Последнее путешествие старого чемодана

Я мок под дождем Лондона, пекся под солнцем Анкары. Видел Париж, Амстердам, Берлин, Прагу... Но ни разу не видел… зиму. Да и не увижу. Который год охраняю старые носки на задворках шкафа.

«Зима – белая», - отвечают на мои расспросы шапки.
«Зима - мокрая», - пожимают плечами куртки.
«Зима – мягкая», - просвещает сумка. Когда все на нее смотрят, как на идиотку, объясняет: «Падать не так больно. Если в сугроб».

Из шкафа меня иногда вынимают. Она – чтобы положить еще пару старых носков (ничего не выбрасывает – привычка), а он…ну, это отдельная история.

Такое у них бывает – он уходит «навсегда». Вытаскивает меня, вытряхивает на пол носки, говорит: «С чем пришел к тебе, с тем и уйду». Судорожно кидает в меня старые джинсы, свитер, скудную коллекцию бабочек… Бормочет, что все надоело. Помойка прямо под окном, их жизнь. Она смотрит тупо, бросает глухо, устало: «Да куда ты уйдешь…» Олицетворенное безразличие.

Он пару минут жмется в прихожей – жалкий. Швыряет меня, хлопает дверью. Ночью придет, тихо ляжет на диван… Она подбирает меня, со вздохом вынимает его вещи. Ее взгляд тусклый…

Совсем не такой, как на фотографии, ради которой они когда-то перерыли всю квартиру, но так и не нашли. Синие-синие глаза, белый снег. Обнимает девочку. Аню. Ту, которая вдруг пропала из их жизни годы назад (Месяцы? Десятилетия? В шкафу время течет по-другому). Куда делась? Меня не просветили. Но с тех пор изменилось все.

Не стало путешествий по всему свету, которым завидовали друзья, не стало смеха. Он начал «уходить», она – делать вид, что ей все равно. Худая, всегда в черном, с каждым годом все больше похожая на ворону.

…Когда он открыл дверь шкафа, сразу почувствовал – все не так. Вытащил меня с мрачной решимостью, молча кидал вещи. Не было едких комментариев, истерики.

…Психологи проводят какие-то глупые тесты, чемодану (открою секрет), чтобы понять настроение хозяина, достаточно только одного. Почувствовать, как он сжимает твою ручку.

Я понял – он уходит. На этот раз по-настоящему.

Она тоже поняла. Глупо, жалко стоит в дверях. Глаза – совсем не тусклые. В них – пустота. Черт с ними, я увижу белизну зимы, почувствую на своей коже снег! Я…

Я раскрылся. На пол полетели джинсы, свитер, бабочки… жалкий поляроидный снимок из потайного кармана. И – ее рисунок. Ани. Три кривые фигурки, подпись детской рукой: «Мама, папа и Аня – всегда вместе».

Ахнула, бросилась, схватила. Дальше я не слушал и не смотрел – лимит глупости старого чемодана на сегодня исчерпан. Думал о носках.

Ну ладно, краем глаза подсматривал. Это было долго и муторно. Она – худая, черная, но глаза – синие-синие, как на фотографии. Он обнимает ее, шепчут: «Вместе».

Наверное, в сотый раз. Тьфу, смотреть тошно.

Потом… он вдруг что-то решает. Берет ее за руку, бегут к окну. Шепчет:«Я не уйду»M, что-то кидает вниз… Что? Я понял только тогда, когда увидел…зиму. Услышал вскрик и его смех: «Не бойся, все равно внизу – помойка».

Забыл про них тут же. Я – быстрее снега, я – вижу зиму. Она – белая. Она - мокрая. Она – мягкая? …Целюсь в сугроб.

Kotishka

Статья участвует в конкурсе «Зимние приключения Старого Чемодана» (из серии «Вивальди. Четыре времени года»).