AD
Софья Берс выросла в богатой московской семье, она с детства интересовалась литературой, много читала и вела дневники. Лев Толстой видел Софью еще совсем ребенком, но после службы в армии и путешествий, он возвратился в дом к Берсам и, можно сказать, заново познакомился с девочками.
У Софьи была сестра Лиза, которую сватали писателю, но тот писал в дневниках, что чувств к ней не испытывает. Его выбор пал на младшую — Софью, которая была младше него на 16 лет.
Перед свадьбой очарованная девушка дала прочитать жениху пьесу «Наташа», которую написала сама. Льву рукопись очень понравилась и даже легла в основу персонажа Наташи Ростовой. В ответ Толстой дал Софье свои дневники, которые вел с малых лет. В них подробно были описаны пьяные гулянки, карточные долги и любовные победы. Прочитанное поразило и ранило юную Софью. Именно из этих дневников девушка узнала, что у Льва есть внебрачный ребенок.
«Помню, как тяжело меня потрясло чтение этих дневников, которые он мне дал прочесть, от излишней добросовестности, до свадьбы. И напрасно: я очень плакала, заглянув в его прошлое», — писала она. «Он не понимает, что его прошедшее — целая жизнь с тысячами разных чувств, хороших и дурных, которые мне уж принадлежать не могут, точно так же, как не будет мне принадлежать его молодость, потраченная бог знает на кого и на что. И не понимает он еще того, что я отдаю ему все, что во мне ничего не потрачено, что ему не принадлежало только детство. Но и то принадлежало ему»
У Софьи была сестра Лиза, которую сватали писателю, но тот писал в дневниках, что чувств к ней не испытывает. Его выбор пал на младшую — Софью, которая была младше него на 16 лет.
Перед свадьбой очарованная девушка дала прочитать жениху пьесу «Наташа», которую написала сама. Льву рукопись очень понравилась и даже легла в основу персонажа Наташи Ростовой. В ответ Толстой дал Софье свои дневники, которые вел с малых лет. В них подробно были описаны пьяные гулянки, карточные долги и любовные победы. Прочитанное поразило и ранило юную Софью. Именно из этих дневников девушка узнала, что у Льва есть внебрачный ребенок.
«Помню, как тяжело меня потрясло чтение этих дневников, которые он мне дал прочесть, от излишней добросовестности, до свадьбы. И напрасно: я очень плакала, заглянув в его прошлое», — писала она. «Он не понимает, что его прошедшее — целая жизнь с тысячами разных чувств, хороших и дурных, которые мне уж принадлежать не могут, точно так же, как не будет мне принадлежать его молодость, потраченная бог знает на кого и на что. И не понимает он еще того, что я отдаю ему все, что во мне ничего не потрачено, что ему не принадлежало только детство. Но и то принадлежало ему»
После свадьбы молодожены переехали в поместье Толстого в Ясной Поляне. Софья надеялась, что совместная семейная жизнь изменит писателя. Но этого не произошло. Гений часто игнорировал свою жену, замыкался в себе и днями мог с ней не разговаривать. Софья оказалась вдалеке от семьи, друзей, в полном одиночестве, с мужем, которому абсолютно не нужна.
«Лева или стар, или несчастлив. Неужели, кроме дел денежных, хозяйственных, винокуренных, ничего и ничто его не занимает. Если он не ест, не спит и не молчит, он рыскает по хозяйству, ходит, ходит, все один. А мне скучно — я одна, совсем одна. Любовь его ко мне выражается машинальным целованием рук и тем, что он делает мне добро, а не зло».
По хозяйству писатель также не помогал. Он был увлечен лишь своим делом.
«10 месяцев замужем. Я падаю духом — ужасно. <…> Боль меня гнетет в три погибели. Лева убийственный. Хозяйство вести не может, не на то, брат, создан»
Через некоторое время Софья привыкла к такой жизни. Она научилась вести домашние дела, финансы. Посвятила себя уходу за наследниками. Женщина родила писателю 13 детей, пятеро из которых умерли в детстве.
После рождения детей отношения супругов только стали хуже. Лев был резок, груб и холоден. Он то принимался писать извинения в дневниках Софьи, то резко их вычеркивал.
«Лева или стар, или несчастлив. Неужели, кроме дел денежных, хозяйственных, винокуренных, ничего и ничто его не занимает. Если он не ест, не спит и не молчит, он рыскает по хозяйству, ходит, ходит, все один. А мне скучно — я одна, совсем одна. Любовь его ко мне выражается машинальным целованием рук и тем, что он делает мне добро, а не зло».
По хозяйству писатель также не помогал. Он был увлечен лишь своим делом.
«10 месяцев замужем. Я падаю духом — ужасно. <…> Боль меня гнетет в три погибели. Лева убийственный. Хозяйство вести не может, не на то, брат, создан»
Через некоторое время Софья привыкла к такой жизни. Она научилась вести домашние дела, финансы. Посвятила себя уходу за наследниками. Женщина родила писателю 13 детей, пятеро из которых умерли в детстве.
После рождения детей отношения супругов только стали хуже. Лев был резок, груб и холоден. Он то принимался писать извинения в дневниках Софьи, то резко их вычеркивал.
Однажды он признался жене, что стал меньше любить ее. Он мог неделями с ней не разговаривать, молча уехать из дома, не сказав куда и насколько. Софья постоянно разрывалась между любовью к гениальному мужу и желанием сбежать.
«Все, что я вообразила себе замужем долгом и целью, улетучилось с тех пор, как Левочка мне дал почувствовать, что нельзя удовольствоваться одною жизнью семейною и женою или мужем, а надо что-нибудь еще, постороннее дело»
«Посторонним делом» для нее стало творчество. В моменты грусти и отчаяния она писала свои дневники, в моменты радости — сочиняла детские рассказы и даже публиковала их под псевдонимом Усталая.
Но огромную часть времени она посвящала рукописям мужа — переводила их, редактировала. Получалось у нее отлично, но Толстой все равно был недоволен.
После смерти троих детей у Софьи случилась затяжная тяжелая депрессия, но муж не поддерживал жену. Он был слишком погружен в себя, чем только усугублял ее состояние.
Однажды он даже заявил ей, что его самое страстное желание — это уйти из семьи. Но наутро передумал.
Толстой все больше отдалялся от семьи, увлекшись религией. Всего себя и все свое время он отдавал чужим людям.
«Ах, как он мало добр к нам, к семье! Только строг и равнодушен. А в биографии будут писать, что он за дворника воду возил, и никто никогда не узнает, что он за жену, чтоб хоть когда-нибудь ей дать отдых, — ребенку своему воды не дал напиться и 5-ти минут в 32 года не посидел с больным, чтоб дать мне вздохнуть, выспаться, погулять или просто опомниться от трудов»
На плечи Софьи ложилось все больше обязанностей: она переписывала дневники Льва, отвозила рукописи в музеи, вела все финансы и документацию, управляла многочисленными имениями. Ездила даже на поклон к Александру III, чтобы попросить его об ослаблении цензуры и снятии запрета на публикации.
Но Толстой все равно был недоволен женой и по его наставлению Софья начала еще и лечить больных крестьян.
«Все, что я вообразила себе замужем долгом и целью, улетучилось с тех пор, как Левочка мне дал почувствовать, что нельзя удовольствоваться одною жизнью семейною и женою или мужем, а надо что-нибудь еще, постороннее дело»
«Посторонним делом» для нее стало творчество. В моменты грусти и отчаяния она писала свои дневники, в моменты радости — сочиняла детские рассказы и даже публиковала их под псевдонимом Усталая.
Но огромную часть времени она посвящала рукописям мужа — переводила их, редактировала. Получалось у нее отлично, но Толстой все равно был недоволен.
После смерти троих детей у Софьи случилась затяжная тяжелая депрессия, но муж не поддерживал жену. Он был слишком погружен в себя, чем только усугублял ее состояние.
Однажды он даже заявил ей, что его самое страстное желание — это уйти из семьи. Но наутро передумал.
Толстой все больше отдалялся от семьи, увлекшись религией. Всего себя и все свое время он отдавал чужим людям.
«Ах, как он мало добр к нам, к семье! Только строг и равнодушен. А в биографии будут писать, что он за дворника воду возил, и никто никогда не узнает, что он за жену, чтоб хоть когда-нибудь ей дать отдых, — ребенку своему воды не дал напиться и 5-ти минут в 32 года не посидел с больным, чтоб дать мне вздохнуть, выспаться, погулять или просто опомниться от трудов»
На плечи Софьи ложилось все больше обязанностей: она переписывала дневники Льва, отвозила рукописи в музеи, вела все финансы и документацию, управляла многочисленными имениями. Ездила даже на поклон к Александру III, чтобы попросить его об ослаблении цензуры и снятии запрета на публикации.
Но Толстой все равно был недоволен женой и по его наставлению Софья начала еще и лечить больных крестьян.
Спустя несколько лет у Толстого появился друг, который уговорил писателя лишить Софью и детей прав на его произведения. Софья была категорически против того, чтобы дети остались без наследства. Произошел страшный скандал, Софья даже угрожала свести счеты с жизнью, но Льва было не переубедить.
«Теперь я вижу, как я его идеализировала. <…> А мне теперь открылись глаза, и я вижу, что моя жизнь убита!»
А в 1910 году Толстой тайно ушел из дома, оставив жене только письмо. В путешествии он слег с воспалением легких и скоропостижно скончался.
После смерти мужа Софья Андреевна публиковала собрания сочинений Льва Толстого, его дневники. Также она оформила свои дневники.
В предисловиях к ним она писала: «Пусть люди снисходительно отнесутся к той, которой, может быть, непосильно было с юных лет нести на слабых плечах высокое назначение — быть женой гения и великого человека»
«Теперь я вижу, как я его идеализировала. <…> А мне теперь открылись глаза, и я вижу, что моя жизнь убита!»
А в 1910 году Толстой тайно ушел из дома, оставив жене только письмо. В путешествии он слег с воспалением легких и скоропостижно скончался.
После смерти мужа Софья Андреевна публиковала собрания сочинений Льва Толстого, его дневники. Также она оформила свои дневники.
В предисловиях к ним она писала: «Пусть люди снисходительно отнесутся к той, которой, может быть, непосильно было с юных лет нести на слабых плечах высокое назначение — быть женой гения и великого человека»
