♀Сумерки Ѽ Сага-283♂

Глава 21.2 окончание
Все вернулось.
Она вспомнила.
Вспомнила, как эти руки проводили по ее обнаженной спине и крепко стискивали ребра; какими нежными и настойчивыми были гибкие пальцы; вспомнила, как цеплялась за эти крепкие плечи, оставляя следы от ногтей; прижимала к себе и отталкивала, опрокидывая его на постель, и забиралась сверху, и ее темные волосы волной укрывали их обоих... Вспомнила его дрожь и обессиленный стон, и, как она, собрав последние силы, крепко прижималась губами, стремясь поймать этот сладкий вздох, чувствуя, как перед глазами вспыхивают разноцветные звезды... Как она отдыхала, прижавшись разгоряченной щекой к его груди, легко поглаживая напряженные мышцы; как поднималась на локтях и ласково дула на его взмокший лоб, убирая с него влажные русые пряди, глядя в сияющие глаза, целуя эти невозможные ямочки на щеках... Вспомнила, как невесомо и нежно двигались его губы, выискивая места, где еще недавно находились его руки - ее шея, плечи, спина... Как сладко было лежать, расслабленно обнявшись, чувствуя, как горячее тело прижимается к ней сзади, как крепко обвивают ее сильные руки, как губы что-то тихо шепчут ей в затылок. Не расслышать и переспросить, повернув голову; и увидеть смеющиеся счастливые глаза, и в ответ вновь ощутить вкрадчивые и все более настойчивые прикосновения...
Неожиданно всплыли другие воспоминания - что Монро боится щекотки, а она, Анна, бессовестно этим пользовалась и дразнила его. И она тоже боится, только Монро никогда ее не щекотал. Как он негромко мурлыкал ей в ухо милые песенки, которые сочинял на ходу... Что он совсем не разбирается в собственном хозяйстве, а на ее расспросы неуверенно поднимал брови: "Лошади? Вроде да. И, кажется, овцы..." А когда Анна смеялась, обнимал ее и жарко шептал: "Зато там очень красиво. Луга и огромные сады. Когда они цветут, там стоит такой дивный аромат, что хочется упасть на траву, закрыть глаза и лежать, упиваясь им - долго-долго. И цветы, много цветов... " Выяснилось, что им по душе одни и те же книги и оба терпеть не могут овсянку. Как она коварно разыгрывала его, а он всякий раз попадался на ее удочку. Как каждое утро умолял не сбегать ни свет ни заря, а она нехотя покидала его, выскальзывая из горячих рук, поднималась с разгромленной постели и торопливо одевалась перед зеркалом. А он неслышно подходил сзади и обнимал ее, и они вместе смотрели на эту прекрасную картину в резной раме. В зеркало, которое потом столько дней равнодушно отражало лишь одно лицо - ее собственное...

- ...я не хочу. Не хочу, не хочу...

Монро нехотя отстранился, с силой выдохнул. Посмотрел ей в лицо - зеленые глаза были почти черными.
- Жаль. Простите меня, Анна. Мне не следовало...
Девушка, тяжело дыша, смахнула с лица растрепавшиеся волосы и продолжила, глядя в эти глаза:
- ...я не хочу начинать сначала, Монро. Я хочу... продолжить. С того места, на котором мы остановились. Не хочу ждать. Не хочу опять терять время. Не хочу одиночества. Не хочу, не хочу... - Анна крепко обняла его, уткнулась лицом в грудь, прижимаясь все крепче и крепче. Монро стиснул ее в объятиях, привлекая к себе. Это было так прекрасно, так покойно и удивительно - как будто она вернулась домой. Словно наконец обрела то, что долго и безнадежно искала. Его, Монро. И себя.
- ...Знаете, чего я желал больше всего, Анна?
Анна улыбнулась. Подняла голову - лицо Монро, его глаза и губы оказались совсем рядом. Провела руками вниз по бокам, наткнулась на широкий кожаный ремень. Подцепила пальцами и легонько потянула к себе.
- Нет, Анна.
- Разве? - девушка недоверчиво и насмешливо вскинула бровь.
- Да. Нет. Не этого. Не только этого. Конечно... Господи, Анна, вы меня вконец запутали!
- Вы сами запутались. Так чего же, Монро?
- Обнять. Просто обнять. Прижать к себе - крепко-крепко. Вот так. И не отпускать. Мне хотелось делать это каждое утро, когда вы сбегали от меня. И... потом хотелось. Когда мы расстались. Каждый день я мечтал об этом.
- Монро...
- Сто сорок пять дней, Анна. Я считал. Не хотел считать, но проклятые дни сами складывались в эти тоскливые цифры, и с каждым восходом солнца их становилось все больше и больше.
- Бог мой...
- Сто сорок пять дней - без вас.
- Ужасно... Что же мы наделали, Монро?..
- Через месяц Диггори привез мне кольцо. Через полтора я не выдержал и начал писать вам. Через три - запил...
- Монро... Я ведь так и не прочитала ваши письма. Мне не дали. Не знаю, как Томасу удалось вернуть их...
- Это неважно. Я все расскажу вам - сам.
- Бедный мой, бедный...
- Не нужно меня жалеть, Анна. Я такой дурак. Моя вина, что я хотел все сделать красиво. Слишком красиво.
- Мне все равно. Пусть будет красиво. Пусть будет обыденно. Все равно. Лишь бы вместе.
- Ну, раз так... - Монро огляделся. Вокруг ничего не изменилось - все так же пахло сыростью и пылью, та же глухая темнота укрывала стены и сводчатый потолок, так же потрескивал, чадя, факел на стене; тускло отражали свет мутные бока бутылок, стройными рядами лежащих на полках...
- Раз так, пускай будет не очень красиво и романтично.
Держа за руки Анну, все еще сидящую на бочке, укрытую сползшим с одного плеча камзолом, он прижал ее ладони к своему сердцу и негромко сказал:
- Анна, я люблю тебя. Я люблю тебя...

***
Они яростно целовались, задыхаясь, цепляясь друг за друга, словно утопающие - за соломинку. Прижимая друг друга к стене, к полкам, сшибая бутылки. Что-то глухо ударилось об пол и укатилось в темноту, что-то разбилось с жалобным звоном, что-то упало и мешало под ногами. Монро стискивал Анну в объятиях, поднимая, отрывая от пола; она нечаянно порвала его рубашку, запустила под нее руки и с наслаждением гладила теплую кожу спины; шпильки выпали из волос и те свободно упали ей на плечи. Анна застонала, ощутив спиной холодные камни стены и одновременно - напряженные бедра, прижавшиеся к ней спереди. Монро забормотал срывающимся голосом:
- Сейчас, сейчас... Идем?
Она ответила прямо в приоткрытые губы, не переставая их целовать:
- Идем.
Не разрывая объятий, они добрались до двери, и только тут вспомнили, что она заперта. Монро решительно заявил, что больше он не станет ждать ни минуты и намерен стучать и вопить изо всех сил, и пусть даже этим перебудит весь замок - ему наплевать. Анна только рассмеялась, уткнувшись лицом ему в плечо и указала на пламя факела - оно трепетало на сквозняке, вытянувшись в сторону входа...
Дверь была открыта.

Потом продолжили в ее спальне. Добираться пришлось довольно долго, потому что они не переставали целоваться - в каждом коридоре, на каждой ступеньке, в каждом углу - и не могли остановиться. Упав на кровать, жадно накинулись друг на друга, срывая и отбрасывая мешающую одежду. Анна, поболтав ногами, не глядя скинула туфли, и они улетели далеко прочь - одна попала в зеркало, но то не разбилось, лишь что-то кротко звякнуло на туалетном столике. Монро попытался последовать ее примеру, но его сапоги наотрез отказались подчиняться и ему пришлось выпустить девушку из объятий, сесть на край кровати и с досадливым ворчанием стянуть с себя непокорную обувь. Анна в это время целовала его голую спину, гладила длинные ровные мышцы... Вспомнила - и легонько пощекотала бок. Монро вздрогнул, обернулся и с ухмылкой посмотрел на нее:
- Вот, значит, как. Насколько я помню, ты, Анна, тоже не любишь щекотки. Ну, держись.
Анна испуганно отстранилась, выставив ладони вперед:
- Нет! Пожалуйста, не надо. Не надо! Я буду кричать!
Тот схватил ее запястья и вкрадчиво прошептал в ухо:
- Хорошо. Не буду. Хотя я помню много других способов заставить тебя кричать, Анна...
Она только застонала, запрокидывая голову, упиваясь жаркими влажными поцелуями, спускающимися по ее шее к груди. Когда на помощь губам пришел бесстыдный язык, не выдержала и всхлипнула, падая на постель, увлекая за собой мужчину. Жалобно выдохнула, едва не теряя сознание:
- Постой. Я хочу... хочу...
Монро тронул языком ребра, промурлыкал ей в живот:
- Чего ты хочешь, Анна? Скажи, я все сделаю для тебя.
- Я хочу тебе сказать... Давно хочу... Пусть даже сама себе не могла в этом признаться...
- Что, любовь моя?
- Очень давно. Сколько ты там говорил? Сто сорок пять дней.
- Забудь о них. Все позади. Забудь.
- Постой.
Дрожащими пальцами Анна убрала с глаз мужчины густые русые волосы и произнесла - негромко и уверенно:
- Я люблю тебя, Монро. Я люблю тебя.
Тот счастливо зажмурился и снова открыл свои невозможные зеленые глаза. Улыбаясь во весь рот, выдохнул:
- Я люблю тебя, Анна. Я так счастлив, что наконец-то могу сказать тебе это, глядя в лицо. Я люблю тебя...
- Ну, не совсем в лицо...
Тот тихо засмеялся, уткнувшись головой ей в грудь - волосы защекотали влажную кожу. Невнятно повторил:
- Я люблю тебя.
- Иди ко мне.

***
- Рассвет.
- Это хорошо.
Анна лежала так, как ей давно хотелось - уютно устроившись щекой на голой груди Монро. Он обнимал ее одной рукой, закинув другую за голову. Прямо перед глазами она видела впалый живот с узкой дорожкой темных волос. Не удержалась, провела пальцем - мышцы на миг напряглись и расслабились.
- Мы не спали всю ночь.
- И это очень, очень хорошо.
- Надо отдохнуть.
- Набраться сил. Нам понадобится много сил.
- Очень много.
Монро сонно пробормотал:
- Спи, Анна. Спи, любовь моя.
- Пожалуйста, приснись мне. Даже во сне не хочу с тобой расставаться.
- Я здесь, с тобой. И я не уйду, обещаю. Мы же никуда не спешим. Мы заснем и проснемся - вместе. А потом будет новый день. И еще один, и еще...
Анна легонько поцеловала его в живот:
- Тогда давай спать.
Расслабленно улыбнулась и закрыла глаза...

Стук в дверь.
Анна застонала и села на постели, обхватив руками растрепанную голову. Бросила взгляд на часы, с трудом разглядев стрелки - они не проспали и полчаса. Жалобно закричала:
- Я ненавижу этот дом! Я продам его за бесценок к чертям собачьим и куплю крошечную лачугу где-нибудь в глуши - чтобы ни одного человека на сто миль вокруг. Я вздрагиваю каждый раз, просыпаясь от стука - обычно он не сулит ничего хорошего. Почему здесь постоянно что-то происходит? Почему я всегда всем нужна с утра пораньше? Почему никто не может без меня обойтись? Здесь определенно слишком много народу. Не хочу никого ни видеть, ни слышать!..
- А я?
- Только тебя. Только ты и я - и больше никого в целом свете. Поедешь со мной в лачугу?
- Непременно. Успокойся, родная. Сейчас я навсегда отобью охоту у кого-либо будить тебя таким бесчеловечным образом.
Монро слез с кровати и в чем мать родила направился к двери. Анна, ухмыляясь, швырнула в него скомканной простыней:
- Прикройся.
Тот удивленно обернулся:
- Зачем?
- Ты собираешься открыть прямо так, нагишом? Тебе не стыдно?
- Отчего же? Мне нечего стыдиться. Пускай смущается и стыдится тот, кто бессовестно будит по утрам мою любимую женщину.
- Там могут быть горничные. Или мои подруги - это гораздо хуже. Тогда они станут врываться втрое чаще. Одни - из любопытства, другие - из нахальства.
- Этим меня не испугать. У меня есть брат по имени Келвин.
Монро решительно распахнул дверь, выглянул в коридор...
- Никого...
Присел и поднял с пола поднос, накрытый салфеткой. Поставил на туалетный столик, отогнул краешек салфетки. Восхищенно присвистнул:
- Какой-то святой человек позаботился о нас. Ты голодна? Хочешь перекусить? Здесь еды на целый день.
- Нет. Потом. Все потом. Давай спать.
- Давай.
- Стой, погоди.
- Что?
- Запри, пожалуйста, дверь на ключ. Вон он, перед зеркалом...
- Вот так.
Монро забрался обратно под теплое одеяло. Прижался подбородком к плечу Анны, закинул колено на ее бедро, крепко обнял руками. Пробормотал в ухо:
- Предлагаю не выходить отсюда по меньшей мере сутки. Не открывать, не вставать с постели, не отзываться на заманчивые вопросы...
- Замечательное предложение. А сначала - спать.
- Спать.

***
- Ты будешь самой красивой невестой на свете, Лили.
Лили смущенно улыбнулась:
- Все невесты красивы, Свити. Не бывает некрасивых невест.
- Это так. Но ты будешь особенной, я уверена.
После двухдневного заточения Анны в ее спальне вместе Монро девушки взбунтовались и грозно потребовали предъявить им подругу - хотя бы убедиться, что та жива и здорова. Влюбленные нехотя подчинились. И Анна, вполне здоровая, только чуть утомленная, опять собрала в своей комнате девичник - с милыми разговорами, беззлобными шутками и мечтами о предстоящей свадьбе Лили.
Ники, подперев голову рукой, лежала поперек кровати. Повернулась к Лили:
- Вы уже выбрали дату?
Та, нахмурившись, зашевелила губами.
- Так. Рождество, Крещение... Зимой уже не успеем, нет. Потом пост, Пасха... получается, только весной - в конце апреля, не раньше.
С сожалением вздохнула:
- Еще почти четыре месяца. Так долго...
Свити погладила ее по плечу:
- Ничего. Ты сама не заметишь, как за приготовлениями пролетит время.
Оливия, сидевшая в кресле у окна, подала голос:
- Я знаю одну пару, они готовились к свадьбе два года. Хотели, чтобы все было пышно, торжественно и красиво.
Лили охнула:
- Нет, два года - это слишком. Я столько не выдержу...
- Ну вот видишь. По сравнению с этим четыре месяца - сущий пустяк. Потерпи.
- А что та пара? Как у них сложилась семейная жизнь?
Оливия пожала плечами:
- Живут... как-то. Обычно живут.
- У нас не будет обычно. У нас все будет замечательно.
Анна засмеялась:
- Несомненно, Лили. Главное - это ваша любовь. Уверена, вы будете жить долго и счастливо. Ты... еще не думала о детях?
Лили порозовела:
- Конечно, думала. Сколько бог даст - пусть столько и будет.
- И вы, разумеется, будете стараться...
Лили хихикнула и легонько шлепнула Анну по руке.
- Будем. Знаешь, мы ездили к Мэгги и Марку, когда у них родился малыш. Он... такой чудесный! Просто удивительно - крошечный, настоящий маленький человечек. Я сначала боялась взять его на руки, а потом осмелела. Он даже улыбнулся мне, представляешь! Хотя мама и сестра смеялись и говорили, что новорожденные дети улыбаются редко и бессмысленно, я все равно уверена, что мне не показалось. Мэг такая счастливая...
Свити повернулась к ней:
- И я помню, как Агнес была совсем крошечной. Такой милой, похожей на ангела. Мне нравилось с ней водиться. Уверена, ты будешь не только самой прекрасной невестой и женой, Лили, но и самой лучшей матерью.
Ники вспомнила свой сон, в котором видела двух светлоголовых детей и грустно вздохнула:
- А мне мать заявляла, что своим появлением на свет я испортила ей всю жизнь. И я с детства чувствовала себя виноватой перед нею. Слава богу, видимся мы довольно редко.
- А... твой отец?
- Я никогда с ним не встречалась. Конечно, он дал мне свое имя - они с матерью успели обвенчаться до моего рождения... но потом он исчез. Видно, ему я тоже оказалась не нужна... А вот дядюшка всегда утверждал, что я - его счастье. Неожиданный подарок судьбы.
Оливия негромко спросила:
- Отчего у него нет своих детей?
- Он рано овдовел. Очень любил покойную жену и долго не мог смотреть ни на одну женщину. А потом привык жить в одиночестве - так он утверждает. Заявляет, что он старый холостяк и его вполне устраивает подобный статус. Но ко мне всегда относился, как к родной дочери.
- Передавай ему привет от меня.
- Обязательно. Послушай, а ты не хочешь съездить к нам в гости и повидаться с ним? Отправимся все вместе...
Оливия засмеялась:
- Спасибо за приглашение, но, пожалуй, нет. Не в этот раз. Полагаю, твоему дяде и так хватит впечатлений - от вас четверых.
Свити ухмыльнулась:
- Да уж. Родители тоже будут... удивлены.
Ники погладила русые волосы Свити, рассыпавшиеся по ее коленям:
- Они уже виделись и с Мишелем, и с Анри.
- Да, точно. Я и забыла. Анна, а вы еще не думали о свадьбе?
Та пожала плечами.
- Нет. Монро летом уже делал мне предложение, но вся эта история с письмом и прочее... Словно бы и не сделал толком, и я толком не ответила... Господи, Свити, мы помирились всего пару дней назад! Нам нужно заново привыкать друг к другу. Какие тут разговоры о свадьбе...
Ники хихикнула:
- Как ты не понимаешь, у них не было времени на разговоры...
Анна показала подруге язык и снова обернулась к Лили:
- А ты уже придумала, какое хочешь платье?
Лили вздохнула:
- Это странно, но мне... почти все равно. Это же не главное, правда?
Анна приподнялась на локте, нахмурилась:
- Постой, как это - не главное? Нет, разумеется, самое важное - это ваша любовь и ваше будущее счастье. Но платье, Лили, подвенечное платье! Ты же наденешь его только раз в жизни! И потом, глядя на него, будешь вспоминать этот прекрасный день. А когда твои дочери спросят про вашу свадьбу, что ты им покажешь? Так дело не пойдет!
- Я подумаю об этом. Хорошо, что сейчас не обязательно надевать эти ужасные тяжеленные корсеты и фижмы... Бр-р-р... А раньше вообще были такие смешные фасоны, глухие воротники, в которых невозможно было дышать...
Анна возразила:
- Раньше тоже были очень красивые платья.
Наморщила лоб, что-то соображая.
- Погоди. Погоди-ка...
Слезла с кровати, надела туфельки и быстрым шагом направилась к двери. Подруги повернули к ней головы:
- Анна, ты куда?
- Я сейчас вернусь. Подождите меня, я ненадолго.
Ники прищурилась:
- Мне страшно отпускать тебя одну. Уверена, что где-то рядом притаился Монро и только и ждет удобного случая, чтобы похитить тебя еще на недельку.
Та отмахнулась:
- Он в гостиной, с мужчинами. У них там какой-то важный совет, так он заявил.
- Интересно, по какому же случаю?
- Сказал, что снова собирается сделать мне сюрприз. Меня дрожь пробирает от одной мысли, что в этом может принять участие Томас.
- Ты не убила его после вашего заточения в подвале? Его и Лесли?
- Нет. Мне пока было... не до этого. Наверное, так и не дойдут руки... Хотя взглянуть на их лица будет любопытно.
Анна смущенно улыбнулась и скрылась за дверью. Вернулась она скоро, как и обещала - нагруженная двумя увесистыми свертками. Подруги вскочили с кровати и бросились ей помогать. Развернув плотные холсты, они обомлели и не могли вымолвить ни слова.
Два прекрасных подвенечных платья. Старомодных, непривычного фасона, богато украшенных мелкими жемчужинами и серебряной нитью. Пожелтевшие от времени изысканные кружева, шелк, затейливая вышивка...
Выдохнули все одновременно:
- Боже, как красиво... Это?..
- Мамино и Лиз.
- Они прекрасны...
Анна бережно встряхнула платье, подняла на вытянутых руках.
- Лили, вот, приложи к себе. А еще лучше - примерь.
Лили осторожно приняла платье и подошла к зеркалу. Прижав подбородком воротник, расправила длинную пышную юбку со шлейфом. Свити подошла ближе и помогла ей. Лили, придерживая платье у груди, обернулась к подругам:
- Как вам?
- Чудесно. Просто чудесно. Лили, надень его, пожалуйста.
Девушка с сожалением покачала головой:
- Боюсь, оно будет мне тесновато в груди. А вот... - обвела взглядом подруг и остановилась на Анне:
- А вот тебе придется в самый раз. Свити ниже ростом, Ники будет велико, Оливии... - та только замахала руками.
- Пожалуйста, Анна.
Как она не пыталась отнекиваться, подруги заявили, что платье лучше всего будет выглядеть на фигуре, а не на вешалке, а раз по размеру оно больше всего подходит Анне, то ей его и надевать. И вообще это грех - лишать будущую невесту возможности получше рассмотреть такую красоту. В конце концов Анна сдалась и уступила уговорам. Отойдя за расписную шелковую ширму, она быстро разделась и принялась натягивать платье. Задача оказалась не из легких - бесчисленные слои подклада, оборок, нижних юбок никак не хотели покоряться и ложиться на нужное место. Окончательно запутавшись в платье, Анна приглушенно позвала:
- Помогите мне, кто-нибудь. Похоже, одной мне не справиться...
Ей никто не ответил. Издалека донесся медово-приторный голос Свити:
- Нет, что вы, что вы! Конечно, не помешаете, она вовсе не занята. Проходите.
Анна нетерпеливо прикрикнула из-под платья:
- Свити, где ты там? Помоги же.
Послышались приближающиеся шаги и чьи-то руки начали расправлять, тянуть и одергивать своевольную ткань. С облегчением выбравшись из воротника, Анна помотала головой, отбрасывая с лица мешающие волосы и обмерла.

Перед ней стоял Монро и молча смотрел ей в глаза. Комната была пуста, подруги куда-то исчезли. Взгляд мужчины опустился ниже - на украшенный богатым кружевом вырез, мелкие жемчужные пуговки, светлый шлейф, лежащий на полу... и снова вернулся к ее глазам. Все так же не говоря ни слова, Монро протянул ладонь - Анна зачарованно вложила в нее свои пальцы. Вздрогнув от прикосновения, она пришла в себя и заметалась по комнате. Вырвав руку, сделала пару шагов назад, ушиблась о стул, наступила на шлейф, чуть не упала и толкнула ширму - та с грохотом свалилась на пол. Прижав руки к полыхающим щекам, Анна жалобно простонала:
- Господи, как глупо! Не смотри на меня, пожалуйста. Это все... Это просто... Мы мерили платья... Монро, это вовсе не то, о чем ты подумал!
Сжала задрожавшие губы, почувствовав, как от стыда на глаза наворачиваются предательские слезы.
Тот продолжал молчать, глядя на нее с непонятным выражением на лице. Тихо выдохнул:
- Анна, ты прекрасна.
Она растерянно замолчала.
- Ты прекрасна. Ты, в этом платье - самая восхитительная картина, которую я когда-либо видел. И я очень надеюсь, что это именно то, о чем я подумал.
Анна только хлопала глазами.
- Я опять подумывал сделать все торжественно и красиво. Но... не хочу. Не хочу ждать удобного случая, подходящей обстановки и живых цветов. Не хочу ждать. Анна...
Монро, не сводя с нее своих невозможных глаз, опустился на одно колено. Взял ее за руку и негромко произнес:
- Дорогая моя Анна. Я люблю тебя всем сердцем и хочу провести с тобой всю свою жизнь. Я хочу любить тебя, целовать, баловать и носить на руках каждый божий день. Хочу просыпаться рядом с тобой. Хочу, чтобы ты всегда улыбалась, а плакала - только от счастья. Я обещаю, что научусь всему, что нужно, чтобы снять с твоих плеч все заботы, чтобы ты никогда не знала усталости. Хочу еще раз увидеть тебя в подвенечном платье - в церкви, идущую навстречу мне. Я люблю тебя, Анна. И хочу, чтобы ты стала моей женой. Ты окажешь мне эту честь?
Монро разжал кулак и на ладони протянул ей кольцо - то самое, которое было в пропавшем письме. Которое она уже носила - правда, совсем недолго. Которое стало невольной причиной их размолвки...

Послышался чей-то тихий всхлип. Анна растерянно повернула голову - в распахнутых дверях комнаты стояли ее друзья и родные. Все лица смотрели на нее: улыбающиеся - подруг и Келвина, серьезное - Томаса, восторженное - Диггори, ожидающие - Мишеля и Анри... Снова раздался всхлип. Анна изумленно подняла брови. Оливия, всегда хладнокровная, насмешливая и даже циничная; Оливия, которую невозможно было удивить или напугать, шмыгала носом, как девчонка, уткнувшись в чье-то крепкое плечо. Это оказался Дэниел - он со страхом смотрел на нее. Словно сомневаясь, поднял руку и неуверенно похлопал по спине. Оливия с надеждой вскинула на него мокрые глаза и умиленно выдохнула:
- Господи, это так... красиво! Правда?
Дэниел испуганно закивал, глядя на нее. Келвин, стоящий рядом, фыркнул и протянул ей платок:
- Погодите, Оливия, пока рано лить слезы. Она еще не ответила. - подмигнул Анне. - Может, она ему откажет?
Оливия с ужасом притихла.
Анна перевела взгляд на Монро - тот продолжал стоять на одном колене, протягивая кольцо, глядя на нее с надеждой и страхом. Чего все так ждут? Что-то нужно сделать... Ответить, вспомнила Анна! Откашлялась, накрыла руку с кольцом своей ладонью и тихо произнесла, глядя в яркие зеленые глаза, которые отчего-то вдруг начали расплываться перед ее взором:
- Я согласна, Монро. Я стану твоей женой.