Николя Фарг

Мудрость с французским акцентом

Николя Фарг пока еще нуждается в представлении российской аудитории, однако во Франции он уже известен и уважаем. Николя Фарг - писатель-романист, литератор, умеющий раскрыть душу мужчины для женщин так, что он, этот самый мужчина, становится понятнее и ближе, при этом не вызывая снисходительной жалости.

Ева.Ру взяла интервью у писателя, когда тот посетил Россию в поддержку своего нового романа «Вот увидишь» (издательство Азбука).


Ваша нашумевшая книга «Я была рядом» называется некоторыми СМИ автобиографической. В ней вы рассказываете об измене, о том, как мужчина ее совершил, и какие моральные переживания он испытывает после этого. Сразу возникает вопрос, отличается ли женская измена от мужской по своей сути?
Для меня разницы нет. Разница есть лишь в напряженности, в том, что ты чувствуешь, в силе чувств.

Считается, что мужчина больше склонен к измене. Женщина же изменяет лишь в особых случаях.
Я думаю, что каждая пара (супружеская или любовная) - это особый случай. Но вообще тогда правомерно говорить о том, что мы понимаем под словом измена. Есть физическая (некое действие). А есть измена, когда любовь одного человека неравносильна любви другого, и обещания одной из сторон не выполняются. Тогда происходит тоже измена, но иного толка. Вот тут все сложнее, чем кажется на первый взгляд. Внешне может казаться, что у мужчин тенденция к изменам больше прослеживается, но давайте будем осторожнее в опрометчивых суждениях.

Тогда хотелось бы узнать, каков посыл вашей книги «Когда я была рядом»? Что вы хотели сказать своим читателям?
Я хотел исследовать тему отношений внутри пары и осветить ее, как я вижу, именно с позиции мужчины. Ведь очень часто мы сочувствуем женщине в случае разрыва. Я же решил высказать то, что обычно мужчина не осмеливается открыть. Мне хотелось показать мужчину одновременно и виноватого, и ранимого.

Получается, вы хотели вызвать сочувствие в женщинах-читательницах к мужчине-изменщику?
Не совсем. Я хотел дойти до самой сути, до предела честности, а читатель уже вправе отождествлять себя или нет с повествователем, оценить героя как сволочь или испытать к нему искреннее сочувствие. Пусть решает читатель.

А в книге «Ты увидишь» Вы рассказали историю взаимоотношений отца и сына. Почему вы рассказали ее миру?
Мне кажется, что две эти книги похожи, хотя сюжеты и разные: откровенные истории о любви мужчины к женщине и отца к сыну. Это не автобиографическая история, конечно. У меня двое детей, слава богу, они живы. А точкой отсчета для идеи романа стало происшествие, случившееся с моим старшим сыном, когда он был еще совсем маленьким. Его сбила машина, через несколько секунд я увидел, как он лежит на дороге, и я подумал, что он погиб. Это впечатление меня не покидало. И однажды я решил представить, что мог испытывать отец, у которого умер сын. В этой книге я хотел пробудить в читателе голос совести и осознания, что жизнь тех, кого ты любишь, - вещь хрупкая, поэтому не надо терять время впустую. Лучше смотреть друг на друга, стремиться понять.

Но сейчас модно писать о сильных, успешных людях. А вы наперекор тенденции исследуете слабость человека, ранимость.
Я просто не способен говорить о сильных людях. Истина не в силе, внешнем героизме, а в той хрупкости, что есть в каждом герое. Когда я пишу, меня интересует то, что стоит за внешним обликом. Человеческая жизнь слишком несовершенна, чтобы показывать ее как голливудский фильм.

Расскажите, а как Вы начали ваш литературный путь?
В 16 лет я начал писать новеллы… Я одинок по своей природе. Считаю, что у писателей общая черта - это одиночество. Ведь писать - это действие, которое можно выполнять только в одиночестве, это следствие одинокого наблюдения за другими. Это одновременно некая фрустрация и большая независимость. Поэтому написание книг стало вполне логичным для меня. Писательство - это высказывание своего одиночества… Но только в 26 лет я смог написать настоящую книгу целиком. Но ее не хотели опубликовать.

А сейчас есть желание ее издать?
Нет.

Но как же Вы решили после такого все же продолжить писать?
Я настолько обиделся на отказ, что решил написать роман, где я бы написал критику на себя самого. И вот первая моя опубликованная книга - это и история, и критика истории. Стиль письма является критикой этого письма. Получившийся роман - суперэго, самоосознание. Но и этот роман не хотели публиковать, кроме одного издателя. И я благодарен ему, что он смог увидеть в этом произведении (не самом хорошем) то, что он может вывести к чему-то интересному. Он разглядел во мне то, что я сам в себе не видел.

Тогда вопрос. Есть ли разница, когда пишешь, будучи неизвестным, и когда ты успешный писатель?
Да. Если у тебя был успех, очень легко впасть в самокоррупцию. Ты пытаешься найти универсальный рецепт создания текста. А если ты нашел этот рецепт для стряпания книг, ты перестаешь быть писателем - ты перестаешь искать.

То есть до успеха больше свободы?
Да. Это важно для писателя. Нужна независимость. И прежде всего независимость от самого себя. Нельзя замыкаться ни в какой системе, даже если это система успеха. Но на самом деле, не такой уж я и знаменитый писатель…

В российских СМИ пишут, что вы - любимый писатель молодого поколения во Франции. И зачастую ставят в один ряд с Фредериком Бегбедером.
У Бегбедера гораздо больше успеха, чем у меня. Но я думаю, мы выражаем совершенно разные вещи.

Но непротиворечащие друг другу?
Взаимодополняющие, скорей. Мы оба пессимистичны, но Бегбедер менее ироничный пессимист, чем я.

Вы известны и как любитель путешествий. Хотелось бы затронуть эту тему тоже. Есть ли страна, которая вам наиболее близка?
Вы знаете, у меня есть недостаток (на самом деле, их предостаточно), но есть один существенный: мне всегда кажется, что у соседа трава зеленее. Вообще для меня путешествия - возможность потерять ориентиры, забыть о каких-то вехах и не попасть под влияние скуки. И потом, когда я путешествую, я не вижу посредственности мира, то есть я не успеваю ею пропитаться, не улавливаю ее. Путешествия для меня - приятная иллюзия.

Я так понимаю, путешествия являются и источником вдохновения?
Да, конечно. Потому что ТАМ всегда все по-другому. Разница зачастую в деталях, именно они и побуждают к написанию книг, чтобы в них говорить о вещах более важных.

К слову о разности. Когда говорят о вашем творчестве, затрагивают тему расизма. Почему эта тема для вас является острой?
Потому что эта тема - часть моей жизни. Воспитывался я в Африке и на Ближнем Востоке. И, кстати говоря, 10 лет был женат на африканке. У меня двое детей, они мулаты. Я не могу смотреть на мир в одном цвете. В этом большая разница между нашими обществами: русским и французским. У вас не так много темнокожих, по сравнению с Францией. Многие, кто приезжал из России, говорили, что страдали от расизма в этой стране. Не понимаю, как такая многонациональная страна, может отвергать человека только из-за цвета кожи.

В таком случае, есть ли в ваших книгах некий призыв к расовой лояльности?
Да. Я думаю, это в первую очередь, культурная проблема. В России не привыкли смотреть на людей из других континентов. Мы во Франции к этому давно привыкли. И это странно, ведь в России живут люди разного происхождения. Почему в России такое сильное понятие превосходства белых?

О, это уже вопрос мне?
Да.

Ну это как раз вопрос привычки. К разным национальностям мы привыкли, а к разным расам - нет. Но я сама не понимаю, почему это может вызвать агрессию.
Но ведь многие смотрят американское кино, там часто играют темнокожие… А у взрослого поколения такая же нетерпимость, как и у молодого?

Мне кажется, расизм в России имеет молодое лицо. То есть неформальные группы объединяются, чтобы выбрасывать в общество агрессию, прикрываясь якобы каким-то интересом. Это не национальная черта - расовая нетерпимость, как может показаться на первый взгляд.
Тогда я немного успокоился.

Не могу обойти тему вашего опыта в качестве фотомодели для рекламной кампании Chanel.
Там была всего одна-единственная фотография. Руководство Дома искала непрофессиональных моделей, которые имеют другие интересные профессии. Им нужно было уйти от заезженности традиционных форматов. Они взяли «настоящих людей».

Желания продолжить данный опыт не возникло?
Ну во-первых, это меня не интересует. А во-вторых, я и не подхожу для этого: не достаточно высок и вообще не обладаю всеми необходимыми параметрами. У меня нет таланта к работе модели. Как-то журнал «Sex in the City» устроил мне фотосъемки. Переодели, заставили принимать какие-то позы, образы: унылый вид, веселый вид, вид бандита. Я просто не способен на это физически. И я чувствовал нетерпение фотографов.

Ну, такова доля публичного человека.
Да, мне кажется, они меня не поняли. Мое дело не это, а писать. Но они ответили, что все понимают, и ожидали, что у меня что-то выйдет.

А вот русская литература Вам известна? Вы что-то читали?
Да, многие русские писатели мне близки: Набоков, Достоевский, Пастернака очень люблю, Нину Берберову. Ваша литература - бесконечный континент… Из современных писателей России никого не знаю.

Читала, что по одной из ваших книг планируют снимать фильм. Так ли это?
Нет. Что называется, проект плюхнулся в колодце. Не получилось.

Но Вы бы хотели, чтобы ваши произведения экранизировали?
Нет. Я почти уверен, что из них получатся плохие фильмы. Наверняка результат меня разочарует. Для меня нет цели увидеть свои произведения на экране. Все-таки кино и писательство - это разные дисциплины. Да и пишу я романы, в которых интрига не играет главную роль. Для меня важнее персонажи. В этом и есть преимущество романа перед кино: в романе у тебя есть место для того, чтобы высказать то, что хочешь. А в кино ты ограничен законами ритма, это связывает тебя и обязывает.

Большое спасибо за беседу! Желаем Вам творческих успехов и ждем новых книг!

Анастасия Бубнова