальцы оттаяли; веревки, которыми, казалось, накрепко скрутили ее грудь, сердце, душу - ослабли. И дышать, как ни странно, стало легче. Подняла взгляд - Томас серьезно и грустно смотрел на нее. Его лицо, освещенное тусклым желтым светом, в полутьме казалось пугающе призрачным. А глаза... глаза были такими понимающими, мудрыми и усталыми, что выглядели чужими на этом красивом, совсем молодом лице. Протянул руку и ласково, как девочку, погладил ее по волосам.
- Просто живи, Анна. У тебя вся жизнь впереди. Живи. Извинись перед Диггори. Поговори с Монро. Прости его и сама попроси прощения. Люби его. Не придумывай себе сложностей – поверь, они сами тебя найдут… Просто живи. И будь счастлива.
- Томас, я... Я просто не умею. Я забыла, как это - быть счастливой рядом с мужчиной. Я разучилась. Господи, я даже заплакать не могу! Над Свити плакала, а сейчас - не получается... - Анна покривила губы. Пододвинула свой бокал – Томас, не говоря ни слова, плеснул ей виски. И себе тоже.
Выпили - молча.
- Сначала я так долго грустила. Рыдала. Недоумевала. Никак не могла понять - что же я сделала такого, что он... Монро покинул меня? Потом нашлось письмо. И опять плакала - но уже от радости. Я неслась к нему, я хотела кричать, что... что...
- Что тоже любишь его и принимаешь его предложение.
- Да. А потом... я словно получила удар под дых. По голове. В самое сердце. Я рассыпалась на куски. Меня не осталось. И я пыталась как-то держаться, собрать себя воедино, скрепить... И получилось, что держала меня только злость. Ненависть. Презрение и обида. Сейчас это все ушло – я чувствую, как уходит. Постепенно. Мне еще нужно подумать. Обдумать все произошедшее. По-новому осознать каждый день, проведенный за последние месяцы. Переосмыслить. Только знаешь...
- Что, Анна?
- Ненависть уходит, да. Все мои чувства, защищавшие меня, словно панцирь, тают, рассыпаются в прах. А боль почему-то не уменьшается. И любовь... - Анна с трудом произнесла это слово, - я не чувствую любви, Томас. Я слишком долго запрещала себе думать о ней. Я слишком привыкла ненавидеть.
А вам не стало жалко Томаса, когда он сказал, что у Анны вся жизнь впереди? А у него-то ничего нет? :
- Ничего. Все вернется, поверь мне. Я наблюдал твои настоящие, истинные чувства - ярость, направленную на меня. Нежность и сострадание, когда ты заботилась о Свити. Искреннюю радость за Лили и Келвина. Твое ликование, когда приехал Диггори - видела бы ты свои глаза! Все вернется, Анна, милая...
Анна с сомнением покачала головой.
- Не знаю, Томас, не знаю. Послушай... Прости меня, пожалуйста.
- Господи, за что, Анна?
- Тебе крепко досталось от меня.
- Ну, я тоже не ангел.
Анна усмехнулась:
- Да. Не ангел. - пьяно вздохнула: - Так что мне делать?
- Пойдем.
- Куда?
- Туда. К нему, к Монро. Скажешь ему все.
- Я боюсь.
- Не бойся. Он так долго ждал тебя. Все эти месяцы. А сейчас он сам изнывает от страха и все же не перестает надеяться. Не оттягивай этот момент. Не прячься. Ты сильная. Идем.
- Я не знаю, как взглянуть ему в глаза. Это же я, я все испортила…
- Ну-ну. Ты, конечно, погорячилась, но и он хорош. Считайте, что вы оба стали жертвами обстоятельств и несчастливых случайностей.
- Он не простит меня.
- Господи, Анна, да он будет на седьмом небе, если ты даже просто подойдешь к нему и заговоришь. И ему наплевать, кто и в чем был виноват. Смотрите в будущее, не живите вашим мрачным прошлым!
Анна поискала еще причины. Обрадованно выпалила:
- Я... я пьяна. Вот.
- Ничего. Это ничего. - Томас неожиданно ухмыльнулся. - Знаешь, в каком состоянии я нашел Монро, когда приехал к нему домой?
- В каком? Налей еще.
- Держи. Он тоже был пьян. Беспробудно. Пил четвертый день - от тоски по тебе. От любви и безнадежности. Он беседовал с окороком. И говорил про мерло - что это твое любимое вино. Это так?
- Да.
- И еще что-то про то, что ты не любишь сладкое...
Анна громко захохотала.
А ты уши закрой) я же не знаю о чем вы с Наринной шепчетесь )) Мож у нее четыре не вписываются ? И что мну делать? )))
C ума сошла? :-O
Ты вспомни рооодинку... и сединку... и реснички... ну на кого я его променяю ? ))))
только она что-то не очень рвётся к нему?;) А вот Монро облизать не против:)))))))))))))
ну если я так крепко тут визжала, пока Ники в клубе была... :))) Но все же не такой, как у тебя :))) Я эстет, я наслаждаюсь этим... этим... иииииииииииии!!!!!! :))))))
- Что это значило?
Девушка, вытирая выступившие на глазах слезы, заплетающимся языком объяснила:
- Мы... если можно так сказать, впервые познакомились поближе в моем винном погребе. И провели там замечательные часы. Мы говорили о вине... и о нас.
Мужчина поднял брови:
- В винном погребе? Очень романтично. Ты меня удивила.
- Не представляешь, насколько романтично, Томас... - Анна икнула.
Тот растерянно взъерошил волосы:
- Похоже, с виски я перестарался... Ладно. Бог с ним, с Монро; ждал полгода - потерпит еще одну ночь. Пойдем, я отведу тебя в спальню. Что-то мы заболтались. Все, наверное, уже спят.
- Я еще немного побуду здесь.
- Не капризничай. Идем. - Томас встал и потянул ее за руку. Анна поднялась и еле устояла на ногах.
- Хорошо. Только... давай все же сначала отыщем Монро. Ты прав. Хватит прятаться.
- Ты решилась поговорить с ним?
- Долг, Томас. Долг прежде всего. Мне нужно хотя бы извиниться.
- Теперь уже я сомневаюсь, что тебе стоит показываться ему на глаза в таком виде.
- Я притворюсь трезвой. Я буду стараться.
- Это меня пугает.
Наринна, как тебе не стыдно - я хихикаю в голос! На меня геймеры стали оборачиваться!!
- Диггори, Монро. Добрый вечер.
- Скорее уж - доброй ночи, Анна.
Монро и Диггори, уныло коротающие вечер в пустой темной гостиной у прогоревшего камина, удивленно повернули головы к двери. Анна, с прямой спиной и гордо поднятой головой, твердо прошагала к ним, цепко держась за руку Томаса. Диггори только удивленно вскинул бровь – никогда он не видел тетку такой… необычной. Глаза блестят, щеки полыхают румянцем и вдобавок… отчетливый запах спиртного.
Анна подняла на него виноватый взгляд.
- Диггори. Прости меня, пожалуйста, мой мальчик. Прости, что накричала на тебя сегодня. И тогда, раньше, тоже… Ты все сделал правильно. Ты умный и сильный, гораздо умнее и сильнее, чем я. Прости меня.
Юноша растерянно поднялся:
- Анна, я вовсе не злюсь на тебя. Если и мог бы, все равно бы не злился. Я очень тебя люблю.
- Я тоже, Диггори… - Анна протянула к нему руки и Диггори крепко обнял тетку, стиснул хрупкие плечи, вдохнул родной запах ее волос и… Боже, вот это аромат! Что же она пила? Вопросительно взглянул на Томаса – тот выглядел трезвым, как стеклышко. Томас одними глазами указал ему на дверь, и Диггори кивнул – мол, понял. Чмокнул Анну в макушку:
- Хорошо, что мы поговорили. Я очень рад. Я, пожалуй, пойду спать. Всем спокойной ночи.
Нехотя высвободившись из объятий тетки, Диггори медленно зашагал к выходу. Ему страшно хотелось послушать, о чем они будут говорить с Монро. Удастся ли то, что задумал Томас? Помирятся ли они? Простят ли друг друга?.. – юноша остановился в дверях, замер и обратился в слух.
ой, я валяюсь с этой сцены. Как представляю такую Анну, пьяную, то играющую трезвую - ну ржач полный.
ты чего?!как не зовут!всех зовут!бросай на фиг этого осла,садись в карету и -в путь!:)
- Монро.
- Анна…
- Пожалуйста, не перебивайте. Дайте мне сказать. Второй раз, боюсь, я могу не набраться храбрости.
Анна на секунду зажмурилась и продолжила, глядя в сторону:
- Монро, я хочу принести вам свои извинения. Я плохо думала о вас, совершенно безосновательно. Я обижалась на вас, а вы не были ни в чем виноваты. Томас мне все объяснил. Это вам стоит обижаться на меня.
- Анна…
- И еще. Я отвратительно вела себя сегодня. И не поприветствовала вас в своем доме должным образом. Это было совершенно непростительно с моей стороны. Монро, добро пожаловать. Будьте, как дома. Эти двери всегда открыты для вас.
- Анна..
- Простите меня. – Анна неожиданно покачнулась и была вынуждена ухватиться за руку Томаса. До Монро донесся крепкий запах виски. Он удивленно посмотрел на Томаса – тот только виновато пожал плечами.
- Анна, теперь выслушайте меня. Мне не за что прощать вас. Это я должен извиняться, валяться в ногах…
- Стойте, Монро. Пожалуйста, не нужно ничего говорить. Я… я не готова. Давайте пока остановимся. Этого и так слишком много… для одного дня. Вы согласны?
- Как скажете, Анна.
- Спасибо. Спасибо.
- Анна… - Монро поколебался, рассматривая свои сапоги. Взглянул на нее и спросил: - Так… я действительно могу остаться? Или мне все же стоит уехать?..
Но дослушать Диггори не дали – Томас неожиданно появился совсем рядом, легонько толкнул его в грудь и захлопнул дверь – перед самым носом. Обиженно посопев, Диггори отправился спать.
да прикольная Анна. Ты только глянь на неё. Умилительная ржака:-)
Монро сам ф_шокиии.
- …я попрошу вас остаться, Монро. Ради Томаса.
Монро удивленно нахмурился.
- Ради Томаса? Я не понимаю.
- Я просто прошу вас. Пожалуйста.
- Конечно, я останусь, Анна.
Помолчали. Монро никак не мог понять - что не так. Чего-то не хватает... И сообразил - за время разговора Анна ни разу не взглянула ему в лицо. Вот и сейчас - отвернулась в сторону, плечи напряжены, рука стискивает спинку кресла.
- Анна. Посмотрите на меня.
- Монро. Я пойду...
- Анна.
Монро тихонько коснулся ее пальцев. Анна вздрогнула, медленно подняла голову. Снова зажмурилась, выдохнула и открыла глаза. Ясный, прямой взгляд, легкая улыбка.
- Спокойной ночи.
Деревянно повернулась, оступилась и упала прямо в объятия подошедшего Томаса. Монро хотел ее поддержать, но Томас качнул головой:
- Я сам провожу ее. Подожди. Потерпи. У вас еще будет время наговориться.
***
Томас бережно уложил спящую девушку на кровать, сдернул туфли, накинул покрывало. Та сонно пробормотала:
- Монро... Мне так жаль…
Положил на подушку стопку писем. Поцеловал в лоб:
- Спи, Анна. Теперь все будет хорошо. Спи.
Наутро Анна еле смогла разлепить веки. Голова раскалывалась, во рту стоял отвратительный привкус, тело казалось тяжелым и неповоротливым. Комнату заливал непривычно яркий, праздничный свет. Анна поморгала, с трудом подняла руку, бессильно уронила на лоб.
Утро. Или уже день? Который час? Полдень?! Боже... Она ужасная хозяйка. Бросила гостей одних, а сама разлеглась, как...
Анна не смогла придумать, как кто - мысли отказывались подчиняться. Попыталась сесть - и с жалобным стоном рухнула обратно в подушки. Нет. Она никуда сегодня не пойдет. Она проведет этот день в постели. Интересно, похмелье - это уважительная причина, чтобы не показываться гостям? Надо подумать. Другой интересный вопрос - как она вчера дошла до спальни? Точно. Томас. Томас отвел ее. Сначала напоил, потом отвел. Подвигала руками, ногами... Она раздета до белья. А кто освободил ее от одежды? Томас, конечно, наглец, но навряд ли он осмелился... Анна подползла к краю кровати и свесила голову. Так. Туфли аккуратно стоят на ковре. А вот платье... Несчастное платье было вывернуто наизнанку и перекручено так, словно пыталось задушить само себя. Несколько пуговиц валялось вокруг. И чулок. Сиротливо ютился на полу рядом с платьем. Анна крепко задумалась – а где же второй? Еще раз пошевелилась и с удивлением обнаружила второй чулок на ноге. Потянулась было снять, но заленилась и оставила так. Перекатилась обратно на подушку и недовольно поморщилась - что-то мешало лечь поудобнее, впивалось в затылок. Подняла руку, нашарила помеху и поднесла к глазам.
Письма.
Письма... Монро.
Анна рывком села и схватилась за голову, вспомнив события вчерашнего вечера.
Монро приехал. И он ни в чем не виноват. Ни в чем. Боже, если бы не Томас... она так никогда бы и не узнала. А если бы узнала - когда-нибудь потом - наверное, было бы уже слишком поздно... А сейчас? Сейчас еще не поздно?
Анна снова легла, бездумно отвернулась к окну, положив письма на грудь. Хочет ли она их прочесть? Сейчас, когда знает правду? Нерешительно тронула бумагу, развернула...
пато можно никуда не ходить и не спеша в себе разобраться! А то все хлопоты-хлопоты... А тепрь Томас всем расскажет, что у Анны - похмелье - ее никто беспокоить и не будет.
с автором? себе дороже!! У тебя сейчас - раз- и весь дом туда сбежитсыз, даже алкоголик Джимми (или как его там?)!!
и кто же всё-таки раздел Анну? Томас за 3 столетия не научился обращаться с платьем? А чулки, почему один остался?
наверняка Анна сама раздевалась.
Наринна, а ты ведь обещала как-то еще какого-то незнакомца ввести в повествование. Не передумала?
ну если постоянно вводить новых героев, то твой фик никогда не закончится! я вот это хотела сказать:))))
ну я так вот эгоистично хочу, чтобы она старых героев по-дольше провела. свадьбы там...детки....
Верунь, посмотри, когда придеёшь, может инет уже идёт, тогда хотя б отпишись, что дошла!
гм.. да, может быть. Давно дело было. Просто ищу повод, чтоб растянуть удовольствие - думаю, может еще новые герои появятся))
это когда?*пытается вспомнить* Или меня еще тоже не было? Хотя нет, год назад я была....
мистер Паттинсон и его выпуклости. у нас тогда острая стадия у всех была. И да...это почти 2 года назад было
тады я знаю о чем ты)) Я старые топы читала, когда в первой острой фазе была!
Вы там обсуждали, что выпирает и где)
Но почитать ей не дали. В комнату бесцеремонно ввалились подруги - Анна еле успела сунуть письма под подушку. И в спальне сразу стало шумно и тесно. Подруги заговорили все разом - какой нынче славный выдался денек и какая замечательная стоит погода - многодневная вьюга, наконец, прекратилась, и снег перестал идти. И солнышко такое яркое, на улице - красота, и вообще, хватит валяться в постели! Что это она удумала - уже полдня прошло, а она, Анна, еще не поднялась. Анна попыталась вяло отбиваться, соврать, что неважно себя чувствует, и, пожалуй, полежит еще немного. В ответ на это ей было заявлено, что похмелье - не болезнь, и лучше всего лечится свежим морозным воздухом и прогулками. Так что пусть она скорее одевается, приводит себя в порядок и присоединяется к ним. Они все столько времени просидели взаперти, что не терпится, наконец, выйти на свободу. Свити подсунула ей зеркало - Анна только ахнула в ужасе и накрылась одеялом с головой, отказываясь поверить, что растрепанное чучело в ажурной серебряной рамке - это она и есть. Оливия и Лили хохотали над бедным платьем, быстро наводили порядок, вытаскивали из шкафа теплую одежду. Ники, ухмыляясь, протянула стакан с водой - Анна жадно выпила, проливая на грудь, и, стыдясь, попросила еще. И никто из них, хвала Господу, не упоминал о Монро...
Заручившись клятвенным обещанием Анны присоединиться к ним не позднее, чем через час, подруги, наконец, убрались. Анна облегченно вздохнула, поерзала, удобнее устраиваясь на подушках, достала письма...
Дверь снова распахнулась. Анна, рассвирепев, выдернула из-под спины подушку и что было сил швырнула в дверь:
- Да вы дадите мне хоть полчаса? Идите вон и не приставайте!
Изумленный Диггори, едва не выронив тяжелый поднос, обиженно пробурчал:
- Хорошо, как скажешь. Могу уйти.
ой, как хочется подоооольше!!!!!
извини, Верунь , может у тебя дома инет появился? позвони Жене
Анна вскинулась:
- Нет, не уходи! Извини. Я думала, опять нагрянули мои любимые... фурии. Их сегодня слишком много - мне показалось, не меньше дюжины. Я за десять минут с ними устала, словно за год. - Анна поднялась повыше, подтянула простыню: - Господи, я все не могу привыкнуть к тому, какой ты взрослый! Пожалуй, теперь ты уже не сможешь прятаться у меня под одеялом. Помнишь, как маленьким ты боялся грозы?
Диггори ухмыльнулся и присел на край кровати. Осторожно протянул поднос, сдернул хрусткую салфетку.
Горячий чай! Чудесно. То, что нужно
Диггори с улыбкой наблюдал, как Анна торопливо отхлебывает чай, кусает булку, слизывает крошки с губ. Насытившись, удовлетворенно вздохнула, откинулась на спину:
- Спасибо, Диггори. Ты меня спас. Ты мой герой.
Диггори поставил поднос на пол.
- Да не за что. На здоровье. Как ты себя чувствуешь?
Анна прохныкала:
- Ты тоже будешь смеяться над моим похмельем? Думала, хоть ты меня пожалеешь...
Диггори уже без улыбки взглянул на нее:
- Я не о похмелье, Анна. Как ты?
Та вздохнула.
- Я еще и сама не знаю. Все так... неожиданно. Думаю, это хорошо, что Томас меня напоил. Он точно знает, что нужно делать. Если бы не виски, меня бы за ночь просто разорвало - от мыслей и чувств. А так - словно из меня вытряхнули все и набили ватой.
Диггори засмеялся. Бросил взгляд на рассыпавшиеся письма, посерьезнел и осторожно спросил:
- Я могу узнать...
- Нет.
- Почему?
Анна отрезала:
- Ты еще маленький.
Диггори заныл совсем по-детски:
- Ну вот, опять! То большой, то маленький...
Анна засмеялась, обняла его голову, погладила по щеке.
- Щетина. Надо же... Ты большой, Диггори, совсем большой.
Юноша невнятно пробормотал из-под ее ладони:
- Анна, в самом деле, пойдем, прогуляемся. Погода действительно чудесная.
Тетка дернула его за ухо:
- Позже. Побудь немного со мной. Давай поговорим. Господи, как давно мы с тобой просто не болтали! Я соскучилась...
Диггори с удовольствием привалился к ее плечу. Анна подвинулась - и он прилег на кровать рядом с ней. Анна легонько перебирала его взлохмаченные волосы:
- Расскажи лучше, как тебе живется у Келвина. Это правда, что ты победил разбойника? И с Дэниелом, я смотрю, вы подружились - очень рада. Расскажи мне...
Девочки, пойды я< пожалуй! Мальчика больше не обижают - я спокойна! Дочитаю завтра, даст Бог! Целую бсэ и автора отдельно - два раза!!
о, отличный совет! И проговаривать, где идешь, по какой улице... иэххх, меня бы туда, ничего не боюсь!
У нас только один сотовий здесь, и он дома. Хотите, отзвонюсь кому-нибудь,как дойду? Чоб ви не волновались за мтня?
Щурясь от слепящего солнца, Анна шагала про протоптанной в снегу дорожке к лугу. С удовольствием вдохнула вкусный морозный воздух, загляделась на облачка пара, вылетающие изо рта. Она с удивлением отметила, что чувствует себя лучше. Похмелье уходило, таяло, как дурной сон. Вокруг было очень красиво - искрящийся снег, голубовато-белый, пушистый, укрывал поля, кусты, лужайки. Деревья - высокие раскидистые дубы, одетые в снежные камзолы, - казались строгими сказочными великанами. Тени под ними – глубокие, фиолетовые, загадочные... Чудесно! И небо - высокое, чистое, синее-синее, а не блеклое, как обычно бывает зимой. Просто сказочное. Как надоела эта серость, эти пасмурные окна и вьюга! А нынешний день - очень праздничный и нарядный. Скоро Рождество. Рождество, да... А там и двадцать восьмое декабря рядом - рукой подать. Томас... Анна горько вздохнула. Чем ближе надвигался конец года, тем чаще ее мысли возвращались к Томасу. Если ничего нельзя поделать, то... то стоит хотя бы превратить эти последние для Томаса дни в праздник. Он заслужил это. Да. Она так и сделает. И друзья, несомненно, ей помогут. Кстати, где же они?
Ее внимание привлек пронзительный крик. Анна заспешила, оскальзываясь на тропинке, проваливаясь в снег по колено. Добралась до заснеженной лужайки и расхохоталась. Праздник уже начался – без нее.
Ники с визгом убегала от Свити, несущейся за ней с полными пригоршнями снега. Анри заторопился на выручку любимой и получил свою долю сполна - и только смеялся, стряхивая белые хлопья с волос и глаз. Келвин, держа под мышками ругающихся Лили и Оливию, деловито нес их к сугробу. Диггори вскинул голову, радостно воскликнул: "Анна!" - и тут же был сбит с ног коварным Дэниелом, успев, однако, схватить того за шиворот и уложить рядом с собой. Томас ловко уворачивался от снежков, которыми его обстреливал Мишель. Келвин, свалив девушек в сугроб, уже тихо подкрадывался к нему сзади. Юноши, хохоча, поднялись и присоединились к нему. Томас обернулся, сделал стремительное движение - и Диггори с Дэниелом кувырком полетели прямо в Келвина, повалив того в снег. Анна уже рыдала от смеха, разглядывая запорошенное лицо своего названного братца - тот недоуменно моргал и фыркал. Получил удар муфтой по голове от разгневанной Лили и хищно улыбнулся ей. Та с воплем кинулась прочь. Анна собралась было понаблюдать за этой увлекательной погоней, как заметила Ники и Оливию, явно с самыми серьезными намерениями спешащих к ней. Завизжала и, развернувшись, понеслась по тропинке назад. Обернулась взглянуть на преследовательниц - далеко ли и...
и... врезалась в Монро!!!
Наринна, ну как же здоровско ты всех нас описала.
Я к ним туда хочу. Там так здорово и весело.
СВити начала с Анри заигрывать , снегом закидала - это хорошо, всё идёт по плану:-)
как ШИКАРНО, Наринночка, написанно. Я прям побывала в центре событий и видела всё глазами Анны!
...и врезалась прямо в Монро. Анна упала бы, если бы не его руки, подхватившие ее под локти, крепко прижавшие к себе. Его лицо, глаза и губы оказались совсем рядом. Анна, замерев, разглядывала его - каждую черточку, каждую ресничку, каждую снежинку на бровях... Лицо, которое она столько раз видела в своих снах. Воспоминаниях. Мечтах... Такое родное и... в то же время чужое и незнакомое. Русые волосы отросли еще больше и почти касаются плеч. Возле губ прорисовались горькие морщинки. Щеки едва заметно впали, под глазами тени - недосыпал он, что ли? И улыбки нет. Только глаза все те же - зеленые, яркие, смотрят на нее настороженно, не мигая. Губы мужчины шевельнулись:
- Добрый день, Анна.
Анна, моргнула, откашлялась.
- Здравствуйте, Монро.
Помолчали.
Анна мучительно пыталась сообразить, как продолжить разговор. С чего начать? Извиниться? Она вроде бы вчера уже принесла свои извинения. Сделать это еще раз? Наверное, будет глупо - словно она так вчера напилась, что не помнит, что говорила. Нет. Покраснела. Не дай Бог, он спросит, как она себя чувствует. Ужасно.
- Анна, как вы...
У Анны вырвалось:
- Нет, пожалуйста, не надо!
Монро удивленно поднял брови:
- Что - не надо?
- Не спрашивайте меня о самочувствии.
Улыбка наконец согрела его лицо, показались милые ямочки:
- Я всего лишь хотел спросить, как вы смотрите на то, чтобы прогуляться.
Анна покраснела еще больше и кивнула. Монро осторожно взял ее под руку. Дорожка была узкой, они почти прижимались друг к другу, чтобы не оступиться. Внезапно Анна остановилась и развернулась к нему:
- Монро.
- Что, Анна?
- Я... не знаю, с чего начать. Не знаю, о чем говорить. Я растеряна. Я просто оглушена... вчерашними новостями. Я даже не знаю точно, чего мне хочется.
- Зато я знаю, Анна. Если позволите, я буду знать за нас двоих. Хорошо?
- Я... я не уверена. Все так сложно... Столько всего произошло. Так много времени - иногда кажется, что слишком много... Монро, невозможно все изменить и измениться в один миг, понимаете? И сделать вид, что ничего не случилось...
- Не бойтесь. Послушайте меня. Я предлагаю вам...
- Что? - Анна со страхом замерла.
Ники, ты за ней следи, ок? А то я одна с такой толпой не управлюсь, они(желающие) прям окружают нас с Монро))))
Люблю его нежно и давно как... брата ;)
Анна может спать спокойно))
Я своего мур-мур-мур ни на что не променяю ;) ))
Я уже утром Ники пару кинула, ты видела результат? )))
Она чуть Наринну не изнасиловала )
Лучше пусть такие "висят")
А что, с их родителями... вполне возможно, что и еще один братец-двойник где-нибудь завалялся!
рядом с таким хочется быть такой мурлыкой-кошечкой.
"Всё что скажешь, дорогой. Мур-мур-мур"
фух, лёд тронулся.
Анна начинает заморачиваться, ну что за женщина: то дурная -дурная, а тут вдруг философия начинается, что невозможно всё изменить, и измениться в один миг....
Монро, целуй ты её уже быстрее. Пусть просыпается.
- ...я предлагаю вам начать все сначала. Никуда не спешить. Познакомиться заново. Мне кажется, мы столько придумали, домыслили, сочинили друг о друге, что совсем не знаем нас – настоящих.
Анна помолчала.
- Я даже не знаю, что вам ответить. Я рассказывала Томасу, что я так долго стремилась вырвать из сердца свою… свои чувства к вам, Монро, что мне почти это удалось. Мне было так обидно и больно, я ненавидела вас так страстно, ваша… вы казались настолько недосягаемым и в то же время желанным… Что когда все стало на свои места, и моя ненависть потеряла всякий смысл, оказалось, что только ею я и жила. Словно подарок с елки, завернутый в красивую бумажку, который горячо желаешь получить. А когда развернешь – пусто. И окажется, что самое лучшее в подарке – только обертка и была.
- И все же…
- Я не знаю, Монро, не знаю. Мне трудно что-либо обещать.
Монро вздохнул и негромко сказал:
- Анна, я не отступлюсь и не сдамся. Я сделаю все возможное и невозможное. Я буду разговаривать с вами. Смеяться и смешить. Стараться вам понравиться и произвести впечатление. Ухаживать. Просто ухаживать... Мы будем продвигаться вперед - пускай маленькими шажками, я все понимаю и готов ждать сколько угодно. Я останусь здесь, у вас. Не стану обещать, что навсегда. Я встречу с вами Рождество и Новый год. Скорее всего, потом я уеду вместе с Келвином. А потом мы встретимся у него на свадьбе – я слышал, они с Лили не собираются затягивать с венчанием. И я непременно приеду к вам весной - когда снег растает, придет тепло... и мы сможем наслаждаться долгими неспешными прогулками. И жарким летом, и я смогу дарить вам цветы - каждый день... И буду рад навестить вас в любой момент, как только вы только меня пригласите. Я очень, очень на это надеюсь. И тоже буду ждать вас в гости – всегда, каждый день. Я буду ждать. И я буду писать вам. Только вы, пожалуйста, отвечайте мне. Хотя бы изредка. Анна… Давайте попробуем?
Анна растерялась.
- Я… Мне…
от Анны: ".. я так хочу, чтобы фиг наш(ваш) не кончался..."
Ух, как не зайду в топ, вот всегда, всегда-всегда настроение взлетает выше некуда) прям душа поет)
еех, увезут меня завтра на верхнюю волгу с дитями.. буду шкучать( если тырнет там не работает
Неожиданно Монро посмотрел куда-то за ее плечо, крепко обнял ее и притянул к себе, вжимая в грудь. Анна хотела было возмутиться – что он себе позволяет, она же еще ничего не решила! Но чуть не оглохла от раздавшегося вокруг громкого улюлюканья, свиста и торжествующих криков. А потом на них со всех сторон обрушился такой град снежков, что мужчина только вздрагивал, принимая на себя удары, закрывая ее от этих безжалостных снежных снарядов. Анна тайком вдохнула запах Монро – господи, как же хорошо от него пахло! И ей вдруг страстно захотелось остаться подольше в этих оберегающих объятиях, дышать этим запахом, прижиматься к этой груди… Сейчас, сейчас она все ему скажет. А потом поубивает своих друзей. Или поблагодарит... Когда канонада стихла и руки Монро осторожно разжались, освобождая ее, отряхивая от снега, Анна торжественно произнесла:
- Монро.
Открыла рот, набрав побольше воздуха, но тут им на головы свалился, казалось, целый сугроб. Вспугнув стаю ворон, прогремел победный вопль Келвина. От неожиданности Анна оступилась, замахала руками, пытаясь устоять на дорожке, Монро кинулся ее поддержать, и они оба рухнули в снег. Откашливаясь и отплевываясь, смахивая снег с лица, Анна невнятно проговорила:
- Хорошо, Монро. Я согласна. Давайте попробуем начать все сначала.
Анна, текст блин не тот. Не начать сначала, а продолжить с того места, где остановились.
Блин, вот учить всех надо.
А какие мы молодцы, как здорово вас завалили. А Келвин, Келвин. Прям вижу эту довольную мордаху.
*грустно*, нет , не знаю. Когда руки жали, не услышала ничего. И когда к нему наклонялась тоже ничего не внюхнула. :-(
Ну я же на выдохе говорила. ничего не почувствовала.
Но на ощупь...ааа....тёплый , влажный, прям баааархааатныыыыый
Ники, не своди меня с ума. Я потом вообще никогда спать не лягу!:)))).....буду ждать:)
Наринна, аааа...а мааалееенький. ну пару предложений ...ну того....что для нас пишешь. Плиииииииииииииииззззззззззззз
Томас рассеянно поддерживал общий разговор, отвечая невпопад, недоуменно переводя взгляд с Анны на Монро и обратно.
Не выдержал, отвел Анну в сторонку:
- Послушай. Вы поговорили с Монро?
- Да, поговорили.
- И как?
Та пожала плечами:
- Все хорошо, Томас.
Тот переспросил:
- Что - хорошо? Я не понимаю. Да, вы общаетесь, разговариваете, вы прогуливаетесь под руку. Это, конечно, замечательно. Но... вы так вежливы друг с другом - будто чужие люди. Вы рядом, но не вместе. Что происходит, Анна?
Анна хмыкнула.
- Томас, порою ты ведешь себя, как суетливая сваха. Прости, чего ты от меня ожидаешь? Что я в один миг стряхну с себя всюгоречь моего одиночества, которая копилась месяцами; стану щебетать и порхать и с головой кинусь в любовь? Это не так просто, как тебе кажется.
- Но вы…
- Мы решили не спешить. Начать все сначала. Потихоньку, шаг за шагом. Монро предложил, и я благодарна, что он меня не торопит. Мне в самом деле нужно время.
- Время…
- Да, Томас, время. И я забыла сказать – спасибо тебе. Спасибо, что все-таки заставил меня выслушать правду. Ты в который раз оказался прав.
как-то не весело... А! :think поняла! это как у Лили с Сэром! От воздержания! Нам надо...ТОГО....:)))))
Блин, ну не думала, что такая бизнес вумен как Анна, будет такие огороды городить. Да, женскую логику не понять.
"врага" надо бить его же оружием:))))) Думаешь я б поменялась? это был стратегически правельно продуманный ход!!!!;):)))))))))))))))))))))))))))))
Наринна, спасибо тебе огромное за эти наши эмоции. Это просто волшебно. Ты даже не предстваляешь что ты с нами делаешь.
НАринна, я аппладирую тебе стоя! Вот реально шляпу снимаю! СПАСИБО за чудесный вечер! Спасибо за эмоции! Спасибо тебе!!!!:*
представляю, как ты с порога бежишьфоткать картинку с автографом:)))) Но твой муж наверное уже ничему не удивиться:)
Я что-то не поняла. Дениэл у нас все-таки чейный или ничейный?
На всякий случай - я не для себя спрашиваю, а токмо из любопытства. А то вы меня каждому сватаете. Даже за Лесли не побоялись))
да-да:) до чтений она еще была. Я раньше кстати так и укладывала детей. Раньше их отрубалась:)))
МИлый ДРуг. Тизер
http://www.youtube.com/watch?v=59KO3qCiQoI&feature=player_embedded#at=68
*упала в обморок* Я вижу рожицу - два глаза и рот:))))))) Довольный спермотозоид *прости, Джей!*:D:D:D На какие закорючки меньше у меня?:) Рожицы довольной нет?)))
может адрес сравнить, вдруг не правильный номер дома или еще чего-нибудь???*переживает*