Героиня романа

Давным-давно, в далекой галактике, после того, как я рассталась со вторым мужчиной всей моей жизни, проведя с ним, в общей сложности, четыре года, я рыдала подруге что-то вроде:

— Ну, вот почему я такая дура? А?!

Я тогда от него ушла, потому что я решила, что раз я боковым зрением иногда стала смотреть в сторону, то все. Нужно уходить. И ушла. При всем наличии между нами тогда обоюдоострой любви.

Подруга же отвечала мне со знанием дела:

— Ты, Верка, не дура. У тебя просто ошибка воспитания. Ты просто слишком много книжек читала.

Я тогда совсем не придала значения ее словам. А тут недавно вспомнила, подумала и придала.

Я сейчас вам, тетьки, расскажу, почему мы такие дуры. Это я, конечно, никого не обобщаю, не агитирую, и вовсе не придаю изобретенному мною велосипеду пангаллактического значения. Я сейчас имею в виду примерно штук пять близких мне, любимых моих дур, со мною включительно.

Мы с вами дуры, потому что мы используем модели поведения, которые усвоили в процессе изучения курса великой русской литературы 19 века.

Человек — он же существо несвободное. Он действует, думает, оценивает, реагирует, с помощью усвоенных им давным-давно моделей поведения.

А модели поведения он накопил бессознательно в детстве (интересно, кстати, когда останавливается этот процесс накопления). И накопил он их, глядючи, в первую очередь, на родителей — это факт. Именно глядючи, а не слушая внушения и воспитательные монологи. Я вот больше чем уверена, что родитель, который курит, никогда не сможет действительно внушить ребенку своему, что этого делать нельзя. То есть ребенок, конечно, будет жить со знанием, что курить — вредно. Но это ему никак не помешает курить всю оставшуюся жизнь.

И вот представим себе, что девице исключительно воспитанной, из хорошей семьи, в тысяча девятьсот восемьдесят, например, шестом году (а можно и попозже), исполнилось 12 лет. У нее глаза на нужном месте и все остальное тоже, и вот у нее начался процесс, так сказать, перехода. Что означает, что она начала интересоваться мальчиками, а значит — подсознательно искать модели поведения. В смысле, как себя вести-то? Что делать? Как можно? Как нельзя? Как смотреть? Что отвечать? Чем краснеть? Ну и дальше: как жениться? Как не жениться? Вопросов — миллион.

И где ей, в 1986 году это узнать, если только она не прилетит на машине времени в две тысячи какой-нибудь? Тут по телевизору уже давно все показали, тема раскрыта. А ей где?

Ну да, как уже было сказано, в семье. В советской, со всеми вытекающими особенностями, семье. На примере двух, уже женатых, взрослых мамы с папой. Хорошо, если есть старшие братья и сестры со своими любвями — но они все проворачивали под завесой строгости и тайны, и, значит, тоже демонстрировали модель довольно урезанного свойства.

Еще кино, которое показывают по телевизору и иногда в кинотеатрах. Сначала про любовь школьников и пионеров (чуть не написала «пенсионеров»). Когда любовный треугольник Петрова, Васечкина и Машки — наиболее конфликтный с точки зрения драматургии и взаимоотношений. Я, например, все детство себя отождествляла с Алисой Селезневой и считала, что для того, чтобы в тебя влюбился Коля Герасимов, нужно бегать с космической скоростью и уметь с разбегу перепрыгнуть забор. Я, в общем, и сейчас продолжаю считать примерно так же. Еще я думаю, что если надеть белый школьный фартук, то сразу все мальчишки будут смотреть на тебя романтическими лицами. А приличная взрослая женщина, по моему скромному мнению, а, тем паче, мать семейства, если ей вдруг на Плющихе встретился незнакомый заслуженный артист Ефремов, предлагающий покатать ее по Москве на таксо, должна сразу, без разговоров, запереть себя в квартире и там сидеть до конца фильма. А ведь прекрасный фильм. Волшебный совершенно фильм.

Ну и вот последнее, откуда, кажется, можно черпать информацию — русская классика. По сути — это первый материал о взаимоотношениях мужчины и женщины, который попадается нам в подходящем для этого возрасте. Мало того — это материал, который совершенно открыто обсуждается на уроках литературы именно с точки зрения взаимоотношения полов. В 11, или сколько там лет, тебе по сути, впервые показывают те самые модели поведения, которые ты сразу начинаешь усваивать — потому что у тебя нет других примеров. А, если не брать в расчет художественную силу воздействия, то модели там тебе показывают - ого-го. Один луч света в темном царстве сигает с обрыва, потому что дозволил себе мысли про обнимания “слева” от законного супруга. Другая Лариса Дмитриевна, дозволив себе одну единственную добрачную связь с купцом Паратовым, ощутив себя окончательно и бесповоротно падшей, соглашается на непристойное предложение Кнурова поехать с ним в Париж на выставку, и со вздохом: «Я вещь, слово для меня найдено», — получает пулю в живот от будущего малохольного жениха. Каренина — под поезд. Тургеневские девушки тоже как бы сверх меры напряжены раздумьями о своем небравом для девятнадцатого века поведении.

Конечно, мы уже тогда, в средней школе, понимали, что это все сказки не про нас, это про тогда, когда дуэли и брички, и бал у Наташи Ростовой. Но только других моделей отношений нам же не показали. Мы других не видели и не знали. А эти — на совершенно чистое сознание наше, впитались, и были еще обсуждаемы на уроках — если учитель по литературе был молодец, а не для “отмазки”. И у нас не было канала MTV, сериала «Друзья», Интернета не было, у нас не было журнала “Yes”, в конце концов. Скажете, что все это трэш, который не нужно и знать. И я соглашусь, процентов на 80%. А остальные 20% — это же субкультура, модели поведения современных людей в современном мире. Разные тоже, не без идиотизма во все стороны. Но тем не менее…

А мы с вами, тетьки, хоть и умные все стали, а все равно дуры какие-то. Теперь уже не сразу, но ведь будто только и ждем, как бы так извернуться, чтобы все-таки — раз! — и сигануть уже, наконец, с обрыва в грозу.

Вера Дорофеева

Читайте на Ева.Ру: “Дыня для Золушки. Вера читает детские книжки.”

Ева.Ру, форум “Психология любви”