AD
Среди всех раздражающих мужских фраз есть одна, которая бесит особенно: «Давай я помогу тебе вымыть посуду».
На первый взгляд диковато, конечно: мужчина отложил свои дела, пришел на кухню, развязал на женщине фартук и предложил выполнить не самую, будем откровенны, приятную в мире работу - а она злится. Золотой же мужик, не залег на диван, не уткнулся в телевизор, не захрапел после обеда. Пришел же. Помогать. Чего тебе еще надо, вечно недовольная ты стервозина? Что не так?
А вот что.
В тех местах, где я выросла, люди держали скотину: корова, свиньи, козы, птица - обычное дело для деревни. Плюс огород, соток двадцать, не считая сада и палисадника, который, как известно, лицо деревенской хозяйки. Надо заметить, что
жизнь в деревне выглядит безмятежной пасторалью только в глазах тех, кто черпает представления о ней из сериалов «Аббатство Даунтон» и «Трое из Простоквашино». В крайнем случае из русских классиков, если читать их не очень внимательно.
Человек несведущий при слове «деревня» всплеснет руками и вспомнит золотые нивы в васильках, печной дымок, чай со сливками и вареньем на террасе, и как хорошо спалось на бабушкиных перинах, и пахло стираное в проруби белье. О том, откуда берется все это хюгге, человек обычно не особо задумывается. А между тем нивы - ну хорошо, огороды, кто-то обихаживает, печи растапливает, корову доит, варенье варит. А также стирает, убирает, печет пироги и выполняет огромное количество тяжелых - чаще всего физически тяжелых! - работ по хозяйству. И это не домовые эльфы, не крепостные девки и не латиноамериканские садовники. Это женщины. Хозяйки.
У большинства были мужья. И не сказать, чтобы совсем никчемушные - попивали, конечно, не без этого, но и работали тоже и за работу держались. За хозяйством тоже следили. Вырыть колодец, поставить штакетник, заменить подгнившую ступеньку. Распахать огород по весне. Мало ли забот, когда свой дом.
На первый взгляд диковато, конечно: мужчина отложил свои дела, пришел на кухню, развязал на женщине фартук и предложил выполнить не самую, будем откровенны, приятную в мире работу - а она злится. Золотой же мужик, не залег на диван, не уткнулся в телевизор, не захрапел после обеда. Пришел же. Помогать. Чего тебе еще надо, вечно недовольная ты стервозина? Что не так?
А вот что.
В тех местах, где я выросла, люди держали скотину: корова, свиньи, козы, птица - обычное дело для деревни. Плюс огород, соток двадцать, не считая сада и палисадника, который, как известно, лицо деревенской хозяйки. Надо заметить, что
жизнь в деревне выглядит безмятежной пасторалью только в глазах тех, кто черпает представления о ней из сериалов «Аббатство Даунтон» и «Трое из Простоквашино». В крайнем случае из русских классиков, если читать их не очень внимательно.
Человек несведущий при слове «деревня» всплеснет руками и вспомнит золотые нивы в васильках, печной дымок, чай со сливками и вареньем на террасе, и как хорошо спалось на бабушкиных перинах, и пахло стираное в проруби белье. О том, откуда берется все это хюгге, человек обычно не особо задумывается. А между тем нивы - ну хорошо, огороды, кто-то обихаживает, печи растапливает, корову доит, варенье варит. А также стирает, убирает, печет пироги и выполняет огромное количество тяжелых - чаще всего физически тяжелых! - работ по хозяйству. И это не домовые эльфы, не крепостные девки и не латиноамериканские садовники. Это женщины. Хозяйки.
У большинства были мужья. И не сказать, чтобы совсем никчемушные - попивали, конечно, не без этого, но и работали тоже и за работу держались. За хозяйством тоже следили. Вырыть колодец, поставить штакетник, заменить подгнившую ступеньку. Распахать огород по весне. Мало ли забот, когда свой дом.
Но ни разу, ни единого разочка я не видела, чтобы мужчина доил корову, стирал белье или «раздергивал», то есть, прореживал грядки моркови. Не говоря уж о том, чтобы готовить что-то кроме шашлыков «на природе». Березовая роща, берег реки и самодельный мангал, сваренный из упертых в колхозном механизаторском цеху труб, активировали кнопку кулинарного мачизма и неизбежным «Мясо бабьих рук не терпит». О том, что все остальные дни в году мачо трескали приготовленные бабьими руками котлеты, никто не вспоминал.
Будучи впервые допущенной к беседам взрослых женщин - а вершилось это таинство по вечерам, после того, как все дела были сделаны, и появлялось время посидеть с вязанием - я услышала фразу, которая поразила меня до глубины души:
- Муж у Галки, конечно, золотой. За водой ходит. Ковер вчера выбивал. Жалеет ее.
Надо заметить, что глагол «жалеть» в этом контексте означал «беречь».
- Золотой-то золотой, - заметила соседка. - А все-таки к колодцу ходить дело не мужское. Он бы еще на дойку пошел. Подкаблучник.
Обсуждаемая Галка зарабатывала колхозным бухгалтером куда больше своего «золотого» мужа-механизатора, родила двоих детей, по выходным торговала на рынке в райцентре клубникой со своего огорода и пуховыми носками собственной вязки. Носки, разумеется, вязались в минуты отдыха от работы, детей, дома и огорода. Под этим углом зрения сходить разок к колодцу и постучать резиновой выбивалкой по ковру не выглядело как нежная забота.
- Муж у Галки, конечно, золотой. За водой ходит. Ковер вчера выбивал. Жалеет ее.
Надо заметить, что глагол «жалеть» в этом контексте означал «беречь».
- Золотой-то золотой, - заметила соседка. - А все-таки к колодцу ходить дело не мужское. Он бы еще на дойку пошел. Подкаблучник.
Обсуждаемая Галка зарабатывала колхозным бухгалтером куда больше своего «золотого» мужа-механизатора, родила двоих детей, по выходным торговала на рынке в райцентре клубникой со своего огорода и пуховыми носками собственной вязки. Носки, разумеется, вязались в минуты отдыха от работы, детей, дома и огорода. Под этим углом зрения сходить разок к колодцу и постучать резиновой выбивалкой по ковру не выглядело как нежная забота.
- Понимала бы чего, - сурово ответили мне взрослые женщины. - Все работают. Но есть дела женские и дела мужские, и мешаться им нечего.
И я стала считать женские дела. И пришла к выводу, что это все мужские дела плюс еще домашнее хозяйство. И в мою тинейджерскую голову закралась страдная мысль: если все так, зачем вообще нужен в хозяйстве мужчина? Крышу перекрыть? Ну так ее не каждый день перекрывают.
И я стала считать женские дела. И пришла к выводу, что это все мужские дела плюс еще домашнее хозяйство. И в мою тинейджерскую голову закралась страдная мысль: если все так, зачем вообще нужен в хозяйстве мужчина? Крышу перекрыть? Ну так ее не каждый день перекрывают.
А готовить-стирать-убирать - это ежедневный труд, причем труд сверхурочный. За который тебе никто не заплатит. Который никто даже не заметит - до тех пор, пока ты по каким-либо причинам не перестанешь его делать. Труд, на который, получается, женщина обречена с самого рождения. И в таком случае пафосное понятие «хранительница очага» не отражает и десятой доли истины: женщина также уборщица очага, кухарка, прачка, доярка, санитарка - список можно продолжать.
Шли, как говорится, годы, жизнь сильно изменилась - в каких-то проявлениях вовсе до неузнаваемости. Но каждый раз, когда мужчина возникает на кухне со словами «Давай я помогу вымыть посуду», я понимаю, что какие-то вещи остались прежними. Например, тот ментальный колхоз, который все еще процветает в межгендерных отношениях.
AD
AD
Гордо сообщая, что «пришел помочь», мужчина недвусмысленно дает понять: вообще-то работа по дому - дело по-прежнему исключительно женское. И его, мужчины, предложение встать за кухонную мойку, следует рассматривать как жест доброй воли, знак особого уважения, проявление любви, наконец. Следует быть благодарной - судьбе, пославшей тебе золотого мужа, но главное самому «золотому». И помнить, помнить эту вымытую посуду, потому что в надлежащий момент она будет предъявлена как решающий аргумент, как главная улика в Деле о невнимательном мужчине или в Деле о новой дорогой удочке.
Журналист Алла Боголепова
Объяснять, что мытье посуды это никакая не помощь, а часть домашней работы, которая, как и все остальное в семье, делится поровну - даже как-то неловко. Это аксиома: если не существует иных договоренностей, по хозяйству шуршат оба. И весь этот хлам про хорошую хозяйку и настоящую женщину давно пора выкинуть на помойку - вместе со сломанной резиновой выбивалкой для ковров.
Как и разговоры о том, что сейчас все стало гораздо проще: не надо полоскать белье в проруби, таскать воду из колодца и проводить выходные, сгорбатившись над грядками морквы. Неужели, мол, трудно нажать кнопку на стиральной машине и запустить робот-пылесос. Да нетрудно, конечно. Поэтому почему бы тебе, дорогой, не сделать это самому? Просто нажать, не делая из этого подвига и не считая, что ты мне помогаешь.
Как и разговоры о том, что сейчас все стало гораздо проще: не надо полоскать белье в проруби, таскать воду из колодца и проводить выходные, сгорбатившись над грядками морквы. Неужели, мол, трудно нажать кнопку на стиральной машине и запустить робот-пылесос. Да нетрудно, конечно. Поэтому почему бы тебе, дорогой, не сделать это самому? Просто нажать, не делая из этого подвига и не считая, что ты мне помогаешь.
В конце концов, если переместить ситуацию из кухни в офис и убрать из нее семейный аспект, то суть ее сведется к следующему: подходит к вам, допустим, бухгалтеру, сослуживец - допустим, айтишник, да и говорит «Я пришел тебе помогать. Устанавливать новую программу».
Здоровая реакция на такое заявление - выпучить глаза и сообщить: ты не мне помогаешь, а свою работу выполняешь. Помогать - это если бы ты за меня годовой отчет сделал или зарплаты начислил. Сделал то, что делать не обязан, ни в силу профессии, ни по штатному расписанию, золотой ты мой благодетель.
Так что мытье посуды - это никакая не помощь. Помощь - это когда я вышиваю для своего удовольствия, а ты сидишь рядом и вдеваешь в иглу разноцветные нитки. Вместо того, чтобы рубиться в танчики.
Помощь - это когда ты в свой выходной едешь со мной на другой конец города, чтобы купить детеныша редкого кактуса. Тебе он на фиг не нужен, этот колючий уродец, который я стану пересаживать, удобрять и умасливать, чтоб зацвел, но ты все равно едешь, потому что хочешь сделать мне приятное. Вот тогда ты золотой мужик.
Здоровая реакция на такое заявление - выпучить глаза и сообщить: ты не мне помогаешь, а свою работу выполняешь. Помогать - это если бы ты за меня годовой отчет сделал или зарплаты начислил. Сделал то, что делать не обязан, ни в силу профессии, ни по штатному расписанию, золотой ты мой благодетель.
Так что мытье посуды - это никакая не помощь. Помощь - это когда я вышиваю для своего удовольствия, а ты сидишь рядом и вдеваешь в иглу разноцветные нитки. Вместо того, чтобы рубиться в танчики.
Помощь - это когда ты в свой выходной едешь со мной на другой конец города, чтобы купить детеныша редкого кактуса. Тебе он на фиг не нужен, этот колючий уродец, который я стану пересаживать, удобрять и умасливать, чтоб зацвел, но ты все равно едешь, потому что хочешь сделать мне приятное. Вот тогда ты золотой мужик.