Питерская весна

Старый город, спящий в серой беспокойной пыли… Огромный город. Холодный город.

Весна приходит сюда незаметно, обливая дождями, гоняя ветрами и дразня замерзающими почками. Девочки в туфельках, мальчики в шапочках, бабушки в старых драповых пальто. Все они скользят, торопятся, вздрагивают и ждут. Но чего? Чего?..

Жить в центре мегаполиса – роскошь и ошибка, гордость и обида. В одном квартале от тебя – дом Раскольникова, в пяти минутах ходьбы – гордый Исаакиевский собор, а за окном – темноватый «колодец» стен. Зеленый цвет встречается здесь так же редко, как и воздушные змеи, а бездомные кошки – так же часто, как тихие старики, доживающие свой век за полуподвальными решетками.

Отряхнуться от зимы здесь непросто. Кажется, что холодная седина глядит отовсюду – из волос соседки, из крошащихся стен, из рваных покрышек брошенных авто. Почувствовать эту весну можно лишь убежав от нее – туда, где бешеным пульсом рвутся в голубое небо толстые одуванчики и просыпаются назойливые комары.

…Две сестры. Теперь им уже за тридцать. Они встречают свою городскую весну в теплых офисах и маленьких кабачках, в полупустых скверах и на роллерских дорожках. Они смывают с себя надоевшую зиму «маргаритой» и каплями духов. Но это теперь. А раньше – о, раньше! – когда «солнце светило ярче и трава была зеленее»... Весна всегда начиналась 9 мая в маленьком тёплом автобусе, везущем их в самое обыкновенное село. Когда-то их умница-дедушка защищал этот кусочек земной плоти. С одной винтовкой на двоих, с двумя сухарями на троих. С пятью пулями на четверых...

Девчонки глядели в окно – на ласковую травку, на кружевные берёзы, на покрытые одуванчиками лужайки. Бледные городские дети, они жадно впитывали весну и любили... Любили весь мир.

В том же автобусе ехали консерваторские студенты. Их чёрные загадочные футляры дремали в проходе. И уже там, на шаткой сцене сельского клуба, из футляров появлялись трубы и барабаны, скрипки, альты и даже виолончели.

Всё это было чудесно. И утренняя поездка, и митинг около старого дота, где дедушка всегда говорил такие хорошие слова, и концерт. И долгая игра в разведчиков в непросохшем ещё лесу. Сбросив куртки, они прыгали по кочкам, жевали заячью капусту и прятались в густых зарослях. Это была самая настоящая детская весна, которая не забывается никогда.

Теперь одна из них – в тёплом ленивом Амстердаме, где по весне велосипеды украшают яркими весёлыми цветами. Где умеют радоваться свободным солнечным дням. Где она, наверное, будет счастлива...

А вторая... Смешно, но она никогда не сможет покинуть этот влажный живой город с его мрачными дворами, большой архитектурой и славными старушками. Да и зачем уезжать? Если есть сказочное умение – помнить свою детскую весну...

Теперь ей некуда ехать 9 мая, потому что нет больше тех дедушек, которые смеялись в тёплом автобусе. Да и консерваторские больше не поют на дощатых скрипучих сценах «Темную ночь» и «Землянку». Но все-таки она знает. Знает один маленький секрет.

Это, наверное, волшебное хобби – собирать вокруг себя умных, светлых, талантливых людей. Дарить им слова и музыку, немного учить и постоянно учиться самой. Слушать баритоны и сопрано, задорно кричать: «А вот здесь – домра, домра!», стучать по головам и не спать ночами.

И снова, снова ехать 9 мая с цветами и черными футлярами музыкальных инструментов. Туда, где живёт, по сути, не нужная никому молодежь военных лет. Теперь это красиво называется «Дом дневного пребывания». Пребывания... Там чисто и тепло, там вкусно пахнет кашей и компотом, но там нет... Да разве можно сказать словами – чего там на самом деле нет?

Она входит в эти двери и грозит своим: «Тише!» Появляются костюмы, готовится «зал» – уютная небольшая столовая, чуть подстраивается старенькое пианино. А в это время в дверном проёме – тонкая одинокая фигурка. Бабушка, милая, молчите, иначе мы заплачем! Но она и так молчит.

«Зал» заполняется: приветливые лица, отрешенные от болезней и тоски – приехали артисты! Знакомые ноты, добрые слова, мягкое звучание скрипки... У артистов дрожат голоса. А молодежь сороковых поёт, кружится в медленном вальсе и тихо гладит лепестки нарциссов. И пишет письма ребятам двадцать первого века.

...Спасибо за такой красивый, хороший подарок нам, свидетелям тех далёких страшных времен...

...Спасибо вам за ваш прекрасный спектакль – добрый, светлый, для души трепетный. Смотрели с удовольствием и с радостью…

...Дорогие, родные ребята! Благодарим вас за чудесный концерт. Праздник пришел в наш «Дом дневного пребывания». Незабываемо… Желаем вам счастья и удачи...

Она едет в автобусе и прижимает к себе исписанные неровным почерком листки. За окном влажно дышит любимый город. А рядом на сидении чуть дрожит нежный желтенький нарцисс. Она плачет и улыбается...

А всё-таки весна пришла. Можно, можно жить дальше!

snii

Статья участвует в конкурсе "Вивальди: четыре времени года. Весна. Средство Макропулоса".