Девица из темницы

Ажиотаж по поводу поездки в колхоз навалился на нас сразу после зачисления в институт. Мы – зеленые новобранцы науки, еще не вдохнув пыли аудиторий, получили разнарядку на колхозную практику. Вот оно – студенчество! Песни под гитару лунными ночами, знакомство с однокашниками, веселье, купание, любовь, приключения… Ах да, еще работа на полях, но это же мелочи!

Рюкзаки, сумки, кеды, смешные панамы - все это загружалось в недра ржавых и пыльных автобусов… Смех, суета… Мы едем в колхоз!

Тряска по пыльным дорогам. Сломанное колесо. Ворчание водителя и перекур на обочине: мальчики - налево, девочки – направо. Кто облегчился – болтают в сторонке.
Погрузка, опять тряска… Бараки, расположенные рядами в степи, четыре кабинки душа и два туалета – удобства на улице. Площадка для танцев прямо тут – под единственным фонарем.

Мое настроение катастрофически падает от вышеописанной картины, к тому же, нам не дают времени на устройство, а сразу ведут «на построение». Блин, мы в лагерной зоне, что ли?!

- Ты, ты и ты…
Какая-то толстая тетка в калошах на босу ногу проходит мимо нашего строя и выбирает людей по каким-то одной ей ведомым параметрам.

- В газовую камеру!
Звенит чей-то голос из строя. Все разом смеются, напряжение снято.

- В пищеблок. Эти дохлые – в поле загнутся.
Вот те раз! Я тоже «дохлая». Вот спасибо – удружила ты нам, тетка!

В пищеблоке (вернее, в солдатской палатке, рассчитанной, наверно, на штаб дивизии и пару сотен солдат одновременно) тоже весело: надо чистить картошку, носить воду (благо, ее привозит машина в бочке), мыть кастрюли и посуду. Отряд моих коллег- «доходяг», которых отбраковали от сражений с сорняками, теперь прикрывает тылы. Поддерживаем наших бойцов в битве за народный урожай. Враги – сорняки, сорняки, и еще раз – сорняки. А у нас – бойцов невидимого фронта, это жир, пыль, грязь и кожура картофеля…

- Мелкая, сгоняй за петрушкой. Это у теплиц.

Нда, университетов вы не кончали, я понимаю. «Мелкая» - это, разумеется, я. По именам тетя Катя нас не называет принципиально. Ее любимчики, «удостаиваются» прозвищ, а остальные получают обращение, которое начинается с нецензурной брани… Сразу вспоминается призыв «О смычке города с деревней»! Интеллигенция должна быть ближе к народу, вот оно – в действии. Мы-то еще потерпим, а вот как быть профессорскому составу, которого тоже привозят на работы в колхоз?

Бреду к грядкам у теплиц. Рву зеленые поросли, пучок огромный – на суп. Не пучок – букет петрушки! Несу тетке.
- Тиво мать, мелкая….

Катя корчится от смеха (нет, она определенно мне симпатизирует, что б ее)…
- Ты что, никогда не видела, как морковка растет?! Ты петрушку от морковки отличить можешь?
- Инженеры хреновы! Пусть жрут теперь ботву!

Да, я не знала, как выглядит зелень на грядке. «Сидит девица, сама в темнице, а коса – на улице» - это единственное, что я знала о жизни моркови в природных условиях. Ботву сожрали, никто и не заметил: бойцы едва волочили ноги, опираясь на орудия – тяпки. Первый бой – мы его отстояли!

Канди Бобер

Третье место в конкурсе статей « Литературный блиц. Вести с полей»