а кто-нибудь еще так считает?
я вот считаю, что мне чрезвычайно повезло, что я дожила до 40 с небольшим лет, имею хорошее здоровье, у меня есть семья, друзья, какая-никакая работа, свой дом. и это уже здорово. у многих и этого нет, а многие и не дожили до такого возраста ((( поэтому я благодарна за каждый прожитый день всем существующим или несуществующим высшим силам и это дает мне силы не раздражаться на всякие глупости и мелочи.
Я сама такая. Благодарю вселенную за каждый прожитый день. Я вообще прожила 45 лет как в раю, детство, юность, зрелые годы. Судьба баловала донельзя, теперь немного страдаю в физическом смысле, но это видимо мне тоже во благо, надо всё в жизни испытать.
Не считаю это везением. Это минимум, который должен быть у человека, чтоб его хоть что-то держало в этом мире.
Мне в самом начале жизни охренительно повезло, могла помереть от сальмонеллеза в младенческом возрасте,однако вычухалась. С тех пор я живучая,капец как:-7
Повезло что дожили до 40? Ну в принципе может и да, у меня много примеров женских, которые и не дожили. Кто то несчастный случай, но это хоть несчастный. А то и сгорели от рака очень быстро, у одной инфаркт случился с летальным исходом в 39, у другой инсульт ровно в 40, промучилась около года, умерла в 41 правда, ну считайте что и в 40, как инсульт произошел, потому что потом была уже не жизнь, она даже я думаю и не понимала ничего, практически в неосозонанке и ушла.
Согласна, все познается в сравнении. С жиру бесятся.
Источник: http://vk.com/wall-129309776_15312
Доклад в соединённом собрании Общества Русских Врачей, Общества Детских Врачей в Петербурге и Статистического отделения Высочайше утверждённого Русского Общества охранения народного здравия, 22-го марта 1901 г., в зале музея Н. И. Пирогова, Д. А. Соколова и В. И. Гребенщикова
Огромная, по сравнению с другими государствами Европы, смертность в России обусловливается почти исключительно непомерно высокой смертностью детей, отбросив которую, мы имели бы для взрослых почти те же цифры, что и для Западной Европы. В виду этого я и позволю себе выступить защитником интересов детей и попросить собрание совместно выяснить причины такого мора их и придумать возможные меры для уменьшения его.
Выше мы видели, что из детей гибнут главным образом самые маленькие, и особенно ужасная смертность оказывается в возрасте до 1 года, причем в некоторых местностях России эта смертность доходит до таких цифр, что из 1000 родившихся детей доживают до года гораздо менее половины, причем остальные (напр., в Карачайском уезде Оханского уезда Пермской губ. — 60%) гибнут в течение этого первого года жизни. Если мы добавим к этому смертность детей более старших, 1–5 лет, затем от 5–10 лет и от 10–15 лет, то мы увидим, что из 1000 родившихся доживёт до 15 лет весьма небольшое число детей, и это число во многих местах России не превышает одной четверти родившихся.
Таким образом, мы имеем в России несомненный факт вымирания детей, и если в настоящее время общее число населения в России не уменьшается, а увеличивается, то объясняется это значительной рождаемостью, пока ещё превышающей смертность, отчего и является прирост населения, хотя, надо сознаться, есть многие местности, где замечается убыль населения от преобладания смертности над рождаемостью.
Итак, факт вымирания детей остаётся несомненным фактом.
Постараемся по возможности разобраться в причинах этого и остановимся прежде всего на возможных причинах самой большой смертности, именно детей до 1-го года.
Но ещё более значительное влияние на детей должны оказывать плохие условия жизни и питания родителей до, а матери и после зачатия. Как известно, около 78% населения России принадлежит земле, пропитывается её плодами и составляет главную платёжную силу государства; между тем, земля эта даёт в среднем крестьянину для пропитания зачастую значительно менее необходимого. Чрезвычайно обстоятельно разобран этот вопрос в недавно вышедшем труде П.Лохтина «Состояние сельского хозяйства в России сравнительно с другими странами. Итоги к XX-му веку». СПб., 1901.
По вычислениям автора, в среднем за 16 лет, Россия потребляет хлеба и картофеля 18,8 пуда на человека (от 13 в неурожаи до 25 в урожаи), тогда как в других странах количество потребляемого одним человеком хлеба не падает ниже 20–25 пудов и физиологическая норма для человека при умеренной работе не может быть ниже 17,2 пуда. Поэтому цифра 18,8 пудов на человека в России, исключив из них около 10% на отруби и сор, оказывается недостаточной для прокормления даже самого крестьянина, не говоря уже о скоте его, между тем как, по вычислениям проф. Лензевитца, немецкий крестьянин потребляет пищи, в переводе на хлеб, около 35 пудов, следовательно, вдвое более нашего русского. Если же принять во внимание сверх того расход из 18 пудов на прокорм лошадей и скота владельцев, горожан и войска, на производство спирта и т.п., на потери пожарами, то для личного потребления остаётся только около 16 пудов, купить же где-либо невозможно, так как хлеба в государстве более не имеется. Что же говорить про неурожайные годы, а между тем в течение 16 лет население голодало 6 раз, на границе голода было 4 раза и имело некоторый излишек в запасе на время всего от 1–2 недель до 3 месяцев только 6 раз.
Таким образом выходит, что неурожаи составляют вполне нормальное явление для современной России, урожаи же являются приятными исключениями. Говоря о состоянии скотоводства, автор выводит заключение, что оно в России так же печально, как и землепашество, и то и другое не имеют ничего себе подобного в других странах.
Познакомясь со столь безнадёжными выводами относительно питания большинства населения России, конечно, ни для кого не станет удивительным, что при хроническом полуголодании население не может дать здорового поколения, да и даже дав таковое, не в состоянии будет его выкормить. Поэтому П.Лохтин находит весьма естественным, что там, где даже питание народа достаточно не удовлетворяется, смертность должна производить уравнение баланса и поэтому она уступает только Гондурасу, Фиджи и Голландской Индии, хотя по некоторым губерниям в неурожайные годы превосходит даже и эти места.
По данным д-ра Грязнова, вся пища крестьян состоит из ржаного и редко ячменного хлеба, картофеля и чёрной капусты, причём хлеба в день приходится 2,8–3,5 фунта на взрослого человека. Мяса приходится на человека (включая детей) в год 14–16 фунтов.
По вычислениям же д-ра Почтарёва, каждый работник в исследованном им Духовщинском уезде сверх уродившегося хлеба только для одного прокормления должен заработать на стороне 17 руб. 26 коп., не говоря о том, что ещё сверх того должен заработать для уплаты податей 15 руб. 61 коп., в силу чего и приходится, за невозможностью столько заработать, впадать в недоимки, за которые приходится платиться продажей скота. Удивительно ли после этого, что, по данным д-ра Святловского, 35% хозяйств не имеют ни одной коровы, а в 25% нет никакой рабочей скотины.
Новорожденного ребёнка обыкновенно сейчас же несут в баню, слабого обкуривают, парят в горячем духу, правят, трясут головой вниз, натирают тело солью, поят ромашкой, квасом, соками моркови и т.п. Часто ребёнок первое время живёт с роженицей в бане, подвергаясь здесь всем колебаниям температуры. «После всех этих передряг», справедливо замечает д-р Покровский в своём вышеупомянутом выдающемся труде, «очевидно, русскому новорожденному вовсе не легко начать полным здоровьем свою юную жизнь».
Уже на 3-й — 4-й день необходимость заставляет роженицу встать и приниматься за работу. Отправляясь в поле, мать или берёт новорожденного с собой, или же оставляет его дома на попечение няньки. Лично для матери, конечно, удобнее оставить ребёнка дома, так как в таких случаях матери не нужно носить с собой ребёнка на работу, иногда за несколько вёрст, и затем, на самой работе мать не отрывается постоянно от неё плачем находящегося тут же ребёнка. А между тем, в страдную пору работа горячая, важен каждый час, каждая минута и потому, понятно, огромное большинство матерей оставляют своих новорожденных и грудных детей дома. «Никогда младенец столько не лишается груди матери», говорит такой знаток народной жизни, как протоиерей Гиляровский, «и никогда не извлекает из той же груди столь недоброкачественного молока, как в июле и августе, ибо мать в самых лучших хозяйствах на третий день утром должна идти на полевые работы, куда не может брать с собой младенца, и возвращается к нему только поздно вечером. А если полевые работы отстоят далее 10 вёрст от дому, то мать должна отлучаться от ребёнка на 3–4 дня еженедельно. В некоторых хозяйствах родильница идёт на другой (!) день после родов». «Что же принесёт она, — восклицает далее почтенный автор, — младенцу в грудях своих, когда сама измучена трудами и усилиями свыше меры, жаждою и чёрствостью пищи, которая не восстановляет сил её, потом и лихорадочными движениями молока, которое сделалось для неё продуктом совершенно чуждым, скукою по младенце, который изнывает от недостатка молока так же, как она от излишества его». Как горячо и правдиво описано грустное и тяжёлое положение матери и ребёнка в страдную пору!
Чем же однако кормится ребёнок, и в каких условиях он находится, оставаясь дома? Быть может, ребёнок находится в лучших условиях, чем если бы он был взят матерью в поле и там подвергался бы под открытым небом всем невзгодам перемен погоды.
Так как всё население деревни, способное к работе, уходит в страдную пору, т.е. в июле и августе, в поле, то все дети остаются на попечении детей же, подростков лет 8–10, которые и исполняют обязанности нянек. Поэтому, можно себе представить, что делается с маленькими детьми при таком надзоре детей же.
Мать, уходя рано утром на работу, спелёнывает ребёнка, предположим даже, завёртывая его при этом в чистую пелёнку. Понятное дело, что вскоре по уходе матери и приставленная для присмотра за ребёнком 8–10 летняя девочка, которой, в силу её возраста и понятного полного непонимания важности её задачи, хочется побегать и поиграть на свежем воздухе, такая нянька оставляет ребёнка и ребёнок в течение иногда целого дня лежит в замоченных и замаранных пелёнках и свивальниках. Даже и в тех случаях, если мать оставит няньке достаточное количество перемен белья, не в интересах последней менять это запачканное бельё по мере надобности, так как стирать это бельё придётся ей же самой. И потому, можно себе представить, в каком ужасном положении находятся спелёнутые дети, завёрнутые в пропитанные мочой и калом пелёнки, и это к тому же в летнюю жаркую пору. Сделается совершенно понятным и ничуть не преувеличенным заявление всё того же наблюдателя прот. Гиляровского, что от такого мочекалового компресса и от жары «кожа под шейкой, под мышками и в пахах сопревает, получаются язвы, нередко наполняющиеся червями» и т.д. Также нетрудно дополнить всю эту картину той массой комаров и мух, которые особенно охотно привлекаются вонючей атмосферой около ребёнка от гниения мочи и кала. «Мухи и комары, витающие около ребёнка роями, — говорит Гиляровский, — держат его в беспрестанной горячке уязвления». Кроме того, в люльке ребёнка и, как увидим ниже, даже в его рожке разводятся черви, которые, по мнению Гиляровского, являются для ребёнка «одними из самых опасных тварей».
Остаётся ещё остановиться на главном — на пище ребёнка. Понятно, что пища ребёнка для лёгких, путём дыхания, самая ужасная, так как ребёнок дышит всё время душным смрадным воздухом, да иногда и пути входа воздуха непроходимы и часто ноздри закупориваются мухами и личинками их. Но, быть может, при всех этих невзгодах хотя кормление ребёнка происходит более или менее удовлетворительно. «Относительно кормления детей в сельском населении», говорит д-р Покровский, «громадно преобладающем у нас в России и именно составляющем 0,9 общего населения, мне удалось собрать около 800 сведений, доставленных из разных мест России, из коих видно следующее: тотчас после рождения почти всюду, во всём коренном русском населении, даётся новорожденному соска, т.е. тряпка с завёрнутым в ней жёваным хлебом или тому подобными веществами (иногда до 3-х дней не дают груди); в некоторых местах не дают груди до молитвы матери, иногда до крещения. Лучшее средство при этом против «грызи» и «нутряной грыжи» это соска (для изгнания грыжи) из чёрного хлеба с солью, иногда из моркови, свеклы, яблока, кренделей, пряников, грецких и волошских орехов, разжёванного толокна. Мочат иногда соску в молоке, постном масле, сахарной и медовой воде. В Пермской губ. местами обычай вместе с соской с первых же дней давать детям сусло, брагу и квас, что особенно развито в семьях, не имеющих коров. «При этом всюду, — добавляет д-р Покровский, — нянька перед кормлением смачивает соску своей слюной». Таким образом, прикармливание ребёнка начинается и в обыкновенное время с первых же дней после рождения, а с 5–6 недель обязательно, полагая, что грудного молока недостаточно, причём даётся соска-жёвка, коровье молоко, каши, тюри из хлеба и баранок и т.п.
Уже около 4–5 месяцев по всей России (Покровский) дают жёвки, картофель, щи, каши, яичницы, горох, бобы, печёную тыкву, фасоль, простоквашу, сметану, сусло, квас, кулагу, брагу, грибы, ягоды, огурцы и т.п. Отнятым от груди часто не дают молока в постные дни, а таких дней в году 250. Итак, из всего этого видно, в каких неблагоприятных условиях находится ребёнок в отношении питания с самых первых дней его жизни. Но если мы познакомимся с питанием ребёнка в летние рабочие месяцы, то мы прямо ужаснёмся, увидя, что ест и пьёт грудной, и даже новорожденный ребёнок. Мы уже говорили выше, что в летнюю страдную пору матери уходят на работу, оставляя ребёнку пищу на целый день, и кормят грудью ребёнка только ночью и вечером, возвращаясь с работы, в некоторых же случаях только через 3–4 дня. Ребёнку оставляется так называемая соска и жёвка. Первая, обыкновенно, представляет из себя коровий рог, к свободному открытому концу которого привязан коровий сосок, покупаемый или в Москве в мясных рядах, или у местных мясников в деревнях. Конечно, всякому понятно, что такая соска необходимо должна гнить и этот кусок гнили, безразлично, будет ли он мыться или нет, находится почти целый день во рту ребёнка. «Молоко, проходя через этот вонючий, мёртвый кусок, естественно пропитывается всею заключающеюся в нём гнилью, и затем эта отрава идёт в желудок ребёнка», говорит д-р Песков (Покровский).
Конечно, в этиологии высокой детской смертности, помимо перечисленных моментов, играет весьма большую роль также и значительное распространение заразных заболеваний, в виде дифтерита, скарлатины, кори и т.п.; но эти заболевания захватывают более старших детей, обыкновенно после 2-х лет. При этом в распространении этих заболеваний, равно как и в смертности от них мы видим полное отсутствие какого-либо влияния национальности или вероисповедания — все в одинаковой мере заболевают и умирают, и даже сравнивая с западной Европой, мы найдём далеко не такую разницу в смертности детей в возрасте выше 1-го года и именно от заразных заболеваний, как мы то видели для возраста ниже 1-го года для заболеваний кишечника. Только в отношении оспы эта разница с западной Европой более рельефна, но причина этого, конечно, совершенно понятна и лежит в ещё недостаточном развитии оспопрививания у нас в России.
Следовательно, не распространяясь о путях развития заразных болезней, достигающих в случаях эпидемий весьма широкого распространения у нас в России, можно сказать, что главные причины постоянной ненормальной по сравнению с западной Европой смертности в России лежат не в этих заболеваниях заразными формами.
Понятно, что главные условия широкого распространения заразных форм лежат в несвоевременном, позднем распознавании эпидемий, в отсутствии изоляции и обеззараживания. Упоминая об этом, мы таким образом сталкиваемся с вопросом о врачебном вмешательстве и потому остановимся вообще на вопросе о медицинской помощи в России.
Достаточна ли, однако, врачебная помощь у нас в России, можно видеть из вычислений д-ра Герценштейна, представленных им на V-м Пироговском съезде, в его докладе «Земство и фельдшеризм». Оказывается, что в западной Европе на одного врача приходится жителей: в Великобритании — 1.730, в Голландии — 2.440, в Бельгии — 2.540, во Франции — 2.630, в Германии — 2.820, в Испании — 3.280, в Италии — 3.570, в Австрии — 3.630, в Норвегии — 3.630 и в России — 6.450.
Из вышеприведённого выяснения причин сами собой вытекают и меры для устранения их. При этом, однако, одни меры трудно осуществимы, или осуществимы только в далёком будущем, другие же могут быть осуществимы сравнительно легко и притом теперь же, в самом скором времени.
Конечно, к первым принадлежат такие меры, как общее улучшение экономического быта крестьян, уничтожение хронического голодания их, уменьшение пьянства, распространение в крестьянстве земледельческих машин для облегчения работы женщин, улучшение скотоводства и предупреждение падежей, освобождение женщин от работ полевых и фабричных в течение хотя бы 3-х недель после родов, отказ матерям грудных детей хотя бы до полугода в выдаче паспортов для ухода в отхожий промысел.
Понятное дело, все эти мероприятия в настоящее время почти невыполнимы и могут являться только как pium desiderum. Почти к таким же мерам надо отнести и улучшение врачебной помощи населению, увеличение числа земских и сельских врачей и уменьшение размеров их участков.
нет, я так не считаю, при чем тут везение.
Я не росла в среде наркоманов и алкашей, я знала и знаю чего хочу, замуж не в слепую выходила, ребенком занималась, карьеру строила.
Тоже считаю, что безумно повезло, даже боюсь сглазить. ттт.... достаток, 3 детей, прекрасный любимый/щий муж, работа... Всем довольна, слава Богу. Потому что чем старше, тем грустнее. Ровесницы не могут устроить личную жизнь, у кого-то детей не получается родить.
Ужас. Среди моих одноклассников и однокурсников такого нет. Пара несчастных случаев есть, да, один рак. Остальные живы.
мои одноклассники сидят по третьему-четвертому разу. кто то скололся. один от рака умер. девочки более успешные, мамы-жены. 45 лет нам в этом году. дворовая школа.
однокурсницы все приличные, универ:)
О! И я из Саратова. Выпуск школы 1988 года. Ниже то же самое рассказываю.
Мне тоже 40. Из нашей компании не погиб никто,но на психику и здоровье война повлияла:один повесился,второй от инсульта в 30 умер,двое спились,еще один инвалидом стал. Только один парень благополучный.
Может человек жил или живет где-то, где опасно... Моих знакомых тоже многих нет, погибли во время военных конфликтов в Средней Азии...
Вы как с другой планеты! Я по слухам знаю про нескольких одноклассников. И двух близких подруг из класса похоронили, одну вот недавно. Мне 40.
Конечно, я поняла, можете не продолжать, я уже сделала выводы, пойду пофонтанирую...
ляпнуть-ляпнули, а что дальше "умничать" не знаете ))) вообще не в тему, тетя
Не понимаете, о чем я - проходите мимо. Жевать я для вас не собираюсь, кто со мной на одной волне, тот поймет. И, да, у меня есть племянница, но это явно не вы. Она поумней будет. Так что я вам не тетя, деушКО.
да и поумней вас наверняка ))) зачем что-то писать, если по теме сказать нечего? ))) а вас никто не поймет )))
Идите лучше помолитесь своему благодетелю. За то, что не лежите под забором, не страдаете от неизлечимых болезней, что ваши дети целы и невредимы. А ко мне не лезьте, я не подаю.
гыыы, так вас никто и не звал умничать ))) без вас разберемся кому молиться или не молиться, полезли вы вообще-то ))) ничего, веснааааа
Да.
Среди моих одноклассников многих нет в живых.
Соседка, на два года младше меня, скончалась в 27 от диабета. Не вышла из комы.
%80 моих знакомых в разводе тянут в одиночку детей. Больше половины моих знакомых живут с родителями - бабушками - взрослыми детьми.
Ну это только начало списка.
Почему вы считаете, что те, кто в разводе или живет с " бабушками и взрослыми детьми" несчатны или страдают? Очень вероятно, что они гораздо счастливее вас, живут лучше и своей жизнью довольны!
Считаю что повезло с генетикой в том плане что в свои 46 все еще не больна всякой хренью. Знаю что мне грозит лет через 20, но до этого я еще попрыгаю.
А остальное не везенье а труд.
Да, согласна. 10 лет назад, когда нам было по 38 лет, собирала класс (как-то уже писала об этом), в списке было 60 человек (8й + присоединившиеся в 9м) - 30 девочек и 30 мальчиков, поровну оказалось. Девчонки все были живы-здоровы, одна еще и беременна 3им ребенком. А из 30 мальчишек не было в живых уже шестерых. Это 20%!!!! К сожалению накануне этого Нового года умерла и одна из наших девчонок - онкология, правда, она все успела - к 48 годам уже лет 6 была бабушкой :-)
Счастье жить
Счастье - это, конечно, когда материальный достаток, когда здорова телом и духом. Настоящее счастье - научиться жить и чувствовать себя счастливой при минимуме всего вышеперечисленного, просто по факту жизни.
Мне тоже 40, но это жесть в современном мире считать большой удачей дожитие до этого возраста....
Хотя, конечно, несчастные случаи и рак никто не отменял.
Из моих одноклассников нет в живых только одной девочки. Она погибла в автокатастрофе вместе с мужем и матерью. Остальные все ТТТ, а нас больше 30 человек было.
Конечно, никто не сидел, не воевал, не кололся и не спился.
Но я в Москве, тут, видимо, совсем другая жизнь, другие люди..
Мне сорок с хорошим плюсом, у меня здоровый ребенок, что может быть лучше? Считаю, что моя жизнь удалась.
P.S. Ребенок -подросток, есть характерные особенности подросткового возраста, куда уж без них ))) Все проходит - и это пройдет )))
То, о чем вы написали, - это обычная нормальная жизнь. Да, у многих и этого нет. Ещё и в Африке дети голодают.
Вам, конечно, повезло, что вы не в Африке родились. :)
беситесь дальше.
Источник: http://vk.com/wall-129309776_15312
Доклад в соединённом собрании Общества Русских Врачей, Общества Детских Врачей в Петербурге и Статистического отделения Высочайше утверждённого Русского Общества охранения народного здравия, 22-го марта 1901 г., в зале музея Н. И. Пирогова, Д. А. Соколова и В. И. Гребенщикова
Огромная, по сравнению с другими государствами Европы, смертность в России обусловливается почти исключительно непомерно высокой смертностью детей, отбросив которую, мы имели бы для взрослых почти те же цифры, что и для Западной Европы. В виду этого я и позволю себе выступить защитником интересов детей и попросить собрание совместно выяснить причины такого мора их и придумать возможные меры для уменьшения его.
Выше мы видели, что из детей гибнут главным образом самые маленькие, и особенно ужасная смертность оказывается в возрасте до 1 года, причем в некоторых местностях России эта смертность доходит до таких цифр, что из 1000 родившихся детей доживают до года гораздо менее половины, причем остальные (напр., в Карачайском уезде Оханского уезда Пермской губ. — 60%) гибнут в течение этого первого года жизни. Если мы добавим к этому смертность детей более старших, 1–5 лет, затем от 5–10 лет и от 10–15 лет, то мы увидим, что из 1000 родившихся доживёт до 15 лет весьма небольшое число детей, и это число во многих местах России не превышает одной четверти родившихся.
Таким образом, мы имеем в России несомненный факт вымирания детей, и если в настоящее время общее число населения в России не уменьшается, а увеличивается, то объясняется это значительной рождаемостью, пока ещё превышающей смертность, отчего и является прирост населения, хотя, надо сознаться, есть многие местности, где замечается убыль населения от преобладания смертности над рождаемостью.
Итак, факт вымирания детей остаётся несомненным фактом.
Постараемся по возможности разобраться в причинах этого и остановимся прежде всего на возможных причинах самой большой смертности, именно детей до 1-го года.
Но ещё более значительное влияние на детей должны оказывать плохие условия жизни и питания родителей до, а матери и после зачатия. Как известно, около 78% населения России принадлежит земле, пропитывается её плодами и составляет главную платёжную силу государства; между тем, земля эта даёт в среднем крестьянину для пропитания зачастую значительно менее необходимого. Чрезвычайно обстоятельно разобран этот вопрос в недавно вышедшем труде П.Лохтина «Состояние сельского хозяйства в России сравнительно с другими странами. Итоги к XX-му веку». СПб., 1901.
По вычислениям автора, в среднем за 16 лет, Россия потребляет хлеба и картофеля 18,8 пуда на человека (от 13 в неурожаи до 25 в урожаи), тогда как в других странах количество потребляемого одним человеком хлеба не падает ниже 20–25 пудов и физиологическая норма для человека при умеренной работе не может быть ниже 17,2 пуда. Поэтому цифра 18,8 пудов на человека в России, исключив из них около 10% на отруби и сор, оказывается недостаточной для прокормления даже самого крестьянина, не говоря уже о скоте его, между тем как, по вычислениям проф. Лензевитца, немецкий крестьянин потребляет пищи, в переводе на хлеб, около 35 пудов, следовательно, вдвое более нашего русского. Если же принять во внимание сверх того расход из 18 пудов на прокорм лошадей и скота владельцев, горожан и войска, на производство спирта и т.п., на потери пожарами, то для личного потребления остаётся только около 16 пудов, купить же где-либо невозможно, так как хлеба в государстве более не имеется. Что же говорить про неурожайные годы, а между тем в течение 16 лет население голодало 6 раз, на границе голода было 4 раза и имело некоторый излишек в запасе на время всего от 1–2 недель до 3 месяцев только 6 раз.
Таким образом выходит, что неурожаи составляют вполне нормальное явление для современной России, урожаи же являются приятными исключениями. Говоря о состоянии скотоводства, автор выводит заключение, что оно в России так же печально, как и землепашество, и то и другое не имеют ничего себе подобного в других странах.
Познакомясь со столь безнадёжными выводами относительно питания большинства населения России, конечно, ни для кого не станет удивительным, что при хроническом полуголодании население не может дать здорового поколения, да и даже дав таковое, не в состоянии будет его выкормить. Поэтому П.Лохтин находит весьма естественным, что там, где даже питание народа достаточно не удовлетворяется, смертность должна производить уравнение баланса и поэтому она уступает только Гондурасу, Фиджи и Голландской Индии, хотя по некоторым губерниям в неурожайные годы превосходит даже и эти места.
По данным д-ра Грязнова, вся пища крестьян состоит из ржаного и редко ячменного хлеба, картофеля и чёрной капусты, причём хлеба в день приходится 2,8–3,5 фунта на взрослого человека. Мяса приходится на человека (включая детей) в год 14–16 фунтов.
По вычислениям же д-ра Почтарёва, каждый работник в исследованном им Духовщинском уезде сверх уродившегося хлеба только для одного прокормления должен заработать на стороне 17 руб. 26 коп., не говоря о том, что ещё сверх того должен заработать для уплаты податей 15 руб. 61 коп., в силу чего и приходится, за невозможностью столько заработать, впадать в недоимки, за которые приходится платиться продажей скота. Удивительно ли после этого, что, по данным д-ра Святловского, 35% хозяйств не имеют ни одной коровы, а в 25% нет никакой рабочей скотины.
Новорожденного ребёнка обыкновенно сейчас же несут в баню, слабого обкуривают, парят в горячем духу, правят, трясут головой вниз, натирают тело солью, поят ромашкой, квасом, соками моркови и т.п. Часто ребёнок первое время живёт с роженицей в бане, подвергаясь здесь всем колебаниям температуры. «После всех этих передряг», справедливо замечает д-р Покровский в своём вышеупомянутом выдающемся труде, «очевидно, русскому новорожденному вовсе не легко начать полным здоровьем свою юную жизнь».
Уже на 3-й — 4-й день необходимость заставляет роженицу встать и приниматься за работу. Отправляясь в поле, мать или берёт новорожденного с собой, или же оставляет его дома на попечение няньки. Лично для матери, конечно, удобнее оставить ребёнка дома, так как в таких случаях матери не нужно носить с собой ребёнка на работу, иногда за несколько вёрст, и затем, на самой работе мать не отрывается постоянно от неё плачем находящегося тут же ребёнка. А между тем, в страдную пору работа горячая, важен каждый час, каждая минута и потому, понятно, огромное большинство матерей оставляют своих новорожденных и грудных детей дома. «Никогда младенец столько не лишается груди матери», говорит такой знаток народной жизни, как протоиерей Гиляровский, «и никогда не извлекает из той же груди столь недоброкачественного молока, как в июле и августе, ибо мать в самых лучших хозяйствах на третий день утром должна идти на полевые работы, куда не может брать с собой младенца, и возвращается к нему только поздно вечером. А если полевые работы отстоят далее 10 вёрст от дому, то мать должна отлучаться от ребёнка на 3–4 дня еженедельно. В некоторых хозяйствах родильница идёт на другой (!) день после родов». «Что же принесёт она, — восклицает далее почтенный автор, — младенцу в грудях своих, когда сама измучена трудами и усилиями свыше меры, жаждою и чёрствостью пищи, которая не восстановляет сил её, потом и лихорадочными движениями молока, которое сделалось для неё продуктом совершенно чуждым, скукою по младенце, который изнывает от недостатка молока так же, как она от излишества его». Как горячо и правдиво описано грустное и тяжёлое положение матери и ребёнка в страдную пору!
Чем же однако кормится ребёнок, и в каких условиях он находится, оставаясь дома? Быть может, ребёнок находится в лучших условиях, чем если бы он был взят матерью в поле и там подвергался бы под открытым небом всем невзгодам перемен погоды.
Так как всё население деревни, способное к работе, уходит в страдную пору, т.е. в июле и августе, в поле, то все дети остаются на попечении детей же, подростков лет 8–10, которые и исполняют обязанности нянек. Поэтому, можно себе представить, что делается с маленькими детьми при таком надзоре детей же.
Мать, уходя рано утром на работу, спелёнывает ребёнка, предположим даже, завёртывая его при этом в чистую пелёнку. Понятное дело, что вскоре по уходе матери и приставленная для присмотра за ребёнком 8–10 летняя девочка, которой, в силу её возраста и понятного полного непонимания важности её задачи, хочется побегать и поиграть на свежем воздухе, такая нянька оставляет ребёнка и ребёнок в течение иногда целого дня лежит в замоченных и замаранных пелёнках и свивальниках. Даже и в тех случаях, если мать оставит няньке достаточное количество перемен белья, не в интересах последней менять это запачканное бельё по мере надобности, так как стирать это бельё придётся ей же самой. И потому, можно себе представить, в каком ужасном положении находятся спелёнутые дети, завёрнутые в пропитанные мочой и калом пелёнки, и это к тому же в летнюю жаркую пору. Сделается совершенно понятным и ничуть не преувеличенным заявление всё того же наблюдателя прот. Гиляровского, что от такого мочекалового компресса и от жары «кожа под шейкой, под мышками и в пахах сопревает, получаются язвы, нередко наполняющиеся червями» и т.д. Также нетрудно дополнить всю эту картину той массой комаров и мух, которые особенно охотно привлекаются вонючей атмосферой около ребёнка от гниения мочи и кала. «Мухи и комары, витающие около ребёнка роями, — говорит Гиляровский, — держат его в беспрестанной горячке уязвления». Кроме того, в люльке ребёнка и, как увидим ниже, даже в его рожке разводятся черви, которые, по мнению Гиляровского, являются для ребёнка «одними из самых опасных тварей».
Остаётся ещё остановиться на главном — на пище ребёнка. Понятно, что пища ребёнка для лёгких, путём дыхания, самая ужасная, так как ребёнок дышит всё время душным смрадным воздухом, да иногда и пути входа воздуха непроходимы и часто ноздри закупориваются мухами и личинками их. Но, быть может, при всех этих невзгодах хотя кормление ребёнка происходит более или менее удовлетворительно. «Относительно кормления детей в сельском населении», говорит д-р Покровский, «громадно преобладающем у нас в России и именно составляющем 0,9 общего населения, мне удалось собрать около 800 сведений, доставленных из разных мест России, из коих видно следующее: тотчас после рождения почти всюду, во всём коренном русском населении, даётся новорожденному соска, т.е. тряпка с завёрнутым в ней жёваным хлебом или тому подобными веществами (иногда до 3-х дней не дают груди); в некоторых местах не дают груди до молитвы матери, иногда до крещения. Лучшее средство при этом против «грызи» и «нутряной грыжи» это соска (для изгнания грыжи) из чёрного хлеба с солью, иногда из моркови, свеклы, яблока, кренделей, пряников, грецких и волошских орехов, разжёванного толокна. Мочат иногда соску в молоке, постном масле, сахарной и медовой воде. В Пермской губ. местами обычай вместе с соской с первых же дней давать детям сусло, брагу и квас, что особенно развито в семьях, не имеющих коров. «При этом всюду, — добавляет д-р Покровский, — нянька перед кормлением смачивает соску своей слюной». Таким образом, прикармливание ребёнка начинается и в обыкновенное время с первых же дней после рождения, а с 5–6 недель обязательно, полагая, что грудного молока недостаточно, причём даётся соска-жёвка, коровье молоко, каши, тюри из хлеба и баранок и т.п.
Уже около 4–5 месяцев по всей России (Покровский) дают жёвки, картофель, щи, каши, яичницы, горох, бобы, печёную тыкву, фасоль, простоквашу, сметану, сусло, квас, кулагу, брагу, грибы, ягоды, огурцы и т.п. Отнятым от груди часто не дают молока в постные дни, а таких дней в году 250. Итак, из всего этого видно, в каких неблагоприятных условиях находится ребёнок в отношении питания с самых первых дней его жизни. Но если мы познакомимся с питанием ребёнка в летние рабочие месяцы, то мы прямо ужаснёмся, увидя, что ест и пьёт грудной, и даже новорожденный ребёнок. Мы уже говорили выше, что в летнюю страдную пору матери уходят на работу, оставляя ребёнку пищу на целый день, и кормят грудью ребёнка только ночью и вечером, возвращаясь с работы, в некоторых же случаях только через 3–4 дня. Ребёнку оставляется так называемая соска и жёвка. Первая, обыкновенно, представляет из себя коровий рог, к свободному открытому концу которого привязан коровий сосок, покупаемый или в Москве в мясных рядах, или у местных мясников в деревнях. Конечно, всякому понятно, что такая соска необходимо должна гнить и этот кусок гнили, безразлично, будет ли он мыться или нет, находится почти целый день во рту ребёнка. «Молоко, проходя через этот вонючий, мёртвый кусок, естественно пропитывается всею заключающеюся в нём гнилью, и затем эта отрава идёт в желудок ребёнка», говорит д-р Песков (Покровский).
Конечно, в этиологии высокой детской смертности, помимо перечисленных моментов, играет весьма большую роль также и значительное распространение заразных заболеваний, в виде дифтерита, скарлатины, кори и т.п.; но эти заболевания захватывают более старших детей, обыкновенно после 2-х лет. При этом в распространении этих заболеваний, равно как и в смертности от них мы видим полное отсутствие какого-либо влияния национальности или вероисповедания — все в одинаковой мере заболевают и умирают, и даже сравнивая с западной Европой, мы найдём далеко не такую разницу в смертности детей в возрасте выше 1-го года и именно от заразных заболеваний, как мы то видели для возраста ниже 1-го года для заболеваний кишечника. Только в отношении оспы эта разница с западной Европой более рельефна, но причина этого, конечно, совершенно понятна и лежит в ещё недостаточном развитии оспопрививания у нас в России.
Следовательно, не распространяясь о путях развития заразных болезней, достигающих в случаях эпидемий весьма широкого распространения у нас в России, можно сказать, что главные причины постоянной ненормальной по сравнению с западной Европой смертности в России лежат не в этих заболеваниях заразными формами.
Понятно, что главные условия широкого распространения заразных форм лежат в несвоевременном, позднем распознавании эпидемий, в отсутствии изоляции и обеззараживания. Упоминая об этом, мы таким образом сталкиваемся с вопросом о врачебном вмешательстве и потому остановимся вообще на вопросе о медицинской помощи в России.
Достаточна ли, однако, врачебная помощь у нас в России, можно видеть из вычислений д-ра Герценштейна, представленных им на V-м Пироговском съезде, в его докладе «Земство и фельдшеризм». Оказывается, что в западной Европе на одного врача приходится жителей: в Великобритании — 1.730, в Голландии — 2.440, в Бельгии — 2.540, во Франции — 2.630, в Германии — 2.820, в Испании — 3.280, в Италии — 3.570, в Австрии — 3.630, в Норвегии — 3.630 и в России — 6.450.
Из вышеприведённого выяснения причин сами собой вытекают и меры для устранения их. При этом, однако, одни меры трудно осуществимы, или осуществимы только в далёком будущем, другие же могут быть осуществимы сравнительно легко и притом теперь же, в самом скором времени.
Конечно, к первым принадлежат такие меры, как общее улучшение экономического быта крестьян, уничтожение хронического голодания их, уменьшение пьянства, распространение в крестьянстве земледельческих машин для облегчения работы женщин, улучшение скотоводства и предупреждение падежей, освобождение женщин от работ полевых и фабричных в течение хотя бы 3-х недель после родов, отказ матерям грудных детей хотя бы до полугода в выдаче паспортов для ухода в отхожий промысел.
Понятное дело, все эти мероприятия в настоящее время почти невыполнимы и могут являться только как pium desiderum. Почти к таким же мерам надо отнести и улучшение врачебной помощи населению, увеличение числа земских и сельских врачей и уменьшение размеров их участков.
