Выпускной 12 лет спустя

«Даже не верится, что мы окончили институт десять лет назад!» - «Правильно не верится, потому что прошло двенадцать» - Наташа и Оля, из личной переписки.

За объявленный период я дважды ходила на встречи однокурсников. Первый раз это случилось давно. Прошло около полугода со дня окончания института. Удобно, все еще плотно общались и очень дружили. Мы с однокурсниками встретились на летней набережной. Я была прекрасна. Блистала, хохотала, уносилась в танце и задорной песне. Как правило, я пою «Раскинулось море широко». Как вариант, «По диким степям Забайкалья». Но блистать - занятие выматывающее, через время я очень-очень устала и пошла мирно домой. Но домой я почему-то не пришла, а пришла в какое-то другое место.

Утром в другом месте я обнаружила пропажу своей важной сумки. В сумке надежно хранился оклад денежного содержания, туго набитая тушью косметичка и ценная аудиокассета с интервью директора радио «Европа плюс». Оклад-то дело наживное вроде бы, равно как и косметичка, но без ценного интервью на работе появляться было опасно.

Я прямиком поехала на радио, умолять директора радио «Европа плюс» о перезаписи. Готова была буквально на все. Но сначала пришлось немного поумолять водителей попутных автомобилей довести меня бесплатно до города. Согласился второй. Хороший парень с милым лицом, напоминающим женское. Он посмотрел на меня в прозрачном вечернем наряде, сильно несвежем, и сказал коротко:

- Захочешь блевать - сообщи. Остановлю.

Хороший парень с милым лицом, напоминающим женское. Он останавливался раз семь, много - десять. Приговаривал шутливо:

- Эдак, я тебя, девка, не довезу, ласты склеишь.

Обошлось.

Директор радио «Европа плюс» мне очень обрадовался. Он вообще любил разных девушек, возможно - всех. Полюбил и меня, в синем платье, с зеленым лицом и странными ссадинами на голых коленях. За время интервью я пару раз стремительно выбегала из кабинета, возвращалась, мелко вздыхая и утирая пот со лба. Холодный, разумеется.

Сумка не нашлась. С однокурсниками я более не встречалась. Целых двенадцать лет. Что-то мне подсказывало, что делать этого не следует. Наверное, ноосфера.

Некоторые люди очень прислушиваются к ноосфере, и она их никогда не подводит. Например, в нашей семье есть один родственник. Взрослый боеспособный мужчина. Он никогда нигде не работает. Философия не позволяет. И вот как-то приходит в гости недавно, и сильно жалуется на спину, просто не может спину то ли согнуть, то ли разогнуть. Все буквально насторожились. Родственник широко повел ухоженной рукой и успокоил общество:

- Не зря я грузчиком-то отказался выходить в понедельник! Если меня на ровном месте так скрутило, воображаю, что бы могло произойти на работе!

А я ноосферу слушала-слушала, да перестала. Стала собираться на встречу выпускников. Предварительно мы, разумеется, длительно созванивались и переговаривались. Намечали удобный день, место, время. День выбрали пятницу, время - что-то такое семь вечера, а вот с местом намучались. Каждый предлагал свое и решительно отвергал иные варианты. Но потом как-то все это удалось уладить, один выпускник по имени Игорь оказался олигархом и предложил встречаться в своем коттедже. Еду и напитки заказали из расчета три тысячи рублей с человека, что меня устроило.

«Дом светлого камня с эркером» - технично описал Игорь свое жилище, но я дважды проходила мимо и вовсе не потому, что не знакома с понятием «эркер». Просто не ожидала, что олигархический дом будет столь огромен, не побоюсь этого слова - велик. На первый взгляд в нем насчитывалось этажей пять, на второй - чуть меньше, но тоже солидно. Ранняя весна не мешала окружающему саду выглядеть роскошно, никаких плодово-ягодных посадок - невысокие ели, рябины, каштаны и липы. Одно коренастое дерево с мощным стволом я, никакой ботаник, не опознала, позже кто-то назвал его грецким орехом. Под грецким орехом громоздилась бронзовая скульптура большой кошки, возможно - рыси. На большой кошке была надета матросская бескозырка. Надпись на ленточках не читалась.

Хозяин коттеджа, мой бывший однокурсник по имени Игорь, нынешний олигарх, встречал гостей на ступенях. Рядом с ним стояла очень красивая девушка в коротком сияющем платье, олигарх произносил через равные промежутки времени:

- Моя Ксюша! - Ксюша тепло улыбалась.

- Моя Ксюша! - еще три минуты, еще одна теплая улыбка. Это немного напоминало известный настольный аттракцион с мужиком и медведем, где они колотят дрова с обеих сторон деревянной плашки, но выглядело, в общем, мило. Вдруг из распахнутой входной двери вышла приземистая женщина лет ста, ее кряжистые ноги были обнажены выше колен, на шее - жемчужные бусы в пять рядов.

- Моя Ксюша! - как раз произносил приветливо олигарх.

- Невеста Игоря! - торжественно дополнила приземистая женщина. Ксюша запланировано улыбнулась.

Обиженная ноосфера посоветовала мне постоять на свежем воздухе какое-то время и не торопиться проходить внутрь, я в виде сатисфакции решила послушать бедняжку и сорвала несколько молодых еловых иголок. Мама в детстве учила меня их есть, чтобы не было цинги.

Пока я жевала иглы, ко мне подошел еще один бывший однокурсник, по имени Шурик. За двенадцать лет он обзавелся витиеватым шрамом через левую половину лица, шрам напоминал дракончика и был хорош.

- Привет, - сказал взбудоражено Шурик, - Наташка, отлично выглядишь, шесть тысяч уже сдала?

- Почему, - спросила я, - шесть? Договаривались же три.

- А вот и не три, - чему-то обрадовался Шурик, - а вот и шесть! Игорек сказал, что три - это только на бухло еле-еле хватит, а ведь еще и жрать чего-то надо! Типа, мясо, рыбу, колбасу. Короче, при входе со всех берут по шесть тысяч рублей, и наплевать.

Я испугалась. Внутри у меня будто бы, наконец, пришла зима, сделалось морозно, пусто и пошел легкий снег. Шести тысяч рублей у меня с собой не было. Ни в одном ресторане мира я не ела разово на сумму, превышающую пятьдесят долларов, включая много темного ирландского пива и краба в белом вине. Я поняла, что не смогла бы расстаться безболезненно с шестью тысячами на высоком крыльце олигархического дома с эркером. Даже если бы они оказались в наличии. Я бы возненавидела себя и не прощала очень долго, пришлось бы как-то уживаться с этим разрушительным чувством, пожирающим внутренний ресурс не хуже старых версий Касперского.

Гостей прибывало. Одна девочка, немного располневшая, кричала хозяину дома о своей поездке в Анталью. Фотографии из путешествия она держала наготове, и ловко жонглировала ими перед носом красивой Ксюши. Ксюша ровно улыбалась. «А это я рядом с автомобилем своего любовника! - восклицала располневшая девочка, - он реальный викинг! Клянусь! Почти что швед!»

Два мальчика яростно спорили о том, сколько именно водки было выпито десять лет назад на веселой вечеринке, закончившейся выселением их обоих из общежития. Один настаивал на восьмистах миллилитрах на человека, другой утверждал, что вообще пили пиво. Но много.

Девочка, чье лицо мне показалось совсем незнакомым, наклонилась и почистила свои туфли «мгновенным блеском».

Другая девочка ясно улыбнулась, покрутила нарядно причесанной головой и несколько раз повторила кусту роз: «Нет причин для удивления, я давно в такой форме».

Бывший бессменный староста группы начальственно разговаривал по двум мобильным телефонам и отгонял ногой мелкую хозяйскую собачку с вытаращенными круглыми глазами. Собачка была этим недовольна и тонко тявкала.

- Не помню, - сказала стройная однокурсница Оля пухлой однокурснице Лене, - когда я последний раз пила спиртное, наверное, в 2005 году, на поминках свекрови.

- Шурик, - нежно выговорила я, - а ты очень хочешь к Игорьку в гости? За шесть тысяч рублей?

- Да прямо, - Шурик пожал плечом, - я за шесть тысяч рублей новый спиннинг себе куплю. Еще четыре добавлю, и куплю.

- Шурик, - еще нежнее проговорила я, - а как ты думаешь, нас уже кто-нибудь заметил? Может быть, мы тихонечко уйдем? Ты за спиннингом, я - тоже куда-нибудь.

- А пошли, - Шурик обрадовано схватил меня за руку в районе локтя, вдруг насторожился и посмотрел подозрительно, - так, слушай, а это не специальная бабская разводка типа «здесь так шумно, поедем ко мне»?

- Что ты, что ты, - замахала я на него отманикюренной по случаю рукой, - ничего подобного… Кстати, всю жизнь считала, что это - специальная мужская разводка.

- Да прямо, - Шурик отвечал немного однообразно, - прямо, мужская… Бабская! Сначала: «Ах, как душно, пойдем, подышим», потом: «Ах, как светло, ломит глаза», и в конце: «Милый, давай поговорим о нас»!

- Какие непростительные интриги! - с чувством выдохнула я, Шурик уважительно нахмурил лоб, мы тайно прокрались к воротам.

- Моя Ксюша! - доносилось от высокого крыльца.

- Невеста Игоря! - далее без всякой паузы.

Ксюшину улыбку я уже не разглядела.

Наталья Апрелева