Ю,Ю

01.10.2013 15:57

http://ura.ru/content/tumen/30-09-2013/articles/1036260436.html

Целая неделя понадобилась участникам форума РФ-США по защите детей от жестокого обращения, который состоялся в Ханты-Мансийске, чтобы в полной мере осознать, что же это было на самом деле. Сказать, что некоторые из гостей мероприятия были шокированы — не сказать ничего. В Тюмени, во всяком случае, теперь твердо уверены, что в России вопреки уверениям президента Путина поэтапно внедряют западную систему ювенальной юстиции и руководит этими процессами не кто иной, как главный защитник детей — Павел Астахов. Что происходило за кулисами форума, почему наш омбудсмен оказался исполнителем инструкций Госдепа и как маленьким россиянам прививают антиродительские настроения — в интервью «URA.Ru» рассказал председатель Тюменского отделения движения «Народный собор», кандидат социологических наук Константин Шестаков.

— Константин, какое впечатление произвел на вас российско-американский форум по защите детей от жестокого обращения? Мы много знаем о негативном опыте в этом вопросе американцев, тогда чему они учили русских специалистов?

— Действительно, тот опыт, который наработали американцы, он во многом негативный. Поэтому совершенно непонятно, чему они нас приехали учить. Дерево познается по плодам, и если посмотреть, чего достигли американцы своей системой ювенальной юстиции, защиты детей от жестокого обращения, то мы увидим плачевную, чудовищную картину: во-первых, реальная жестокость по отношению к детям не только сохраняется, но и приумножается. Мы знаем об убийствах и издевательствах над приемными детьми, в том числе и из России. Драконовские меры ювенальной юстиции, от которых страдают нормальные родители, для тех, кто по-настоящему плохо относятся к детям, не помеха. Это доказывает необходимость и правильность того шага, который был сделан — запрета на экспорт детей в США.

Реальное, а не надуманное насилие процветает в США, а простые добросовестные родители запуганы системой ювенальной юстиции. То есть все с точностью до наоборот: реальные преступники делают все, что хотят, а нормальные родители боятся повысить голос на ребенка, боятся ему противоречить, чтобы он не закричал, не набрал номер телефона и не пожаловался. Психологи, в частности российские, предупреждали, что система «телефона доверия», прежде всего, провоцирует жаловаться избалованных детей. Забитые дети не пользуются телефоном, они просто не верят в то, что им кто-то поможет.

Когда говорили о технологии применения «телефона доверия», я спросил, как избежать злоупотреблений при его использовании со стороны взрослых, которые могут сводит счеты друг с другом, жалуясь на соседей, и со стороны детей, которые, испытывая временную обиду на родителей, пытаются им отомстить. Американцы скользко ответили, что каждая система имеет свои недостатки, ничего идеального не бывает и оператор на телефоне как раз должен отсеивать подобные пустые звонки. Но для России это же дикий коррупциогенный фактор! Если это экстраполировать на российские реалии, то мы получим беспредел.

Появляется человек, который наделен полномочиями возбуждать процедуру проверки семьи. Начинается разбирательство, семья ставится под контроль, и де-факто действует презумпция виновности родителей. Хотя на пленарном заседании детский омбудсмен Павел Астахов говорил о презумпции добросовестности родителей.

Мои земляки из Тюмени, представляющие органы госвласти, тут же стали публично упрекать меня в том, что я задаю вопросы не по теме. Зашикали на меня со всех сторон, хотя вопрос был корректный... Дух нетерпимости к другому мнению, отличному от ювенальной юстиции, присутствовал на этом форуме.

По исследованиям психологов, которыми располагает наша организация, только 0,2 от 1 % семей в России можно отнести к семьям, где дети подвергаются жестокому обращению — это ничтожно малый процент. А если брать количество насилия по отношению к детям — то есть с другой стороны посчитать, то только 4% случаев насилия над детьми — это насилие в семье. То есть 96% насилие над детьми происходит не в семье. Но почему-то форум собирается по вопросу насилия именно в семье.

— Зачем эту тему поднимают в России, да еще и с помощью уполномоченного по правам ребенка Павла Астахова?

— Зачем это нужно Астахову — понятно... Еще два года назад наш детский омбудсмен был проводником ювенальной юстиции в России. Но после Всероссийского родительского съезда, который состоялся 9 февраля 2013 года (проводился Ассоциацией родительских комитетов и сообществ АРКС совместно с политическим движением «Суть времени»), Владимир Путин прямо сказал, что западная система ювенальной юстиции для нас неприемлема.

Астахов не может говорить то, что противоречит установкам президента. И он начал повторять правильные установки. Теперь он говорит о том, что органы опеки должны исходить из презумпции добросовестности родителей. Говорит, что ребенок, прежде всего, имеет право воспитываться в своей семье, что изъятие из семьи должно производиться в крайних случаях.

Но, с другой стороны, заканчивается пленарное заседание, мы идем на секции, и там американцы, приглашенные Павлом Астаховым, рассказывают нам о том, как жаловаться на родителей, как защищать права тех людей, которые жалуются на родителей, чтобы у них не было неприятностей, как наладить максимальный контроль за семьей. Иными словами, проговаривают всю систему западной ювенальной юстиции. То есть на деле мы видим полный возврат омбудсмена к прежнему курсу. Астахов повторяет слова президента, но на деле ведет себя как Госдеп.

— Как ювенальная юстиция может войти в нашу жизнь, если мы ее официально не поддерживаем?

— Дела говорят о том, что вся борьба впереди. Ювенальная юстиция продолжает не то, чтобы просачиваться, а достаточно уверенно входит в нашу систему образования, здравоохранения, систему социальной защиты. Уже сейчас действуют ювенальные технологии. И, к сожалению, за правильными декларациями, в том числе и со стороны главного детского омбудсмена Павла Астахова, не следует конкретных дел по предотвращению влияния этой системы. Он просто, молча, поощряет все это.

Хотелось, чтобы были приняты решения, ограничивающие действия ювенальной технологии. Но, наоборот, на уровне внутриведомственных инструкций уже есть распоряжения о том, что необходимо доносить за каждый синяк, о том, что необходимо рекламировать «телефон доверия» именно в антиродительском ключе. И в Тюмени в нашу организацию поступает много жалоб с тем, что на уроках правовых знаний, или социальные педагоги, или классные руководители, говоря о «телефоне доверия», подают это все в ювенальном духе, в антиродительском духе.

Хотя тот же телефон доверия можно рекламировать иначе: хулиган пристает, наркотиками торгуют, спайсы, соли — звони по телефону доверия. Это крайне безграмотная концепция и подход — запугивать детей собственными родителями.

— На каких еще секциях вам удалось побывать, и что насторожило?

— Интересно шло обсуждение вопроса об эксплуатации детского труда. Американцев спросили: «Вот если я на даче ребенка заставляю собирать огурцы, убирать в своей комнате — это насилие или нет?». И ведущая секции сказала: «Я была бы рада, если это были бы единственные случаи, которыми мне приходилось бы заниматься». С одной стороны, это значит: нет ничего серьезного. А с другой — да, она должна этими случаями заниматься. То есть все-таки они считают, что это жестокое обращение.

Но мы живем не в Америке, а в России, где воспитание трудом было всегда. Все это очень настораживает. Мне рассказывали, что у нас в Тюмени органы опеки приходят в семьи, где воспитываются приемные дети, и внимательнейшим образом опрашивают их, не заставляют ли их трудиться, а если заставляют, то это является жутким нарушением, вплоть до снятия опеки.

По этому вопросу выступали и представители региональных родительских комитетов, они говорили, что проблема насилия в семье высосана из пальца. Но их главными оппонентами стали другие общественники — НКО. Эти некоммерческие фонды — вот отъявленные ювеналы, которые получают гранты за внедрение этой пагубной системы в России. И их, между прочим, Павел Астахов почему-то поддерживает, хотя публично всегда выступает против ювенальной юстиции.

И неудивительно, что на Ханты-Мансийском форуме, например, всем участникам раздавали комплект из пяти книжек, где даны четкие методические рекомендации о том, как проводить в жизнь ювенальную систему. Каждый делегат форума — представители органов опеки и региональные уполномоченные по правам ребенка — их получил. На пленарном заседании сказали одно, а в руки дали несколько томов инструкций противоположных по содержанию тому правильному пафосу, который был до этого произнесен со сцены. Я это могу оценить только как то, что форум, организованный Павлом Астаховым, проводился в поддержку ювенальной юстиции в России.

Тем, кто еще сомневается, не зря ли мы отказываемся от ювенальной юстиции, я хочу напомнить кое-что из истории. Еще в 60-70 годы ХХ века впервые на Западе тему ювенальной юстиции стали раскручивать педофильские организации. В частности, Paedophile Information Exchange (PIE) зарегистрирована в Великобритании. Именно она первая инициировала вопрос о правах детей на сексуальную свободу. Но когда они поняли, что в таком виде идея не проходит, стали шире рассматривать этот вопрос — в целом как защиту детей. В толерантной Европе эту организацию упразднили в 80-х годах как аморальную, но ее люди просочились в другие общественные организации для продвижения этих идей. Потом ювенальную юстицию подхватили другие слои общества.

— Значит, Госдеп все-таки влез в нашу систему?

— Он уже дано влез в нашу систему. Не так глубоко, как мог бы, благодаря сопротивлению общественности. Теперь надо думать, как его изгонять. Пора прекращать проводить подобные форумы в России и для российских специалистов. Следующее такое мероприятие планируют провести в Калифорнии. Интересно, кто будет спонсировать поездку туда российских детских региональных омбудсменов и представителей органов опеки?

Anonymous