AD
Те же желтые листья, серое небо,стылый воздух, те же голые ветки и блеклые лужи магистралей. Все знакомо. Но, наверное, здесь иной ветер. Безрассудный, он перемешивает красные отблески листопада и белые мерцания первой метели. Безразличный, он забирается под куртку, проникает сквозь крупную вязку свитера и через волокна белья холодит кожу. Беспокойный, он будоражит мечтами незнакомцев, опрометчиво решивших пройтись вдоль залихорадившей в октябре реки. Пронизывающие порывы будят в тебе пока еще неосознанные тобой желания.
Синие чернила рассекают алую рябь тонкой бумаги - почему-то только в этом городе хочется писать официантам глупости на салфетках. Так же как хочется искать свое отражение в потоках, стекающих из дырявых водосточных труб, путаться в адресах и терять счет времени. Меланхоличные громады дворцов, бесконечные ряды обшарпанных стен, лабиринты заброшенных дворов, параллелепипеды вывесок, – все это – купель для миллионов романтиков.
Синие чернила рассекают алую рябь тонкой бумаги - почему-то только в этом городе хочется писать официантам глупости на салфетках. Так же как хочется искать свое отражение в потоках, стекающих из дырявых водосточных труб, путаться в адресах и терять счет времени. Меланхоличные громады дворцов, бесконечные ряды обшарпанных стен, лабиринты заброшенных дворов, параллелепипеды вывесок, – все это – купель для миллионов романтиков.
Я знаю, зачем придумали Петербург.
«Окно в Европу» было лишь оправданием робких людей, давно желавших построить город для любви. Город, где каждый день проходит таким, каким его задумало сердце, а не разум. Это был смелый поступок, ведь мир, где правят расчетливость и политика, мог испугаться эрогенной зоны, беспокоящей его аскетичное тело.
Сегодня и я родилась из этого невозможно прекрасного петербуржского сплина. Мое неосознанное желание – это ты. Тебя во мне нашла Нева. Мои мысли о тебе плывут опавшими листьями по венам каналов. 580 мостов не дают городу распасться на части, почти столько же соединяют отныне меня с тобой. Ветер с залива нашептал мне, что ты будешь рад этому, ведь твои мысли обо мне сплавляются бумажными корабликами по капиллярам московских ручейков.
«Окно в Европу» было лишь оправданием робких людей, давно желавших построить город для любви. Город, где каждый день проходит таким, каким его задумало сердце, а не разум. Это был смелый поступок, ведь мир, где правят расчетливость и политика, мог испугаться эрогенной зоны, беспокоящей его аскетичное тело.
Сегодня и я родилась из этого невозможно прекрасного петербуржского сплина. Мое неосознанное желание – это ты. Тебя во мне нашла Нева. Мои мысли о тебе плывут опавшими листьями по венам каналов. 580 мостов не дают городу распасться на части, почти столько же соединяют отныне меня с тобой. Ветер с залива нашептал мне, что ты будешь рад этому, ведь твои мысли обо мне сплавляются бумажными корабликами по капиллярам московских ручейков.
Мы презираем сентиментальность, не так ли? Мы часто выражаем свою любовь обсценной лексикой. Мы слишком - взрослые, мы – слишком циники. Нам интересно все, кроме того, что мы есть друг у друга. Но когда, сквозь капли дождя, виден изгиб Крюкова канала, мне необходимо, что бы ты укрывал меня от непогоды, развернув над головой забытый московский зонтик. Я не рассмеюсь, если ты будешь шептать мне глупости, я не убегу по делам, если ты будешь держать меня за руку, я не буду скучать, если ты будешь молчать, уткнувшись в мои волосы, я не буду торопить, если ты не захочешь спешить. Я только буду упиваться тобой, таким же вольным, как и я. Вольным от мнения общественности,суеты, зависти и маски равнодушия. Здесь возможны только чистые мы, без примесей, - эталонные романтики.
Впрочем, уже 300 лет люди, поймавшие северный сплин, пытаются объяснить словами, что такое Петербург. Но пока ты сам не увидишь лиловые облака маджентовых закатов над Невой, ты не поймешь ни одного из этих счастливцев. Поэтому однажды вечером, я возьму два билета на поезд и через восемь часов покажу тебе, как золотые иглы шпилей сшивают солнечными нитями рваное петербуржское небо.