лишение родительских прав-помогите разобраться!

Здравствуйте! Волонтер нашего ДДИ в Астрахани находится в непростой ситуации,а главное-подсказать некому.У Веры 8 приемных детей-все инвалиды или с диагнозами уо.Родители одного самого сложного по заболеваниям ребенка сейчас хотят вернуть его в семью,чтобы улучшить свои жилищные условия(стенограмма разговора в органах опеки прилагается).Естественно,Вера не соглашается.У родителей есть адвокат,который помогает им и с документами и с прочими делами,"портящими" кровь и нервы Веры,действуют аморальными мерами: подали встречный иск в прокуратуру о том,что Вера совместно с органами опеки вымогает деньги в размере 500 тыс. руб.,в детскую комнату милиции заявление от отца,что Вера сектантка,что ребенок живет в невыносимых условиях,что дом маленький,детей много,ухода никакого.Все это откровенная ложь.В принципе все органы,заинтересованные в этом деле(опека,прокуратура,детская комната милиции)на стороне Веры,все понимают,что ребенка возвращать нельзя.Весь вопрос в том,что...родители-совершенно "нормальные" с виду люди-законопослушные и не алкоголики-просто без совести и сердца.И такого прецендента в Астрахани еще не было-лишить род.прав нормальных с виду родителей.Все местные адвокаты отказались браться за это дело.Забыла сказать,что мать ребенка работает в налоговой начальником.Видимо,это играет роль,т.к. все друг друга знают...Все зависит от того,как преподнести дело судье.Требуется помощь адвоката,т.к. если родители сейчас ведут себя подобным образом на суде они будут еще активнее. Мы пробовали собрать деньги на адвоката,один московский адвокат согласился за 20000 тыс.гонорара и билет в оба конца на самолете.При самом хорошем раскладе-это 35 тыс. рублей.Деньги собрать не удается(народ как то для этого адвоката дает неохотно,фамилию я не буду озвучивать) Мы пробовали обращаться и на телевидение.В программе "Настоящий герой" был сюжет о Вере,но,к сожалению, в настоящее время программа закрыта.Этим вопросом заинтересовался "Человек и Закон".Но суд уже на носу,а от них пока нет конкретных предложений. Нужна консультация как правильно себя вести,как грамотно построить свое выступление.будем рады любой помощи!

Если есть обвинение в вымогательстве, почему бы ни подать в суд на клевету? На биородителей ребенка можно повесить судимость. Тогда им будет труднее вернуть ребенка и... труднее оставаться на занимаемых должностях.

Это исковое заявление: Трусовский районный суд г. Астрахани Астрахань, ул. Дзержинского, 34 Истец: Дробинская Вера Олеговна г.Астрахань, ул.Майская д. 54/7/19, Ответчики: 1. Серажитдинов Марс Мансурович г. Астрахань, ул. Татищева, 41 кв. 27, 2. Серажитдинова Аделя Растямовна Астрахань,ул.Бэра 27,кв.5, Третье лицо: Министерство образования и науки Астраханской области ,г.Астрахань, Ул. Адмиралтейская, 21 И С К О В О Е З А Я В Л Е Н И Е о лишении родительских прав На основании Постановления Администрации Трусовского района г. Астрахани от 23.11.2001 г. № 1472 я являюсь опекуном несовершеннолетнего Серажитдинова Рамазана Марсовича 26.11.2000 г.р., который является ребенком – инвалидом. После рождения ребенка, узнав, что у мальчика имеется тяжелое врожденное заболевание, родители потеряли желание растить и воспитывать его. После роддома ребенок был переведен в больницу для новорожденных, где находился до 20.02.2001 года. После выписки ребенок пробыл 2 недели дома, затем родители отвезли его в областную детскую больницу с намерением никогда не забирать его обратно. Там мальчик находился до 21.07.2001 года. Ни мать, ни кто-то из родственников с ребенком в больнице не находились, хотя тяжело больной ребенок нуждался в особом уходе, который больница не могла обеспечить. Рамазан более 5 месяцев пролежал в палате «отказников». Родители изредка приезжали в больницу, но интересовались лишь, умер ли ребенок или еще жив, и «будет ли инвалидом». Супруги Серажитдиновы не были намерены ухаживать за больным ребенком. Осуществляя, помощь больным детям в рамках благотворительности я старалась помочь Рамазану, который очень страдал. В интересах ребенка, с согласия родителей и по рекомендации лечащего врача, я забрала ребенка домой, где его состояние стало быстро улучшаться. 24 октября 2001 года оба родителя Рамазана (ответчики) написали заявления главе администрации Трусовского района города Астрахани, в котором подтвердили свое согласие на назначении меня опекуном их ребенка, после чего фактически уклонились от участия в воспитании ребенка. Денежных средств на содержание ребёнка родителями не уплачивается, так же они не участвуют в расходах на реабилитацию и лечение ребенка. Родители неоднократно говорили, что дадут согласие на усыновление, но как только «найдут свободное время дойти до нотариуса». По настоянию органов опеки ребенок был зарегистрирован по месту жительства с отцом Марсом Мансуровичом Серажитдиновым по адресу: г. Астрахань ул. Татищева 41,кв.27. После приватизации этой квартиры у ребенка появилась доля в собственности. После чего родители заявили мне, что дадут согласие на усыновление только «в обмен на эту долю». За последние несколько лет родители приезжали ко мне только, если нуждались в каких-то документах, при этом своим ребенком не интересовались, с ним не общались, и желания общаться с ним не высказывали. Это, несмотря на то, что Рамазан все время со мной, и я никогда не препятствовала общению его с родственниками. 19 августа 2008 года в органах опеки и попечительства мать в присутствии работников органов опеки подтвердила, что хочет использовать этого ребенка для улучшения своих жилищных условий, а также заявила, что у ребенка «вообще нет мозга», и ему «все равно, где он». К настоящему моменту Рамазан в свои почти 8 лет весит всего 9 килограмм, не разговаривает, однако угрозы жизни непосредственно от его заболевания нет. Он проживает со мной и моей семьёй, окружён заботой и вниманием, все мои дети и домочадцы его очень любят. С ним занимается дефектолог, он консультируется в Москве, в Центре лечебной педагогики. Родители никогда не хотели воспитывать своего сына, отказались его забирать из больницы, на протяжении всей его жизни не участвовали никак в его судьбе, написали письменные заявления о снятии с себя ответственности за жизнь и здоровье ребёнка. О дальнейших правовых последствиях они были предупреждены. Родители уклоняются от всякого участия в судьбе ребёнка, не участвуют в его содержании, отказались взять его из больницы, хотя ему требовался именно домашний постоянный уход. Ответчики не знакомы с особенностями ухода за ребенком, и не стремятся их узнать. Ребенок никогда не был у них дома, не общается со своим старшим братом, который живет с родителями. Таким образом, учитывая вышеизложенное, имеются основания для лишения родителей несовершеннолетнего родительских прав (ст. 69 СК РФ). В соответствии с п. 3 ст. 70 СК РФ, суд, рассматривая вопрос о лишении родительских прав должен решить и вопрос о взыскании с них алиментов. На основании вышеизложенного, руководствуясь ст.ст. 69, 70, 81 СК РФ, прошу: 1. Лишить Серажитдинова Марса Мансуровича и Серажитдинову Аделю Растямовну родительских прав в отношении Серажитдинова Рамазана Марсовича, 26.11.2000 года рождения. 2. Взыскать с Серажитдинова Марса Мансуровича на содержание Серажитдинова Рамазана Марсовича алименты в размере ¼ части со всех видов заработка со дня обращения в суд до достижения ребёнком совершеннолетия в пользу опекуна Дробинской Веры Олеговны. 3. Взыскать с Серажитдиновой Адели Растямовны на содержание Серажитдинова Рамазана Марсовича алименты в размере ¼ части со всех видов заработка со дня обращения в суд до достижения ребёнком совершеннолетия в пользу опекуна Дробинской Веры Олеговны. Приложения: 1.Копия постановления Администрации Трусовского района г. Астрахани от 23.11.2001 г. № 1472 «Об установлении опеки над несовершеннолетним Серажитдиновым Рамазаном Марсовичем». 2. Копия свидетельства о рождении Серажитдинова Рамазана. 3. Постановление Администрации города Астрахани от 11.05.2007 г. № 1724 «О сохранении за несовершеннолетним Серажитдиновым Рамазаном Марсовичем права пользования жилым помещением». 4. Копия заявления Серажитдиновой А.Р. 5. Копия заявления Серажитдинова М.М. 6. Копия выписки из домовой книги по адресу Майская ул., 54/7/19 7. Справка об инвалидности Дробинская В. О.

Стенограмма общения матери и опекуна в присутствии органов опеки,которая была записана Верой на диктофон: Стенограмма 19 августа 2008 год Волобуева Л.H.(орган опеки) Поспелова Л.В.(орган опеки) Серажитдинова А.Р.(мать ребенка Серажитдинова Рамазана и ребенка Серажитдинова Рифката) Дробинская В.О.(опекун ребенка Серажитдинова Рамазана) Волобоева - Значит, они хотят продать долю несовершеннолетнего, и взамен приобрести какое-то жилье. Ребенок находится у вас под опекой, вы являетесь его законным представителем. Для одного ребенка, да, будет идти улучшение. Другая доля принадлежит ребенку, который находится у вас под опекой, Вы являетесь законным представителем данного ребенка. Сейчас вы несете ответственность за ребенка и за его имущество. Значит, если будет продаваться доля ребенка, который находится у вас под опекой, взамен должно идти, прежде всего, ему улучшение жилищных условий, вы согласны? Вы обсуждали, как будет идти улучшение жилищных условий ему? Дробинская - как будет улучшаться - не обсуждали. Волобоева – ребенок проживает где, у вас? Дробинская – у меня. Волобоева - как будет идти улучшение его, именно его жилищных условий? Дробинская – два варианта у меня: или вообще не продавать или отказаться от имущества вообще, я, как опекун, имею право. Волобоева – ну как это? У ребенка есть имущество. И никто не вправе лишать его этого имущества. Серажитдинова – Тогда давайте сейчас мы обсудим, каким образом его имущество будет там улучшаться. Волобоева – Да никак, оно там может быть, и все. Знаете, вот сейчас вы хотите за счет имущества несовершеннолетнего, который проживает у опекуна, и, насколько я знаю, у опекуна не очень хорошие жилищные условия, улучшить условия себе. И вы хотите, чтобы мы вам на это дали разрешение? Серажитдинова – Нет, а что, собственно, я прошу не в соответствии с законом, или что я нарушаю? Волобоева – Вы знаете, мы можем вам дать разрешение, если вы будете отчуждать это имущество, а деньги за эту долю положите на книжку. Серажитдинова – Ну как отчуждать? Волобоева – Очень просто, вы продаете эту долю. Продажа называется отчуждение. В связи с тем, что ребенок находится под опекой. И вы кладете деньги ему на книжку. Серажитдинова - Как я понимаю, эту квартиру, которую нам предоставил свекор… Волобоева – я не говорю о квартире, я говорю про долю, которая принадлежит этому ребенку. Серажитдинова – значит, эта доля, когда мы ее продаем, мы должны просто отдать ее опекуну, так что ли? Волобоева – Если мы даем разрешение на продажу доли несовершеннолетнего, то здесь нарушается собственность. То есть вы в принципе… Серажитдинова - нет, погодите, а в чем нарушение собственности, Если я его в любом случае пропишу? Волобоева – потому что он живет не у вас! А вы хотите увеличить площадь себе. Серажитдинова - нет, ну погодите, ведь он числиться за мной. Волобоева- законный представитель не вы. И разрешение на продажу мы будем давать не вам. А опекуну по ее заявлению. Вы не законный представитель этого ребенка. Он находится под опекой. Не вам мы даем разрешение, а ей. Она законный представитель этого ребенка. Это она будет писать заявление - «прошу вас выдать мне разрешение на продажу доли ребенка…». Серажитдинова – ну давайте сделаем так. Волобоева - нет, мы сейчас говорим не об этом. Мы говорим о том, что вы хотите продать долю ребенка. Серажитдинова - я долю ребенка не хочу продавать. Пусть она будет в новой квартире. Волобоева - послушайте, вы хотите продать долю ребенка, и за счет этой доли получить квартиру, в которой будут проживать вы, ваша семья и другой ребенок. В чем будет улучшение жилищных условий ребенка, который находится под опекой? Вы можете сейчас говорить о доле ребенка, который не находится под опекой. Разрешение на это мы вам дадим, когда будут соответствующие документы. Серажитдинова – послушайте, но ребенок, который находится под опекой, в любом случае будет иметь долю в этой новой квартире. Волобоева - у вас идет, как бы это помягче выразиться, корыстная цель. Разрешение на это мы вам не дадим. Серажитдинова – Погодите, а в чем корысть? Волобоева - в том, что вы хотите за счет ребенка увеличить площадь себе. Серажитдинова - но ведь ребенок будет там прописан, он будет участвовать в приватизации. Волобоева - ну и что? Он же не будет там жить. Серажитдинова - но ведь нам говорили – опека только до 18 лет. Потом-то вы его вернете. Ведь пожизненно опека не действует. Дальше что я буду делать? В однокомнатной квартире жить с ребенком-инвалидом? Волобоева - дайте согласие на усыновление, человек его усыновит. Серажитдинова - но усыновит, значит я должна выделить ей долю в этой квартире? Волобоева - ну и оставляйте эту долю в той квартире. Которую вы хотите сейчас продать. Серажитдинова - но зачем я буду выделять, если… Если я готова принять этого ребенка! В конце концов, это мой ребенок! Я почему не смогла тогда - будем говорить своими именами - инициатива шла от вас. Это первое. Второе. Я сейчас материально состоятельна, чтобы содержать больного ребенка, я могу нанять специалистов, я могу сама сидеть. Т.е., для меня это не является той сложностью, которой было 7 лет назад. Волобоева - сейчас ребенку сколько лет? Дробинская - почти восемь. Серажитдинова - Для меня нет проблемы забрать этого ребенка. Волобоева – и вы думаете, вам так просто его отдадут? Ребенок вас не знает. Дробинская – и вы не знаете, как за ним ухаживать, он вас совсем не знает, вы приезжаете по делам из-за квартиры, вы с ним не общаетесь. Серажитдинова - если на то пошло, ребенок вообще ничего не понимает, у него нет мозгов. Нет мозгов. Ребенок полный инвалид, ребенок не ходит, ребенок не говорит, ребенок вообще ничего не понимает. Если о том говорить, у него 8 патологий. Вера, я вам благодарна за опеку, но сейчас я в состоянии сама содержать собственного ребенка. Если говорить, что я с ним не общаюсь, действительно, может, я с ним и не общаюсь. Но если говорить, что он кого-то узнает, кого-то не узнает, давайте говорить так – у него нет мозгов. Волобоева - не сбрасывайте со счетов органы опеки. При расторжении опеки выносят решение органы опеки. Вы считаете, что органы опеки так просто будут у опекуна ребенка отнимать? Серажитдинова - я знаю, что мне отдадут .А почему не передать родной маме? Я что, являюсь плохой матерью? Почему Вера взяла этого ребенка? Вера имеет медицинское образование, и, может, скажем так, на начальной стадии… Волобоева - что значит - «на начальной стадии»? Серажитдинова - ухаживать за больным ребенком я сейчас в состоянии сама. Волобоева - вы что, получили медицинское образование? Дробинская - вы ничего не знаете про уход за ним, вы только что сказали, что у него нет мозгов. Я приведу всех, кто с ребенком занимается, они все подтвердят, что ему очень важно, кто рядом с ним. Серажитдинова - Вера, вы были в больнице, и вам сказали, что такой ребенок полный инвалид, Более того, мы были во ФТИ ,мы там разговаривали, и нам сказали… Волобоева - мы сейчас не будем разговаривать на эту тему, это тема совершенно другого отдела. Мы сейчас говорим о том, что вы хотите продать долю, принадлежащую ребенку, который находится под опекой. Мы можем дать согласие, если будет согласие его законного представителя. И если будет улучшение его, конкретно его жилищных условий. По второму ребенку - ради Бога, приобретаемое на него жилое помещение, когда оно будет найдено, приходите, поговорим. По этому же ребенку будет стоять большой вопрос. Серажитдинова - значит, сейчас что мне надо сделать- это собрать документы, чтобы вернуть ребенка, так? Волобоева - не знаю. Серажитдинова - если вопрос стоит об этом - давайте, я займусь ребенком. Волобоева - если вы хотите вернуть ребенка, чтобы улучшить свои жилищные условия, то вы присутствуете в органах опеки, потому что мы тоже органы опеки, и свое мнение мы скажем. Серажитдинова – во - первых, это ребенок мой. Правильно? Волобоева - от которого вы фактически отказались. Серажитдинова- Нет, я не отказалась от ребенка. Если бы я отказалась, я сделала бы это сразу. Ребенок, мой ребенок, даже участвовал в приватизации. Волобоева - да потому что по закону положено. Серажитдинова - вы извините, я могла прописать его в другом месте, и в другое время. Я жила, вернее, была прописана в другой квартире. Дробинская - там отец был прописан. Изначала ребенок был прописан с отцом на Татищева, потому что органы опеки настаивали, чтобы ребенок был прописан у родителей. А потом вы его выписали и прописали на Бэра, где квартира на слом, чтобы получить больше жилье. Волобоева - в соответствии с федеральным законом, не важно, когда был прописан ребенок, он все равно имеет право участвовать в приватизации. Это закон. Серажитдинова - вообще, приватизация продлена до 2010 года. Поэтому я могла не приватизировать на ребенка ничего. Понимаете? Волобоева - ради Бога. Серажитдинова - поэтому давайте ,я поняла вашу позицию, я сейчас буду заниматься тем, чтобы вернуть ребенка. Я понимаю, что Вера, конечно же, согласия не даст. Дробинская - конечно, не дам. Вы его не знаете. Вы только что сказали, что у него нет мозгов, и ребенку все равно, кто с ним. Серажитдинова - я согласна, что где-то ему не все равно. Но почему вы думаете, что я дам меньший уход ребенку, чем вы? Дробинская - потому что вам нужна квартира, поэтому вы его забираете. Серажитдинова - да , я согласна. Нам нужна, действительно, квартира. Я поняла вашу позицию. Все тогда. ПОСЛЕ ЕЕ УХОДА Волобоева - мы, два работника органа опеки, в нашем присутствии мать, которая передала ребенка под опеку, заявила, что она хочет забрать ребенка, вернуть ребенка, чтобы улучшить жилищные условия свои. При необходимости мы можем составить протокол беседы.