Будни домашней женщины

Дикая женщина никогда не станет ходить по дому в ободке, если только ей не четыре с половиной года. Потому что дикая женщина, она всегда на охоте, а для хорошей охоты важна идеальная стрижка, накрашенные глаза и тапки на платформе, пусть даже и с хлюпающей подошвой. Даже бабушка Красной шапочки, уж насколько она не дикая, но никогда не наденет ободка. Чепчик и лифчик (чтоб было, что бросать в воздух, когда молодые мускулистые охотники прибегут спасать ее от серого волка) — наденет. А ободок — никогда. Потому что она знает, что в ободке ее никто даже есть не станет, а не то, что спасать.

Ходить по дому в ободке может себе позволить только домашняя женщина. Это когда тебя уже и съели, и спасли, и уж даже женились на тебе, чтобы не подхватить ангину, ежедневно бегая с обнаженным торсом из соседнего подъезда ради спасения тебя от серого волка. И чаще всего оказывается, что у каждой дикой женщины на полочке в ванной обязательно припрятан ободок. На случай внезапного одомашнивания.

Чаша сия не минула и меня. Ободок надолго стал моим верным домашним спутником. Да. Потому что иначе мне волосы лезут в глаза. Не укладывать же их каждое утро. Что я, дикая? У меня есть три ободка. Два из них — обычные черные. Третий появился недавно, в процессе поиска ребенку заячьих ушей для новогоднего утренника. Этот розовый ободок с заячьими ушами приходит на помощь каждый раз, когда один из официальных моих ободков теряется, а другой ломается. Я как-то сразу, не задумываясь, напяливаю эти уши себе на голову, и спокойно живу так дома. Лега воспринял это как должное, а няня давно привыкла к тому, что я немножко “тю-тю”, и тоже не переживает. Сама я вообще забываю, что у меня ободок на голове. Ну, а чего там помнить? Ободок и ободок.

Сегодня утром я, как всегда, проснулась для похода в детский сад. Учитывая мой отбой в пять утра тридцать минут, вполне естественно, что к моменту побудки в семь, расположение глаз на моем лице было достойно картин позднего Пикассо. Да я и не пытаюсь обычно сильно приходить в себя в это время, потому что, вернувшись из садика, обычно ныряю обратно в кровать и продолжаю дрыхнуть еще пару-тройку часов. Так что я, как получилось, расставила глаза по местам — лишь бы дойти до детсада (благо он находится в нашем же дворе) и не потерять по дороге ребенка. Натянула штаны, нацепила ободок... Внимательный читатель, умеющий предугадывать развитие сюжета, уже сейчас может начинать подозревать страшное, а, те, которые искусно владеют своим лицом — начинайте поднимать одну бровь. Я же пока продолжу без подробностей. Я сходила в детскую, разбудила картину чуть более раннего Пикассо, но и эта картина сопротивлялась, хныкала и требовала не идти в садик. Идти надо было, причем побыстрее: мы уже опаздывали. В общем, мы — сонный слон и маленькая улитка - в итоге кое-как собрались и вышли из квартиры.

Первой весточкой хорошего настроения стала консьержка, которая разулыбалась нам:

— Доброе утро! Какая мама у нас сегодня нарядная! Сегодня что, какой-то праздник?

— Нет. Сегодня просто рабочий день. Пиу. — мрачно ответила маленькая улитка-Лега.

Сонный слон-я собрался с силами и ответил консьержке что-то более дружелюбное про то, что нет, нету сегодня праздника, просто мы такие красивые: «... в противозачаточных штанах, в глазах кисти Пикассо и ободке, очень красивые, ага» — это я уже про себя подумала.

На улице было холодно и противно, но прохожие радовались слону и маленькой улитке так, как будто у них — слона и улитки — был сегодня К Сожаленью День Рожденья, а Гришковец написал об этом у себя в жж. Каждый дворник, каждый первоклассник, каждая встречная бабушка расплывалась в улыбке, и я думала: «Какие замечательные люди, нужно и мне уже тоже начать радостно приветствовать их в ответ», — но пока я формировала свой рот в более или менее реалистичную улыбку, дорога до садика закончилась, и я ничего не успела.

В саду все тоже были очень приветливыми. Детишки, хохоча, стягивали с себя куртки. Воспитатели улыбаясь, весело торопили их, чтобы бежать на зарядку и завтрак. Радуга просыпалась, речка начиналась с голубого ручейка, слону и маленькой улитке становилось светлее, тем более что и кузнечик очень правильно поступил, не став пиликать на скрипке. Я почти проснулась и испытала удовольствие от жизни. Но тут вдруг я услышала низкий мужской голос с армянским акцентом: «Сынок! Ты посмотри, какая зайка!» Мне эта фраза показалась какой-то чужеродной в раздевалке детского сада. И я обернулась, чтобы посмотреть, кто это так неуместно воспитывает в ребенке умение восторгаться противоположным полом. Каково же было мое изумление, когда я поняла, что вышесказанное относится ко мне. Усатый армянский папа, ужасно довольный, практически пальцем показывал на меня своему четырехлетнему сыну. А сын его, так и вообще, казалось, увидел шоколадно-мармеладную приставку Sony Playstaytion 3 — такой восторг был написан на его лице. Я включила женщину и отработала классический сценарий, который отрабатывается любой женщиной в тот момент, когда незнакомый мужчина называет ее зайкой. Это значит, что я дала себе пару секунд, чтобы испытать удовольствие, оттого что я нравлюсь. Да. Я нравлюсь. Причем я нравлюсь еще и мужчине, который значительно, лет на двадцать пять, моложе меня. Это двухсекундное удовольствие укрепило мою уверенность в себе, и именно эту уверенность, трансформировав ее в праведное высокоморальное негодование, я обрушила на армянского папу. Лега в это время сидел на низенькой скамеечке, а я перед ним на корточках, застегивая ему сандалии.

— Очень интересно, почему это я вдруг зайка?! — возмутилась я, повернув голову к армянскому папе.

— Мама, ты мне своими ушами тыкаешь прямо в глаз, — мой ребенок сидел на скамейке, как-то странно от меня уклоняясь.

А армянский папа вежливо спросил:

— А кто Вы, если не зайка?

Осознание приходило волнообразно. Я подняла руку к голове, надеясь, что мне все это померещилось, но уши действительно торчали из ободка. Меня начало перегибать от хохота, но я старалась держаться.

— Ну, вообще-то, — сказала я укоризненно и с достоинством, — я председатель родительского комитета.

— А-а-а... — армянский папа посмотрел на меня с уважением. — Понятно... А почему Вы сегодня зайка? Сегодня разве праздник какой-то?

Я поцеловала Легу, и он побежал в группу, на зарядку.

— А я, между прочим, не только по праздникам зайка, — ответила я, улыбнувшись армянскому папе улыбкой Снежной королевы. — Не забудьте завтра сдать деньги на принадлежности для рисования. Всего доброго.

И Снежная королева вышла, плавно покачивая ушами.

Вера Дорофеева

Читайте на Ева.Ру “Маленькие никчемные подвиги: Вера собирает коллекцию”

Ева.Ру, форум “Красота”