Какие у Вас любимые стихи?

Что-то грустновато сегодня, вспомнила одно из своих любимых стихотворений... Не помню, кто написал, но кто-то известный. А у вас - какие? Напишите, так люблю хорошие стихи. Вот моё любимое : Поражена потерей невозвратной Душа моя угрюма и слаба, Ни гордости, ни веры благодатной, Постыдное бессилие раба. Ей всё равно: холодный сумрак гроба, Позор ли, слава, ненависть, любовь... Погасла и спасительная злоба, Что долго так разогревала кровь. Я жду, но ночь не близится к рассвету И полный мрак стоит и та, Которая могла воззвать бы к свету, Как будто смерть сковала ей уста. Лицо без жизни, полное смятения, Сухие, напряжённые глаза, И, кажется, зарёю обновленья В них никогда не заблестит слеза. Вот такое что-то настроение, хоть никто не умер у меня, слава Богу.

Бьешься ты, как рыбка-килечка об лед. Может, я ошибка, выдумка,не тот? Вижу, ты устала. Вижу тебя злую... Мало ,слишком мало Я тебя целую! Г.Горбовский

не самое, но люблю Багрицкий "Конрабандисты" По рыбам, по звездам Проносит шаланду: Три грека в Одессу Везут контрабанду. На правом борту, Что над пропастью вырос: Янаки, Ставраки, Папа Сатырос. А ветер как гикнет, Как мимо просвищет, Как двинет барашком Под звонкое днище, Чтоб гвозди звенели, Чтоб мачта гудела: «Доброе дело! Хорошее дело!» Чтоб звезды обрызгали Груду наживы: Коньяк, чулки И презервативы... Ай, греческий парус! Ай, Черное море! Ай, Черное море!.. Вор на воре! . . . . . . . . . . . . . Двенадцатый час - Осторожное время. Три пограничника, Ветер и темень. Три пограничника, Шестеро глаз - Шестеро глаз Да моторный баркас... Три пограничника! Вор на дозоре! Бросьте баркас В басурманское море, Чтобы вода Под кормой загудела: «Доброе дело! Хорошее дело!» Чтобы по трубам, В ребра и винт, Виттовой пляской Двинул бензин. Ай, звездная полночь! Ай, Черное море! Ай, Черное море!.. Вор на воре! . . . . . . . . . . . . . Вот так бы и мне В налетающей тьме Усы раздувать, Развалясь на корме, Да видеть звезду Над бугшпритом склоненным, Да голос ломать Черноморским жаргоном, Да слушать сквозь ветер, Холодный и горький, Мотора дозорного Скороговорки! Иль правильней, может, Сжимая наган, За вором следить, Уходящим в туман... Да ветер почуять, Скользящий по жилам, Вослед парусам, Что летят по светилам... И вдруг неожиданно Встретить во тьме Усатого грека На черной корме... Так бей же по жилам, Кидайся в края, Бездомная молодость, Ярость моя! Чтоб звездами сыпалась Кровь человечья, Чтоб выстрелом рваться Вселенной навстречу, Чтоб волн запевал Оголтелый народ, Чтоб злобная песня Коверкала рот,- И петь, задыхаясь, На страшном просторе: «Ай, Черное море, Хорошее море..!»

Николай Некрасов, любимый поэт Ленина.

Арсений Тарковский. Очень многое

Тоже очень люблю. Например, это: Свиданий наших каждое мгновенье Мы праздновали, как богоявленье, Одни на целом свете. Ты была Смелей и легче птичьего крыла, По лестнице, как головокруженье, Через ступень сбегала и вела Сквозь влажную сирень в свои владенья С той стороны зеркального стекла. Когда настала ночь, была мне милость Дарована, алтарные врата Отворены, и в темноте светилась И медленно клонилась нагота. И, просыпаясь: «Будь благословенна!» – Я говорил и знал, что дерзновенно Мое благословенье: ты спала, И тронуть веки синевой вселенной К тебе сирень тянулась со стола. И синевою тронутые веки Спокойны были, и рука тепла. А в хрустале пульсировали реки, Дымились горы, брезжили моря, И ты держала сферу на ладони Хрустальную, и ты спала на троне, И – Боже правый! – ты была моя. Ты пробудилась и преобразила Вседневный человеческий словарь, И речь по горло полнозвучной силой Наполнилась, и слово ТЫ раскрыло Свой новый смысл и означало: ЦАРЬ. На свете все преобразилось, даже Простые вещи – таз, кувшин – когда Стояла между нами, как на страже, Слоистая и твердая вода. Нас повело неведомо куда. Пред нами расступались, как миражи, Построенные чудом города, Сама ложилась мята нам под ноги, И птицам с нами было по дороге, И рыбы поднимались по реке, И небо развернулось перед нами... Когда судьба по следу шла за нами, Как сумасшедший с бритвою в руке.

Мы легли у разбитой ели. Ждем, когда же начнет светлеть. Под шинелью вдвоем теплее На продрогшей, гнилой земле. - Знаешь, Юлька, я - против грусти, Но сегодня она не в счет. Дома, в яблочном захолустье, Мама, мамка моя живет. У тебя есть друзья, любимый, У меня - лишь она одна. Пахнет в хате квашней и дымом, За порогом бурлит весна. ..... и из другой оперы: .... На заре пастушка шла берегом, вдоль речки. Пели птицы. Жизнь цвела. Блеяли овечки. Паствой резвою своей правила пастушка, и покорно шли за ней козлик да телушка. Вдруг навстречу ей - школяр, юный оборванец. У пастушки - как пожар, на лице румянец. Платье девушка сняла, к школяру прижалась. Пели птицы. Жизнь цвела. Стадо разбежалось.

Легкомыслие - милый грех, Милый спутник, и враг мой милый, Ты в глаза мои вбрызнул смех, Ты мазурку мне вбрызнул в жилы, Научил не хранить кольца С кем бы жизнь меня ни венчала, Наугад начинать с конца И кончать ещё до начала, Быть как стебель И быть как сталь В этой жизни, где мы так мало можем, Шоколадом лечить печаль И смеяться в глаза прохожим. М.Цветаева За орфографию и пунктуацию не ручаюсь, писала по памяти. Мне много, что нравится, но это первое пришло на ум.

я этот стих тоже очень люблю :)

А чье это стихотворение? У меня на старой старой кассете есть такая песня.

Там написано - Марина Цветаева :)

Спою: "Ой, то не ветер ветку клонит"... А что сказать? Ведь правда - не у всех моих бессонниц - Твои глаза... Ведь правда, что не в каждой нашей песне - Твои слова, И то, что "вместо" - не позволит "вместе" - Тебя позвать... Ведь правда то, что от заветной дверцы Потерян ключ И сердцу никогда не отогреться Твоим "люблю"... Ведь правда то, что это сердце - камень, А ты - праща. Иди. Разлуку меряя шагами, Прости. Прощай.

Меня не стоит убеждать Что любит женщина ушами Мы этот мир создали сами Она же продолжает ждать Ждать ласки заскорузлых рук Не обещаний – исполнений Не муки старящих разлук А воскресенья возвращений Признаний истинных – не лжи Вниманья, а не отговорок Она скорей отпустит вора Чем болтуна возьмет в мужи Да. Может закормить лапшей И сжечь дотла едучим перцем Но любит женщина лишь сердцем И ненавидит всей душой.

Мой глаз и сердце - издавна в борьбе Они тебя не могут поделить. Мой глаз твой образ требует себе А сердце - в сердце хочет утаить. Клянется сердце верное - что ты Невидимо от глаз таишься в нем А глаз уверен, что твои черты Хранит он в чистом зеркале своем. Чтоб разрешить междоусобный спор Собрались мысли за столом суда И примирить решили ясный взор И дорогое сердце навсегда. Они на части разделили клад. Доверив сердце - сердцу, взгляду - взгляд. ......................... Уж если ты разлюбишь - так теперь. Теперь, когда весь мир со мной в раздоре. Будь самой горькой из моих потерь. Но только не последней каплей горя. И если скорбь дано мне превозмочь Не наноси удара из засады. Пусть бурная не отразится ночь Дождливым утром, утром без отрады. Оставь меня, но не в последний миг Когда от мелких бед я ослабею Оставь сейчас, чтоб сразу я постиг Что мое горе всех невзгод больнее. Что нет невзгод, а есть одна беда Твоей любви лишиться навсегда.

Чтоб мудро жизнь прожить-знать надобно не мало, два главных правила запомни для начала: уж лучше голодать,чем что попало есть, уж лучше будь один,чем рядом с кем попало.

Не обижай меня. Ты слышишь ? Я потеряюсь средь людей... Ведь если любишь ты, как дышишь, Что может вздоха быть сильней. ........................ Мои глаза в тебя не влюблены Они твои пороки видят ясно. А сердце не желает знать вины И в этом с моим взглядом не согласно.

.................... О любви в словах не говорят О любви вздыхают лишь украдкой Да глаза как яхонты горят Поцелуй – названья не имеет Поцелуй – не надпись на гробах. Красной розой поцелуи веют Лепестками, тая на губах. От любви не требуют поруки С нею знают радость и беду. Ты – моя, сказать лишь могут руки Что срывали черную чадру

С. Есенин

Как часто женщины подальше от греха Хватаются за ниточку рассудка. Не осуждайте, если ночь темна, Не осуждайте, если бес попутал. Доверьтесь ласке, сердцу и рукам Любви напиток до конца испейте Пусть говорят, что женщина слаба Вы эту радость как дитя лелейте. Дана мужчине сила… Подожди, Он как ни странно, тоже слаб бывает. Спокон веков, у женщин на груди Рука мужская вдруг ослабевает.

Как больно милая, как странно Срастясь в земле, сплетясь руками Как больно милая, как странно Раздваиваться под пилой. Не зарастет на сердце рана Прольется жаркими слезами Не зарастет на сердце рана Прольется жертвенной смолой. Пока жива – с тобой я буду Любовь и кровь неразделимы Пока жива – с тобой я буду Всегда и всюду – мы вдвоем. Ты понесешь с собой любимый Ты понесешь с собой повсюду Ты понесешь с собой любимый Родную землю, милый дом. А если мне укрыться нечем От жалости неистребимой А если мне укрыться нечем От холода и темноты. За расставаньем – будет встреча Не забывай меня любимый За расставаньем – будет встреча Вернемся оба: я и ты. А если я в безвестность кану Короткий след луча земного А если я в безвестность кану Сквозь звездный пояс – в млечный дым. Я за тебя молиться стану Чтоб не забыл пути земного Я за тебя молиться стану Чтоб ты вернулся невредим. Трясясь в прокуренном вагоне Он стал безмолвным и смиренным, Трясясь в прокуренном вагоне Он полуплакал, полуспал Когда состав на скользком склоне Вдруг наклонился страшным креном, Когда состав на скользком склоне От рельс колеса отрывал. Нечеловеческая сила В одной давильне всех калеча Нечеловеческая сила Земное сбросила с земли. И никого не защитила Вдали обещанная встреча И никого не защитила Рука, зовущая вдали. С любимыми не расставайтесь С любимыми не расставайтесь С любимыми не расставайтесь Всей кровью прорастайте в них. И каждый раз на век прощайтесь И каждый раз на век прощайтесь И каждый раз на век прощайтесь Когда уходите на миг.

+1

!!!

+1!!!

Александр Кочетков

спасибо, я знаю. и могу рассказать как и при каких обстоятедбствах он написал эти строчки.

Напишите, если не трудно!

он отдыхал с молодой женой в Крыму, когда его пригласили вернуться в родной город по работе. поехали на вокзал купили билеты, но жена расстроилась и начала плакать (она должна была ждать его на отдыхе), билеты обменяли на след. день. когда ехал в поезде написал строчки: трясясь в прокуренном вагоне, он стал безмолвным и смиренным, трясясь в прокуренном вагоне, он полуплакал. полуспал..... Приехав на работу увидел свое фото в траурной рамке и ему рассказали, что поезд на котором он должен был ехать (а он заранее позвонил и сказал, по первым билетам) попал в авариюи т.к. его среди спасенный небыло, решили что он погиб. так волей случая жена спасла еиу жизнь....

Стóит указывать автора стихов, это нормально.

Зимним вечером в Ялте Сухое левантийское лицо, Упрятанное оспинами в бачки, Когда он ищет сигарету в пачке, На безымянном тусклое кольцо Внезапно преломляет двести ватт И мой хрусталик блеска не выносит; Я жмурюсь, и тогда он произносит, Глотая дым при этом: «Виноват». Январь в Крыму. На черноморский брег Зима приходит как бы для забавы: Не в состояньи удержаться снег На остриях и лезвиях агавы. Пустуют ресторации. Дымят Ихтиозавры грязные на рейде, И прелых лавров слышен аромат. «Налить вам этой мерзости?» – «Налейте». Итак – улыбка, сумерки, графин. Вдали буфетчик, стискивая руки, Дает круги, как молодой дельфин Вокруг хамсой заполненной фелюки. Квадрат окна. В горшках – желтофиоль. Снежинки, проносящиеся мимо. Остановись, мгновенье! Ты не столь Прекрасно, сколько ты неповторимо.

И. Бродский

Весь Бродский. Одно из самых-самых: Ты забыла деревню, затерянную в болотах залесенной губернии, где чучел на огородах отродясь не держат — не те там злаки, и доро'гой тоже все гати да буераки. Баба Настя, поди, померла, и Пестерев жив едва ли, а как жив, то пьяный сидит в подвале, либо ладит из спинки нашей кровати что-то, говорят, калитку, не то ворота. А зимой там колют дрова и сидят на репе, и звезда моргает от дыма в морозном небе. И не в ситцах в окне невеста, а праздник пыли да пустое место, где мы любили.

..любовь, любовь - гласит преданье союз души с душой родной, их съединенье, сочетанье, и роковое их слиянье и поединок роковой... _________ О, как убийственно мы любим! Как в буйной слепости страстей Мы то всего вернее губим, Что сердцу нашему милей!.. и т.д. Ф. Тютчев

Вот именно сейчас любимое вот это...(М.Цветаева) Я тебя отвоюю у всех земель, у всех небес, Оттого что лес - моя колыбель, и могила - лес, Оттого что я на земле стою - лишь одной ногой, Оттого что я о тебе спою - как никто другой. Я тебя отвоюю у всех времен, у всех ночей, У всех золотых знамен, у всех мечей, Я ключи закину и псов прогоню с крыльца - Оттого что в земной ночи я вернее пса. Я тебя отвоюю у всех других - у той, одной, Ты не будешь ничей жених, я - ничьей женой, И в последнем споре возьму тебя - замолчи!- У того, с которым Иаков стоял в ночи. Но пока тебе не скрещу на груди персты - О проклятие!- у тебя остаешься - ты: Два крыла твои, нацеленные в эфир,- Оттого, что мир - твоя колыбель, и могила - мир!

цветаева не может не восхищать и так тяжело у нее выбрать любимое.

согласна абсолютно

Очень нравится: Никогда ни о чем не жалейте вдогонку, Если то, что случилось, нельзя изменить. Как записку из прошлого, грусть свою скомкав, С этим прошлым порвите непрочную нить. Никогда не жалейте о том, что случилось. Иль о том, что случиться не может уже. Лишь бы озеро вашей души не мутилось Да надежды, как птицы, парили в душе. Никогда, никогда ни о чем не жалейте — Поздно начали вы или рано ушли. Кто-то пусть гениально играет на флейте. Но ведь песни берет он из вашей души. Не жалейте своей доброты и участья. Если даже за все вам — усмешка в ответ. Кто-то в гении выбился, кто-то в начальство... Не жалейте, что вам не досталось их бед. Никогда, никогда ни о чем не жалейте — Ни потерянных дней, ни сгоревшей любви. Пусть другой гениально играет на флейте, Но еще гениальнее слушали вы. Андрей Дементьев. Поздно начали вы или рано ушли. Кто-то пусть гениально играет на флейте. Но ведь песни берет он из вашей души. Никогда, никогда ни о чем не жалейте — Ни потерянных дней, ни сгоревшей любви. Пусть другой гениально играет на флейте, Но еще гениальнее слушали вы.

Я, верно, был упрямей всех, Не слушал клеветы И не считал по пальцам тех, Кто звал тебя на "ты". Я, верно, был честней других, Моложе, может быть, Я не хотел грехов твоих Прощать или судить. Я девочкой тебя не звал, Не рвал с тобой цветы, В твоих глазах я не искал Девичьей чистоты. Я не жалел, что ты во сне Годами не ждала, Что ты не девочкой ко мне, А женщиной пришла. Я знал, честней бесстыдных слов, Лукавых слов честней Нас приютивший на ночь кров, Прямой язык страстей. И если будет суждено Тебя мне удержать, Не потому, что не дано Тебе других узнать. Не потому, что я - пока, А лучше - не нашлось, Не потому, что ты робка, И так уж повелось... Нет, если будет суждено Тебя мне удержать, Тебя не буду все равно Я девочкою звать. И встречусь я в твоих глазах Не с голубой, пустой, А с женской, в горе и страстях Рожденной чистотой. Не с чистотой закрытых глаз, Неведеньем детей, А с чистотою женских ласк, Бессонницей ночей... Будь хоть бедой в моей судьбе, Но кто б нас не судил, Я сам пожизненно к тебе Себя приговорил. Константин Симонов

Тому, кто томится от жажды, Рассказ мой о давней вине: Однажды – послушай – однажды Любовь приходила ко мне. Она попросила напиться, Присев на крылечко мое, Но я не дала ей водицы, Я раньше спросила ее. Я раньше ее расспросила, Откуда она и куда. Я раньше ответить просила, Какая нужна ей вода. И глянув печально и косо, Сидела любовь у огня, Ответила мне на вопросы И тихо ушла от меня. И если – послушай, послушай! Она постучит тебе в дом – Ты раньше отдай ей всю душу, А спрашивать будешь – потом! Е. Рывина

люблю этот стих :-)

У нас говорят, что, мол, любит, и очень, Мол, балует, холит, ревнует, лелеет... А, помню, старуха-соседка короче, Как встарь в деревнях, говорила: жалеет. И часто, платок затянувши потуже И вечером в кухне усевшись погреться, Она вспоминала сапожника-мужа, Как век он не мог на нее насмотреться. - Поедет он смолоду, помнится, в город, Глядишь - уж летит, да с каким полушалком! А спросишь чего, мол, управился скоро? Не скажет... Но знаю: меня ему жалко... Зимой мой хозяин тачает, бывало, А я уже лягу, я спать мастерица. Он встанет, поправит на мне одеяло, Да так, что не скрипнет под ним половица. И сядет к огню в уголке своем тесном, Не стукнет колодка, не звякнет гвоздочек... Дай бог ему отдыха в царстве небесном! - И тихо вздыхала: - Жалел меня очень. В ту пору все это смешным мне казалось, Казалось, любовь, чем сильнее, тем злее, Трагедии, бури... Какая там жалость! Но юность ушла. Что нам ссориться с нею? Недавно, больная бессонницей зябкой, Я встретила взгляд твой - тревога в нем стыла. И вспомнилась вдруг мне та старая бабка, - Как верно она про любовь говорила! Ирина Снегова

вот опять окно, где опять не спят. может пьют вино, может так сидят. или просто рук не разнимут двое, и в моем дому завелось такое. пищу по памяти, могу ошибиться. еще очень у есенина нравится: "шел Господь пытать людей любови" но целиком не помню, боюсь ошибиться.

нашла: Шел господь пытать людей в любови, Выходил он нищим на кулижку. Старый дед на пне сухом, в дуброве, Жамкал деснами зачерствелую пышку. Увидал дед нищего дорогой, На тропинке, с клюшкою железной, И подумал: «Вишь, какой убогой,— Знать, от голода качается, болезный». Подошел господь, скрывая скорбь и муку: Видно, мол, сердца их не разбудишь... И сказал старик, протягивая руку: «На, пожуй... маленько крепче будешь». у меня всегда слезы наворачиваются

В парке плакала девочка: «Посмотри-ка ты, папочка, У хорошенькой ласточки переломлена лапочка, — Я возьму птицу бедную и в платочек укутаю»... И отец призадумался, потрясенный минутою, И простил все грядущие и капризы, и шалости Милой, маленькой дочери, зарыдавшей от жалости. Игорь Северянин

блин...аж слезы навернулись...такое трогательное стихотворение

+100

Очень люблю Маяковского...такое стихотворение всегда вспоминаю...бывает такое состояние, особенно когда едешь с работы в метро в час пик :-)) ВОТ ТАК Я СДЕЛАЛСЯ СОБАКОЙ Ну, это совершенно невыносимо! Весь как есть искусан злобой. Злюсь не так, как могли бы вы: как собака лицо луны гололобой -взял быи все обвыл. Нервы, должно быть...Выйду,погуляю. И на улице не успокоился ни на ком я. Какая-то прокричала про добрый вечер. Надо ответить:она - знакомая.Хочу.Чувствую -не могу по-человечьи. Что это за безобразие?Сплю я, что ли? Ощупал себя:такой же, как был,лицо такое же, к какому привык. Тронул губу,а у меня из-под губы -клык.Скорее закрыл лицо, как будто сморкаюсь. Бросился к дому, шаги удвоив.Бережно огибаю полицейский пост, вдруг оглушительное:"Городовой!Хвост!" Провел рукой и - остолбенел! Этого-то,всяких клыков почище,я не заметил в бешеном скаче:у меня из-под пиджака развеерился хвостище и вьется сзади,большой, собачий. Что теперь?Один заорал, толпу растя. Второму прибавился третий, четвертый. Смяли старушонку.Она, крестясь, что-то кричала про черта. И когда, ощетинив в лицо усища-веники,толпа навалилась,огромная,злая, я стал на четверенькии залаял:Гав! гав! гав!

Марат Шериф МЫЛЬНЫЕ ПУЗЫРИ Наберу я слюни, откушу я мыло. Ни за что не сплюну, чтобы гуще было. Не орите в ухо, что вы пристаёте. Ну и что, что глупо? Нравится, и всё тут. Видите? – Играю. Это очень просто. – Выдуваю шарик. Он смешной и толстый. По губам стекает ручеёчек мыльный. В воздухе летает шарик мой дебильный. Весь переливаясь, кружится, красивый. Я в нём отражаюсь, глупый и счастливый

Светлана Горшунова Бежала за солнцем меж утренних луж И всем улыбалась вокруг. И каждый четвёртый был - будущий муж, И каждый второй - друг. Но вот не хватило однажды ей сил Для всех, кто звонил и встречал. И каждый четвёртый ей яростно мстил, А каждый второй - молчал. Сжав губы в улыбку, ведь беды - пустяк, Бросалась на новый вираж. И каждый четвёртый - заклятый враг. И каждый второй - мираж.

Светлана Горшунова Марк Аврелий! Мы были знакомы. В Риме, в детстве, насчёт естества Я была не права по-другому, Чем, должно быть, сейчас не права. Было жарко. Наставники спали. Вы могли незаметно уйти. И тогда - как мы с Вами болтали! (Вам - двенадцать, мне - нет десяти.) Я часами могла бы Вас слушать, Я, должно быть, глядела Вам в рот. И про вечнотекущие души, Вовлечённые в Круговорот, И о промысле Божьей природы, - Говорили Вы много. Но я Понимала одну лишь свободу Из природы всего бытия. И когда Вы однажды с улыбкой Мне сказали, что счастье есть труд, Я воскликнула: "Это ошибка! Ваши книги, наставники врут!" Как наивны, как детски, как стыдны Показались мне Ваши слова! Марк Аврелий! Там, в парке над Тибром, Признаюсь, я была не права.

Светлана Горшунова Сегодня опять приехал театр бродячий. Давали другую пьесу. И тот актёр, Что так на тебя похож, был одет иначе, Иначе смеялся, иначе - глядел в упор. В тот раз он играл героя, теперь - злодея. Какой-то даме по пьесе носил цветы, А после пронзил кинжалом. И, холодея, В убийце я узнавала твои черты. А вечером перед замком был пышный ужин: Форель, фазаны, жаркое из лебедей... А мне передали, что - третий день недужен, И что не выйдет к ужину мой злодей. Он вышел позже, в разгаре разгульной ночи, Слегка шатаясь, но не опуская взгляд. Провёл по струнам и, будто бы между прочим, Пропел с улыбкой одну из своих баллад. А утром его не стало. Горели свечи. В пустынной зале торжественно плыл хорал. Казался почти нездешним, не человечьим Тот голос, что пел вчера, убивал, играл. И я поняла, что баллада была приказом, Предначертанием свыше для нас двоих: С этого дня уже никогда, ни разу Мы не должны встречаться среди живых

Светлана Горшунова Я живу хорошо и ёмко. Ну и ладно, и пусть не громко! У меня есть большая ёлка И Фейхтвангер на книжной полке. А ещё у меня есть: роза, Олимпийцы в античных позах На картине в тяжёлой раме (Кто не верит - взгляните сами). Даже в дни, когда солнца нету, Всё окрашено жёлтым цветом - Это кресло, и лампа эта, И обои с частичкой лета. А когда просыпаюсь утром, Вижу небо из перламутра И улыбку одну - такую.... Я, как в сказке, её целую! И всегда, при любой погоде, Звуки музыки в доме бродят - Даже в кухне, и даже - в душе! (Кто не верит - зову послушать). А ты смотришь, не понимая. Удивляешься - как могла я?! И печаль возводя до края, Выплывает Луна больная. Перекошенная от боли, Всё глядит она, не моргая.

"Последнее письмо" Ахматовой О спутник мой неосторожный, Мой друг ревнивый и тревожный, Ты не пришел за мной сюда. Сентябрь, печаль и холода, А возвращенье невозможно В таинственные города - Их два, один другому равен Суровой красотой своей И памятью священной славен, Улыбкой освящен твоей. Несносен ты и своенравен, Но почему-то всех милей. Мне нестерпимо здесь томиться, По четкам костяным молиться И точно знать, что на обед Ко мне приедет мой сосед. Подумай, день идет за днем, Снег выпал, к вечеру растает, И за последним журавлем Моя надежда улетает. К моей тоске сосед приучен, И часто сам вздыхает он: "Простите, грустен я и скучен". А в самом деле он влюблен. В саду под шум берез карельских О днях мечтаю царскосельских, О долгих спорах, о стихах И о пленительных губах. Но чувствую у локтя руку Ведущего меня домой И снова слышу, что со мной Нельзя перенести разлуку; Какою страшною виной Я заслужила эту скуку? Когда камин в гостиной топят И гость мой стройный не торопит Свою каляску подавать, А словно что-то вспоминая, Глядит на пламя не мигая, И я люблю припоминать... Уже, друзья мою божницу Устали видеть вы пустой, И каждый новую царицу Подводит к двери золотой. А ты, конечно, всех проворней, Твоя избранница покорней Других; и скоро фимиам Вольней прильнет к ее ногам... Тогда припомни час единый, Вечерний удаленный час, И крик печали лебединой, И взор моих прощальных глаз. Мне больше ничего не надо - Мне это верная отрада.

"Незнакомка" Блока По вечерам над ресторанами Горячий воздух дик и глух, И правит окриками пьяными Весенний и тлетворный дух. Вдали, над пылью переулочной, Над скукой загородных дач, Чуть золотится крендель булочной, И раздается детский плач. И каждый вечер, за шлагбаумами, Заламывая котелки, Среди канав гуляют с дамами Испытанные остряки. Над озером скрипят уключины, И раздается женский визг, А в небе, ко всему приученный, Бессмысленно кривится диск. И каждый вечер друг единственный В моем стакане отражен И влагой терпкой и таинственной, Как я, смирен и оглушен. А рядом у соседних столиков Лакеи сонные торчат, И пьяницы с глазами кроликов «In vino veritas!»* кричат. И каждый вечер, в час назначенный, (Иль это только снится мне?) Девичий стан, шелками схваченный, В туманном движется окне. И медленно, пройдя меж пьяными, Всегда без спутников, одна, Дыша духами и туманами, Она садится у окна. И веют древними поверьями Ее упругие шелка, И шляпа с траурными перьями, И в кольцах узкая рука. И странной близостью закованный, Смотрю за темную вуаль, И вижу берег очарованный И очарованную даль. Глухие тайны мне поручены, Мне чье-то солнце вручено, И все души моей излучины Пронзило терпкое вино. И перья страуса склоненные В моем качаются мозгу, И очи синие бездонные Цветут на дальнем берегу. В моей душе лежит сокровище, И ключ поручен только мне! Ты право, пьяное чудовище! Я знаю: истина в вине.

Блок - FOREVER! Девушка пела в церковном хоре О всех усталых в чужом краю О всех короблях - ушедших в море О всех, забывших радость свою... Так пел ее голос, летящий в купол И луч сиял на белом плече И каждый их мрака смотрел и слушал Как белое платье пело в луче И всем казалось - что радость будет Что в тихой заводе все корабли Что на чужбине усталые люди Светлую жизнь себе обрели И голос был сладок, и луч был тонок И только высоко- у Царских Врат Причастный тайнам - плакал ребенок О том что никто не придет назад.

Не призывай. И без призыва Приду во храм. Склонюсь главою молчаливо К твоим ногам. И буду слушать приказанья И робко ждать. Ловить мгновенные свиданья И вновь желать. Твоих страстей повержен силой, Под игом слаб. Порой - слуга; порою - милый; И вечно - раб.

Довольно кукситься! Бумаги в стол засунем! Я нынче славным бесом обуян, Как будто в корень голову шампунем Мне вымыл парикмахер Франсуа. У меня нет любимых стихов, есть те, которые подходят под текущее настроение:)

О тебе вспоминаю я редко И твоей не пленяюсь судьбой, Но с души не стирается метка Незначительной встречи с тобой. Красный дом твой нарочно миную, Красный дом твой над мутной рекой, Но я знаю, что горько волную Твой пронизанный солнцем покой. Пусть не ты над моими устами Наклонялся, моля о любви, Пусть не ты золотыми стихами Обессмертил томленья мои,— Я над будущим тайно колдую, Если вечер совсем голубой, И предчувствую встречу вторую, Неизбежную встречу с тобой.

Я люблю тебя больше природы, Ибо ты как природа сама. Я люблю тебя больше свободы - Без тебя и свобода - тюрьма. Я люблю тебя неосторожно - Словно пропасть, а не колею... Я люблю тебя больше чем можно Больше, чем невозможно люблю. Я люблю безоглядно, бессрочно Даже пьянствуя, даже грубя. И уж больше себя - это точно Даже больше чем просто тебя. Я люблю тебя больше Шекспира Больше всей на земле красоты Больше всей музыки мира Ибо книга и музыка - Ты Я люблю тебя больше чем славу Даже в будущие времена Чем державленную Державу Родина - ты, не она. Ты несчастна ? Ты просишь о счастье ? Бога просьбами ты не гневи Я люблю тебя больше чем счастье Я люблю тебя больше любви.

Есенин нравится очень-очень: Ты меня не любишь, не жалеешь, Разве я немного не красив? Не смотря в лицо, от страсти млеешь, Мне на плечи руки опустив. Молодая, с чувственным оскалом, Я с тобой не нежен и не груб. Расскажи мне, скольких ты ласкала? Сколько рук ты помнишь? Сколько губ? Знаю я — они прошли, как тени, Не коснувшись твоего огня, Многим ты садилась на колени, А теперь сидишь вот у меня. Пуст твои полузакрыты очи И ты думаешь о ком-нибудь другом, Я ведь сам люблю тебя не очень, Утопая в дальнем дорогом. Этот пыл не называй судьбою, Легкодумна вспыльчивая связь,— Как случайно встретился с тобою, Улыбнусь, спокойно разойдясь. Да и ты пойдешь своей дорогой Распылять безрадостные дни, Только нецелованных не трогай, Только негоревших не мани. И когда с другим по переулку Ты пойдешь, болтая про любовь, Может быть, я выйду на прогулку, И с тобою встретимся мы вновь. Отвернув к другому ближе плечи И немного наклонившись вниз, Ты мне скажешь тихо: «Добрый вечер...» Я отвечу: «Добрый вечер, miss». И ничто души не потревожит, И ничто ее не бросит в дрожь,— Кто любил, уж тот любить не может, Кто сгорел, того не подожжешь.

А мое вот это Не жалею, не зову, не плачу, Все пройдет, как с белых яблонь дым. Увяданья золотом охваченный, Я не буду больше молодым. Ты теперь не так уж будешь биться, Сердце, тронутое холодком, И страна березового ситца Не заманит шляться босиком. Дух бродяжий! ты все реже, реже Расшевеливаешь пламень уст О, моя утраченная свежесть, Буйство глаз и половодье чувств! Я теперь скупее стал в желаньях, Жизнь моя, иль ты приснилась мне? Словно я весенней гулкой ранью Проскакал на розовом коне. Все мы, все мы в этом мире тленны, Тихо льется с кленов листьев медь... Будь же ты вовек благословенно, Что пришло процвесть и умереть.

Такой зеленый, серый, то есть весь заштрихованный дождем, и липовое, столь густое, что я перенести...уйдем! Уйдем, и этот сад оставим, и дождь, кипящий на тропах между тяжелыми цветами, целующими липкий прах. Уйдем, уйдем, пока не поздно, скорее, под плащом домой, пока еще я не опознан, безумный мой, безумный мой! Держусь, молчу. Но с годом каждым, под гомон птиц и шум ветвей, разлука та обидней кажется, обида кажется глупей. И все страшней, что опрометчиво проговорюсь и перебью теченье тихой, трудной речи, давно проникшей в жизнь мою. Над краснощекими рабами лазурь, как лаковая вся, с накачанными облаками, едва заметными толчками передвигающимися. Ужель нельзя там притупиться и нет там темного угла, где темнота могла бы слиться с иероглифами крыла? Так бабочка не шевелится пластом на плесени ствола. Какой закат! И завтра снова, и долго-долго быть жаре, что безошибочно основано на тишине и мошкаре. В луче вечернем повисая она толчется до конца, как бы игрушка золотая в руках немого продавца. Как я люблю тебя. Есть в этом вечернем воздухе порой лазейки для души, просветы в тончайшей ткани мировой. Лучи проходят меж стволами. Как я люблю тебя! Лучи проходят меж стволами, пламенем ложатся на стволы. Молчи. Замри под веткою расцветшей, вдохни, какое разлилось- зажмурься, уменьшись и в вечное пройди украдкою насквозь.

В.Набоков

Была над нами, как луна над морем, Ловя лучом девятый, сильный вал. Ты называл ее бедой и горем, А радостью ни разу не назвал. Днем перед нами ласточкой кружила, Улыбкой расцветала на губах. А ночью ледяной рукой душила, Обоих разом, в разных городах. И никаким не внемля предисловьям, Перезабыв все прежние грехи, К бессоннейшим припавши изголовьям Бормочет окаянные стихи... Анна Ахматова

Как правая и левая рука Твоя душа моей душе близка. Но вихрь прошел, - И бездна пролегла От правого до левого крыла. Марина Цветаева

Я не слыхал рассказов Оссиана, Не пробовал старинного вина. Так что же мне мерещится поляна, Шотландии кровавая луна? И подголосник ворона и арфы Мне чудятся в зловещей тишине. И ветром раздуваемые шарфы Дружинников мерцают при луне. Я получил блаженное наследство Чужих певцов несказанные сны. Свое родство иль кровное соседство Мы презирать заведомо должны? И не одно наследие, быть может, Минуя внуков, к правнукам уйдет. И снова скальд чужую песню сложит, И как свою ее произнесет. Осип Мандельштам

Некрасивая девочка Среди других играющих детей Она напоминает лягушонка. Заправлена в трусы худая рубашонка, Колечки рыжеватые кудрей Рассыпаны, рот длинен, зубки кривы, Черты лица остры и некрасивы. Двум мальчуганам, сверстникам её, Отцы купили по велосипеду. Сегодня мальчики, не торопясь к обеду, Гоняют по двору, забывши про неё, Она ж за ними бегает по следу. Чужая радость так же, как своя, Томит её и вон из сердца рвётся, И девочка ликует и смеётся, Охваченная счастьем бытия. Ни тени зависти, ни умысла худого Ещё не знает это существо. Ей всё на свете так безмерно ново, Так живо всё, что для иных мертво! И не хочу я думать, наблюдая, Что будет день, когда она, рыдая, Увидит с ужасом, что посреди подруг Она всего лишь бедная дурнушка! Мне верить хочется, что сердце не игрушка, Сломать его едва ли можно вдруг! Мне верить хочется, что чистый этот пламень, Который в глубине её горит, Всю боль свою один переболит И перетопит самый тяжкий камень! И пусть черты её нехороши И нечем ей прельстить воображенье,- Младенческая грация души Уже сквозит в любом её движенье. А если это так, то что есть красота И почему её обожествляют люди? Сосуд она, в котором пустота, Или огонь, мерцающий в сосуде? Н.Заболоцкий

знала этот стих наизусть еще в школе, один из любимых.

Да, я тоже :-) Сильный стих

правильный!

мда...

н-да...

Никогда ничего не вернуть, Как на солнце не вытравить пятна, И, в обратный отправившись путь, Все равно не вернешься обратно. Эта истина очень проста И она, как и смерть, непреложна: Можно в те же вернуться места, Но вернуться назад НЕВОЗМОЖНО.

точно

Очень красивое стихотворение

"Я лишь немного объясню в стихе, На все я не имею полномочий..." В. Высоцкий, "Мой Гамлет"

Полный текст МОЙ ГАМЛЕТ Я только малость объясню в стихе - На все я не имею полномочий... Я был зачат, как нужно, во грехе - В поту и нервах первой брачной ночи. Я знал, что, отрываясь от земли,- Чем выше мы, тем жестче и суровей; Я шел спокойно прямо в короли И вел себя наследным принцем крови. Я знал - все будет так, как я хочу, Я не бывал внакладе и в уроне, Мои друзья по школе и мечу Служили мне, как их отцы - короне. Не думал я над тем, что говорю, И с легкостью слова бросал на ветер - Мне верили и так, как главарю, Все высокопоставленные дети. Пугались нас ночные сторожа, Как оспою, болело время нами. Я спал на кожах, мясо ел с ножа И злую лошадь мучил стременами. Я знал - мне будет сказано: "Царуй!" - Клеймо на лбу мне рок с рожденья выжег. И я пьянел среди чеканных сбруй, Был терпелив к насилью слов и книжек. Я улыбаться мог одним лишь ртом, А тайный взгляд, когда он зол и горек, Умел скрывать, воспитанный шутом,- Шут мертв теперь: "Аминь!" Бедняга Йорик!.. Но отказался я от дележа Наград, добычи, славы, привилегий: Вдруг стало жаль мне мертвого пажа, Я объезжал зеленые побеги... Я позабыл охотничий азарт, Возненавидел и борзых, и гончих, Я от подранка гнал коня назад И плетью бил загонщиков и ловчих. Я видел - наши игры с каждым днем Все больше походили на бесчинства,- В проточных водах по ночам, тайком Я отмывался от дневного свинства. Я прозревал, глупея с каждым днем, Я прозевал домашние интриги. Не нравился мне век, и люди в нем Не нравились,- и я зарылся в книги. Мой мозг, до знаний жадный, как паук, Все постигал: недвижность и движенье,- Но толка нет от мыслей и наук, Когда повсюду им опроверженье. С друзьями детства перетерлась нить, Нить Ариадны оказалась схемой. Я бился над словами "быть, не быть", Как над неразрешимою дилеммой. Но вечно, вечно плещет море бед,- В него мы стрелы мечем - в сито просо, Отсеивая призрачный ответ От вычурного этого вопроса. Зов предков слыша сквозь затихший гул, Пошел на зов,- сомненья крались с тылу, Груз тяжких дум наверх меня тянул, А крылья плоти вниз влекли, в могилу. В непрочный сплав меня спаяли дни - Едва застыв, он начал расползаться. Я пролил кровь, как все,- и, как они, Я не сумел от мести отказаться. А мой подъем пред смертью - есть провал. Офелия! Я тленья не приемлю. Но я себя убийством уравнял С тем, с кем я лег в одну и ту же землю. Я Гамлет, я насилье презирал, Я наплевал на датскую корону,- Но в их глазах - за трон я глотку рвал И убивал соперника по трону. Но гениальный всплеск похож на бред, В рожденьи смерть проглядывает косо. А мы все ставим каверзный ответ И не находим нужного вопроса. 1972

Безумье и благоразумье, Позор - и честь, Всё, что наводит на раздумье, Всё слишком есть Во мне все каторжные страсти Свились в одну! Так в волосах моих - все масти Ведут войну. Я знаю весь любовный шёпот - Ах, наизусть! - Мой двадцатидвухлетний опыт - Сплошная грусть. Но облик мой невинно-розов, - Что ни скажи! - Я виртуоз из виртуозов В искусстве лжи. В ней, запускаемой, как мячик, - Ловимый вновь - Моих прабабушек - полячек Сказалась кровь. Лгу от того, что по кладбИщам Трава растёт, Лгу от того, что по кладбищам Метель метёт... От скрипки - от автомобиля - Шелков - огня... От пытки, что не все любили Одну меня! От боли, что не я - невеста У жениха... От жеста и стиха - для жеста И для стиха. От нежного боа на шее... И как могу Не лгать, раз голос мой нежнее - Когда я лгу... М. Цветаева, 1915г.

Иеромонах Роман Ах, оставьте, не нужно тревожить Эту воду у мокрых обочин. Лужи спят на раскисшем ложе, И, конечно, мечтают о большем. В их мечтах одинокий месяц, Капли звезд, придорожные кущи. И никто до утра не месит Сапогами больные их души. О, блаженное время покоя, Одиночества и чистоты. Холодея в сережках стекольных, У канавы столпились кусты. Отстоялись, забылись лужи, Осторожно, смотри, не задень. Ведь и так их усталые души Суетой испохабит день. И окончится звездный праздник Под ногами зевак и растяп. И захаркают лужи грязью, За раздавленный месяц мстя. Спите, лужи. Обиды в прошлом. Блеск и гладь, хоть несите коньки. Спите, спите до первой подошвы, Искалеченные родники. и еще, если не возражаете... Кричат за лесом электрички, от лампы - тени на стене, и бабочки, как еретички горят на медленном огне. Сойди к реке по тропке топкой, и понесет сквозь тишину зари вечерней голос тонкий, ее последнюю струну. Там отпечатаны коленей остроконечные следы, как будто молятся олени, чтоб не остаться без воды... По берегам, луной залитым, они стоят: глаза - к реке, твердя вечерние молитвы на тарабарском языке. Там птицы каркают и стонут. Синеют к ночи камыши, и ветры с грустною истомой все дуют в дудочку души... Окуджава

Тоска по родине - давно Разоблаченная морока Мне совершенно все равно, Где совершенно одинокой Быть, по каким камням одной Плестись с кошелкою базарной В дом, и не знающий, что - мой, Как госпиталь или казарма. Мне все равно, каких среди Лиц ощетиниваться пленным Львом, из какой людской среды Быть вытесненной - непременно - В себя. В единольчье чувств. Камчатским медведём без льдины Где не ужиться - и не тщусь, Где унижаться - все едино. Не соблазнюсь и языком Родным, его призывом млечным. Мне безразлично, на каком Непонимаемой быть встречным. Всяк дом мне чужд, всяк храм мне пуст, И все равно, и все едино. Но если по дороге куст Встает, особенно рябина... М.Цветаева. Может, пропустила что-то... Еще в школе было моим любимым стихом, да и сейчас писала - слезы подступают. Странно - я никогда в эмиграции не жила - разве в прошлой жизни? Люблю еще: Ахматову, Маяковского, Есенина, Северянина.

У меня тоже в школе было любимым:) Да и сейчас вставило:) Наверное, это историческая память. Тут не столько эмиграция сквозит, сколько слом жизни. У Мандельштма об этом многое. Например вот замес ностальгии и исторической безысходности. Век. Известковый слой в крови больного сына Твердеет. Спит Москва, как деревянный ларь, И некуда бежать от века-властелина... Снег пахнет яблоком, как встарь. Мне хочется бежать от моего порога. Куда? На улице темно, И, словно сыплют соль мощеною дорогой, Белеет совесть предо мной.

Омар Хайям "Рубаи о любви", Р. Рождественский Лучше пить и веселых красавиц ласкать, Чем в постах и молитвах спасенья искать. Если место в аду для влюбленных и пьяниц, То кого же прикажете в рай допускать? *** — Отдать тебе любовь? — Отдай. — Она в грязи. — Отдай в грязи. — Я погадать хочу… — Гадай. — Еще хочу спросить… — Спроси. — Допустим, постучусь… — Впущу. — Допустим, позову… — Пойду. — А если там беда? — В беду. — А если обману? — Прощу. — "Спой!" — прикажу тебе… — Спою. — Запри для друга дверь. — Запру. — Скажу тебе: убей! — Убью. — Скажу тебе: умри! — Умру. — А если захлебнусь? — Спасу. — А если будет боль? — Стерплю. — А если вдруг стена? — Снесу. — А если узел? — Разрублю. — А если сто узлов? — И сто. — Любовь тебе отдать? — Любовь. — Не будет этого! — За что? — За то, что не люблю рабов.

Поразительно. Два моих НЕлюбимых стихотворения. Даже при том, что я люблю Рубаи, именно это мне не нравится:)))

Есенина люблю. (с транслита)

Была весна и дамы пахли Как свежесорванные сливы. Мужчины восхищенно ахали, Но все ж предпочитали пиво. Автора не знаю.

Чертенок Я много лет об ангеле молил Меж страстью и грехом черта так тонка Но, видно, слишком много нагрешил… И вышло так, что бог послал чертенка Чертенок песен ангельских не пел Хихикал, если мне хотелось плакать. Шалил, дерзил, кусался и шумел И говорил порою просто бяку Чертенок не давал ночами спать Толкал под руку, если я работал А утром утрамбовывал в кровать И непрерывно тараторил что-то ... Но как то раз архангел поутру: «Накладочка», сказал – «простите вышла. Верните мне чертенка -заберу А ангелочка мы вам завтра вышлем». И, павши на колени, я молил: «Дай ангела безгрешному ребенку! А я ужасно много нагрешил. И я прошу - оставьте мне чертенка»!!! Тимофей Бондаренко

Вера Павлова. Почти все стихи-маленькие шедевры. Например: Мысль не созрела, если она не уместится в четырех строках. Любовь не созрела, если она не уместится в одном ах. Стихи не сложились, если сейчас стану искать рифму и соблюдать размер. Жизнь не сложилась, если она не уместится в одном да.

Баллада моей королевы Я хочу писать балладу, потому что скоро лето, потому что в чёрном небе бьёт луну хвостом комета. и манто из горностая надевать уже не надо. Скоро лето, скоро лето, я хочу писать балладу! Вот пастух придурковатый на прогулку гонит стадо, мать-и-мачеха желтеет. Скоро лето, как я рада! Хорошо, что скоро можно будет искупаться где-то, где завистники не станут обсуждать, как я одета. Вот я выйду из речушки в брызгах солнечного света, и ко мне подкатит с рёвом мотоциклов кавалькада, в чёрной кожаной тужурке, с чёрным шрамом от кастета чёрный князь мотоциклистов мне предложит шоколада. Он предложит прокатиться до заброшенного сада, где срывать плоды познанья можно, не боясь запрета; он не знает, что зимою начиталась я де Сада, он не знает про де Сада, он узнать рискует это. Мы помчимся с диким визгом мимо тихого посада, и филистеры решат, что вновь у рокеров вендетта, и когда на мост мы въедем - прыгну я с мотоциклета и войду торпедой в воду, распугав и рыб и гадов. И, подплыв к заборам дачным, я увижу сквозь ограду: одноногий грустный мальчик, ликом ясен, как микадо, курит трубочку и плачет; в прошлом он артист балета, у него лицо атлета, у него глаза поэта. (Вадим Степанцов)

Цветаева!

Мне лермотов нравится

На бледно голубой эмали Какая мыслима в апреле Березы ветви поднимали И незаметно вечерели Узор отточенный и мелкий - Застыла тоненькая сетка Как на Фарфоровой тарелке Рисунок вычерченный лелко Когда его художник милый Выводит на стеклянной тверди В сознании минутной силы - В забвении печальной смерти. Это Мандельштам (если где ошиблась - извините)

Сегодня, я вижу, особенно грустен твой взгляд И руки особенно тонки, колени обняв. Послушай: далёко, далёко, на озере Чад Изысканный бродит жираф. Ему грациозная стройность и нега дана, И шкуру его украшает волшебный узор, С которым равняться осмелится только луна, Дробясь и качаясь на влаге широких озер. Вдали он подобен цветным парусам корабля, И бег его плавен, как радостный птичий полет. Я знаю, что много чудесного видит земля, Когда на закате он прячется в мраморный грот. Я знаю веселые сказки таинственных стран Про чёрную деву, про страсть молодого вождя, Но ты слишком долго вдыхала тяжелый туман, Ты верить не хочешь во что-нибудь кроме дождя. И как я тебе расскажу про тропический сад, Про стройные пальмы, про запах немыслимых трав. Ты плачешь? Послушай... далёко, на озере Чад Изысканный бродит жираф. Н. Гумилев.