AD
Сгорбившись, зашла и притулилась строго сзади, по соседству со странным пожилым человеком, дала бы ему лет восемьдесят, серьезно. Перед ним была расстелена газета, на газете двумя неровными стопками громоздились глянцевитые купоны на скидки. Преобладали оранжевые тона. Иногда он перекладывал купон из одной стопки в другую, и ласково говорил что-то вроде: «А что тут у дедушки есть еще». Поскольку за девять лет (учитывая чертову школу дошкольника) лица родителей примелькались и хоть как-то знакомы, я удивилась незнакомому дедушке. Но не чрезмерно, потому что если на родительском собрании начать удивляться чересчур рано, то скоро потеряешь форму.
Еще законное удивление вызывала худая девушка с тонким, нервно подергивающимся лицом, одетая в красное платье с обнаженным плечом (худым). По возрасту, она никак не могла быть матерью восьмиклассника, хоть мы, матери восьмиклассников, часто дьявольски молоды, молоды!
Ну и вот. Выступали обе классные руководительницы. Одна маршировала у доски, вторая блокировала выход. Педагоги распределили обязанности и ловко, в два голоса, рассказали, что:
- давайте детям по сто рублей на обед, а то такая вкусная гороховая каша, сладкая! и никому не надо;
- а потом ходят и клянчат печенье у медицинского работника, пьют у нее чай, буквально засиживаются с медсестрой, плюс приглашается молодой охранник, и это неудивительно;
- в двух классах шесть мальчиков, учитывая второгодника В., который страшно популярен среди девочек, и они сбегают с уроков, и смотрят, как он отвечает у доски;
- а отвечает он плохо, и не далее, чем сегодня, обнаружил абсолютное отсутствие знаний в области линейных функций.
Еще законное удивление вызывала худая девушка с тонким, нервно подергивающимся лицом, одетая в красное платье с обнаженным плечом (худым). По возрасту, она никак не могла быть матерью восьмиклассника, хоть мы, матери восьмиклассников, часто дьявольски молоды, молоды!
Ну и вот. Выступали обе классные руководительницы. Одна маршировала у доски, вторая блокировала выход. Педагоги распределили обязанности и ловко, в два голоса, рассказали, что:
- давайте детям по сто рублей на обед, а то такая вкусная гороховая каша, сладкая! и никому не надо;
- а потом ходят и клянчат печенье у медицинского работника, пьют у нее чай, буквально засиживаются с медсестрой, плюс приглашается молодой охранник, и это неудивительно;
- в двух классах шесть мальчиков, учитывая второгодника В., который страшно популярен среди девочек, и они сбегают с уроков, и смотрят, как он отвечает у доски;
- а отвечает он плохо, и не далее, чем сегодня, обнаружил абсолютное отсутствие знаний в области линейных функций.
Тут вдруг запросила слова худая девушка в красном, ничья мать. Она чуть пристукнула ладонью о парту, представилась учительницей английского и ярко дополнила рассказ о второгоднике В.:
- Ему ничего не интересно! Ему только айпад интересен! Я специально пришла, чтобы познакомиться с его родителями. А то чего он! Не смог рассказать, как провел лето.
Родителей второгодника не было, хоть все минут пять оглядывались в поисках. По лицу девушки пробежали круги и волны. Нервничая, она перешла на английский. Дедушка ловко сложил из одного купона красивого голубя. Но маленького. Скорее всего, такой бы не взлетел. Хотя, поди, знай.
Педагоги продолжили работу в тандеме. От приятных тем молодого охранника и любви девочек к второгоднику перешли к платным дополнительным занятиям, языковым экзаменам и образованию за рубежом.
- Вот вы, к примеру, - учтиво обратилась классная руководительница к одной из матерей, - наверное, хотите для своего Паши доброкачественного образования в Англии?
Пашина мать разрумянилась, быстро-быстро закивала и я почувствовала, как она принимает низкий старт и сейчас сбежит, потому что Пашина мама – поэт, а папа тоже, по-моему, поэт, но похуже.
И вообще. Когда при мне беседуют об образовании за рубежом, я полна внимания: старинный образовательный центр Франции – Тур, университет Сорбонна не так уж и хорош, творческими профессиями лучше овладевать в Нью-Йорке, сейчас очень перспективен Китай! - но остаюсь при полном ощущении, будто мне в который раз твердят о, например, черной дыре. Ну, черная дыра поглощает материю и растет, я слышала эту фразу многократно, но ни разу не приблизилась к пониманию процесса.
Дедушка смастерил хорошенькую розу на бумажной ножке и подарил мне. Я все планировала спросить, чей он представитель, какого ребенка. Да как-то неудобным показалось. Теперь жалею.
- Ему ничего не интересно! Ему только айпад интересен! Я специально пришла, чтобы познакомиться с его родителями. А то чего он! Не смог рассказать, как провел лето.
Родителей второгодника не было, хоть все минут пять оглядывались в поисках. По лицу девушки пробежали круги и волны. Нервничая, она перешла на английский. Дедушка ловко сложил из одного купона красивого голубя. Но маленького. Скорее всего, такой бы не взлетел. Хотя, поди, знай.
Педагоги продолжили работу в тандеме. От приятных тем молодого охранника и любви девочек к второгоднику перешли к платным дополнительным занятиям, языковым экзаменам и образованию за рубежом.
- Вот вы, к примеру, - учтиво обратилась классная руководительница к одной из матерей, - наверное, хотите для своего Паши доброкачественного образования в Англии?
Пашина мать разрумянилась, быстро-быстро закивала и я почувствовала, как она принимает низкий старт и сейчас сбежит, потому что Пашина мама – поэт, а папа тоже, по-моему, поэт, но похуже.
И вообще. Когда при мне беседуют об образовании за рубежом, я полна внимания: старинный образовательный центр Франции – Тур, университет Сорбонна не так уж и хорош, творческими профессиями лучше овладевать в Нью-Йорке, сейчас очень перспективен Китай! - но остаюсь при полном ощущении, будто мне в который раз твердят о, например, черной дыре. Ну, черная дыра поглощает материю и растет, я слышала эту фразу многократно, но ни разу не приблизилась к пониманию процесса.
Дедушка смастерил хорошенькую розу на бумажной ножке и подарил мне. Я все планировала спросить, чей он представитель, какого ребенка. Да как-то неудобным показалось. Теперь жалею.