— Константин, вы участник международного фестиваля «Снег и лед в Москве». Какие ваши работы можно увидеть в Парке Горького?
— Мы с моим напарником сделали две композиции. Одна называется «Танец», это шаманка, танцующая с огнем. Вторая — «Застывшая красота». Нам очень понравились эскизы этих скульптур.
Кроме того они очень подходят для московской погоды. Обычно здесь зимой околонулевая температура, и лед начинает «плакать». Я стараюсь учитывать это и делать так, чтобы погода как бы продолжала нашу работу. Делаешь тонкие вещи, которые еще больше истончаются, оплавляются, становятся изящными и красивыми.
Правда, в этот раз нам повезло с погодой: в Москве был стабильный минус.
— Любуясь фотографиями ваших творений, могу с уверенностью заявить: вы творите сказку! Зимой создаете фигуры изо льда, летом — из песка, дерева, соломы или камня, были у вас даже огненные работы. Сколько лет вы в профессии скульптора?
— Большое спасибо за отзыв. По образованию я архитектор, а скульптуру впервые попробовал в 2002 году. Мы с напарником поехали на мероприятие, которое называлось «Новое железное измерение» — совместный проект России и Германии. Его посетила немка, художница, которая работает с металлом.
Она научила нас сварке, показала, что такое современное искусство. И мы сделали металлическую скульптуру в городе Пермь. С тех пор я просто заболел современным искусством. Потом появились лед, снег, дерево, песок, другие материалы — и так уже 20 лет.
— Мы с моим напарником сделали две композиции. Одна называется «Танец», это шаманка, танцующая с огнем. Вторая — «Застывшая красота». Нам очень понравились эскизы этих скульптур.
Кроме того они очень подходят для московской погоды. Обычно здесь зимой околонулевая температура, и лед начинает «плакать». Я стараюсь учитывать это и делать так, чтобы погода как бы продолжала нашу работу. Делаешь тонкие вещи, которые еще больше истончаются, оплавляются, становятся изящными и красивыми.
Правда, в этот раз нам повезло с погодой: в Москве был стабильный минус.
— Любуясь фотографиями ваших творений, могу с уверенностью заявить: вы творите сказку! Зимой создаете фигуры изо льда, летом — из песка, дерева, соломы или камня, были у вас даже огненные работы. Сколько лет вы в профессии скульптора?
— Большое спасибо за отзыв. По образованию я архитектор, а скульптуру впервые попробовал в 2002 году. Мы с напарником поехали на мероприятие, которое называлось «Новое железное измерение» — совместный проект России и Германии. Его посетила немка, художница, которая работает с металлом.
Она научила нас сварке, показала, что такое современное искусство. И мы сделали металлическую скульптуру в городе Пермь. С тех пор я просто заболел современным искусством. Потом появились лед, снег, дерево, песок, другие материалы — и так уже 20 лет.
— С каким материалом вам больше всего нравится работать и почему?
— Со всеми, нет самого любимого. Это удобно: можно работать в разное время года и раскрывать свойства разных материалов. Лед пластичный, хрупкий. Дерево имеет цилиндрическую форму и особенности в виде сучков. Еще я люблю комбинировать материалы: совмещать дерево с сеном, керамикой, металлом, а лед — со снегом.
— Сколько вообще может простоять фигура изо льда? До весны достоит, если температура будет подходящая?
— До весны практически нереально, хотя, конечно, какая-то часть останется. Но дело даже не в температуре: скульптуру разрушают ветер и солнце. Все быстро выдувается, размораживается. Обычно ледяной городок, выставка или фестиваль на улице выдерживают месяц. Больше — только с помощью людей. Реконструкция и замена некоторых частей могут оттянуть неминуемый момент разрушения.
— Как вы пришли к созданию огненных скульптур, ведь их делают просто ради того, чтобы сжечь?
— Впервые я их увидел в Латвии. Там это очень популярно, потому что у них свои отношения с огнем, есть даже национальный праздник наподобие нашего Ивана Купалы. В этот день проходит фестиваль огненных скульптур. Вот там я впервые познакомился с этим искусством, и мне захотелось сделать что-то такое в России.
— Вы считаетесь одним из самых талантливых и востребованных скульпторов в России. Вас часто приглашают в Европу для работы?
— Последние два года реже из-за всем известных неприятностей. Но да, в Европу часто ездим на разные проекты, симпозиумы, фестивали, конкурсы. До пандемии иногда раз 5–6 в год. Бывало, весной выезжаем на выставку песчаных фигур в Германию и остаемся там на две недели или на месяц.
— Легко соглашаетесь на новые проекты далеко от дома?
— Да. Я очень люблю путешествовать и то, чем занимаюсь. Поэтому если есть какое-то предложение, то соглашаюсь легко.
— У вас есть семья, дети? Берете ли вы их в рабочие поездки?
— Недавно у меня родился сын, есть старшая дочь. Мы всей семьей ездили во Францию два года назад — там проходит ежегодный фестиваль снежных скульптур. Дочка мне даже помогала.
— Она не мечтает пойти по вашим стопам?
— Явных желаний у нее нет. Но, как я сказал, у нее уже есть опыт работы над скульптурой. И фигуры из песка в Перми она помогала делать. Поживем — увидим. Подрастет еще и, может быть, загорится этим.
— Видела у вас инсталляции «Йога-мишки». Что это за проект? Медведи ведь были сделаны из соломы?
— Из сена. Они находятся в Челябинской области на острове посреди озера Сунгуль. Там есть Ершовы острова, куда приезжают йоги. Они устраивают ретриты, расслабляются. Чтобы йогам было не скучно, мы решили сделать таких мишек. Они там стоят в разных асанах и радуют посетителей.
Мы каждый год там что-нибудь делаем, уже два фестиваля провели. Но первым появился носорог из сена, это исторический зверь, он когда-то жил на территории нынешней Челябинской области. Потом рядом с ним встали эти мишки. Затем ребята из Ижевска сделали еще одну скульптуру — «Мечтателя», это жираф с крыльями. Пока на этом все. Может быть, что-то еще появится.
— Легко с сеном работать? Как из него можно создать скульптуру?
— Не то чтобы легко, но сено — это интересный и необычный материал. Я впервые увидел, как с ним работают, во Франции и начал его активно использовать в России. Мне интересно работать с сеном и как архитектору. Сначала создается деревянный каркас, нужно понять, как его сделать, это инженерная задача. Потом каркас набивается сеном, обтягивается металлической сеткой. На последнем этапе создаются декоративные элементы.
Сено — достаточно пластичный и органичный материал, натуральный и очень подходит для таких локаций, как Ершовы острова. Он вообще отлично вписывается в места, связанные с экологией, природой. Еще он хорош при создании масштабной работы. Мы в Екатеринбурге недавно сделали на заказ для грузинского ресторана две фигуры из сена: трехметрового барана и четырехметрового пастуха. Очень интересная работа была.
— Не то чтобы легко, но сено — это интересный и необычный материал. Я впервые увидел, как с ним работают, во Франции и начал его активно использовать в России. Мне интересно работать с сеном и как архитектору. Сначала создается деревянный каркас, нужно понять, как его сделать, это инженерная задача. Потом каркас набивается сеном, обтягивается металлической сеткой. На последнем этапе создаются декоративные элементы.
Сено — достаточно пластичный и органичный материал, натуральный и очень подходит для таких локаций, как Ершовы острова. Он вообще отлично вписывается в места, связанные с экологией, природой. Еще он хорош при создании масштабной работы. Мы в Екатеринбурге недавно сделали на заказ для грузинского ресторана две фигуры из сена: трехметрового барана и четырехметрового пастуха. Очень интересная работа была.
— Многие ваши работы из-за особенностей материалов не сохраняются на долгий срок. Нет сожалений, когда они со временем просто исчезают?
— Нет, мы философски к этому относимся. Фигуры изо льда, например, это застывшая энергия воды, которая впитала еще и нашу. Когда мы их создаем, мы вкладываем в них максимально положительную энергию, зная, что она не исчезнет, а перейдет в другое состояние. Когда скульптура тает, наша энергия переходит в воду, затем испаряется и где-то проливается дождем. Это такой переход энергии.
— А как же амбиции творца? Неужели не хочется оставить о себе напоминание потомкам?
— Для меня в первую очередь важно, чтобы люди приходили, смотрели и уносили впечатление в своей памяти. Главное, чтобы был живой отклик у человека, когда он начинает проговаривать, рефлексировать о том, что я делаю. А будет ли скульптура стоять веками? Через сто лет меня уже не будет и мне будет все равно. Если я здесь и сейчас вижу глаза человека, который может сказать что-то о моей работе, не только покритиковать или похвалить, но и заявить, что он хочет пойти и сделать что-то подобное, то я свою миссию выполнил.
— Нет, мы философски к этому относимся. Фигуры изо льда, например, это застывшая энергия воды, которая впитала еще и нашу. Когда мы их создаем, мы вкладываем в них максимально положительную энергию, зная, что она не исчезнет, а перейдет в другое состояние. Когда скульптура тает, наша энергия переходит в воду, затем испаряется и где-то проливается дождем. Это такой переход энергии.
— А как же амбиции творца? Неужели не хочется оставить о себе напоминание потомкам?
— Для меня в первую очередь важно, чтобы люди приходили, смотрели и уносили впечатление в своей памяти. Главное, чтобы был живой отклик у человека, когда он начинает проговаривать, рефлексировать о том, что я делаю. А будет ли скульптура стоять веками? Через сто лет меня уже не будет и мне будет все равно. Если я здесь и сейчас вижу глаза человека, который может сказать что-то о моей работе, не только покритиковать или похвалить, но и заявить, что он хочет пойти и сделать что-то подобное, то я свою миссию выполнил.
— Вы часто принимаете участие в международных конкурсах. Это делается для повышения уровня мастерства или есть еще какие-то мотивы? Зачем известному скульптору соревноваться с коллегами? Или дело в спортивном азарте?
— Дело не в спортивном азарте. И у нас нет конкуренции и соревновательности. Это не про амбиции и достижения. По крайней мере, с моей стороны. Для меня сейчас конкурсы и фестивали — это больше обмен опытом, когда ты наблюдаешь, кто и что делает, замечаешь какие-то новые приемы, интересные ходы. Это и общение, обретение новых друзей.
— Откуда вы черпаете вдохновение?
— Если скажу отовсюду, это будет слишком пространно. Часто я придумываю себе какую-то задачу, эскиз скульптуры, и просто держу ее у себя в голове. Она все время со мной, неважно, чем я занимаюсь, она у меня фоном стоит. И периодически в разных вещах нахожу ответы, как ее можно воплотить в реальности. Я могу найти ответы и помощь в реализации, в людях, в общении, в том, что я увижу на небе и в лесу. Вдохновение может прийти отовсюду.
— Дело не в спортивном азарте. И у нас нет конкуренции и соревновательности. Это не про амбиции и достижения. По крайней мере, с моей стороны. Для меня сейчас конкурсы и фестивали — это больше обмен опытом, когда ты наблюдаешь, кто и что делает, замечаешь какие-то новые приемы, интересные ходы. Это и общение, обретение новых друзей.
— Откуда вы черпаете вдохновение?
— Если скажу отовсюду, это будет слишком пространно. Часто я придумываю себе какую-то задачу, эскиз скульптуры, и просто держу ее у себя в голове. Она все время со мной, неважно, чем я занимаюсь, она у меня фоном стоит. И периодически в разных вещах нахожу ответы, как ее можно воплотить в реальности. Я могу найти ответы и помощь в реализации, в людях, в общении, в том, что я увижу на небе и в лесу. Вдохновение может прийти отовсюду.
— У вас есть кумир, на которого вы равняетесь?
— Наверное, есть много людей, в том числе и исторических личностей, кто повлияли на меня как на художника. Я стараюсь много изучать, много смотреть. Но такого явного, за кем бы я шел, наверное, нет. Я стараюсь идти своим путем, используя опыт предшественников.
— Роден говорил: «Я беру глыбу мрамора и отсекаю все лишнее». Какому главному принципу работы следуете вы? Что для скульптора самое важное в работе?
— Для меня всегда очень важно, чтобы работа не была пустой. Пусть она будет сделана не очень профессионально с точки зрения академической скульптуры, какой-то пластики. Но главное, чтобы она несла в себе хороший, глубокий смысл, скрытый или открытый. Скульптура может быть сделана красиво и изящно, но бессмысленно. А если она выглядит даже отталкивающе, но при этом останавливает человека, если он не проходит мимо, если она цепляет его и заставляет думать, значит, работа сделана правильно.
