Проверка на дорогах

«Если с утра проснуться и стараться видеть день так, будто это не реальность, а сон, поведение резко меняется — ведь вокруг нас огромное количество странных, смешных, загадочных вещей, которых мы в повседневности не замечаем. Но если подменить понятия, сказать себе: это сон, они тебе открываются».

Для 27-летнего Константина Крюкова вылазка в Южную Баварию — передышка в катящейся, как колесо сансары, круговерти съемок и деловых встреч — уже сама почти сон. И именно поэтому главное для него — то самое странное, смешное и загадочное, что он подмечает наметанным взглядом актера, продюсера, художника, ювелира, а с нынешнего года еще и телеведущего (передача на ТВЗ как раз про загадочное: «Мистика кино с Константином Крюковым»).

Его руки лежат на руле белого ВМW Х6, азартно пересчитывающего светло-серые километры идеальной Немецкой альпийской дороги. Трассу, считающуюся сейчас королевой всех панорамных автодорог Германии, решили проложить в 1927
году, соединив долины, тянущиеся вдоль величественной горной цепи между облюбованным богатыми курортниками мирным Боденским озером и сурово-красивым изумрудным Кенш-зее, плещущимся почти на границе с Австрией.

Из расписного, как шкатулочка, Линдау («Ужасно понравилась многометровая коса, свисающая из каменной башни, где якобы живет Рапунцель») путь лежит в Фюссен, где, сидя за столиком кафе посреди совершенно безлюдной (полночь, все
уже пару часов как спят. Кроме, разумеется, русских, которых мы тут встретили) улицы, он щурится на огни фонарей: «У меня рваная жизнь, я редко улетаю даже на один-два дня свободных. Но любому человеку нужно иногда побыть одному, а мне это нужно втройне». Вчерашние долгие сутки в Москве завершились примеркой на «Мосфильме» для нового проекта «Спираль»: «Экшн-кино про амбициозных успешных молодых людей, которые собираются в некий клуб поиграть в экстремальные игры: погонять по Москве, куда-нибудь залезть, спланировать, на параплане с Москва-сити».

Дорога нашпигована открыточными картинками, словно рождественский кекс -штоллен изюмом: пасторальные пастбища с не отличимыми от клочьев тумана овцами сменяются строем парусов на воде, у пробегающей мимо фонтана собаки шерсть золотится ореолом в закатном снеге, усатый дядя в кожаных штанах и шляпе с пером крутит педали велосипеда, высится в строительных лесах прообраз диснеевской заставки и любимое детище Людвига Безумного — замок Нойшванштайн, к которому на карете, запряженной парой флегматичных лошадей, пилят в гору обмахивающиеся брошюрами туристы. Крюков притапливает педаль, и 306 лошадей трехлитрового
мотора ВМW Х6 рвут прочь, на шоссе: «Достопримечательности меня мало волнуют. Прилегая в какую-то страну, я еду наугад: мне интересны люди, места, где они собираются».

Внуку Сергея Бондарчука и Ирины Скобцевой в детстве и в голову не приходило заняться кино: когда в Швейцарию, где он жил с родителями, приезжали бабушка с дедушкой и часами просматривали на видео рабочий материал к «Тихому Дону», Костя негодовал: «Это же одно и то же!» Гены, впрочем, взяли свое: после роли солдатика Джоконды в «Девятой роте» на него посыпался вал предложений, и в его активе сейчас два десятка фильмов и сериалов — а в этом году зрители увидят еще шесть. «Во «Втором восстании Спартака» я играю военного летчика — не свойственный мне образ, интересно, как его воспримут». Будут «Соло на саксофоне» («Странный персонаж, полный отрицательного обаяния»), «Луш-Луна» и не только. «Очень жду выхода «Лучшей девушки Кавказа» — комедия для меня сложнее, чем трагедии или драмы».

«Лучшую девушку» снимали на Кавказе, где преодолением жанра дело не ограничилось. «В жизни любого мужчины наступает момент, когда встречаешься с задачей, которую совершенно не хочется выполнять.

Я боюсь, высоты и замкнутых помещений, особенно если туда набивается 40 человек, — говорит Крюков, пока фуникулер поднимает его (и 39 других пассажиров) на три километра вдоль почти отвесного склона самого высокого пика Германии — Цупипитце. — Но мысль о мини-самопреодолении вызывает выброс адреналина».

На смену просторам приходит калейдоскоп из тысяч изображений — в прямом смысле слова. В крохотном Альтеттинге хранится чудотворное изваяние Черной Мадонны. «Если б мне такой сон приснился, я б три года его всем рассказывал: представьте город, где на улицах ни одного человека. А посреди часовня с галереей, а в галерее нет пустого места, где не висел бы рисунок с благодарностью Богоматери за помощь». Это «обетные» картинки: например, вверху Дева Мария, пониже лошадь, еще пониже корчится человечек («Спасибо, что я не умер, выпав из седла»). Ситуации разные. Крюков хмыкает: «Каждому свое счастье и горе. Кто-то в окопе молился, чтобы его не убило пулей, а кто-то на работе отчет забыл сдать».

В Берхтесгадене (конечном пункте Немецкой альпийской дороги) машина накручивает витки по серпантину. Рядом Зальцбург — мобильный оператор шлет смс, приветствуя актера то в Германии, то в Австрии. К вечеру Крюков будет в Москве, вынырнув из баварского полусна-полуяви и вернувшись к делам. Это съемки, планы заняться режиссурой и выпустить в сентябре первую массовую ювелирную коллекцию, которая будет продаваться по всей России. И что-то еще. «В Альтеттинге я попросил
кое-о-чем. Может, скоро вернусь, повешу свою картинку».