Имя Александра Сергеевича Грибоедова — словно звонкий аккорд в симфонии русской культуры. Автор «Горя от ума», остроумный полемист, блестящий дипломат, музыкант, языковед — он принадлежал к числу тех редких людей, о которых без колебаний говорят: гений.
Александр Сергеевич Грибоедов
К тридцати годам он побывал на самых высоких ступенях служебной лестницы, приобрёл известность, а вместе с нею — и усталость от жизни. Казалось, впереди у него только выцветшая рутина и разочарование... пока не появилась она — юная Нина Чавчавадзе. Встреча с ней стала вспышкой света в полумраке его зрелых лет, недолгой, но ослепительной вспышкой.
Их история — не роман, а фреска, вырезанная временем: ослепительная, краткая, трагическая. Сам Грибоедов признавался: этот союз «далеко за собой оставляет самые причудливые повести славящихся своей фантазией беллетристов».
Когда-то давно, ещё в Тифлисе (ныне Тбилиси), Грибоедов частенько бывал в доме грузинского поэта и просветителя Александра Чавчавадзе. С хозяином дома его связывали интеллектуальные беседы и взаимное уважение. Маленькую Ниночку, дочку Чавчавадзе, он учил игре на фортепиано. Тогда она называла его ласково и по-детски: «дядя Сандро». Кто бы мог подумать, что годы спустя он снова увидит её — и сердце, холодное и уставшее, вдруг вспыхнет пламенем.
Это случилось в 1828 году, когда Александр Сергеевич снова оказался в Тифлисе. Он зашёл в дом Чавчавадзе, как к добрым знакомым. И вот — она входит в комнату. Нина, теперь уже 15-летняя красавица, появилась в гостиной, и с этим моментом для Грибоедова изменилась вся вселенная.
Он вспоминал позже, как гулко забилось его сердце. Он сравнивал девушку с мадонной кисти Мурильо, как будто красота её была не земной, а небесной.
Их история — не роман, а фреска, вырезанная временем: ослепительная, краткая, трагическая. Сам Грибоедов признавался: этот союз «далеко за собой оставляет самые причудливые повести славящихся своей фантазией беллетристов».
Когда-то давно, ещё в Тифлисе (ныне Тбилиси), Грибоедов частенько бывал в доме грузинского поэта и просветителя Александра Чавчавадзе. С хозяином дома его связывали интеллектуальные беседы и взаимное уважение. Маленькую Ниночку, дочку Чавчавадзе, он учил игре на фортепиано. Тогда она называла его ласково и по-детски: «дядя Сандро». Кто бы мог подумать, что годы спустя он снова увидит её — и сердце, холодное и уставшее, вдруг вспыхнет пламенем.
Это случилось в 1828 году, когда Александр Сергеевич снова оказался в Тифлисе. Он зашёл в дом Чавчавадзе, как к добрым знакомым. И вот — она входит в комнату. Нина, теперь уже 15-летняя красавица, появилась в гостиной, и с этим моментом для Грибоедова изменилась вся вселенная.
Он вспоминал позже, как гулко забилось его сердце. Он сравнивал девушку с мадонной кисти Мурильо, как будто красота её была не земной, а небесной.
Нина Чавчавадзе
Прошло всего несколько недель, прежде чем он решился. После ужина в доме Чавчавадзе, набравшись храбрости, он отвёл Нину в сторону. Он говорил, путал слова, бормотал что-то сбивчиво... Она расплакалась. А потом — рассмеялась. И тогда они, рука об руку, вышли к семье, чтобы попросить благословения. Родители дали его. Через месяц влюбленные обвенчались в соборе Сиони. Невесте было 15, жениху — 33. Во время венчания он, охваченный лихорадкой, выронил кольцо. Суеверные люди сочли это дурным знаком… И все же они были счастливы, как никто в мире!
Он обожал её. Звал её своей «мурильевской пастушкой», любовался каждым её движением. Казалось, их союз будет длиться вечно — но вечность оказалась жестокой шуткой.
Служба звала. Грибоедова отправили в Персию. Нине, уже беременной и слабой здоровьем, не суждено было сопровождать мужа в Тегеран. До Тебриза она доехала вместе с ним, но дальше — дороги их разошлись. Он уехал один, а она осталась в его резиденции, ожидая писем, вестей, встреч...
Редкие строки из Тегерана были сдержанными и осторожными. Он советовал ей возвращаться в Тифлис — миссия затягивалась, а атмосфера в Персии сгущалась, как штормовое небо. С помощью отца Нина благополучно вернулась в Грузию. А Грибоедов — остался в Тегеране.
Он обожал её. Звал её своей «мурильевской пастушкой», любовался каждым её движением. Казалось, их союз будет длиться вечно — но вечность оказалась жестокой шуткой.
Служба звала. Грибоедова отправили в Персию. Нине, уже беременной и слабой здоровьем, не суждено было сопровождать мужа в Тегеран. До Тебриза она доехала вместе с ним, но дальше — дороги их разошлись. Он уехал один, а она осталась в его резиденции, ожидая писем, вестей, встреч...
Редкие строки из Тегерана были сдержанными и осторожными. Он советовал ей возвращаться в Тифлис — миссия затягивалась, а атмосфера в Персии сгущалась, как штормовое небо. С помощью отца Нина благополучно вернулась в Грузию. А Грибоедов — остался в Тегеране.
Александр Грибоедов в составе российского посольства (пятый справа, в очках)
В городе назревал мятеж. На фоне дипломатических конфликтов и глухой вражды к России ситуация стремительно выходила из-под контроля. Восток требовал времени, деликатности и терпения — но империя ждала быстрых решений.
Когда в феврале 1829 года озлобленная толпа религиозных фанатиков ворвалась в здание российского посольства, никто не выжил. Александра Сергеевича растерзали. Тело его долго таскали по улицам, а опознали его лишь по старому шраму — воспоминанию о юношеской дуэли.
Две недели страшную правду скрывали от Нины. Но разве можно утаить смерть, когда сердце уже чувствует беду? Узнав о гибели мужа, она не смогла сдержать эмоций. Начались преждевременные роды. Сын — их единственная надежда, память, кровь — прожил всего один день.
С тех пор жизнь Нины изменилась навсегда. Она облачилась в чёрное — и так и не сняла траур. Двадцать восемь лет... Все предложения руки и сердца отвергались ею без колебаний. Её называли «чёрной розой Тифлиса» — прекрасной и печальной вдовой, чей взгляд навсегда остался устремлён в прошлое.
Когда в феврале 1829 года озлобленная толпа религиозных фанатиков ворвалась в здание российского посольства, никто не выжил. Александра Сергеевича растерзали. Тело его долго таскали по улицам, а опознали его лишь по старому шраму — воспоминанию о юношеской дуэли.
Две недели страшную правду скрывали от Нины. Но разве можно утаить смерть, когда сердце уже чувствует беду? Узнав о гибели мужа, она не смогла сдержать эмоций. Начались преждевременные роды. Сын — их единственная надежда, память, кровь — прожил всего один день.
С тех пор жизнь Нины изменилась навсегда. Она облачилась в чёрное — и так и не сняла траур. Двадцать восемь лет... Все предложения руки и сердца отвергались ею без колебаний. Её называли «чёрной розой Тифлиса» — прекрасной и печальной вдовой, чей взгляд навсегда остался устремлён в прошлое.
Могила Александра Сергеевича Грибоедова
На могиле мужа она установила трогательный памятник — скорбящую женщину на коленях. На постаменте — её последний крик души:
«Ум и дела твои бессмертны в памяти русской, но для чего пережила тебя любовь моя!»
Нина умерла в возрасте 44 лет — во время эпидемии холеры, ухаживая за больными родственниками. Её похоронили рядом с Сандро. Навсегда рядом.
Спустя годы поэт Яков Полонский написал ей посвящение, проникнутое светлой тоской:
…Там, в тёмном гроте — мавзолей,
И — скромный дар вдовы —
Лампадка светит в полутьме,
Чтоб прочитали вы
Ту надпись и чтоб вам она
Напомнила сама —
Два горя: горе от любви
И горе от ума…
А что осталось потомкам? Легенда. Строчки комедии «Горе от ума», подсмотренной в сновидении. И — это трагически прекрасное чувство, которое пережило века. Александр Грибоедов вошёл в историю не только как гениальный литератор и государственный деятель, но и как герой самой короткой и самой настоящей истории любви.
Ранее мы писали о том, как Ингрид Бергман разрушила свою репутацию ради любви к Роберто Росселлини.
Фото: свободные интернет-источники
«Ум и дела твои бессмертны в памяти русской, но для чего пережила тебя любовь моя!»
Нина умерла в возрасте 44 лет — во время эпидемии холеры, ухаживая за больными родственниками. Её похоронили рядом с Сандро. Навсегда рядом.
Спустя годы поэт Яков Полонский написал ей посвящение, проникнутое светлой тоской:
…Там, в тёмном гроте — мавзолей,
И — скромный дар вдовы —
Лампадка светит в полутьме,
Чтоб прочитали вы
Ту надпись и чтоб вам она
Напомнила сама —
Два горя: горе от любви
И горе от ума…
А что осталось потомкам? Легенда. Строчки комедии «Горе от ума», подсмотренной в сновидении. И — это трагически прекрасное чувство, которое пережило века. Александр Грибоедов вошёл в историю не только как гениальный литератор и государственный деятель, но и как герой самой короткой и самой настоящей истории любви.
Ранее мы писали о том, как Ингрид Бергман разрушила свою репутацию ради любви к Роберто Росселлини.
Фото: свободные интернет-источники
