Даша Асламова, не совсем поняла про ковид...

В этом тексте на ФБ Даша в очередной раз пишет о героической работе дочери в госпитале. Для тех кто не читал ранее, дочка пошла добровольцем в ковидную больницу медсестрой в "красную зону", в реанимацию.
Но у меня ряд вопросов, я не понимаю,
- как у дочери, которая и до ковидного отделения работала врачом и их проверяли, брали тесты- они были отрицательные, вдруг после 2хнедель появились антитела, ДА В ТАКОМ КОЛИЧЕСТВЕ ЧТО ОНА МОЖЕТ ДОНОРОМ БЫТЬ!!, при этом у нее пропало обоняние в данный момент, когда антитела нашлись? Это что то новое в теории вируса или это художественный свист журналистки/?
_____________________

Для всех нас, наверное, это был самый грустный День Победы. А для меня еще и одинокий. Раньше прилетал из Хабаровска папа, чтобы пройти в Бессмертном полку, (папы нет уже два года), муж Роберт из Хорватии (границы закрыты, и уже два месяца мы не виделись), дочь Соня работает в реанимации для коронавирусных. Серое небо, машины скорой помощи, пустые мокрые улицы. Холод. Отключили отопление Не слышно в доме детских криков, - всех давно уже вывезли на дачи. Друзья тоже за городом, но сейчас с удивлением понимаешь, что все они – в группе риска, а уж их родители – тем более. Страшно ехать в гости. Я и так всегда плачу 9 мая, а тут уж начала реветь с утра, включив советские военные фильмы.
Вдруг, когда стемнело, звонок в дверь. Кто может сейчас добровольно пойти в гости?
- Кто? – испуганно спрашиваю я.
- Свои, - слышу голос дочери.
- Соня, это ты?
- Не бойся, я не войду. Ты только дверь открой.
Я открываю и вижу родного человечка в маске у лифта с огромным букетом роз. Первый порыв – рвануться друг к другу, а нельзя.
- Так и знала, что ты будешь сидеть, вся заплаканная из-за дедушки, - говорит дочь. – Ты отойди подальше.
Она осторожно ставит розы у двери и огромный пакет: «Там вино, шампанское, сладости, вкусняшки. Все, что ты любишь. Руки продезинфицируй после пакета».
Мы стоим, такие далекие и близкие.
- Как твое обоняние? – спрашиваю я.
- Трудно. Еду различаю только по кислому и соленому вкусу, хотя все анализы на ковид отрицательные и даже антитела есть. Самое неловкое, что не чувствуешь собственных запахов. Мы там все как братья и сестры. И просто спрашиваешь: «Ребята, у меня одежда воняет?» «Да, лучше смени». Просто стираться нам негде. Зато не чувствуешь запаха дерьма, что очень помогает в работе. (Смеется). Вот только сейчас стала ощущать ароматы – духов, фруктов. А вчера ела привычную котлету в столовой и вдруг почувствовала мерзкий запах - так, что затошнило. И страшно обрадовалась! Черт с ней, с котлетой! Но нос начинает работать.
- Как ребята?
- Вся старая команда заразилась и ушла. Теперь мы самые опытные и должны обучать новичков. Я даже научилась вводить иглу прямо в артерию, а этим даже хирурги хвастаются. Самое тяжелое – читать записки пациентов, подключенных к ИВЛ. Они царапают на бумажках: «Не хочу жить», «Уберите трубу, дайте спокойно умереть». А ты знаешь, что такое реанимация? Это множество датчиков, подключенных к пациенту. И вот кто-нибудь из них рвет из горла трубу, и датчики воют на всю реанимацию. Все бросаются к пациенту. Сбегаются все, начинают процесс спасения. И это все чаще. Но вчера хотя бы одна больная начала выкарабкиваться. Для всех такая радость.
Я вижу только глаза дочери поверх маски. Она мне кажется очень уставшей и внезапно повзрослевшей.
- Пока меня сюда вез коллега в машине, мы видели сплошные скорые помощи. Кто бы мог представить, что мы даже обнять друг друга не сможем.
- Надолго у тебя трудовой договор? – спрашиваю я.
- Он бессрочный, - удивленно говорит Соня. – До победного конца. Да и кардиологию нашу закрыли на карантин. Не плачь, мамуль. Победа будет за нами.
https://www.facebook.com/permalink.php?story_fbid=640988333118576&id=100016222444376