...Нет повести печальнее на свете

У каждого сердца есть своя история несчастной любви...

Это было жарким последним школьным звонком 25-го мая. Мне было 24 знойных года...

Мы с его мамой (в которой я души не чаяла, и это было взаимно) решили отметить окончание учебного года (мы вместе «училками» работали) и отметить это не просто абы как, а с поистине «царским» размахом.

Накупив огромное количество снеди, с трудом размещая в руках подарки и цветы от благодарных учеников, и авоськи с провиантом, пришли к ним в дом.

Вытащив стол на улицу и, закатив пир, на две наши персоны, стали болтать о жизни и ждать прихода домашних.

«Я хочу познакомить тебя со своим сыном» - сказала она мне, показывая семейный альбом. Мне как февралем душу выморозило - уже больше трех лет я ни с кем не встречалась, раны зализывала... И не собиралась... Ну ладно, жениться нас не заставляют, может, просто подружимся...

Вечер, звезды над головой, гитара в моих руках, и приходит ОН. Приходит, чтобы уйти, потом приходит вновь, и мама пытается свести нас в разговоре...

Лавина катится медленнее и спокойней, чем расправляла крылья наша любовь... Она была неистовой, неуемной, та любовь... Как молодой жеребенок, не знающий жесткого хлыста и острых шпор, она носилась из сердца в сердце, души звучали в унисон на предельной струне восторга... Прогулки до утра, жаркие признания: «Ты похожа на горный ручей в жаркий полдень»... Праздник Ивана Купала, прыжки через костер, и сплетенный мною венок, робко одетый на его голову... Отблески костра на лице и плечах, тихий перезвон струн, такой до дрожи проникновенный и любимый голос… Голова кружилась, и казалось, еще немного - и, взмахнув руками, можно полететь высоко-высоко, сквозь звезды, к Боженьке, и сказать ему «Благодарствую» за это чудо...

«Матушке не скажемся, батюшке не скажемся, братьям непутевым не догнать меня на лихих конях»...

Казалось, что в груди бьется половина сердца, а вторая - у него… Казалось, мы не проживем друг без друга больше суток… Казалось, что расстояние вытянутой руки - больше, чем бездна - поэтому мы всегда сидели рядом, в обнимку; ходили, взявшись за руки, и - если находились в зоне видимость - были рядом... Писали друг другу стихи и просто записки, конечно же, о любви... «Если рядом ты - даже грусть моя чиста»... Казалось, мир любит нас, а мы любили мир... Каждый день радовал нас, и было радостно понимать, что по этой же земле ходит ТВОЯ половинка! Как это здорово, дышать одним воздухом! Мама не могла нарадоваться, глядя на наши светящиеся физиономии, и шутила по поводу скорой свадьбы...

Одно было сложно - мы умели чувствовать, но не умели выражать. Мы не умели говорить о том, что распирает изнутри, и я однажды сказала: «Надо учиться... Надо учиться говорить хорошие, добрые и нужные слова, пока есть возможность. Пока рядом тот человек, которому это нужно знать... А то может быть поздно».

Август - тогда был тот август, в котором погиб «Курск»... В те же дни по нелепой трагичной случайности не стало его мамы...

Мы собирались ехать на море с друзьями, шутили по этому поводу, ели во дворе мороженное, обливались водой и украдкой целовались... Родители тоже запланировали загородную поездку. Он с отцом занимались хозяйственными делами, мы с его мамой «сплетничали» в доме... Понадобилась мамина помощь во дворе, она вышла...

Она погибла на глазах мужа и сына...

Мир рухнул. Он так сдавил, что, казалось, еще чуть-чуть - и конец... Паника, дрожащие руки и колени; крик, разрывающий легкие, и страх, страх, страх, что это - правда... Это было правдой.

Пока ехала «скорая», мы стояли над телом мамы плечо к плечу, он - белый, перепачканный материнской кровью, осипший от крика и с невыразимой болью в глазах... Я - в белом платьице (плевать, что в белом) обмывала водой от крови ее лицо и говорила: «Молись и верь... Молись и верь»... Казалось, время стало тягучим, медленным и вязким, как патока, а ты мечешься на грани последнего усилия, рвешь жилы в последнем броске - выдержать...

Приехала скорая, врач, снимая перчатки, недоуменно, пожимая плечами, сказал: «Все». Это прозвучало как: «а что вы еще ждали?»

Потом была беготня по родственникам, звонки друзьям по телефону. Мне выпало быть черным вестником, так как ни отец, ни он говорить толком не могли...

Потом приехала машина, чтобы забрать тело, меня предупредили: «Родственников из дома не выпускать. Это для них тело - человек, для нас уже труп. Его надо достать»... Все было как один затяжной прыжок в пропасть... «А ты кто такая здесь вообще?» - это родственники, до того дня со мной не знакомые...

Не было сил смириться, не было сил принять, все силы уходили на что, чтобы заставить себя жить дальше, и смириться с тем, что Вселенная не всегда справедлива с нами... Приходили друзья, и мы пили... Мы пили пиво каждый день, боясь оставаться одни... День за днем идя сквозь черновую ненависть к жизни, сквозь сердечную пустоту и мУку...

Плечо к плечу, неимоверными усилиями, тащили друг друга из этой трясины... Выбрались... Отдышались... А потом... Потом мы расстались... Сломались, не выдержали и расстались... Не смогли забыть то, что пережили вместе, это было как... Как клеймо, что ли...

- Может, ты в кого-то влюбился?

- Скорее, разлюбил...

Когда уходят близкие люди, уходят так, чтоб навсегда, уходят не по твоей воле - чувствуешь себя вмиг осиротелым… Сиротство это неистребимо. И каждый день готовишь свое сердце к встрече: «А вдруг все не правда?!», словно накрываешь стол к приходу дорогого гостя, знаешь, что не придет, но веришь: «А вдруг?», но он не приходит, и от этого сиротство твое становится еще острее и невыносимей...

Для меня мир рухнул во второй раз... Через месяц я узнала, что он ЖИВЕТ с другой девушкой (я, если и ночевала с ним в одном доме, это были разные комнаты и кровати)... Тогда я вспомнила слова «не верь, не бойся, не проси» - и повесила их перед собственным носом на рабочем месте. Потому что было нестерпимо больно чувствовать, как кровоточит душа, разорванная пополам, и сердце, осиротевшее наполовину... Очень хотелось или уснуть и не проснуться, или уснуть и проснуться вместе

Тогда я вспомнила слова Воланда: «...никогда и ничего не просите! Никогда и ничего, и в особенности у тех, кто сильнее вас. Сами предложат и сами все дадут!» ... А была я духом слабее слабого…

Не буду писать о том, как день за днем училась заново дышать, видеть, слышать, улыбаться и жить... Как год за годом училась прощать и верить... Как училась разговаривать с общими друзьями и не смотреть глазами побитой собаки...

А что сейчас? Опуская подробности, жизнь - чудесная штука… Она бесстрастна в своей чудесности, и ей нет дела до наших переживаний - она была до нас, и будет после нас...

Чему я научилась? «Я научилась просто, мудро жить. Смотреть на небо, и молиться Богу»... Я научилась провожать тех, кто уходит, провожать достойно… Ибо придет день, когда кто-то будет провожать меня... Это тоже жизнь. Не сетовать на судьбу. Говорить хорошее сразу, а плохое - никогда, ибо не знаешь, увидишь ли ты этого человека еще раз... Научилась быть милосердней и терпимей к чужим ошибкам. Научилась ценить себя и других. Научилась любить и прощать… Научилась понимать, что все, что ни делается - делается к опыту. Жизненному опыту, и, как говорится, «что нас не убивает, то делает нас сильней». И, наконец, приняла на вооружение фразу «каждый следующий лучше предыдущего».

Попросту, я научилась быть благодарной жизни за все хорошее и прощать все плохое, что случается со мной... Что сейчас? Сейчас мы по-прежнему встречаемся с друзьями, играем на гитаре, любим и любимы. Но каждый живет своей жизнью, борется со своими трудностями и радуется своим успехам.

Как я нашла свою любовь? Это уже совсем другая история…

Жизнь продолжается. Доказано жизнью. И, что самое важное и замечательное - все проходит... Счастье неизбежно...

Лада_Анаит (БиВ)

Статья участвует в конкурсе "”Лучшая статья месяца”"