«Пуп земли» в резиновых сапогах

Летние каникулы. Как их ждали. И как же быстро они пролетали. Эти сумасшедшие три месяца. Пионерский лагерь и деревня, соленые морские брызги и абрикосы, новый велосипед и разбитые коленки, и, уже ближе к сентябрю, огромный пузатый арбуз с ало-красной сахарной мякотью и бусы из косточек… Каникулы и вспоминаются именно таким калейдоскопом.

Помню, как после первого класса впервые поехала в пионерский лагерь на море. Мама с трудом достала путевку и вот она заветная, такая же, как и многие другие – елки, солнце и маленький горнист, тут же приложен билет на самолет. Как будто это было вчера…

Папа достает со шкафа чемодан из фанеры, с углами обитыми железом. Чемодан такой огромный, что, кажется, я сама могу в него поместиться, и мы начинаем собирать вещи. Футболки, шорты и сарафаны - это все хорошо. Но, спрашивается, зачем мама пихает туда куртку и резиновые сапоги. Мама, я же еду на юг! Я плохо представляю, где это, но твердо знаю – там должно быть жарко! Но спорить с мамой бесполезно, потому как она взрослая и лучше знает, что может пригодиться на юге. И вот чемодан собран и даже, о чудо, совместными усилиями мамы и папы – закрыт. На него наклеивают кусок лейкопластыря, на котором гордо выводят мое имя и фамилию. Теперь мы с чемоданом почти родственники и я чувствую за него некую ответственность. Сборы окончены, меня укладывают спать пораньше – ведь завтра рано вставать. Я - послушный ребенок и честно стараюсь заснуть, но сердце колотится быстрее, в голове рождаются и исчезают образы, унося меня в далекое завтра. Завтра я полечу на самолете, далеко-далеко, к морю. Какое оно море? Какие они мои новые друзья? Много ли там ракушек и хватит ли на всех, потому как только мне надо хотя бы шесть штучек, лучше семь, а то Славка обидится, ведь он в прошлом году привез мне огромную сосновую шишку... И под эти нехитрые мысли я засыпаю и, наверное, даже вижу сны.

Утром неизменная чашка какао и бутерброд с маслом и сыром. И вперед! В аэропорту суета. Важные тетеньки в пионерских галстуках что-то выкрикивают, разговаривают с родителями. Отрывают плачущих чад от мамаш. Пытаются построить их парами. От всего этого кружится голова. Потом мама целует меня в щеку, дает мне карамельку, что бы не тошнило в самолете и все – пишите письма! Нестройными рядами мы двигаемся к автобусу. Я бросаю прощальный взгляд на чемодан, носящий мою фамилию, и уезжающий теперь от меня на тележке в неизвестном направлении. Как же я без него, эх, гольфики – носочки... Оборачиваюсь. Мама, конечно же, плачет, машет мне рукой… Машу в ответ, но я уже не здесь – я там, на море...

Hаконец-то, мы в самолете. Жаль, что мое место не у иллюминатора и сосед, какой-то неразговорчивый мальчишка, ну да ладно, лететь будем долго, уговорю поменяться местами. Тетеньки пионервожатые, о чем-то спорят, рассматривают путевки. А потом я слышу свою фамилию. По, школьной уже, привычке поднимаю руку и говорю: «Я!» Ко мне подходит пионервожатая и говорит: «Девочка, как же так? Мы летим в пионерлагерь «Костер», а у тебя в путевке написано «Звездочка». Мы узнали - у «Звездочки» вчера был заезд. Но билет на сегодняшний рейс, наверное, перепутали. Ну ладно, ты садись, что-нибудь придумаем».

Это что же получается? Я сейчас лечу вместо моей «Звездочки» на море, в какой-то «Костер» неизвестно где. А вдруг это где-то в другой стране? Что мне там делать одной, даже без чемодана? Главное не волноваться, хорошо, что еще в садике Нина Павловна заставила нас выучить домашний адрес! Ну конечно, пока я помню адрес – я не потерялась! Я подойду в этой стране к милиционеру и скажу: «Вот мой адрес, отвезите меня, пожалуйста, к маме». Все просто! Я даже улыбаюсь и смотрю на всех с превосходством, - вот они маленькие детки под присмотром старших, а я путешествую одна, лечу в дальние страны и ничуть не боюсь! Пока я горжусь собой и думаю, о том, какие еще приключения меня ожидают, полет подходит к концу. Объявляют посадку. Я, пока еще вместе со всеми, подъезжаю к зданию аэропорта. А там меня снова обступает толпа взрослых, которые решают мою судьбу. Я пытаюсь их перекричать: «Вы только покажите мне, где тут дяденька милиционер!» Но на меня не обращают внимания. Другие дети уже сели в автобусы. И тут, радостное событие, - мне приносят мой чемодан! Теперь мне и холода не страшны! Я ведь не знаю, какой климат в этой стране. Но мама все предусмотрела! Потом мне говорят: «Вот познакомься - это тетя Света, она едет в пионерлагерь «Звездочка». Поедешь с ней!» Пионервожатые садятся в автобусы и колонна трогается. Я машу рукой вслед ребятам, так и не успевшим стать моими друзьями.

Тетя Света говорит: «Пойдем пешком. Тут несколько километров. Автобус мы уже пропустили». Эх, прощайте далекие страны и приключения, здравствуй «Звездочка»! Тетя, накинув на плечо ручку соломенной сумочки, отправляется в путь, оставив меня наедине с родным чемоданом, который в этот момент кажется мне еще огромней. И кто придумал, что своя ноша не тянет?! Поднять я его могу, хотя и с трудом, но что бы нести?! Закрадываются мысли выкинуть хоть половину вещей и уж точно ненавистные резиновые сапоги, к тому же они синие, и совсем не подходят к моей красной курточке! Но маму жалко, она расстроится, станет рассказывать, сколько очередей выстояла, чтобы мне их купить. Итак, вперед! Чемодану повезло, что он обит железом, потому как я ставлю его и толкаю перед собой, а потом наоборот тащу волоком. Иногда, когда тетя Света исчезает за поворотом дороги, я даже приподнимаю его и пробегаю несколько метров. Забегая за поворот, я вижу тетю Свету. Она ждет меня в тенечке и курит. Я подбегаю к ней, сажусь на чемодан. Пью газированную воду из бутылки. И мы отправляемся дальше. Вот такими перебежками мы двигаемся вперед. На счастье мимо проезжает какой-то автобус, тетя Света останавливает его, и дальше мы едем с комфортом. Наконец-то, я могу посмотреть вокруг. Какая красота и деревья какие-то странные – вытянутые, как свечки, и воздух горячий, но свежий, с запахом цветов, а может моря?

И вот она - моя «Звездочка». Стройные бело-голубые корпуса. Цветы и эти необыкновенные деревья. А впереди за парком ОНО – Море! Опять суета вокруг меня, а я сижу на чемодане, жмурюсь от солнышка и думаю, что я, наверное, какая-то необыкновенная девочка! Вот и мама все время говорит: «Вечно у тебя все ни как у людей!»

Потом меня приводят в отряд, но не в 10-й, а в 8-й, потому как 10-й переполнен. И дети в отряде все старше меня на два, а то и три года. Плачу в подушку, - вот оно одиночество. Если мне еще и не хватит ракушек? Конечно, не хватит! Эти – большие живо все себе заберут. Достаю конверт, с написанным маминой рукой домашним адресом, и листочек разлинованной бумаги. И пишу первое письмо: «Мама, здравствуй. Погода здесь хорошая! Забери меня отсюдова! Здесь очень плохо. Попала в плохую кампанию! Аня».

Потом оказывается, что все не так уж и плохо. Все обо мне заботятся, как о самой маленькой, а девочки даже ругаются, - кто поведет меня за ручку в столовую. Они ведь не знают, что я уже не маленькая, я ОДНА летала на самолете! Но такое положение меня вполне устраивает. Ракушек у меня уже целый большой пакет и я уже опять подумываю, как освободить место в чемодане.

А потом был ливень! Такого я не видела никогда, казалось, что небо прохудилось. Он закончился, оставив после себя не просто лужи, а второе море. Мы сидим в корпусах. И тут оказывается, что мало кто из мам додумался положить своим детям теплую одежду, а уж, тем более, резиновые сапоги! И вот я одна из тех счастливцев, кто, надев резиновые сапоги, гордо вышагивает по лужам и ручьям, в которые превратились плиточные дорожки. Еще одна нечаянная радость (хотя ходить по лужам совсем не хочется, но в окна и с крыльца смотрит столько глаз, что приходится ходить!) А потом я даю сапоги напрокат и иногда даже получаю за это конфету!

Дальше в калейдоскопе мелькает страшное и непонятное слово - изолятор. А произошло все так. Мы играем в салки - ножки - навесу. Я бегу, спотыкаюсь и падаю в траву прямо на стекло. Оно втыкается мне в коленку. Течет кровь, и я, как девочка впечатлительная, не нахожу ничего лучше, как брякнуться в обморок. И вот я в изоляторе. Меня приходят навещать. А перед сном дают необыкновенно вкусные булочки с кефиром. Вообще-то стойко формируется плохая привычка – приятно быть «пупом земли»! В очередное «свидание» с ребятами узнаю страшную новость – мне будут делать 40 уколов в живот от бешенства, они де подслушали разговор врачей. Съев мою вечернюю булочку, они уходят, оставив меня наедине с моим страхом, не забыв сообщить на прощанье, что сегодня отряд идет на пионерский костер, будут песни и печеная картошка… Плачу в подушку и пишу второе письмо. «Мама! Погода хорошая. Сапоги пригодились. Мне будут делать 40 уколов в живот! Срочно забери меня! Не хочу ходить на костылях. На ногу наступаю хорошо! Аня». Из изолятора меня выписывают на следующий день.

Короткая смена пролетает быстро, переливаясь всеми цветами радуги. И вот отъезд. Прощай море! Я полюбила тебя навсегда! Проблема транспортировки ракушек решена радикальным способом – я напихала их в резиновые сапоги! Перед отъездом пишу последнее, третье, письмо: «Мама! Я выезжаю. Встречайте меня с папой! Привезу много ракушек. Чемодан очень тяжелый! Аня». Письмо пришло примерно через неделю после моего возвращения.

Как будто вчера... У мамы сохранились письма и несколько ракушек, у меня на коленке белый шрам. Да…, и еще пылится на антресолях старый потертый чемодан, с углами, обитыми железом, мой однофамилец…

Анчушка

Выбор редакции в конкурсе «От звонка до звонка» (из серии «Вивальди. Четыре времени года»).