«С такой болью в сердце невозможно жить...»

Один из солистов популярной группы «Братья Грим» в последнее время редко появляется на публике. Музыкант переживает страшную потерю: «Теперь я знаю, ничего ужаснее того, что случилось со мной 16 декабря, уже не произойдет. Этот день перевернул мою жизнь, разделил на «до» и «после». А ведь ничто не предвещало беды, никаких нехороших предчувствий…»

«В 5 утра я проснулся от шума - как будто меня зовет жена, но как-то странно. Вскочил с постели, понял, что Леся в ванной комнате. Подбежал, а дверь в ванную заперта - еле ее открыл.

А там Леся лежит на полу, часто дышит, пытается что-то сказать, но невнятно. Я в растерянности попытался прощупать пульс на руке и сразу понял - да он просто бешеный! Вызвал «скорую», не осознавая еще, насколько все серьезно. Когда приехали врачи, по их поведению понял, что дело плохо - они очень нервничали. Пытаясь привести жену в чувство, ругались между собой. Потом сказали, что забирают Лесю в институт Склифосовского. Мне велели сидеть дома. Я не спорил, как будто в ступор впал, и был способен только тупо курить и ждать. По дороге в институт у Леси случилась клиническая смерть, но сердце смогли «завести» - об этом мне потом рассказали врачи…»

«Через два часа мне позвонили из больницы и сказали: «Состояние крайне тяжелое, может произойти самое худшее, готовьтесь...» И вот тут я помчался в Склиф. Меня пустили к Лесе, но она уже находилась в коме. Я убеждал себя в том, что все будет хорошо. Брал Лесю за руку, говорил, что она сильная, обязательно выкарабкается. Говорил, что очень люблю ее. Не знал, что прощаюсь с Лесей навсегда...»


«Мои родные и друзья меня очень поддерживают. А вот брат… Мне тяжело говорить, но такое впечатление, что Борис вычеркнул меня из своей жизни. Обиднее всего, что произошло это в тот момент, когда начали сбываться наши мечты, когда открылось столько возможностей для творчества.

Три года назад я вдруг перестал узнавать брата. Впервые в жизни у него появились свои, отдельные от меня друзья. Боре стало неинтересно старое окружение, он хотел общаться только с новыми людьми. Я их видел - богемные, тусовочные снобы. Теперь после концертов он не оставался, как раньше, со мной, с музыкантами группы, а сразу уезжал в самые модные клубы. Как будто стеснялся тех, кто знал его еще бедным, никому не известным Борей, и поэтому стремился к видевшим в нем загадочную и гламурную суперзвезду.

Начал вести себя не как простой, открытый и улыбчивый самарский парень Боря Бурдаев, а как герой рок-н-ролла, «избранный». Сначала я решил, что это просто понты, игра в модный персонаж, которая быстро надоест. Но брат отдалялся от меня все дальше. Мы общались все реже, да и то только по делам группы…»

«Много раз я пытался поговорить с Борей, прояснить ситуацию. Задавал конкретные вопросы, а он все твердил, что я ничего не понимаю. Как будто мы общались на разных языках. Потом начались просто невозможные вещи…»

«Ходили слухи, что это я из зависти выпихнул брата из группы. Так могут говорить люди, которые ничего о нас не знают. У нас с Борисом с самого рождения была одна жизнь, другой не мыслилось…»

О том, как сейчас складываются отношения между братьями, читайте на сайте 7DN.ru