Коробочки, пузырьки

Какое-то такое настроение, рассказывать притчи. На самом деле, у меня никогда не получается полноценных притч, потому что с моралью плохо. Но попыток не оставляю.

Много лет назад. Две подруги и даже одноклассницы едут на вещевой рынок за стильной одеждой, предназначенной для блистания на школьных дискотеках и просто - для блистания. Лиля и Таня, такие девочки, чистые личики, блестящие глаза, популярные начесы на одинаково русых головах. Лиля выглядит немного старше, у нее есть «пацан», ему шестнадцать, студент государственного профессионально-технического училища. Таня независимо крутит на руке материну кожаную сумку, на ней спортивный костюм и тряпичные кеды в тон, это ужасно модно в текущем сезоне. У Тани имеется взрослый поклонник, игрок местной футбольной команды, он ездит на популярной модели «Жигулей» и уже подарил Тане несколько флаконов французских духов. Пять или шесть. Привез из-за границы, он там бывает на матчах иногда, редко. Нужна стильная одежда, много. Надо же соответствовать такому красавцу. Деньги на стильную одежду взяты у родителей, хорошие девятиклассницы во все времена не являются кредитоспособными.

Так вот, едут. Вещевой рынок располагается далеко от центра, надо сначала на автобусе до метро, потом на метро сколько-то станций, ветка одна - не заблудишься. Выходят на нужной платформе, специфический запах тоннеля, двигаются в плотном потоке желающих принарядиться тоже, и Лилю за рукав трогает цыганка.

- Молодая, красивая, погадать тебе хочу! Судьбу твою рассказать! - говорит ласково, и голос такой мелодичный.

Лиля останавливается. Может быть, ей понравилось вот это - «молодая, красивая». Может быть, взволновала сама новизна ситуации - взрослая Лиля ведет взрослый разговор о своей судьбе. Останавливается. Таня, естественно, тоже. И Таня хочет про судьбу. Ее интересует взрослый поклонник, есть ли у них какие-то перспективы в отношениях. Хотя не исключено, что она формулирует это совсем другими словами.

И как-то получается, что через ничтожные тридцать минут цыганка оставляет девочек на деревянной скамейке, намертво вбетонированной в платформу, с горящими щеками и совсем без денег. Что делать, непонятно. Лиля плачет. У нее строгий папа, он будет в ярости, снимет с нее голову и посадит под домашний арест надолго, не даст перезваниваться с «пацаном», и лучше умереть прямо здесь. Вон, под поезд броситься. Были прецеденты, Лиля изучала по литературе. Таня держится лучше, она вообще более уравновешена, Таня говорит:

- Ну и плевать. Поехали домой, скажем: потеряли деньги. Или скажем: украли. А что?

- Ыыыы, - качает головой Лиля, ее папа ко всему прочему еще и майор милиции. Как Таня могла забыть? Однозначно, никакого выхода нет, Лиля уже предметно рассматривает рельсы-рельсы, шпалы-шпалы. Намертво цепляется рукой за основание рекламного стенда насчет приема на работу юношей, отслуживших в рядах. Она останется тут навсегда.

- Лилька, прекрати, - командует Таня, разжимая ее пальцы, - я вот что придумала. Знаешь Катьку из десятого "Б"? Ну такая, кудрявая, в фиолетовой форме, юбка «качелями»? Она ко мне как-то подкатывала, чтобы я ей духи продала. Ей и еще там одной, Светке-маленькой. Я и продам. А деньги поделим, купим шмоток.

Лиля осторожно успокаивается. Таня жестко берет ее за руку. Девочки молча едут обратно. Метро, автобус. Граждане толкают локтями, наступают на ноги. Бедные Танины кеды запачканы. Лиля часто сморкается в носовой платок с вышивкой, подарок тетки на недавний праздник 8 марта, нашла что подарить, конечно. Подходят к Таниному дому. Она оставляет Лилю посидеть на лавочке, близ подъезда.

- Сейчас я, прямо сразу Катьке позвоню, - обещает Таня, - договорюсь, чтобы денег-то готовила.

Лиля расчищает на лавочке место все тем же платком с вышитыми цветами, садится. Сидит десять минут, двадцать минут, замерзает даже слегка. Встает, ходит. Смотрит на Танины окна, третий этаж. Окна свинцово поблескивают на нежном весеннем солнце. Никакой Тани. Еще двадцать минут, и еще двадцать минут. Лиля вздыхает и открывает подъездную дверь. Не было тогда домофонов. Поднимается, звонит. Открывает Таня в коротком халате и тапочках, говорит приветливо:

- Лилька, здорово! Ты что здесь делаешь?

Лиля теряется. Она полагает, что Тане известно, что она здесь делает.

- Ээээ, - неопределенно произносит она, - духи.

- Духи? - Таня удивленно приподнимает бровь, - какие духи? А-а-а, поняла! Ты хочешь, чтобы я подушила тебя, на свидание собираешься? Ох, кокетка! Сейчас, сейчас...

Таня скачет по коридору, через минуту возвращается обратно с абрикосового цвета коробочкой, достает пузырек в форме усеченной пирамиды, проводит мокрой пробкой у безмолвной Лили за ушами и под носом. Пахнет сладко. Лиля отводит Танину руку и неуверенно говорит:

- Ты хотела Катьке. Продать. За деньги. Духи. Несколько флаконов.

- Я? - недоумевает Таня, - Да ты что, Лиля. Какие духи? У меня и флаконов-то никаких нет. Только два начатых. Или три. Лично для меня. Ну вот, для подруг иногда... Все, ты побежала? Ну, давай, пока!

Таня захлопывает дверь, поворачивается в замке ключ, Лиля спускается по лестнице и больше не плачет. Приходит домой, рассказывает родителям о произошедшем, получает наказание в виде запрета на прогулки сроком месяц и лишения карманных денег.

С Таней они не общаются долгое время, заговаривают только по возвращении с каникул, первое сентября, торжественная линейка, белые фартуки, новые форменные платья, пошитые в ателье, цветы.

Обсуждают летний отдых, кто где побывал, лагеря отдыха, поездки к морю, в Москву и просто пляж. Ни слова о цыганках с ласковыми голосами, ни слова о коробочках, ни слова о пузырьках. Они вообще никогда не заговорят об этом, и Таня еще двадцать лет вперед будет считать, что Лиля хотела ее использовать, а Лиля - обижаться на подругино предательство в сложный момент. Лиле аллегорично покажется, что перепрыгнув через пропасть, Таня сначала протянула ей руку, а потом - выдернула. А Таня никогда ничего ни у кого не просит, и не понимает, почему другие люди не могут позаботится о себе самостоятельно, да.

Ну вот, собственно, это и будет вся притча. Чем вот они дополнительно хороши, притчи. Хочешь - заканчивай немедленно, а хочешь - продолжай сколь угодно долго. Рассказывай, к примеру, как Лиля стала государственной чиновницей высокого ранга, а Таня - просто состоятельной дамой, женой разных состоятельных мужчин. И как они встретились спустя годы, взрослые женщины, и пахли совершенно одинаково, сладко - Trésor от Lancôme.

А мораль может быть такая: отчего-то почти никогда не получается договориться. И возможно ли это вообще? Договориться людям? Чтобы вот полностью, без ужимок и фиг в карманах?

Наталья Апрелева