Стихи в душе.
Есть ли у Вас такие? Мне еще в молодости запали эти
http://www.stihi-rus.ru/1/Cvetaeva/13.htm
http://www.gumilev.ru/verses/542/
Их не меньше сотни, тех, что постоянно в душе :-)
У Гумилёва вот эти люблю больше всего:
http://www.gumilev.ru/verses/391/
http://www.stihi-rus.ru/1/gumilev/49.htm
http://www.stihi-rus.ru/1/gumilev/5.htm
Пастернак:
http://www.stihi-rus.ru/1/Pasternak/99.htm
http://www.stihi-rus.ru/1/Pasternak/78.htm
http://www.stihi-rus.ru/1/Pasternak/39.htm
Федерико Гарсия Лорка:
http://rupoem.ru/lorka/nachinaetsya-plach-gitary.aspx
http://www.klassika.ru/stihi/lorka/i-topolya-uxodyat.html
http://www.2ostrov.ru/poems.php?id=35245
Цветаева, Ахматова - целиком, наверное :-)
Расстрел
Бывают ночи: только лягу,
в Россию поплывет кровать;
и вот ведут меня к оврагу,
ведут к оврагу убивать.
Проснусь, и в темноте, со стула,
где спички и часы лежат,
в глаза, как пристальное дуло,
глядит горящий циферблат.
Закрыв руками грудь и шею,-
вот-вот сейчас пальнет в меня!-
я взгляда отвести не смею
от круга тусклого огня.
Оцепенелого сознанья
коснется тиканье часов,
благополучного изгнанья
я снова чувствую покров.
Но, сердце, как бы ты хотело,
чтоб это вправду было так:
Россия, звезды, ночь расстрела
и весь в черемухе овраг!
В.Набоков
Восходя дорогой горной прямо к бездне голубой,
Не печалься, брат мой гордый, будет нам ещё с тобой:
И парча ковров ценнейших, и невиданный фарфор,
И красавиц августейших неожиданный фавор.
Не раздавит нас, ей-богу, ни чужбина, ни нужда,
Будет нам всего по многу...
А не будет -- не беда.
И когда недуг сердечный вдруг сожмёт тебя в горсти,
Не печалься, друг мой вечный, твой корабль уже в пути.
Не за зря ломал ты крылья, не напрасно ты страдал,
и бесился от бессилья, и от холода рыдал.
Потеряешь счёт пожиткам, предсказаньям вопреки,
Будет нам всего с избытком...
А не будет -- пустяки.
И покуда шёпот струнный всё зовёт куда-то вдаль,
Дольше срока, принц мой юный, не продлится твой февраль.
Вспыхнет утро, грянут грозы, льды сойдут, снега сойдут,
И твои ночные слёзы дневным садом прорастут.
Будь что будет! Знай не медли! Путь не близок, в добрый час!
Там посмотрим: будет, нет ли...
Не печалься -- будет с нас.
М.Щербаков
Спасибо за Набокова!!!!!!!
А вот ещё в тему:
Билет
На фабрике немецкой, вот сейчас,-
Дай рассказать мне, муза, без волненья!
на фабрике немецкой, вот сейчас,
все в честь мою, идут приготовленья.
Уже машина говорит: "Жую,
бумажную выглаживаю кашу,
уже пласты другой передаю".
Та говорит: "Нарежу и подкрашу".
Уже найдя свой правильный размах,
стальное многорукое созданье
печатает на розовых листах
невероятной станции названье.
И человек бесстрастно рассует
те лепестки по ящикам в конторе,
где на стене глазастый пароход,
и роща пальм, и северное море.
И есть уже на свете много лет
тот равнодушный, медленный приказчик,
который выдвинет заветный ящик
и выдаст мне на родину билет.
1927
1. Лет с пяти запомнила чуть ли ни с первого раза, легло на сердце, в разном возрасте жалела то девушку, то тех. кто "не придет назад", то почему-то себя:)
Девушка пела в церковном хоре
О всех усталых в чужом краю,
О всех кораблях, ушедших в море,
О всех, забывших радость свою.
Так пел ее голос, летящий в купол,
И луч сиял на белом плече,
И каждый из мрака смотрел и слушал,
Как белое платье пело в луче.
И всем казалось, что радость будет,
Что в тихой заводи все корабли,
Что на чужбине усталые люди
Светлую жизнь себе обрели.
И голос был сладок, и луч был тонок,
И только высоко, у Царских Врат,
Причастный Тайнам,- плакал ребенок
О том, что никто не придет назад.
А.Блок.
2.Легло лыко в строку. Муж это стихотворение ( да и вообще Пастернака) очень любил. В результате отрыок выбила ему на памятнике. В его день рождения. в день смерти или когда просто еду на кладбище, оно из головы не выходит. Сорри за грустную ноту.
Я кончился, а ты жива.
И ветер, жалуясь и плача,
Раскачивает лес и дачу.
Не каждую сосну отдельно,
А полностью все дерева
Со всею далью беспредельной,
Как парусников кузова
На глади бухты корабельной.
И это не из удальства
Или из ярости бесцельной,
А чтоб в тоске найти слова
Тебе для песни колыбельной.
Б.Пастернак.
Когда в школе задали выучить любое стихотворение Маяковского, я почему-то выбрала вот это http://ru.wikisource.org/wiki/Мелкая_философия_на_глубоких_местах_(Маяковский)#cite_note-2 тогда оно мне казалось полным бредом, хотела посмешить одноклассников. А сейчас отрывок про "годы как чайки" просто до слез :)
Знаешь ли ты, что такое горе,
когда тугою петлей на горле?
Когда на сердце глыбою в тонну,
когда нельзя ни слезы, ни стона?
Чтоб никто не увидел, избави боже,
покрасневших глаз, потускневшей кожи,
чтоб никто не заметил, как я устала,
какая больная, старая стала...
Знаешь ли Ты, что такое горе?
Его переплыть - всё равно что море,
его перейти - всё равно что пустыню,
а о нём говорят словами пустыми,
говорят: “Вы знаете, он её бросил...”
А я без Тебя как лодка без вёсел,
как птица без крыльев,
как растенье без корня...
Знаешь ли Ты, что такое горе?
Я Тебе не всё ещё рассказала, -
знаешь, как я хожу по вокзалам?
Как расписания изучаю?
Как поезда по ночам встречаю?
Как на каждом почтамте молю я чуда:
хоть строки, хоть слова
оттуда....
оттуда....
Вероника Тушнова
..деревянные санки с мороза внесут,
ты вернёшься с прогулки, не чувствуя ног,
и пораньше с работы отпустят отца,
а мама поставит в духовку пирог.
и на ёлку повесят большие шары,
и часы, на которых всегда без пяти,
ты узнаешь про счастье, что это когда
много вкусных конфет и цветных конфетти
и никто не умрёт, ни никто не уйдёт,
не оставит тебя среди белых полей,
и утихнет метель. Ты согреешь монетку
и растопишь монеткой узор на стекле
Ты найдёшь под подушкой волшебный предмет
И, уже отплывая на лодке ко сну,
Ты услышишь, как фея шепнёт тебе вслед:
"Я тебя никогда не оставлю одну."
(Зоя Ященко, отрывок)
Он сказал: — Прощайте, дорогая!
Я, должно быть, больше не приду.
По аллее я пошла, не зная,
В Летнем я саду или аду.
Тихо. Пусто. Заперты ворота.
Но зачем идти теперь домой?
По аллее черной белый кто-то
Бродит, спотыкаясь, как слепой.
Вот подходит ближе. Стала рядом
Статуя, сверкая при луне,
На меня взглянула белым взглядом,
Голосом глухим сказала мне:
— Хочешь, поменяемся с тобою?
Мраморное сердце не болит.
Мраморной ты станешь, я — живою,
Стань сюда. Возьми мой лук и щит.
— Хорошо, — покорно я сказала, —
вот мое пальто и башмачки.
Статуя меня поцеловала,
Я взглянула в белые зрачки.
Губы шевелиться перестали,
И в груди я слышу теплый стук.
Я стою на белом пьедестале,
Щит в руках, и за плечами лук.
Кто же я? Диана иль Паллада?
Белая в сиянии луны,
Я теперь — и этому я рада —
Видеть буду мраморные сны.
Утро… С молоком проходят бабы,
От осенних листьев ветер бур.
Звон трамваев. Дождь косой и слабый.
И такой обычный Петербург.
Господи! И вдруг мне стало ясно —
Я его не в силах разлюбить.
Мраморною стала я напрасно —
Мрамор будет дольше сердца жить.
А она уходит, напевая,
В рыжем, клетчатом пальто моем.
Я стою холодная, нагая
Под осенним ветром и дождем.
Ирина Одоевцева
Я могу тебя очень ждать,
Долго-долго и верно-верно, и Ночами могу не спать
Год и два, и всю жизнь, наверно!
Пусть листочки календаря
Облетят, как листва у сада,
Только знать бы, что все не зря,
Что тебе это вправду надо!
Я могу за тобой идти
По чащобам и перелазам,
По пескам, без дорог почти,
По горам, по любому пути,
Где и черт не бывал ни разу!
Все пройду, никого не коря,
Одолею любые тревоги,
Только знать бы, что все не зря,
Что потом не предашь в дороге.
Я могу для тебя отдать
Все, что есть у меня и будет.
Я могу за тебя принять
Горечь злейших на свете судеб.
Буду счастьем считать, даря
Целый мир тебе ежечасно.
Только знать бы, что все не зря,
Что люблю тебя не напрасно!
Эдуард Асадов.
Гумилев.
ПРИНЦЕССА
В темных покрывалах летней ночи
Заблудилась юная принцесса.
Плачущей нашел ее рабочий,
Что работал в самой чаще леса.
Он отвел ее в свою избушку,
Угостил лепешкой с горьким салом,
Подложил под голову подушку
И закутал ноги одеялом.
Сам заснул в углу далеком сладко,
Стала тихо тишиной виденья,
Пламенем мелькающим лампадка
Освещала только часть строенья.
Неужели это только тряпки,
Жалкие, ненужные отбросы,
Кроличьи засушенные лапки,
Брошенные на пол папиросы?
Почему же ей ее томленье
Кажется мучительно знакомо,
И ей шепчут грязные поленья,
Что она теперь лишь вправду дома?
...Ранним утром заспанный рабочий
Проводил принцессу до опушки,
Но не раз потом в глухие ночи
Проливались слезы об избушке.
*****
Он поклялся в строгом храме
Перед статуей Мадонны,
Что он будет верен даме,
Той, чьи взоры непреклонны.
И забыл о тайном браке,
Всюду ласки расточая,
Ночью был зарезан в драке
И пришел к преддверьям рая.
«Ты ль в Моем не клялся храме, —
Прозвучала речь Мадонны, —
Что ты будешь верен даме,
Той, чьи взоры непреклонны?
Отойди, не эти жатвы
Собирает Царь Небесный.
Кто нарушил слово клятвы,
Гибнет, Богу неизвестный».
Но, печальный и упрямый,
Он припал к ногам Мадонны:
«Я нигде не встретил дамы,
Той, чьи взоры непреклонны».
Вот будете смеяться, но: "Песнь о соколе" Горького. Помню ее наизусть до сих пор, с довольно глубокого детства.
Я вообще очень люблю стихи, почему-то зарифмованная мысль почти стопроцентно мне трогает душу. Но если уж говорить о стихах именно в душе, которые помнишь наизусть, которые внутри звучат, то часто это бывают такие простенькие строчки, которые неизвесно почему вдруг отложились, причем еще в детстве. Мне этот стишок , когда он еще не стал песней в фильме "Король-олень" мама читала, мне было так тревожно, что рыцарь не узнает свою постаревшую даму:):
Уехал славный рыцарь мой
Пятнадцать лет назад,
Но на прощанье я ему
Заворожила взгляд.
За сотни рек, за сотни гор,
Направив бег коня,
Во всех красавицах с тех пор
Он узнает меня.
А с башни время сыплет звон -
Дин-дон, дин-дон, дин-дон.
Увы, не только за окном
Прошли с тех пор года,
Я жду и только об одном
Тревожусь иногда.
Когда из дальних стран домой
Он повернёт коня,
Во мне самой, во мне самой
Узнает ли меня?
А с башни время сыплет звон -
Дин-дон, дин-дон, дин-дон, дин-дон.
Вот это люблю (еще со времен депрессивной юности), Миши Красавина, который о ту пору еще Крейзером Авророй был : http://www.stihi.ru/2004/06/30-90
Еще поэму "Черный человек" Есенина.
Спасибо за тему. За стихи. Вот мое - которое всегда в душе. Чем старше становлюсь, тем чаще задумаваюсь над последним четверостишием...
СВИДАНИЕ
Засыпет снег дороги,
Завалит скаты крыш.
Пойду размять я ноги:
За дверью ты стоишь.
Одна, в пальто осеннем,
Без шляпы, без калош,
Ты борешься с волненьем
И мокрый снег жуешь.
Деревья и ограды
Уходят вдаль, во мглу.
Одна средь снегопада
Стоишь ты на углу.
Течет вода с косынки
По рукаву в обшлаг,
И каплями росинки
Сверкают в волосах.
И прядью белокурой
Озарены: лицо,
Косынка, и фигура,
И это пальтецо.
Снег на ресницах влажен,
В твоих глазах тоска,
И весь твой облик слажен
Из одного куска.
Как будто бы железом,
Обмокнутым в сурьму,
Тебя вели нарезом
По сердцу моему.
И в нем навек засело
Смиренье этих черт,
И оттого нет дела,
Что свет жестокосерд.
И оттого двоится
Вся эта ночь в снегу,
И провести границы
Меж нас я не могу.
Но кто мы и откуда,
Когда от всех тех лет
Остались пересуды,
А нас на свете нет?
Борис Пастернак
И еще одно.
Wystan Hugh Auden "Funeral blues" (1940)
перевод Иосифа Бродского
"Похоронный блюз"
Часы останови, забудь про телефон
И бобику дай кость, чтобы не тявкал он.
Накрой чехлом рояль; под барабана дробь
И всхлипыванья пусть теперь выносят гроб.
Пускай аэроплан, свой объясняя вой,
Начертит в небесах "Он мертв" над головой,
И лебедь в бабочку из крепа спрячет грусть,
Регулировщики -- в перчатках черных пусть.
Он был мой Север, Юг, мой Запад, мой Восток,
Мой шестидневный труд, мой выходной восторг,
Слова и их мотив, местоимений сплав.
Любви, считал я, нет конца. Я был не прав.
Созвездья погаси и больше не смотри
Вверх. Упакуй луну и солнце разбери,
Слей в чашку океан, лес чисто подмети.
Отныне ничего в них больше не найти
Мчись над волной, смелый,
Парусник мой белый.
Над головой шалой
Светится Марс алый.
Лево руля, Ларсен!
Может быть, я с Марса.
Может быть, я пришлый
И на Земле лишний.
Может быть, я - вечный.
Может, мой путь - Млечный.
Мне на пути этом
Краю-конца нету.
Остров ли там, мыс ли?
Племя ль чужой крови?
Иль это тень мысли
О дорогом крове?
Иль это мой облик,
Иль это мой отблеск
В шуме ветвей древа,
В песне твоей, дева?..
Иль от тебя это
Ночь меня прочь гонит,
Иль в глубине где-то
Чёрт водяной стонет,
Он днища судам моет,
Всех на себе носит,
А по ночам воет:
Душу мою просит.
Я людям отдам сушу,
Я небо отдам Богу,
Я чёрту отдам душу.
Их у меня много.
И, словно дурной признак,
Явится мой призрак
В шуме ветвей древа,
В песне твоей, дева.
Зря ты глаза прячешь,
Зря мне покой прочишь.
Знаю, о чём плачешь -
Сердце забрать хочешь.
Ну что ж, запирай дверцы.
Но помни, ведь я с Марса.
Что ж, забирай сердце,
Их у меня - масса.
И каждое мне мило.
И в каждом из них - сила,
И знамя моей воли,
И пламя моей боли.
Но это не мой облик,
Это лишь мой отблеск
В шуме ветвей древа,
В песне твоей, дева...
Михаил Щербаков
Трёхвековой губернский гонор.
Ужимки публики манерной.
Говор скверный. Архитектурный срам и стыд.
Амуры крылышками плещут.
Резвятся гипсовые нимфы.
Блещут нимбы дурной латунью. И глядит
на них угрюмо, стиснув зубы, злой подросток.
Как сгусток весь, как перекрёсток.
Ему хотя бы две-три бомбы -
уж он тогда бы эти нимбы!
Он бы им бы... уж он бы задал им тогда!
Его подошвы набок сбиты.
Он спотыкается и бредит.
Спит и грезит - не о погромах ли? Ну да,
они мерещатся ему. А что стесняться?
И казни тоже снятся...
Но только после чтобы лавры
и непременно сразу праздник:
мавры в красных ливреях, люстры ходуном...
И шёлку чтобы для медовой
ежесезонной куртизанки
вдоволь в замке... и всё что хочешь за окном!..
Ему не кровь важна, важней любовный голод.
Он мал, он зол, он молод.
Да что он сможет, слабонервный?
По физкультуре не отличник.
Первый хищник его раздавит, не жуя.
Ещё вдобавок и заика,
и близорук, и раб желудка...
Дико! жутко! - однако это тоже я.
О Боже, Боже, как же трудно мне со мною.
Нет-нет, и взвою, взвою.