Папина «безотцовщина»
2-е место в конкурсе «Мистическая осень»
Перешагивая через лужи на асфальте, я сосредоточенно думала о брошенном в мой адрес приятелем по детсадовским развлечениям Вовкой слове «безотцовщина». Мне было чуть больше пяти лет, и этот садик был уже вторым после переезда с Дальнего Востока, где я родилась.
Светило неверное осеннее солнышко, и я щурилась, когда солнечный луч, пробравшись сквозь уже редкую листву, добирался до моих глаз «на мокром месте». За руку меня вела бабушка Нина, которая ухитрялась на трамвае поспеть из конца в конец немаленького города, чтобы вовремя забрать меня из садика.
Садик был типа интерната, но на выходные всех детей забирали. Меня бабушка забирала обычно и в среду тоже. Это означало остаток дня в компании бабушки Нины и прабабушки Фени – в общем-то, скучное времяпрепровождение, которое изредка озарялось внезапным приездом мамы. Тогда мама забирала меня домой, а утром ее водитель заезжал за нами – отвезти маму на работу, а меня в садик.
Шагая вслед за бабушкой к трамвайной остановке, я размышляла над этим словом и перекатывала его на языке, тихонечко бурча под нос «без-от-цов-щи-на... без-отцов-щина...». В трамвае я ехала, против обыкновения, тихо. И уже на подходе к самому дому решилась и спросила:
- Ба, а кто такая «безотцовщина»?
Бабушка вздрогнула и, остановившись, повернулась ко мне.
- Ты откуда это взяла?
- Вовка в садике так на меня обзывался.
- Какой Вовка?
- Борисов. Он еще в соседнем дворе живет и в садик сам ходит.
Бабушка вздохнула и принялась объяснять, что мой папа погиб, он больше никогда не придет, а слово это означает, что я теперь буду расти без папы, без отца то есть. Отсюда и слово. И кто им обзывается – неумный человек, так как не понимает, что это такое на самом деле. И что я уже совсем-совсем взрослая и должна уже все понимать. При этом бабушка часто проводила рукой по глазам, которые почему-то стали красными.
Потом мы свернули на свою улицу и пошли к подъезду бабушкиного дома, где нас ждала бабушка Феня. Она любила под вечер сидеть у входа в подъезд на табуреточке, которая заменяла ей протез отнятой еще в первые послевоенные годы ноги. Костыли она признавала только для передвижения по квартире на большие расстояния – из кухни в ванную, расположенную под лестницей, например. В остальных случаях она обходилась этой табуреткой, справленной кем-то еще в пятидесятых годах.
Бабушка Феня сидела на своем любимом месте у подъезда и о чем-то разговаривала с соседками по «парадному». Я осталась на улице играть с соседскими ребятишками под приглядом прабабушки, а бабушка Нина пошла в дом. Мы носились по тихой в этот вечерний час улочке, гоняли рассыпанные желто-коричневые листья, устраивали тайники в выщербленных кирпичах забора, увитого диким виноградом. О, мы прятали там настоящие сокровища – стеклышки, палочки, поломанный октябрятский значок, а еще такие стеклянные разноцветные шарики...
И вот в разгар игры в догонялки я помчалась на противоположную сторону улицы, убегая от Гришки – товарища по детскому саду на год-полтора старше меня и, соответственно, ощутимо крупнее – мне совсем не нравилось водить в догонялках.
Вдруг воздух вокруг меня застыл словно студень, где-то далеко послышались крики, какой-то звук на высокой ноте – это потом я пойму, что это был визг тормозов – а меня кто-то большой и очень добрый держал за руку. И я знала, что это мой папа. Что он все-таки пришел. Что он пришел за мной. И я изо всех сил держала его за руку и повторяла: «Папочка, ты пришел за мной?»
Потом было утро следующего дня. Открыв глаза, я увидела маму и бабушку. Мама была очень бледная, у нее было заплаканное лицо. Бабушка сказала, что они думали, будто я попала под машину. Оказывается, сосед по улице недавно купил машину, а в тот вечер они ее «обмывали». Потом он решил показать всем, какой он водитель, и, уже объехав квартал, лихо вырулил на улицу. Прямо на меня. И прабабушка, рванувшись изо всех сил ко мне, упала и сильно ударилась, и ее скорая забрала в больницу. Бабушка и мама уже были там с утра. Бабушка же, услышав шум на улице и крики, выбежала на улицу и увидела прабабушку – свою маму – лежащую на земле, и склонившихся над ней соседок, мою шапочку под колесом машины, «обнявшей» большое дерево на тротуаре, соседа, сокрушавшегося над разбитой в хлам новенькой «Волгой», меня, стоящую как восковая кукла и повторяющую только одну и ту же фразу без конца:
«Папочка, ты пришел за мной?»
Потом я всю ночь металась по кровати с высокой температурой и все время повторяла ту же самую фразу.
С тех пор прошло 25 лет. Я выросла, окончила школу, институт, вышла замуж. И что бы ни происходило со мной, я всегда чувствую папино присутствие. Его оберегающую заботу. Из всех приключений, которые я умею находить на свою голову с большим задором, я выхожу, как говорится, сухой из воды. Но с пониманием, что все могло быть намного хуже. Как будто папа меня воспитывает, но не дает совсем пропасть...
Спасибо тебе, папа! И почему ты мне почти никогда не снишься?
Статья занялa 2-е место в конкурсе «Мистическая осень» (из серии «Вивальди. Четыре времени года»).