Медицинская любовная помощь

Одна девочка, в дальнейшем «Д», постоянно мерзла: зимой и летом, в любых ста одежках, хоть с застежками, хоть так. А вот девочкиному мужу, напротив, было всегда жарко, он презирал кашне, головные уборы и гулял щеголем, не нарушая аккуратной прически с пробором. Вот и нагулял себе пневмонию, простую, абсолютно без всякой атипии, но «Д» - трепетная и заботливая жена: немедленно положила его в больницу, в отдельный, изрядно оплачиваемый бокс.

И стала таскать ему разной еды, обязательно свежеприготовленной, потому что с детства усвоила - в больницу нельзя ничего вчерашнего. Таким образом, утром она варила золотистый бульон из настоящих рыночных куриц, готовила нежную телячью печень и выжимала из рыжих морковок полезный сок. А вечером кормила всем этим великолепием мужа, сервируя фарфоровые тарелочки на льняной салфетке в узоре.

Но муж был не очень доволен.

Более он ценил время в больнице без навязчивой опеки жены, а в обществе медицинской сестры Оксаны. Медицинская сестра Оксана виртуозно ставила ему внутримышечные инъекции, а также отслеживала протокольное проведение инфуззионной терапии, регулируя плавно капельницыно колесико.

«Д» несколько раз встречала медицинскую сестру Оксану в больничных ,густо хлорированных коридорах и весело улыбалась ей вслед - уж очень она напоминала всех порнушных медсестер сразу: общей статью, насыщенно красными губами и южным горячим «ххгге», взамен прохладного среднерусского.

Но все-таки она оказалась немного взбудоражена, когда, зайдя в мужев отдельный, изрядно оплачиваемый бокс, застала их с Оксаной слившимися буквально в страстнейшем из поцелуев - под сенью капельницы. Руки Оксаны были глубоко под одеялом больного, белый халат кокетливо расстегнут, нижнее белье в невинный сиреневый цветочек в большом беспорядке. Муж громко и учащенно дышал пораженными пневмонией легкими, непродырявленная иглой сильная рука ритмично сжимала Оксанину пышную грудь.

«Д» тоже иногда целовалась со своим мужем, чего уж там. Но по количеству затрачиваемых им усилий оставалась явно далеко позади медицинской сестры Оксаны с задорным украинским говором. «Д» деликатно покашляла, она была хорошо воспитана и даже не подумала забить полиэтиленовый пакет с физраствором в медсестринскую глубокую глотку, а мужнину рабочую вену яростно в одночасье перегрызть с криками.

Она просто сказала:
- Холодно тут очень, - и прошла прикрыть распахнутое настежь нечистое окно.
- Ничего страшного, - пропела в ответ медицинская сестра, слегка запахнув халат и изящно поправляя форменный чепец, - на холоде нормализуются всяческие процессы в организме.

«Д» случайно по образованию была биолог, и могла бы многое рассказать Оксане про всяческие процессы в организме, но не захотела. Она поставила на тумбочку из древесно-стружечной плиты пластиковые контейнеры с пищей, две упаковки активного йогурта и минеральную французскую воду в стеклянных пупырчатых пузырьках, две штуки.

И вышла вон. Муж напряженно молчал, Оксана красиво качала гладкой голой ногой в ярко-синей круглоносой туфле без каблука, их еще называют «балетки».

Немного закружилась голова, «Д» прекрасно знала об особенностях поведения самцов в популяциях, о стремлении их к интересной новизне, сопровождающейся выдающимся бюстом, но попробуй объяснить это надпочечникам, заботливо впрыскивающим в ее девичью кровь адреналин… а если это делают не надпочечники, мне, в общем-то, все равно.
На время «Д» прислонилась к серо-желтой отделенческой стене, ее небольшая черная сумочка несложного фасона скользнула по плечу на истертый линолеум с легким стуком.

Постояла пару минут, более предметно вспомнила о генотипе альфа-самцов, пожалела о своей несдержанности и шагнула в палату обратно. Ну подумаешь, кто-то кого-то зачем-то поцеловал по ошибке, находясь под побочным действием лекарственных средств, о чем ужасно жалеет теперь.

Дверь за «Д» не успела закрыться, как она разглядела, что ошибки не было и никто ни о чем не жалеет. Муж воскликнул что-то среднее между «сдохнуть спокойно не дают» и традиционным набором нецензурных ругательств, капельница угрожающе закачалась, медицинская сестра ухмыльнулась остатками алой помады в уголках рта.

- Что это с вами? - сказал кто-то рядом. - Так дрожите. Вроде бы у вашего больного все в порядке уже.
- Все в порядке, - ответила «Д», она была вежлива, - в большом порядке. Просто холодно. Холодно.
- Чаю, может? - сказал кто-то рядом. - Согреетесь.

Кто-то рядом был Иван Петрович, лечащий врач девочкиного мужа, коварного изменщика, любителя младшего медицинского персонала и неумелого матершинника. Раньше «Д» считала лечащего врача лысым и сильно пожилым, правда, крайне внимательно слушала его полезные рассказы о пневмонии и перекрестной устойчивости к антибиотикам. А сейчас увидела, что он не старый. Просто очень усталый. И не лысый. А нарядно выбритый.

Чаю «Д» не хотела. Но все-таки немного выпила из щербатой фарфоровой кружки с надписью вязью: «Совет - не деньги, отчего не дать!» Иван Петрович мог рассказывать не только о пневмонии. Правда, он все время убегал, увлекаемый назойливыми пациентами, но одна девочка нисколько не обижалась, она согрелась, наконец.

И ничего подобного, они вовсе не стали любить друг друга на списанном больничном белье с синими принтами «минздрав». Они стали хорошими друзьями и хорошо дружили около года, чуть больше. И только потом стали любить друг друга на списанном больничном белье с синими принтами «минздрав», и это оказалось так же здорово, как и дружить, но немного иначе и даже лучше, душевней.

И никто мужа, коварного изменщика и неумелого матершинника, из дома не выгонял. «Д» сама ушла из дома.

По национальной программе «Врачи общей практики - населению страны» Иван Петрович получил работу в каком-то селе звонкого названия на севере области, а также полкоттеджа под личное заселение и десять соток земли под огород. Вот туда они с одной девочкой и заселились с удовольствием. Автономная система отопления позволяет поддерживать ровное тепло круглый год, только огородом «Д» немного пренебрегает, засадив земельные сотки штамбовыми сортами роз… настоящий биолог.

Наталья Апрелева