Её мужчины...

Она жила и металась. Металась и жила.

Был у нее бывший муж-шизофреник. Он появлялся внезапно, набегами и пытался насильно поведать ей о своей немеркнущей, всепоглощающей любви. Он требовал, кричал, рыдал, обвинял всех и вся, что его предали, разлучили, опорочили его чистую светлую любовь и упившись своим горем снова исчезал. Во время своего непродолжительного замужества она пыталась его лечить, водила его к знакомым психиаторам как бы в гости, а потом рыдала часами не в силах поверить в его болезнь, понять ее, почему ей, а также терпеть его издевательства. А они были! Он постоянно ревновал и жил под этим девизом..

……Был у нее даже кавалер в другом городе, проще говоря, иногородний. Он жил далеко-далеко, за две тысячи километров отсюда по лесам по шпалам, за туманом, за горизонтом в промозглом и озябшем от метелей городе, где Европа переходит в Азию или же Азия в Европу. Он бегал звонить ей среди ночи перепрыгивая от автомата к автомату, запихивая в них жетончики и монеты (сотни монет) и набирая негнущимися от холода пальцами тот заветный телефонный номер в далекой, играющей огнями столице. И они говорили. Минутами, часами продолжались их разговоры и не заканчивались даже после того как по обе стороны раздавались короткие гудки. Они находили все больше и больше новых тем, делясь друг с другом мыслями, воспоминаниями, как бы освобождаясь от долгого (как ей казалось тогда) невероятно долгого молчания. Это было своего рода очищением, глотком свежего воздуха, как будто ты долго сидел в темноте, а потом тебя взяли и вытряхнули наружу, к солнцу, к сияющему небу и ярким алеющим звездам. Так ей казалось тогда…
Мечта, невероятная мечта иметь такого друга, соратника. А если он еще и метит в мужья…? Но было одно но. И это но, перевешивало все остальные Да и За. Она его стеснялась, и не то чтобы его самого, а стеснялась показать его окружающим.

Господи да чего жесток мир! Люди перестали ценить чуткую и прекрасную человеческую душу. Им подавай красивого упитанного самца без материальных проблем, с машиной, квартирой, зарплатой и перспективами. Таких хотят все, но они или уже все разобраны, или же, понимая и оценивая свою привлекательность и ценность на рынке семейных отношений, совсем не торопятся быть пойманными и даже наоборот пытаются увернуться из цепких женских лап.

Так вот. Она его стеснялась, и было отчего.
Он предстал перед ней во время турпоездки, на экскурсии в какой-то там древний замок в виде уже немолодого (не то чтобы старого, но и не первой свежести) человека, со сплетенными и завязанными в жалкий длинный хвост волосами, тонкой почти прозрачной кожей, бородавкой на лбу и потухшим взглядом из под редких еле заметных ресниц. Улыбку его украшали несколько желтоватых зубов. Не знаю, каким был он в юности и детстве, но сейчас остатки былой красоты были так профессионально замаскированы, что различить их было уже невозможно.

Но может, спросите Вы, он был богат, щедр и дарил ей дорогие подарки. Нет. Он был беден – просто сказочно беден. Ни машин, ни мотоцикла, ни даже телефона в доме. Жил он на бедной улице, в так называемой спальном районе далекого провинциального города. Работал где-то кем-то. В душе поэт, по образованию философ. И все. И никаких надежд. Никаких перспектив.
Так что по возвращении с курорта любовь их протекала на расстоянии.

Приезжал он однажды в Москву. Такой жалкий и серый, все в том же задрипанном костюмчике, в котором она видела его на курорте. И куда же им было податься. Обошли все музеи и галереи, сидели до ночи в кафе, пока неделикатные уборщицы (да и что там деликатничать) не начинали нарочито греметь посудой и выметать шваброй окурки из под столов. А они так и сидели, бедные, бездомные, никому не нужные и никем не понятые. А что понимать то, в чем должно выражаться это понимание. За время его пребывания в Москве даже она устала от его любви, от этих бесконечных скитатаний по холодным безлюдным улицам, когда идешь и ветер вся природа противится такому союзу, сама природа восстает, ветер звенит, гудит, завывает и обжигает лицо, щеки и душу. Как не усомниться……
И так они и мучились и страдали. И летели телефонные телеграммы, письма и сообщения. Тук, тук, тук. Кто там? Он рвался, она рвалась. А дальше что? Опять ошибка? Разве можно выходить за такого, без кола, без двора, стыдно показаться на улице. Разве можно представить, что однажды тихим сентябрьским утром ты пройдешь с ним под ручку по улице ведя здоровых красивых детишек в школу. Так говорили ей все, так говорила ей мама, так думал её отец, но молчал, угрюмо лежа, завернувшись в ватное одеяло, лицом к стенке. Выражал протест.

Нет, нет и нет. И оборвалась телефонная ниточка, разомкнулась связь душ, умчался скорый поезд, унося его тень далеко, навсегда, за леса и туманы. Где он теперь бедный, бедный странник. С кем он? Что он? Как он? Улетели вопросы, не дождавшись ответа. Не гудят больше телефонные провода. Не ждут звонка две души. Где он… Как он…..

Перефразируя: "Его нет... Он - за тысячу лет..."

а мне такие нравятся :-)

Хм...трогательное эссе.

Любовь предпочитает равных...

чудесное эссе... трогательное...

Настолько же трогательная история любви, насколько, увы, бесперспективная :(

да уж,и, что?

О чем они говорили, обходя музеи и выставки, сидя до поздна в кафе?
О погоде-искусстве-политике-науке?
Я полагаю, им стоило поговорить о своих мечтах и пожеланиях к их осуществлению.
Тут и выяснилось бы, в чем они союзники, а в чем нет.
С одной стороны успех и признание в обществе говорят об адекватности человека. С другой - они утомительны.
Много ли надо одиночке? Но главе семьи надо больше. Может узнав о ее планах водить румяных детей в школу , он поискал бы возможности соответствовать сам и/или предложил бы другие варианты.
Не инвалиды, а поведение беспомощное...

Вы такой умный.(Не шучу) .

Спасибо, тем кто прочитал. особенно тем, кто прокоментировал. Просто какое-то время назад подумывала начать писать. Естестевенно, так как сюжетов брать неоткуда, взяла из своей личной жизни, и своих переживаний. Не знаю, может и впрямь попровобать написать что-то..?

если вам пишется - пишите. ещк когда мне было лет 12-13 нас, всех таких пишуших и талантливых детей городская администрация два раза в год вывозила на семинары с известными в нашей области писателями - прозиками и поэтами. они читали наши творения, критиковали, правили, учили выбирать слог и даже правильно давать название. однажды один из этих талантов сказал: "Если просит душа - пишите. а если нет - отставте в покое бумагу, ей больно". именно поэтому я не пошла в журналистику - не могу писать на заказ. на самом деле ведь только то что идет от души может быть как говорят "читабельным". пишите, если вам этого хочется, и если к этому лежит душа.

Очень хорошо получилось, только трогательно очень. Спасибо вам большое! :)