AD
Я здесь уже больше часа. По крайней мере, мне кажется, что прошел как минимум час, потому что я слышала колокола Сан-Барнаба.
Поначалу мои мысли вышли из-под контроля, и я чувствовала себя потерянной. Была в панике, полностью сбитая с толку. Мне казалось, что это просто бессмысленная пытка. Сто раз я прокляла себя за то, что позволила себе попасть в эту ситуацию и заключила это дьявольское соглашение. Моим единственным желанием было освободиться и сбежать.
Потом пришло понимание.
Запах этой комнаты постепенно проник в меня, неуловимый и настойчивый: старинное дерево, пыль, влажность. Бархат обивки начал щекотать мне спину, из окон донеслось дуновение легкого ветерка — мелкая дрожь пронизала мою спину, кончики сосков напряглись и затвердели. В тишине постепенно стали различны другие звуки: голоса с Гранд-канала, далекое бормотание вапоретто, капля, упавшая неизвестно где, мое дыхание (оно стало чуть не оглушающим).
Леонардо завязал мне глаза, потому что мое зрение всепоглощающе, оно жадно изучает все вокруг, не оставляя возможности остальным органам чувств. Мои глаза каждый день подвергаются бесконечным стимулам: работа, хобби, город, в котором я живу. Вот уже 29 лет я поглощаю, как наркотик, красоту Венеции, пожираю взглядом мрамор, фрески, гранит и краски. Я осваиваю мир только с помощью глаз. А теперь они покрыты темнотой, усыплены, приглушены. Мне хватало только одного этого способа познания вещей, я была счастлива и действовала наверняка. До встречи с ним.
Солнечный луч пробивается сквозь ставни и награждает теплом правую руку, которая уже немного окоченела. Я не вижу его, но чувствую. Я начинаю понемногу познавать мир без помощи зрениия, постепенно проявляется настоящая Элена — та самая, которую Леонардо хочет высвободить.
Теперь запястья и щиколотки начинают побаливать. Кровь с трудом доходит до конечностей.
Слеза скатывается из-под повязки и достигает губ — горячая и соленая — и в этот момент я слышу легкий шорох. Чувствую чье-то присутствие в комнате.
— Леонардо, это ты? — начинаю вертеться на стуле.
Слышу его приближающиеся шаги. Как долго он был здесь? Как давно наблюдает за мной? Теперь он стоит передо мной, я чувствую его — до меня доходит тепло его тела и тот самый неповторимый запах амбры.
— Леонардо, освободи меня... прошу тебя...
Он не отвечает. Приподнимает угол покрывающей меня ткани и стягивает его с уничтожающей меня медлительностью. Теперь я обнажена, полностью на виду и бессильна. На мгновения, которые кажутся мне вечностью, чувствую, как его глаза осматривают каждый уголок моего тела. Это бесстыдный, колющий взгляд, который вызывает разряды у меня под кожей. Он ранит и в то же время возбуждает меня.
Его голос звучит совсем рядом.
— Я смотрю на тебя, Элена, повсюду.
Я хочу ответить ему, что мне нравится, когда на меня так смотрят, что я не знала этого и теперь поняла, но лишь сглатываю сгусток в горле и не могу говорить.
Похоже, что он опустился на колени передо мной, руки положил на мои бедра. Чувствую его горячие, влажные губы на своих. Потом они спускаются ниже по шее. Ощущаю его щетину на щеках, груди, животе. Она касается меня, щекочет, колется и терзает. Сережка в его ухе царапает мое плечо. Потом его губы вновь накрывают мои, язык с силой продвигается вперед, раздвигая проход между зубов и врываясь в мой рот.
Бурная волна сотрясает низ моего живота и стекает вниз, вязкая и всепоглощающая. Я хочу почувствовать все его тело, обнять его руками за плечи, но пока что я в состоянии только сжимать и разжимать их в бессилии.
— Расслабься, Элена, — Леонардо обдувает мне лицо, — сегодня только я могу пользоваться руками.
Хотя и не могу себя видеть, но уверена, что мой взгляд затуманен, полон желания. На его лице проблескивает та самая загадочная, жесткая улыбка. Пальцами он легко пробегается по чертам моего лица, останавливаясь на подбородке. Потом берется за волосы, освобождая отдельные пряди из-под повязки. Его язык в моем ухе, кровь бурлит в венах.
— Хотя ты и не можешь видеть меня, — его голос — чистый бархат, он звучит вокруг меня, внутри меня. — Я знаю, что ты можешь чувствовать меня. Леонардо прячется в ямке моей шеи, вдыхает мой запах. — Ты должна просто доверять своим чувствам, Элена.
Потом что-то прохладное, живое задевает меня, спускается в изнеможении вдоль шеи до горла, потом до груди, останавливаясь на сосках. Это что-то неожиданное, мокрое, его руки управляют им. Он проводит этим вдоль моих бедер, между ног, затем снова вверх, и опять опускает мне на губы.
— Оближи, — приказывает он дьявольским голосом, — медленно...
Складываю губы трубочкой и делаю то, что он мне велел. Я никогда не пробовала апельсин таким образом. Его кислый вкус греха смешивается с моим.
Леонардо пьет его сок с моих губ, следуя за сладким следом до низа живота. Чувствую, как его руки не позволяют мои ногам закрыться в инстинктивном порыве, я хочу отодвинуться, чтобы избежать этой сладкой муки, но не могу.
Средним пальцем он пробирается между малых половых губ, а указательным и большим отделяет их от больших губ. Погружает средний палец внутрь меня, потом подносит его к моему рту и заставляет сосать. Я изнемогаю от желания.
Он развязывает узел на одной щиколотке. Я приподнимаю ногу к его бедру, чтобы открыться навстречу тому, что будет дальше, но Леонардо внезапно отодвигается.
Чувствую каплю холодной жидкости, упавшую на мое колено и стекающую вниз по ноге. Потом та же самая густая капля на губах, размазанная пальцем Леонардо. Вкус алкоголя и лакрицы.
— Ты же знаешь, что я не пью, — шепчу с трудом.
— Не думаю, что это убьет тебя, — шепчет он в ответ хриплым от желания голосом.
Дает мне выпить еще, прямо из бутылки. Сильный, жесткий вкус, к которому я не привычна. Я отодвигаюсь с гримасой, отдельные капли жидкости стекают по подбородку и шее. Леонардо смеется и собирает их губами, провоцируя меня.
— Элена, — произносит с присвистом мне на ухо, — ты не безгрешный ангел. Думай только об удовольствии в этот момент, — и говоря это, он запускает руку мне между ног, заставляя меня вздрогнуть. Он тоже отпивает, потом притягивает меня за затылок и передает мне напиток. Ликер, как убийца, спускается в горло. Он приятный и вместе с тем горький. Сначала освежает, постепенно становясь огнем.
— Тебе нравится, правда? Я знаю...
Проникает в меня языком, поворачивая им вместе с моим. Потом берет мою голову и опускает ее куда-то вниз. У меня в глазах вьются белые мухи. Все вокруг крутится. Я чувствую себя ошеломленной.
— Оближи меня,— его приказ нежен и полон обещания.
Я в нерешительности — что-то среднее между обычным страхом и желанием этого момента. Касаюсь кончиком языка, легко, словно чего-то опасного. Пробую на вкус его непреодолимое желание. Он твердый, с натянутой кожей, растет, пульсируя.
Всего несколько секунд. Потом он кладет мне ладонь на лоб, отдаляя мое лицо от своего нетерпеливого органа, решительным жестом освобождая мою вторую ногу.
Его пальцы быстро пробегают по моим ногам, нажимая и массируя, стараясь вернуть их к жизни. Мои руки, без предупреждения, падают с подлокотников кресла, Леонардо развязал все путы, я свободна. Свободна трогать его, свободна делать все, что хочу. Поднимаю руку к повязке на глазах, но он останавливает меня.
— Нет, она останется! — это приказ. Он затягивает узел, чтобы крепче держался на затылке.
— Пожалуйста... — молю я.
— Нет, Элена, не стоит, — шепчет, покрывая влажными, горячими поцелуями мои глаза под повязкой.
Потом, взяв меня за бедра, приподнимает и берет на руки. Прижимает к стене, все сильнее. Чувствую, как его ладони утопают в моих ягодицах. Его член проскальзывает в меня и завоевывает себе дорогу уверенными толчками, не торопясь.
Чувствую его дыхание в ухо:
— Ты еще не знаешь себя, но сумеешь познать, не отдавая себе отчета в этом, — его голос вибрирует от желания.
Мое дыхание выравнивается в такт его дыханию. И желание, как огонь, разжигает наши потные тела.
Под конец он опускает меня на пол, на ту самую ткань, которая покрывала меня ранее, и ложится сверху, глубоко утопая во мне. Я позволяю проникнуть в себя, на этот раз проникновение глубже. Вырываются стоны, все более затрудненные. Вздохи. Объятия. Царапины. И потом снова вздохи, легкое головокружение. Действительность отходит на второй план, распадается на мелкие осколки под толчками его плоти, его желания. Леонардо ищет удовольствие внутри меня и находит его. Оргазм наступает неожиданно, и я сжимаю мышцы, чтобы сдержать его, но он взрывается, мощный и неотвратимый, захватывая меня полностью — от кончиков пальцев ног до макушки головы. Я вцепляюсь ногтями в его спину, падая в этот водоворот. Слышу свои стоны. Я полностью потеряла контроль, сама не своя, я уже не та Элена, которую я всегда знала, а просто бессильная наблюдательница самой себя.
Леонардо выходит из моего лона, орошая собой мою грудь, потом падает бессильно рядом со мной, тяжело дыша.
Кусок масла — вот чем я чувствую себя в этот момент. Вязкая опустошенность приковывает меня к полу. У меня нет никакого желания двигаться. Дрожь все еще пронизывает мою спину.
Его рука мягким движением смахивает повязку с глаз. Медленно моргаю в смутном послеполуденном свете. Вначале почти ничего не вижу, но постепенно зрачки привыкают и расширяются. Эта комната сейчас кажется мне не такой, как обычно: словно она мне снится, словно я и не была здесь никогда. Окна с выходом на Гранд-канал, люстры из муранского стекла, бархат стульев, статуи двух арапов по углам камина — ничто не выглядит таким, как раньше. Запах пыли смешивается с ароматом секса.
Мой взгляд встречается со взглядом Леонардо, он улыбается мне с видом человека, который долго искал и наконец нашел то, что ищет.
— Ну вот, — говорит успокаивающим, мягким голосом, вытирая мою грудь краем ткани, — теперь ты еще красивее.
У меня нет сил разговаривать. Я улыбаюсь, проводя рукой по его волосам, а он опускается, наполняя мой пупок нежным поцелуем.
— Ну что, это было так ужасно ничего не видеть и позволить посмотреть на себя? — спрашивает он, прикладываясь губами к моему плечу.
— Это было потрясающе, — произношу еле слышным голосом. Я боюсь нарушить это очарование.
— Вся твоя необходимость в контроле, Элена, — это просто иллюзия. Только полностью отдаваясь своей сущности, ты становишься той, какая ты есть на самом деле, — он гладит мой лоб, потом поправляет прядь волос. — То, что мы сделали сегодня, было лишь началом, — он улыбается, потом похлопывает меня по плечу. — Теперь повернись, я сделаю тебе массаж.
Повинуюсь. Тело все еще ноет. Он встает на колени надо мной и позволяет своим рукам двигаться свободно по моей обнаженной спине. Чувствую, как мышцы оживают.
Я не представляю, который сейчас час, я больше не считала звон колоколов. Понимаю только, что мне пора домой. Я знаю, что проходя по этим узким, наполненным людьми переулкам, я буду чувствовать запах Леонардо. Он не оставит меня до двери дома, пока я буду подниматься по лестнице легким шагом, возносимая мыслями и чувствами. Этот запах останется со мной до конца дня, и ничто не смоет его.
— Элена, ты где? — он щипает меня за плечо, как бы пытаясь вызволить из водоворота мыслей, в который я окунулась.
— Я здесь, но скоро мне нужно уходить.
Скоро… Останусь еще чуть-чуть. Потому что сейчас мне хорошо там, где я есть, в этом квадрате света, затопляющем пол, мое нагое тело — он и ничего больше.
Поначалу мои мысли вышли из-под контроля, и я чувствовала себя потерянной. Была в панике, полностью сбитая с толку. Мне казалось, что это просто бессмысленная пытка. Сто раз я прокляла себя за то, что позволила себе попасть в эту ситуацию и заключила это дьявольское соглашение. Моим единственным желанием было освободиться и сбежать.
Потом пришло понимание.
Запах этой комнаты постепенно проник в меня, неуловимый и настойчивый: старинное дерево, пыль, влажность. Бархат обивки начал щекотать мне спину, из окон донеслось дуновение легкого ветерка — мелкая дрожь пронизала мою спину, кончики сосков напряглись и затвердели. В тишине постепенно стали различны другие звуки: голоса с Гранд-канала, далекое бормотание вапоретто, капля, упавшая неизвестно где, мое дыхание (оно стало чуть не оглушающим).
Леонардо завязал мне глаза, потому что мое зрение всепоглощающе, оно жадно изучает все вокруг, не оставляя возможности остальным органам чувств. Мои глаза каждый день подвергаются бесконечным стимулам: работа, хобби, город, в котором я живу. Вот уже 29 лет я поглощаю, как наркотик, красоту Венеции, пожираю взглядом мрамор, фрески, гранит и краски. Я осваиваю мир только с помощью глаз. А теперь они покрыты темнотой, усыплены, приглушены. Мне хватало только одного этого способа познания вещей, я была счастлива и действовала наверняка. До встречи с ним.
Солнечный луч пробивается сквозь ставни и награждает теплом правую руку, которая уже немного окоченела. Я не вижу его, но чувствую. Я начинаю понемногу познавать мир без помощи зрениия, постепенно проявляется настоящая Элена — та самая, которую Леонардо хочет высвободить.
Теперь запястья и щиколотки начинают побаливать. Кровь с трудом доходит до конечностей.
Слеза скатывается из-под повязки и достигает губ — горячая и соленая — и в этот момент я слышу легкий шорох. Чувствую чье-то присутствие в комнате.
— Леонардо, это ты? — начинаю вертеться на стуле.
Слышу его приближающиеся шаги. Как долго он был здесь? Как давно наблюдает за мной? Теперь он стоит передо мной, я чувствую его — до меня доходит тепло его тела и тот самый неповторимый запах амбры.
— Леонардо, освободи меня... прошу тебя...
Он не отвечает. Приподнимает угол покрывающей меня ткани и стягивает его с уничтожающей меня медлительностью. Теперь я обнажена, полностью на виду и бессильна. На мгновения, которые кажутся мне вечностью, чувствую, как его глаза осматривают каждый уголок моего тела. Это бесстыдный, колющий взгляд, который вызывает разряды у меня под кожей. Он ранит и в то же время возбуждает меня.
Его голос звучит совсем рядом.
— Я смотрю на тебя, Элена, повсюду.
Я хочу ответить ему, что мне нравится, когда на меня так смотрят, что я не знала этого и теперь поняла, но лишь сглатываю сгусток в горле и не могу говорить.
Похоже, что он опустился на колени передо мной, руки положил на мои бедра. Чувствую его горячие, влажные губы на своих. Потом они спускаются ниже по шее. Ощущаю его щетину на щеках, груди, животе. Она касается меня, щекочет, колется и терзает. Сережка в его ухе царапает мое плечо. Потом его губы вновь накрывают мои, язык с силой продвигается вперед, раздвигая проход между зубов и врываясь в мой рот.
Бурная волна сотрясает низ моего живота и стекает вниз, вязкая и всепоглощающая. Я хочу почувствовать все его тело, обнять его руками за плечи, но пока что я в состоянии только сжимать и разжимать их в бессилии.
— Расслабься, Элена, — Леонардо обдувает мне лицо, — сегодня только я могу пользоваться руками.
Хотя и не могу себя видеть, но уверена, что мой взгляд затуманен, полон желания. На его лице проблескивает та самая загадочная, жесткая улыбка. Пальцами он легко пробегается по чертам моего лица, останавливаясь на подбородке. Потом берется за волосы, освобождая отдельные пряди из-под повязки. Его язык в моем ухе, кровь бурлит в венах.
— Хотя ты и не можешь видеть меня, — его голос — чистый бархат, он звучит вокруг меня, внутри меня. — Я знаю, что ты можешь чувствовать меня. Леонардо прячется в ямке моей шеи, вдыхает мой запах. — Ты должна просто доверять своим чувствам, Элена.
Потом что-то прохладное, живое задевает меня, спускается в изнеможении вдоль шеи до горла, потом до груди, останавливаясь на сосках. Это что-то неожиданное, мокрое, его руки управляют им. Он проводит этим вдоль моих бедер, между ног, затем снова вверх, и опять опускает мне на губы.
— Оближи, — приказывает он дьявольским голосом, — медленно...
Складываю губы трубочкой и делаю то, что он мне велел. Я никогда не пробовала апельсин таким образом. Его кислый вкус греха смешивается с моим.
Леонардо пьет его сок с моих губ, следуя за сладким следом до низа живота. Чувствую, как его руки не позволяют мои ногам закрыться в инстинктивном порыве, я хочу отодвинуться, чтобы избежать этой сладкой муки, но не могу.
Средним пальцем он пробирается между малых половых губ, а указательным и большим отделяет их от больших губ. Погружает средний палец внутрь меня, потом подносит его к моему рту и заставляет сосать. Я изнемогаю от желания.
Он развязывает узел на одной щиколотке. Я приподнимаю ногу к его бедру, чтобы открыться навстречу тому, что будет дальше, но Леонардо внезапно отодвигается.
Чувствую каплю холодной жидкости, упавшую на мое колено и стекающую вниз по ноге. Потом та же самая густая капля на губах, размазанная пальцем Леонардо. Вкус алкоголя и лакрицы.
— Ты же знаешь, что я не пью, — шепчу с трудом.
— Не думаю, что это убьет тебя, — шепчет он в ответ хриплым от желания голосом.
Дает мне выпить еще, прямо из бутылки. Сильный, жесткий вкус, к которому я не привычна. Я отодвигаюсь с гримасой, отдельные капли жидкости стекают по подбородку и шее. Леонардо смеется и собирает их губами, провоцируя меня.
— Элена, — произносит с присвистом мне на ухо, — ты не безгрешный ангел. Думай только об удовольствии в этот момент, — и говоря это, он запускает руку мне между ног, заставляя меня вздрогнуть. Он тоже отпивает, потом притягивает меня за затылок и передает мне напиток. Ликер, как убийца, спускается в горло. Он приятный и вместе с тем горький. Сначала освежает, постепенно становясь огнем.
— Тебе нравится, правда? Я знаю...
Проникает в меня языком, поворачивая им вместе с моим. Потом берет мою голову и опускает ее куда-то вниз. У меня в глазах вьются белые мухи. Все вокруг крутится. Я чувствую себя ошеломленной.
— Оближи меня,— его приказ нежен и полон обещания.
Я в нерешительности — что-то среднее между обычным страхом и желанием этого момента. Касаюсь кончиком языка, легко, словно чего-то опасного. Пробую на вкус его непреодолимое желание. Он твердый, с натянутой кожей, растет, пульсируя.
Всего несколько секунд. Потом он кладет мне ладонь на лоб, отдаляя мое лицо от своего нетерпеливого органа, решительным жестом освобождая мою вторую ногу.
Его пальцы быстро пробегают по моим ногам, нажимая и массируя, стараясь вернуть их к жизни. Мои руки, без предупреждения, падают с подлокотников кресла, Леонардо развязал все путы, я свободна. Свободна трогать его, свободна делать все, что хочу. Поднимаю руку к повязке на глазах, но он останавливает меня.
— Нет, она останется! — это приказ. Он затягивает узел, чтобы крепче держался на затылке.
— Пожалуйста... — молю я.
— Нет, Элена, не стоит, — шепчет, покрывая влажными, горячими поцелуями мои глаза под повязкой.
Потом, взяв меня за бедра, приподнимает и берет на руки. Прижимает к стене, все сильнее. Чувствую, как его ладони утопают в моих ягодицах. Его член проскальзывает в меня и завоевывает себе дорогу уверенными толчками, не торопясь.
Чувствую его дыхание в ухо:
— Ты еще не знаешь себя, но сумеешь познать, не отдавая себе отчета в этом, — его голос вибрирует от желания.
Мое дыхание выравнивается в такт его дыханию. И желание, как огонь, разжигает наши потные тела.
Под конец он опускает меня на пол, на ту самую ткань, которая покрывала меня ранее, и ложится сверху, глубоко утопая во мне. Я позволяю проникнуть в себя, на этот раз проникновение глубже. Вырываются стоны, все более затрудненные. Вздохи. Объятия. Царапины. И потом снова вздохи, легкое головокружение. Действительность отходит на второй план, распадается на мелкие осколки под толчками его плоти, его желания. Леонардо ищет удовольствие внутри меня и находит его. Оргазм наступает неожиданно, и я сжимаю мышцы, чтобы сдержать его, но он взрывается, мощный и неотвратимый, захватывая меня полностью — от кончиков пальцев ног до макушки головы. Я вцепляюсь ногтями в его спину, падая в этот водоворот. Слышу свои стоны. Я полностью потеряла контроль, сама не своя, я уже не та Элена, которую я всегда знала, а просто бессильная наблюдательница самой себя.
Леонардо выходит из моего лона, орошая собой мою грудь, потом падает бессильно рядом со мной, тяжело дыша.
Кусок масла — вот чем я чувствую себя в этот момент. Вязкая опустошенность приковывает меня к полу. У меня нет никакого желания двигаться. Дрожь все еще пронизывает мою спину.
Его рука мягким движением смахивает повязку с глаз. Медленно моргаю в смутном послеполуденном свете. Вначале почти ничего не вижу, но постепенно зрачки привыкают и расширяются. Эта комната сейчас кажется мне не такой, как обычно: словно она мне снится, словно я и не была здесь никогда. Окна с выходом на Гранд-канал, люстры из муранского стекла, бархат стульев, статуи двух арапов по углам камина — ничто не выглядит таким, как раньше. Запах пыли смешивается с ароматом секса.
Мой взгляд встречается со взглядом Леонардо, он улыбается мне с видом человека, который долго искал и наконец нашел то, что ищет.
— Ну вот, — говорит успокаивающим, мягким голосом, вытирая мою грудь краем ткани, — теперь ты еще красивее.
У меня нет сил разговаривать. Я улыбаюсь, проводя рукой по его волосам, а он опускается, наполняя мой пупок нежным поцелуем.
— Ну что, это было так ужасно ничего не видеть и позволить посмотреть на себя? — спрашивает он, прикладываясь губами к моему плечу.
— Это было потрясающе, — произношу еле слышным голосом. Я боюсь нарушить это очарование.
— Вся твоя необходимость в контроле, Элена, — это просто иллюзия. Только полностью отдаваясь своей сущности, ты становишься той, какая ты есть на самом деле, — он гладит мой лоб, потом поправляет прядь волос. — То, что мы сделали сегодня, было лишь началом, — он улыбается, потом похлопывает меня по плечу. — Теперь повернись, я сделаю тебе массаж.
Повинуюсь. Тело все еще ноет. Он встает на колени надо мной и позволяет своим рукам двигаться свободно по моей обнаженной спине. Чувствую, как мышцы оживают.
Я не представляю, который сейчас час, я больше не считала звон колоколов. Понимаю только, что мне пора домой. Я знаю, что проходя по этим узким, наполненным людьми переулкам, я буду чувствовать запах Леонардо. Он не оставит меня до двери дома, пока я буду подниматься по лестнице легким шагом, возносимая мыслями и чувствами. Этот запах останется со мной до конца дня, и ничто не смоет его.
— Элена, ты где? — он щипает меня за плечо, как бы пытаясь вызволить из водоворота мыслей, в который я окунулась.
— Я здесь, но скоро мне нужно уходить.
Скоро… Останусь еще чуть-чуть. Потому что сейчас мне хорошо там, где я есть, в этом квадрате света, затопляющем пол, мое нагое тело — он и ничего больше.
