AD
Разумеется, в суде не рассматривали все случаи (более 80 женщин заявили о домогательствах, но все собрали доказательную базу), так что многие «заслуги» ему не засчитали. Но и двух изнасилований, в которых он был признан виновным, хватило на 23 года тюрьмы.
А теперь самое удивительное — реакция на эту новость. Посты и комментарии с сочувствием насильнику.
«Вот твари американские!»
«Да эти бабы сами хотели!»
«Да он же умрет там в тюрьме!»
«Нет, ну 23 года за секс — это слишком!»
«Бедный мужик, жалко его как!»
И ладно бы от мужчин — у них и уровень эмпатии ниже, и в целом осознание, насколько чудовищно насилие, им сложнее дается (не их же насилуют), но нет, от женщин! Тысячи российских женщин, сочувствующих Харви и осуждающих тех ужасных актрис, которые засадили бедного старичка за решетку. Потому что, очевидно же: все актрисы — проститутки страшные, купаются теперь в золоте, а Харви придется отдуваться. Могли бы и вернуть ему все нажитое непосильным трудом. К слову, одна из женщин была ассистенткой Харви, а вторая — действительно актриса, но без головокружительной карьеры. Также Вайнштейн разрушил карьеры нескольких актрис, которые отказались от близости с ним, но кто об этом помнит, правда?
«Вот твари американские!»
«Да эти бабы сами хотели!»
«Да он же умрет там в тюрьме!»
«Нет, ну 23 года за секс — это слишком!»
«Бедный мужик, жалко его как!»
И ладно бы от мужчин — у них и уровень эмпатии ниже, и в целом осознание, насколько чудовищно насилие, им сложнее дается (не их же насилуют), но нет, от женщин! Тысячи российских женщин, сочувствующих Харви и осуждающих тех ужасных актрис, которые засадили бедного старичка за решетку. Потому что, очевидно же: все актрисы — проститутки страшные, купаются теперь в золоте, а Харви придется отдуваться. Могли бы и вернуть ему все нажитое непосильным трудом. К слову, одна из женщин была ассистенткой Харви, а вторая — действительно актриса, но без головокружительной карьеры. Также Вайнштейн разрушил карьеры нескольких актрис, которые отказались от близости с ним, но кто об этом помнит, правда?
Я два дня боюсь открывать Фейсбук, потому что создается ощущение: дело Вайнштейна вскрыло огромнейший гнойник, отвратительный, уродливый и по-настоящему пугающий. И черт с ним, с Харви, черт с ним, с феминизмом, пугает отношение к насилию в нашем обществе. И пугает то, что стоит за всеми этими комментариями про «подумаешь, оральный секс по принуждению — ну ничего такого».
Потому что за каждым таким комментарием от женщины, ну или почти за каждым скрывается травма. Когда-то ее саму принудили к сексу, которого она не хотела. Когда-то она пришла к кому-то домой «посмотреть коллекцию пластинок» и оказалась «сама виновата». Потому что она «должна была понимать, на что соглашалась, взрослая ведь девочка». И теперь эти женщины пытаются оправдать Вайнштейна, который стал символом насилия (и главным врагом феминисток), потому что если вдруг на секунду задуматься и признать, что те женщины ни в чем не виноваты, что виноват только он, что он —подонок, который не заслуживает сочувствия, это означает столкновение с собственной травмой.
Признать, что тот твой бойфренд, который заставил делать то, что не хотелось — свинья. Что мальчик, пригласивший посмотреть пластинки, был неправ. Что оральный секс по принуждению — это очень, очень серьезное преступление. Что их заставили, покалечили, и это произошло не потому, что они плохие и неправильные (такова первая реакция жертв), а потому что мир несправедлив. И эту боль придется вытащить наружу, придется проработать и научиться жить, не заталкивая подальше в чулан, авось не вылезет. А это сложно.
За каждым комментарием от мужчины в защиту Вайнтшейна я вижу угрозу. Я вижу того, кто, будь у него власть и деньги, делал бы то же самое, кто водил бы актрис в номера и предлагал им секс в обмен на поддержку. Я вижу тех «неплохих парней», которые, приглашая девушку в гости, считают, что она уже на все согласилась. Которые полагают, что у жены или подруги не надо спрашивать согласия, потому что она им должна, по определению, «исполнить долг», перетерпеть, если вдруг не хочется. Потому что у него же потребности, а они первостепенны.
Потому что за каждым таким комментарием от женщины, ну или почти за каждым скрывается травма. Когда-то ее саму принудили к сексу, которого она не хотела. Когда-то она пришла к кому-то домой «посмотреть коллекцию пластинок» и оказалась «сама виновата». Потому что она «должна была понимать, на что соглашалась, взрослая ведь девочка». И теперь эти женщины пытаются оправдать Вайнштейна, который стал символом насилия (и главным врагом феминисток), потому что если вдруг на секунду задуматься и признать, что те женщины ни в чем не виноваты, что виноват только он, что он —подонок, который не заслуживает сочувствия, это означает столкновение с собственной травмой.
Признать, что тот твой бойфренд, который заставил делать то, что не хотелось — свинья. Что мальчик, пригласивший посмотреть пластинки, был неправ. Что оральный секс по принуждению — это очень, очень серьезное преступление. Что их заставили, покалечили, и это произошло не потому, что они плохие и неправильные (такова первая реакция жертв), а потому что мир несправедлив. И эту боль придется вытащить наружу, придется проработать и научиться жить, не заталкивая подальше в чулан, авось не вылезет. А это сложно.
За каждым комментарием от мужчины в защиту Вайнтшейна я вижу угрозу. Я вижу того, кто, будь у него власть и деньги, делал бы то же самое, кто водил бы актрис в номера и предлагал им секс в обмен на поддержку. Я вижу тех «неплохих парней», которые, приглашая девушку в гости, считают, что она уже на все согласилась. Которые полагают, что у жены или подруги не надо спрашивать согласия, потому что она им должна, по определению, «исполнить долг», перетерпеть, если вдруг не хочется. Потому что у него же потребности, а они первостепенны.
Я вижу уродливую реальность без масок и муляжей, и становится понятно, почему женщины боятся заходить в лифт с незнакомцами, почему мы зажимаем ключи в руке, возвращаясь домой вечером, почему отправляем номер такси друзьям, родителям или мужу. Мы постоянно находимся в опасности, просто потому что в нашем обществе, насилие — это «ничего такого» и «сама виновата».
Вы помните акцию #янебоюсьсказать в российском сегменте Фейсбука? Я помню очень хорошо, потому что два дня читала истории женщин, переживших насилие. Их было очень много, и они все страшные —изнасиловал, избил, бросил об стену, пырнул ножом, облил кислотой, тысячи трагедий отдельных личностей, которые годами носили это в себе, потому что «ничего такого», и решили заговорить только лишь почувствовав, что они не одни. Что говорить надо. Что говорить важно.
Я читала, плакала и потом поняла, что тоже не боюсь сказать. И рассказала свою историю, такую же ужасную, как и истории остальных женщин. Историю, о которой знали только самые близкие люди, оказавшиеся тогда со мной. Мой молодой человек, который бежал через весь город, когда я позвонила ему с незнакомого номера (попросила телефон у прохожего). Коллеги, которые были со мной на встрече. Мои близкие подруги: они приходили и сидели рядом, гладили по голове, пока я лежала в кровати, не шевелясь. Я рассказала все, что произошло, а полиция не верила, что тех подонков не нашли. И самое главное, я рассказала, что меня затаскивал в машину на глазах у толпы людей. И ни один из них не пошевелился. Не помог. Не сделал ничего. Я писала этот пост, чтобы люди поняли, равнодушие, если не убивает, то оставляет травмы. Нельзя проходить мимо. Невозможно жить в обществе, где такое проходит бесследно и безнаказанно.
AD
AD
Я получила много сочувствующих комментариев и много поддержки. Все это было не так важно, потому что я давно проработала травму с психологом, признала ее и посмотрела ей в глаза. Да, я осталась со своими страхами, но уж точно никогда не напишу никому «сама виновата» и точно не пожалею насильника. Потому что я знаю, где черное, а где белое. Еще мне написало довольно много мужчин, которые не знали, как на это реагировать.
«Все, что я могу сказать, совершенно бессмысленно» — примерно так. «Мне стыдно за мой пол», «Я чувствую бессилие». То же самое говорил мой молодой человек, мой смелый и сильный молодой человек, который плакал от того, что не смог меня защитить. Но это реакция нормальных людей. Была и другая.
«Все, что я могу сказать, совершенно бессмысленно» — примерно так. «Мне стыдно за мой пол», «Я чувствую бессилие». То же самое говорил мой молодой человек, мой смелый и сильный молодой человек, который плакал от того, что не смог меня защитить. Но это реакция нормальных людей. Была и другая.
Мне писали, что я сама виновата в произошедшем, давали советы, как изменить жизнь, чтобы такого больше не происходило. Спрашивали, во что я была одета (в джинсы, футболку и балетки, да), сколько я выпила и как вообще все это произошло. Надо мной смеялись. Обвиняли в том, что «ловлю хайп» и хочу расширить аудиторию за счет откровенных признаний. Потому что в нашем обществе — такова цена откровенности, когда речь идет о насилии.
Люди оправдывают насильников. Люди встают на их сторону. Люди говорят об эмпатии.
Ну так где ваша эмпатия к жертвам? Нет ее? Какая-то странная эмпатия, выборочная. Знаете почему? А потому что женщина — это объект, и женское тело не представляет собой никакой особой ценности, чтобы его охранять. Подумаешь, изнасиловали, какая мелочь, тем более, если орально — что тут такой вой разводить? Чему сочувствовать?
Ну так где ваша эмпатия к жертвам? Нет ее? Какая-то странная эмпатия, выборочная. Знаете почему? А потому что женщина — это объект, и женское тело не представляет собой никакой особой ценности, чтобы его охранять. Подумаешь, изнасиловали, какая мелочь, тем более, если орально — что тут такой вой разводить? Чему сочувствовать?
Но и это еще не все, есть следующий уровень после сочувствия насильникам. Когда думаешь, что ты на дне, но снизу стучат. По мнению некоторых, если вас изнасиловали, радоваться надо! На вас внимание обратили. Вчера после всех обсуждений мне в личку пришло сообщение следующего содержания: «Харви, конечно, ужасен, но, знаете, Елизавета, я бы вас тоже изнасиловал, потому что вы прекрасны. И вы не обижайтесь, это КОМПЛИМЕНТ». Оказывается, насилие — это такой комплимент, а я, видимо, должна от восторга подпрыгнуть.
Из пещер мы вроде как вышли, но далеко уйти не успели. Потому что мало выучить слово «эмпатия», надо еще применять его по назначению — к жертвам, а не к агрессорам.
Из пещер мы вроде как вышли, но далеко уйти не успели. Потому что мало выучить слово «эмпатия», надо еще применять его по назначению — к жертвам, а не к агрессорам.
AD
