Первая любовь

В классе стояла тишина. Я смотрел на желтые листья, летающие за окном, и думал о плохом. Думал о том, что я – маленький деревенский семиклассник, которого угораздило втюриться в прекрасную студентку из Ленинграда.
Впервые я увидел ее, когда около свинофермы затормозил новенький автобус. И шумные длинноволосые студенты посыпались оттуда, как переспелый горох. Бренчали гитары, вился сигаретный дымок. А я стоял, ошеломленный, и смотрел на эту яркую беспечную жизнь.

- Тебе чего, парень? – крикнул на меня высокий блондин в очках, – курить хочешь? Так мы детям сигарет не даем.
- Сам больно взрослый, – огрызнулся я. А они весело захохотали, и начали обзывать блондина «деточкой».

Я хотел было уйти, но вдруг... Как в кино! Рыжая-рыжая с зелеными глазами. Смотрит и смеется. Не на меня, конечно, смотрит, а на блондина этого. А тот весь расцвел: «Инночка, иди к нам! Мы тут с местной молодежью знакомимся». Местная молодежь сплюнула, вытерла нос рукавом и бросилась прочь – к своим качелям, новорожденным щенкам и парникам с огурцами.

...Ночью я почти не спал. Я думал о женщинах. О разных женщинах, не только об Инне. И к утру понял, что пропал. Потому что ни одна знакомая мне женщина не была так красива, как эта ленинградская студентка.

В семь утра я стоял перед столом председателя и с жаром рассказывал о своей любви к сельскому хозяйству. Председатель недоверчиво косился:
- Врешь ты все, Сенька! Небось, школу прогулять охота?
- Да я ж отличник, Иван Тимофеевич, это все знают. Я просто очень хочу Родине помочь. Знаете, как народы западной Сибири нуждаются в нашей морковке?
- Что верно – то верно, отличник, – председатель наморщил лоб – ладно, Сенька, возьму тебя на неделю, а в школе договоримся. Только учти – денег не дам!

Да какие там деньги! Определил в студенческую бригаду, и спасибо. Больше ничего мне, отличнику малолетнему, не надо.

Работали студенты весело. Пели, шутили, даже землей кидались – как дети. А я дергал себе морковку и смотрел на Инну. На ее рыжие длинные волосы и (каюсь) другие не менее выразительные части тела. Меня не обижали и не дразнили, даже наоборот – кормили какими-то вкусными конфетами. И днем в столовке кое-кто отдал мне свой компот... А Инна под столом держала за руку блондина (я сам это видел, когда полез за упавшей ложкой).

Вечером студенты позвали меня к своему костру. Видно, я у них был чем-то вроде местной достопримечательности. Я, конечно, пошел. И пережил несколько упоительных часов. Мне очень нравилось смотреть на Инну сквозь пылающий огонь.

Когда Инна с блондином отошли в темноту, я бросился за ними. Долго смотрел, как они целуются за стареньким сараем, и воспитывал силу воли. Потом блондин меня заметил и хотел оттаскать за уши. Но Инна не позволила. Отвела за руку к костру, очистила морковку и строго сказала: «Грызи здесь, зайчик, понял?».

Я понял.

Ночью я долго ревел – потому что детям реветь можно и даже нужно (для эмоциональной разрядки). А утром побрился наголо, поиграл с щенками и пошел в школу. Получать свои пятерки.

snii

Победитель конкурса статей "Литературный блиц. Вести с полей."