Дисморфофобия

И все это ерунда, что в жару не хочется есть. Мне вот есть хочется всегда, и я рада, обнаруживая единомышленников.

С подругой, настоящей художницей Н., мы сидим в пиццерии и ждем огромную пиццу с названием «Катманду» или как там принято называть огромные пиццы, пьем красное вино из четырехугольных стройных стаканов и разговариваем.

Настоящая художница Н. рассказывает историю:

- Еду как-то в такси. В кожаных прекрасных штанах своих еду. Помнишь мои кожаные штаны? Сидели, как перчатка. Водитель, такой шустрый паренек в кепке, говорит: «А я вот своей бабе тоже кожаные штанцы недавно справил». Я ему отвечаю: «Рада за вас». А он: «Нет, ты что, не веришь, в натуре? Моей бабе все достается - как с куста! Бабла хочешь - как с куста! Тачку хочешь - как с куста! Штанов кожаных вот захотела - как с куста!» И всю дорогу он это балаболил безостановочно: «Как с куста, как с куста, моя баба - как с куста». Доехали до нужного места, я спрашиваю: «Сколько вам обязана?», а он отвечает бодро: «Двести пятьдесят рубликов - как с куста!»

- Таксисты - это да, - соглашаюсь я охотно. Приносят пиццу, я варварски объедаю сверху сыр, помидоры и оливки, настоящая художница Н. радуется большому куску, следующую историю рассказываю уже я.

- Помнишь, в прошлом году снегопады были дикие, не ходил никакой транспорт и все передвигались пешком? Так вот и я передвигалась пешком, так замучилась, что просто лечь в сугроб и плакать, и тут неожиданно катит одинокое такси. Ну, я, понятно, к нему - птицей. Долетаю, плюхаюсь на сиденье, и даже как-то со стоном говорю: «Любые деньги!» Таксист, такой усатый дядька, тип токаря, отвечает: «Мне лишнего не надо». И мы едем. Проезжаем мимо какой-то частной клиники, там светится огнями вывеска: «Врач-андролог». Таксист спрашивает: «Вот что ведь за ерунда такая, навыдумывали новых слов! Андролог какой-то. Терапевт - понимаю. Хирург - понимаю. Даже окулист - понимаю. Андролог - не понимаю!» Я, исполненная благодарности за чудесное спасение из снегов, приветливо объясняю: «Андролог - это специалист по болезням мужчин. От греческого слова «андрос» - мужчина. Вот имя Андрей - означает мужественный…» Ну или что-то такое говорю, вполне миссионерское.

Дядька улыбается в усы и интересуется дальше: «Ага, а вот, к примеру, Павел я. Это что же такое будет по-вашему, по-гречески?» «По-гречески, - говорю, - не знаю, это вообще латинское имя, значит - «маленький». Дядька прямо даже ехать перестал. «Что же это такое, - сердито говорит, - сразу маленький? Никто, - сердито говорит, - еще не жаловался!» И давай копаться в бардачке. Минуту копается. Две копается. Три копается. Выбрасывает оттуда какие-то странные вещи. Тряпки и полупустые бутылки, не исключено, что с горючей смесью. Коктейль Молотов-Риббентроп. Просто свирепеет на глазах, ну! Я очень испугалась. Сто пятьдесят рублей ему оставила на сиденье, и выскочила. В снега.

- Так бывает, - авторитетно говорит Н., - не договорились просто… Помнится, в школе был такой странный предмет - этика и психология семейной жизни, так мы там разбивались на пары и имитировали ссоры, примирения, выяснения отношений… Разговоры с таксистами… Слесарями домоуправления…

Мы с настоящей художницей Н. выпиваем красного вина из четырехугольных стройных стаканов, доедаем пиццу и заказываем кофе с коньяком. Действительно, ведь был такой странный предмет - «Этика и психология семейной жизни», сокращенно «этика». И еще один странный предмет - «Начальная Военная Подготовка», сокращенно НВП.

Из курса НВП я запомнила: «Среди солдат бытует поговорка: себя в бою не пощади, а командира спаси», а из этики - значительно больше. Правда, преподавание такого важного для любого девятиклассника предмета велось несколько хаотично. Педагогом была назначена непопулярная учительница обществоведения, дважды разведенная сутулая женщина с нервно поджатыми тонкими губами. Таким тонким губам хорошо удаются слова со свистящими согласными, например «ссоль и ссахар по вкусссу». Такие тонкие губы обычно облизывают раз в две минуты, языком хищным, нередко раздвоенным. Да и имя педагога было какое-то непривлекательное, типа Жаклин Юрьевна Новобуева, сокращенно ЖЮН.

К организации занятий она подошла профессионально, наговаривать не стану. Более того - с большим педагогическим задором и чисто женской смекалкой.

Весь цикл из скольки-то там уроков, допустим, тридцати, она разбила на две равные половины. Первую полностью посвятила чтению вслух без выражения «Плахи» Чингиза Айтматова, а вторую - разъяснению понятия «дисморфофобия». С выражением.

Именно поэтому я хорошо ориентируюсь в творчестве Айтматова и превосходно разбираюсь в видах дисморфофобий - болезненных представлениях о личном уродстве, причем конкретно какой-то отдельной части тела - ушей, носа, ну что там еще, пальцев ног.

Трудно сказать, чем именно руководствовалась Жаклин Юрьевна, методично описывая нелепые случаи увлечения девочек собственным предельно отвратительным левым глазом или подколенной ямкой, я вообще хотела сказать не об этом. На одном из уроков тонким плачущим голосом учительница зачитала нам буквально следующее: «В один прекрасный день дисморфофобия исчезнет самостоятельно, когда мальчик неожиданно скажет девочке, что она - самая красивая на свете!..» Такое вот было дано заключение.

Долгие годы меня просто завораживала эта фраза. Дело в том, что мне никто ее не говорил. Про самую красивую на свете. Всякое иное разное говорили. А вот так незатейливо - нет. Какое-то время я даже сильно расстраивалась. Потом перестала.

- Н., - спрашиваю я настоящую художницу, - а вот что ты желаешь услышать в свой адрес? Для полного обольщения? Какие слова тебя заставляют немедленно начать полюблять вот этого конкретного человека?

Н. задумывается. Пьет кофе с коньяком маленькими глотками. Отвечает мечтательно:

- Ты знаешь, меня всегда очень привлекают люди, которые восхищаются моими картинами и хвалят мои туфли. А также говорят: «Ни в чем себе не отказывай!» А ты?

- Сейчас я очень уважаю, когда меня спрашивают, ела ли я что-нибудь сегодня. Наверное, потому, что я много усилий прилагаю для убеждения народа вокруг в обратном.

- В чем?

- Ну, что я в принципе ничего никогда не ем.

- А-а-а-а…

- Да. А комплименты внешности я как-то... Не особо им доверяю. Просто данность вежливости и хорошее воспитание. Еще радует признание меня хорошим собеседником. Когда просят нежно: расскажи еще что-нибудь, ты ТАК ХОРОШО это делаешь!

- Негусто, - резюмирует настоящая художница Н., - итого: чтобы произвести на тебя впечатление, нужно спросить, что ты сегодня ела и поощрять рассказывать об этом еще и еще… Хотя не самый трудный случай. Одна моя знакомая, Таисия Львовна, обалденная красавица, обожает поговорить о своем здоровье. Спрашиваешь ее, как дела? Таисия Львовна отвечает печально: средне сегодня, тахикардия - девяносто. Она обязательно растает, если заботливо задать вопрос о скачках артериального давления в течение дня, или о характере утреннего стула.

- Так-таки и утреннего стула? - удивляюсь я простоте нрава Таисии Львовны.

- Да, - безоговорочно подтверждает настоящая художница, - а вот еще одна моя знакомая, бывшая коллега по работе, обожала показывать всем свои операционные рубцы. Она перенесла порядка пяти полостных операций, и каждого нового человека непременно знакомила с ними, иногда даже залезала на письменный стол, чтобы лучше видно. Как-то зашел директор, а она билась в конвульсиях, изображая спазмы при почечной колике.

Выходим на улицу. Садимся в подъехавшее такси. Водитель, похожий на Чака Норриса, если я его ни с кем не путаю, поворачивается и спрашивает, поблескивая двумя золотыми зубами в глубине рта:

- А что, девчонки, наверное, хотели бы жить вечно?

Мы переглядываемся с подругой, качаем головами и громко смеемся. Водитель не обижается:

- И правильно, все равно не получится. Скажите-ка лучше, это нормальная пиццерия? А то я в центре города не знаю никаких заведений. Если нормальная, буду здесь обедать. Летом пиццы приятно отведать… Горяченькой!..

И все это ерунда, что в жару не хочется есть. Мне вот есть хочется всегда, и я рада, обнаруживая единомышленников.

Наталья Апрелева