ЛИР: Очерки "В ноябре....тому назад"

#1."Всё будет хорошо, мама!" Ноябрь прошлого года запомнится мне на всю жизнь. Сейчас я вспоминаю о тех событиях, как о важном уроке... И я его усвоила. Крепко прижимая своего двухмесячного крошку к груди, я молчаливо искала поддержки у мужа, а в ответ получила лишь град обвинений в том, что только я во всем виновата. В отчаянии я начинаю собирать вещи, полагая, что нас скорее всего увезут в больницу. Ситуация аховая, если учитывать, что у меня ужасное ОРЗ и полное отсутствие голоса, и что из больницы меня могут просто попросить. Звонок в дверь. Скорая приехала спустя полтора часа после вызова! "Слава Богу!" - выдавила я из себя, открывая дверь. "На что жалуемся-то?" - сухо спросил врач. "Рвота от всего, что попадает в рот, температура, слабость, беспокойство..." - я изо всех сил пыталась ГОВОРИТЬ, но получалось только шепотом. "Собирайтесь - поедем в больницу!" - сказал врач после осмотра - "Скажите мужу, чтобы он вам молоко подогрел с маслом, а то вас в больницу даже на порог не пустят!" Молоко помогло едва ли; да еще и ком в горле - страшно за малыша и обидно - папа даже не поехал с нами ( его никогда нет с нами!!!). Зачем он тогда нужен? Зачем такой отец моему сыну?! Но ладно, ладно, не это сейчас главное. В приемном отделении тихо и холодно; где-то плачет чей-то малыш (господи, что с ними тут делают?!). Врач осмотрела.. Свой осипший голос я пыталась объяснить тем, что я просто тихо говорю, хоть это и требовало титанических усилий. Палата, которую нам досталась была ужасной - воды нет (сломана раковина), света нет - перегорели лампы. Дежурная врач не может ответить, что с моим крохой; назначения, как и всем - ложка чая - 5 минут перерыв - ложка соляного раствора - 5 минут - ложка энтеросгеля, и через пять минут все повторяем, - и так всю ночь... За ночь малыша вырвало еще 3 раза. Утром нас перевели в другую палату. Комнатушка 2,5х2,5м., пружинная кровать, проваленная до пола, детская кроватка и пеленальный столик. Слава Богу, есть вода! Малыша рвет ото всего - от чая, от энтеросгеля, от воды, от грудного молока. Он тает на глазах! У меня опускались руки, я понимала, что так нельзя, что я должна была быть уверенна в том, что все будет хорошо, но опять рвота... Врачи разводят руками. На третий день ребенку ставят зонд для питания. ПОЛУЧИЛОСЬ!!! Рвоты не случилось. Это вселило в меня надежду, но вечером, когда он стал сосать грудь, опять рвота! Руки опускались. Вдобавок я почувствовала, что у меня поднялась температура. Действительно - 39!!! У меня тоже началась рвота. Слава Богу, медсестра вошла в мое положение - дала мне лекарства и не сообщила врачу. Два дня я не могла ни есть ни пить, не выходила из бокса: это ВИРУС! У малыша взяли анализ на кишечную вирусную инфекцию. Он оказался положительным. Рвота у него продолжалась 6 дней по 7-8 раз в день. На мои просьбы поставить ему капельницу, так как признаки обезвоживания были налицо, мне говорили: "Нет надобности". На 6-й день они "сдались". Его унесли. Я рвалась в процедурную и ревела. Больше я никогда не слышала, чтобы мой ребенок так плакал! Из-за обезвоженности вены лопались! Когда меня к нему пустили, его маленькое личико, хоть он уже и спал (ему ввели снотворное), выражало мучения и было все в слезах, а вместо вен на ручках в четырех местах и на ножках были огромные синяки. Я старалась держаться, но удавалось с трудом. Капельницу поставили в венку на голове - только там она "поддалась". После капельницы малыш пошел на поправку. Через 5 дней нас выписали. Однако в этот же день у него начались диарея и жуткий кашель. Оказывается это была "вторая волна" этого вируса - бронхит как осложнение. Какой же я была глупой, что три дня я питала надежду вылечить его самостоятельно дома. Но когда через 3 дня диарея не прошла, мы поехали в уже другую больницу. Врачи там оказались гораздо "расторопнее", их не пришлось "пинать" - сразу сделали все анализы и назначили верное лечение. И опять капельницы - пришлось восстанавливать водно-солевой баланс. Я сидела рядом с ним и держала его головку, чтобы не "потерять" венку, по 12 часов в течение трех дней и рассказывала ему, что скоро-скоро будет чудесный праздник - Новый Год; что будет ёлочка и подарки, и что я его - своего котеночка - очень-очень люблю; что он сильный, и мы вместе выкарабкаемся откуда угодно! Сегодня, спустя год, я вспоминаю об этом, как о страшном сне. Мой малыш бегает вокруг меня, заливисто смеётся, забавно танцует и поет, он радует меня своими шалостями и нежненьким голосочком зовет меня "мама"! Я вспоминаю прошлогодний ноябрь и свои мысли тогда, что материнство это ужасный труд. А сейчас думаю - нет, не ужасный, но всё же ТРУД, который приносит такие сладкие плоды! Мне стыдно за каждую свою слезинку, которая упала на щечки моего карапуза год назад. А он даже тогда находил в себе силы улыбаться и как бы говорить "Всё будет хорошо, мама!". Я поняла: что бы ни случилось - мама должна быть НЕСГИБАЕМОЙ ОПОРОЙ для своего крохи, и тогда у него всё получится!

#2."Там, где ночует туман…" Этот ноябрьский день выдался неимоверно пасмурным. Морозный воздух издавал приятный запах влажных листьев и грибов. Лес был совершенно незнаком; наверное, именно поэтому я за все утро не нашел ни одного боровика. Зато наткнулся на одно тихое место с огромнейшими дубами и соснами. Да еще с непроглядным туманом, который не успел рассеяться после ночи и стелился по земле седым покрывалом. Здесь грибов тоже не было, но я не терял надежды, вспоминая слова своего дедушки – заядлого грибника: «Боровики именно у тумана сил набираются – там, где ночует туман, обязательно вырастут белые грибочки...» Вдруг неожиданно, словно перо жар-птицы, появилась маленькая искорка, которая засветилась где-то вдали и поманила меня к себе. Я с интересом направился в ее сторону, а она, словно в благодарность, увеличивалась в размерах, то высвечивая спокойной белизной, то излучая яркий хрустальный свет. В итоге я увидел небольшую полянку, на которой росла самая обыкновенная трава. Словно заблудившиеся солнечные зайчики отовсюду сбежались сюда! Каждая травинка обледенела и стала хрустально–блестящей, переливаясь мелким волшебным бисером. От этого засветилась вся поляна. Некоторое время я стоял, словно завороженный: то, что я созерцал, было необыкновенно и сказочно. Отсюда открывался отличный осенний пейзаж. Словно все времена года сразу взяли и перемешались. Березы пока не успели, как следует, примерить осенние платья – на них и позолота, и одновременно зелени достаточно. Зима неожиданно подкралась, посыпала снегом, ударила трескучим морозом, а потом отступила: вот и стоят белоствольные деревца в летне-осеннем наряде. Им неудобно перед ольхой и осинами, которые заранее приготовились к холодам: сбросили все до последнего листочка со своих черных разлапистых ветвей и спокойно ожидают наступления холодов. Только бесконечно высокие сосны излучают величественное спокойствие: им нечего боятся, они неподвластны прихотям времен года… Поэтому они могут себе позволить на всех без исключения смотреть свысока. А что это за храбрец-незнакомец на краю опушки? Он цветет, несмотря ни на что! Листьев у дерева не видно, лишь только его веточки густо окутаны розоватым свечением: точь-в-точь, как расцветший весной абрикос. Подхожу ближе – а это верба. Она, словно модница, украсила себя пушистыми сережками, солнечные лучи подсветили ее тонкие веточки, вот и кажется, что деревце расцвело. Подул ветерок, сорвал несколько пушинок и унес… К каждой пушинке–парашютику приклеена маленькая черненькая крупинка – это верба рассылает с ветром свои семена. У деревца его немало – еще не один день нужно стараться ветерку, чтобы разнести пушинки по всему свету. А вербе-то спешить некуда - у нее впереди целая зима… В тот день я так и не насобирал грибов. Зато получил неописуемый заряд положительной энергии, море хороших эмоций и позитива. В душе поселяются умиротворение и спокойствие, когда видишь и замечаешь каждую мелочь, когда никуда не нужно спешить, когда просто есть возможность дышать самой природой. Счастливыми людьми являются те, кому доводилось встречать утро в лесу, слышать, как просыпаются и начинают щебетать птицы, видеть, как постепенно тает густой туман, собравшийся в ложбинах, и сохнет роса на траве…

#3. "Этот день я не забуду никогда" Было самое обычное ноябрьское утро. Дождь и слякоть… Брр. А так хотелось снега! Хотелось выйти из дому и зажмуриться от белизны вокруг! Пройти по белому ковру, прислушиваясь к скрипу сапог, и любоваться, любоваться, любоваться… Мне, кажется, уже даже снился снег. Дома всё было как всегда. Посидела на Еве, обсудили с будущими мамочками важные вопросы, у кого во сколько сегодня толкались малыши, как именно толкались, ещё немного потрепались по поводу результатов последних анализов, и я стала засыпать, сидя за компьютером.. Но взяла себя в руки и решила, что сегодня днём спать не буду! Как-то странно сложилось, что я не могла спать по ночам, вечером мучила мужа просьбами рассказать что-нибудь, и он стоически рассказывал мне обо всем - о детстве, о студенческих годах... По нескольку часов, путая под конец слова и засыпая. А я всё выслушивала, задавая вопросы в процессе рассказа, потом ворочалась пару часиков, потом вставала и шла к девочкам на Еву, поболтать, а если там никого не было, то просто читала книжку до утра. А днём очень даже спалось. Но в этот день я твёрдо решила поменять график своего сна. Кое-как дотянула до вечера, упросив мужа рассказать ещё что-нибудь. Решила спать. Но поспать в это день мне так и не удалось. Около четырёх часов утра что-то лопнуло у меня внутри. И как будто даже воды стали отходить.. Я много читала, как это бывает, но уверенности не было. Воды было совсем немножко. И, возвращаясь в спальню, я всё гадала, будить мужа или пусть поспит ещё… Но он спит очень чутко, и меня уже ждал обычный вопрос: «Всё хорошо?» Я сказала, что вроде началось. Сон как рукой сняло. И завертелось… Позвонили доктору, он нам дал ценные указания насчёт того, что делать, и назначил встречу через 40 минут у роддома. Я засекала время между схватками, а будущий папа метался из комнаты в комнату и собирал «тревожный чемодан» в роддом – чемодан, который я так и не упаковала. Схватки были частыми – сразу через 4 минуты. И в пиковые моменты, когда я терпела, сжав зубы, мой муж всегда умудрялся спросить:“Как ты себя чувствуешь? Уф…“ Мы вышли на улицу в половине пятого утра и - о чудо – ВЫПАЛ СНЕГ! И я поняла важность момента! Ведь сегодня, именно сегодня, я наконец-то встречусь с долгожданным счастьем! У меня открылось сразу второе и третье дыхание, и почему-то стало не страшно. В голове билась только одна мысль – СЕГОДНЯ МЫ ВСТРЕТИМСЯ! Потом меня приняли в роддом и повели в родильную палату. Рожать я решила сама и без анестезии, по возможности.  Поначалу мы более-менее чинно вели беседы с доктором о всяких пустяках, прерываясь в момент схватки; я всё – таки очень даже неплохо поддерживала разговор… Но потом становилось все тяжелее и тяжелее сосредоточиться на предмете беседы, и муж засыпал sms-ками, а меня уже начало всё раздражать. Я отключила телефон. Иногда мне очень хотелось лечь ( а это не просто – принять положение горизонтальное, минуя позицию сидя). Ведь садиться на голову малышу нельзя! А потом через пару минут мне срочно надо было встать с такими же сложными манипуляциями… Уф... Обстановка между тем накалялась. В какой-то момент я решила сдаться и попросила эпидуралку, но мне сказали, что осталось полчаса и ставить нет смысла. А в это время схватки перестали приходить и уходить. Они меня теперь просто не отпускали, и я боялась что не переживу этого… Но вот наконец решили, что пришло время рожать. А сил, казалось, совсем не осталось. Ведь я к тому же не спала последние сутки… Открытие было около 10 см. Меня кое-как перетащили на родильный стол, и я стала тужиться. Причем, несмотря на всё прочитанное и прослушанное, я тужилась совсем неправильно. Я так старалась, но у меня ничего не получалось, и, казалось, глаза совсем вылезут из орбит. А всё не так. И тут слышу голос доктора:“Ребёнок уже страдает!» Меня как током бабахнуло – собрала последние силы и стала тужиться-тужиться-тужиться… Кто-то заплакал. Какой-то ребёнок.. Я подумала: «Ребёнок плачет, но что странного - я же в роддоме!» Это в какие-то считанные доли секунды. А потом до меня дошло, ЧТО ЭТО МОЙ РЕБЁНОК плачет!!!!! Моя дочура родилась!!!!!! Через пару минут мне на живот положили МОЮ ДОЧЬ! Такую маленькую, беззащитную, с огромными перепуганными глазами..…… И я поняла – ВОТ ОНО, СЧАСТЬЕ!!!! И ради этого стоит жить! Я стала ей говорить о том, как я люблю её, как мы с папой её ждали, и ещё что-то.. И потом, когда меня зашивали, мне было совсем не больно. Ведь рядышком, под лампой, лежала моя дочь! И я не могла ею налюбоваться. Это был самый счастливый день в моей жизни! И очень надеюсь, что когда-нибудь он повторится…

#4. "Зазноба" Страсть хороша была Степанида: округлые бока, розовая кожа, щечки – пухляшки, глаза – блестящие бусины. А тело?! Кажется, хлопни по мягкому месту – зазвенит. Одним словом – деревенская красавица. Любил ее Степан, что бы не говорили, но любил и… побаивался. Суров был нрав у Степаниды, ой как суров, а запаха спиртного она и вовсе не переносила. Ни-ни, и думать не смей! А как без этого работяге на селе? Страдал Степан. Выручала его теща. При ней нрав Степаниды смягчался, глаза добрели и смотрели с лаской. Вздохнет только о чем-то своем, женском, посмотрит на Степана с укоризной и промолчит… Но вот незадача: теща уезжала на неделю к старшей дочери в город. А тут ноябрь, холода первые, ну как не «приложиться» к стаканчику (просто для здоровья, не подумайте). Степан чувствовал смятение в душе и робел, так как оставался со Степанидой один. Да-да… И не надо иронизировать. Побаивался, и что с того? Как водится, только теща уехала, на работе случился день рождения «бугра» (читай - бригадира). Механизаторы народ простой, не выпьешь – обидятся, уважать перестанут, руки не подадут. Что ты, особенный какой или обществу не рад, что не пьешь? Не объяснить им, что дома она – Степанида. Степка надеялся, что принятые на душу 150 граммов с утра выветрятся, запах отобьет лук, и все обойдется. - Ребята, я только домой метнусь. Отмечусь у своей, а то изголодалась без меня, поди. А потом продолжим! Быстрым шагом Степан спешил домой. По дороге забежал в магазинчик, купил пару чекушек (на вечер с мужиками), засунул их в карман телогрейки. Вот и двор: хлев, банька… Что ни говори, хозяйство у них крепкое. Жена Степана работящая, хозяйка – в руках все спорится. Да и теща ничего, заходит – помогает, ворчит мало. Золотые бабы, одним словом. Степан улыбнулся, сплюнул и растоптал остаток «бычка» сапогом – привычка тушить все, что может гореть. - Ну, пойдем, что ли? Сказал он сам себе, приободряясь. Скрипнула дверь. Он сразу включил свет и увидел ее глаза: маленькие, злые… Ничего доброго этот взгляд не сулил. - Да не смотри так, стерва! Утром только глотнул. Степанида сделала шаг вперед и демонстративно повела кончиком носа. - Подлюка! Не доводи меня… Степан старался говорить по-мужски, строго. - Сейчас как дам по морде. Будешь у меня знать! Иногда ему казалось, что он способен убить ее. Конечно, эти мысли посещали его редко, в минуты злобы и ярости. Знал Степка, что не поднимется рука на нее - не то, что убить, тронуть не посмеет пальцем. Да к тому же, Степанида была сейчас «тяжела», а беременную трогать – грех. Но бывали моменты, когда разум его рисовал страшные картины: нож, кровь и ее последний вздох… - Вот гадина. Ну, доведешь ты меня! Ей Богу! Не слыша его, прямым решительным шагом Степанида двинулась на Степана. - Эй, полегче! Ты чего? Но уже увидела она горлышко бутылок в кармане, услышала легкий звон стеклянных боков пузырей. Один решительный шаг ее, одно движение боков и Степан рухнул прямо тут, в тамбуре. Хрустальный звон битого стекла - и телогрейка промокла. Помещение наполнял запах сивушных масел…. Степан было захотел выругаться, но удар ногой по руке не оставил сомнений – Степанида не шутила и не боялась. Ни звука не проронила она, но понятно было бы любому – она настроена решительно. Что было в тот вечер, что было после – Степан помнил смутно. Жена делала свинцовые примочки и причитала: «Ну далась тебе эта водка, ну зачем провоцировал? Знаешь же, какой характер!» Да уж, какой у Степаниды характер – он знал. Неделя прошла, о спиртном Степан и думать не смел. Заходя в хлев, он с укоризной смотрел в ее глаза-бусины. А Степанида самодовольно хрюкала и утыкалась рылом в ладони… Он чесал ее за ухом и гладил округлые бока. И на что только не пойдешь ради лучшей свиноматки совхоза.

#5. "Дневник первой рабочей недели" ноябрь 2004 Работа, работа, нет ни минутки на то, чтобы выйти и вдохнуть глоток свежего воздуха! Неужели всего через неделю весь это ужас закончится?! А люди все звонят, приходят, просят помочь, проконсультировать... В другое время я была бы счастлива такому наплыву клиентов, но сейчас, на седьмом месяце, когда живот уже просто не помещается за рабочим столом и руки уже еле дотягиваются до клавиатуры!.. Внутри все сжалось - чувствую лишь два маленьких комочка, которым плохо, неуютно, некомфортно и душно! Хочется плакать - ненавижу эту работу! Я никогда сюда больше не вернусь! Никогда! ноябрь 2005 Почему-то грусть и хандра подстерегает нас именно осенью. Начался ноябрь, заморосил дождик. Все чаще и чаще вспоминаю свою работу. Человеческая память имеет склонность сохранять все только самое лучшее, забывая о мелких неприятностях и неудачах. Сколько еще предстоит впереди этих дней дома с малышами? Неужели я больше никогда не буду работать?! Как я люблю свою работу! Как хочу вернуться туда! Как я завидую мамам, которые могут выйти на работу уже через несколько месяцев после рождения ребенка! Успокаиваю себя: «Что ж ты дура рыдаешь, ты же счастливая мать! Радуйся каждой минутке, проведенной с малышами!» ноябрь 2006 Позади три долгих месяца, прошедших в поиске нянь для дочек-двойняшек. Господи, сколько же человек мы пересмотрели! Сердце прыгало и екало при одной только мысли, что с кем-нибудь их этих теток придется оставить мои сокровища. В октябре уже стала подкрадываться тоска, близкая к отчаянию. Я никогда и никому не смогу доверить дочек! И все-таки нянь мы нашли, тех о которых мечтали, добрых и отзывчивых, любящих детей и умеющих с ними ладить. Настала МОЯ ПЕРВАЯ РАБОЧАЯ НЕДЕЛЯ! Понедельник 6 ноября В ночь на понедельник так и не смогла уснуть. Не спала ни часа, ни получаса, ни 15-ти минут. Не помог мятный чай и теплая ванна. Ведь я так ждала этого дня! Лежала, пытаясь уснуть и считая белых медведей. Утром, идя к электричке, все 20 минут по дороге рыдала, не могла остановиться: «Как мои девочки будут без меня? Вдруг они целый день будут плакать, звать маму? Вдруг откажутся есть и останутся голодными?» И так бесконечно – «вдруг, вдруг...» На работе я была так рада всех видеть! И уже после 15-ти-минутной беседы, просмотрев фотографии, активно включилась в рабочую жизнь компании. Времени на обучение, вспоминание просто не было, и я напрягалась изо всех сил, чтобы быстро вспомнить все то, чем занималась два года назад, и даже то, чем не занималась. Вечером дети не сходили с рук, не давая даже снять офисную одежду. Кристиночка в одной руке держала желтый карандаш, обнимая меня второй рукой за шею. Не успела я и глазом моргнуть, как увидела, что на моей новой кофточке появился чудесный рисунок ярко желтого цвета! В ночь с понедельника на вторник спала как убитая, полностью провалившись в темноту, тепло и покой. Вторник 7 ноября Память все-таки удивительная штука! Иногда кажется, что все было так давно, что этого никогда не вспомнить! Работалось легко и весело. Очень многое успела и получила удовлетворение от работы. Вчерашней усталости и след простыл! Но расслабляться не стоит, ведь освоить еще нужно столько нового! Немного грустно оттого, что не вернули международную работу, - значит, практики английского языка пока не предвидится, и оттого, что применить свои знания согласно новому диплому, пока тоже нет возможности. Успокаиваю себя: «Это только пока. Такая уж у человека природа - всегда хочется всего и сразу! Среда 8 ноября, четверг 9 ноября, пятница 10 ноября. На третий день моей новой рабочей жизни я получила боевое крещение. Отправили на выставку на ВВЦ. Первый раз в жизни! Три дня на ногах по 13 часов, включая дорогу, без возможности присесть, нормально поесть, передохнуть. На ступнях образовалась огромная мозоль, и я, стоя перед посетителями выставки на высоких каблуках, с улыбкой и с наслаждением рассказывая, какие прекрасные услуги мы можем им предоставить, вспоминала сказку про русалочку, которая за то, чтобы ходить на ножках, должна была при этом испытывать в ногах нечеловеческую боль и потерять голос. Голос у меня стал пропадать уже к концу первого дня на выставке, и только невероятные усилия позволили мне продержаться еще два дня. Посетители, видя с каким энтузиазмом я рассказываю о любимой компании, были готовы слушать даже сильно охрипший голос. Вечером после выставки я играла с детьми в лошадку. Обе дочки забирались на мой живот, и мы скакали часа полтора, потом обнимались, целовались. Никогда раньше у детей я не замечала к себе такой нежности. Вот и закончилась моя первая рабочая неделя. Я счастлива. Теперь абсолютно. У меня все есть: дети, любимый муж, любимая работа, осталось только на квартиру заработать. Странная вещь: спя по 6 часов в день, тратя на дорогу не менее 5 часов, стоя на ногах по 13 часов, испытывая жуткую боль в ногах и в горле, я чувствую себя менее уставшей, чем в мою предыдущую нерабочую неделю. Я никогда не была так счастлива!

#6. "Что такое любовь... " Огонь любви в твоей душе будет гореть до тех пор, пока человек, которому ты всецело отдавала себя, безжалостной рукой не затушит это пламя миллионами тонн холодного льда... Костер охнет от неожиданности и зашипит, медленно угасая навсегда. Твоя душа будет подобна выжженному полю, на котором уже не существует ничего живого, и лишь голая черная земля станет свидетелем происшедшего… Все закончилось как-то неожиданно. Он ушел, сказав, что никогда меня не любил. После его ухода я умерла. Его больше нет. И меня больше нет. Ничего больше нет. Я наедине с пустотой. Темно… Холодно… Одиноко… А любовь? Любила ли я этого человека? Вот уже который день я предавалась размышлениям… И, кажется, начала понимать, что любовь – это иллюзия. Мы придумываем ее для того, чтобы наполнить смыслом свое существование. Нам столько о ней говорили, мы так к ней стремились, мы хотели, чтобы в нашей жизни было все так, как порою происходит в кино: легко, трепетно, со слезами счастья на глазах… Мы всю жизнь привыкли себя обманывать, искать несуществующее чувство, а затем из-за него становиться несчастными. А может быть, любовь – это навязчивая идея? Паранойя? Сумасшествие? Страдание? Человек нарочно создает себе сложности, и это происходит из-за его способности мыслить… Последний понедельник осени начинался кое-как. С самого утра будильник «порадовал» севшими батарейками, в итоге я проспала. Наспех выпив чашечку утреннего кофе, выбегаю из дому, на ходу застегивая пуговицы пальто. За ночь распогодилось, в побледневшем небе догорает утренняя заря. На бодрящем морозном воздухе просыпаюсь окончательно. А улица пока еще спит. Только одинокий дворник шелестит опавшими тополиными листьями. У меня сегодня много дел на работе, мысленно я с ними, очень спешу… Когда вдруг неожиданно послышалось: – Дзинь-дзинь-дзинь… Я встрепенулась: неужели?... Огляделась - так и есть… Лужица на тротуаре покрылась тонким льдом. Дворник махнул метлой – и льдинки по камням зазвенели. Получается, уже?… Вот так всегда: знаешь, что зима приближается, а заметишь ее первое проявление – вздрогнешь от неожиданности. Ноябрь встречает наступающие холода полуголыми деревьями, покрывшимися бархатным инеем, и жалеет об уходе осени молодой искрящейся травинкой, которая пробивается из-под толщи мокрых опавших листьев. Но этот месяц наверняка знает: он вернется, только уже в следующем году… Круговорот дней… Круговорот времен года… Круговорот чувств… И вдруг мне все стало ясно: любовь все-таки существует! Просто она уходит, подобно этому позднему ноябрю, чтобы потом опять вернуться... Имею ли я право разочаровываться во всех мужчинах на земле и ставить точку? Может, лучше запятая? Теперь я точно знаю, что не стоит оглядываться назад и стремиться вернуть прошлое…Я уверена, что пройду тернистый путь боли и воспоминаний… Время покажет, оно лучше всех расставляет все на свои места…

#7. "Год назад, в одно ноябрьское утро…" Мама ворчала по телефону о том, что я не приехала на ноябрьские праздники. Раннее утро. На улице снег опять выпал, мама ворчит, в институте пары. Все как прежде. - Знаешь, а я люблю его, мама, - невпопад ответила я. Мама высказалась кратко, ярко, экспрессивно и цензурно. Лучше б отругала, право слово! Ситуация была не из приятных. Я любила его. Он любил меня. Когда-то давно он был моим лучшим другом, и мы делились всем. Поэтому я прекрасно знала, что у него есть невеста, отношения с которой постепенно катятся под откос. Ее он очень любил, и я всячески пыталась помочь им сохранить отношения. А потом поняла, что сама в него по уши втюрилась. Разумеется, все свои чувства я держала в глубокой тайне от него, пока и он сам мне не признался, что в меня влюбился. И начались у парня черные дни. Потому что с одной стороны была я, и лучше меня еще никто в этом мире его не понимал, а с другой стороны – девушка, которую он полтора года безумно любил и этим все сказано. Так что мысли в это ноябрьское утро были не слишком веселые. Я шла к метро и отчаянно старалась держать спину. Они меня обогнали. Он и еще какая-то девица. Я сразу поняла – вот она, невеста. Ничего, вроде, особенного, не Клава Шифер. Да и одета безвкусно. Я поняла, что я – красивее. Мы поздоровались. Она мямлит что-то нечленораздельное. Он представляет ей меня, как лучшую подругу. Мне говорит, что это его невеста, самая любимая девочка на свете. У меня ступор. Они идут передо мной, и я вижу, как он ее обнимает. В горле комок, и почти не удается сдержать слезы. Он ведь говорил мне, что у них почти ничего нет, и скоро он будет только мой. Что он окончательно не ушел только из-за каких-то ее неприятностей. Что ему физически сложно уничтожить то, что было полтора года дорогим. Ну и так далее и тому подобное. Я еду на пары. В метро меня бьют и пытаются вырвать телефон. Я ору непарламентские выражения и пытаюсь вернуть собственность, в чем мне помогают другие пассажиры метрополитена. В конце концов карманник скрылся, оставив телефон мне. В уни опоздала. Потом на паре сжало и заболело в груди. Нехорошо так заболело… Я собрала книжки и пошла в медпункт за корвалолом. Зареванная, с трясущимися руками, с растекшейся тушью. В медпункте плачу и рассказываю, как меня обворовывали и какого гада люблю. Врач дарит мне свою книгу под названием «Чужая боль» (хорошая книга оказалась) и советует прояснить все с молодым человеком, не давая больше шанса пудрить себе мозги. А вот и молодой человек, кстати. Шустрый какой, к уни прикатил и свидание по смс назначает. Пойти – не ходить – пойти – не ходить…. Лучше уж схожу, хуже точно не будет. Он раскаивается и просит прощения. Я прощаю. Реву, но прощаю. Решаю, что никому его не отдам. Именно сейчас, в маленькой кафешке, я понимаю, насколько он мне дорог и насколько сильно я его люблю. Никогда раньше я не чувствовала этого так остро. Он опять обещает, что еще чуть-чуть, и он обязательно от нее уйдет. Хорошо, что я ее видела. Теперь знаю, что у нее за недостатки. Умная, но объясняться не умеет. Наивная до жути. Симпатичная, но ужасно одета. Ну и еще много чего, о чем я узнала за полгода дружбы с ним, а здесь писать не буду – потому что это личное и потому, что не мое. И я поняла – незачем ждать у моря погоды. Ультиматумы, впрочем, ставить тоже незачем. Я стала «стервозничать». Прятала телефон, когда она звонила. Тайком брызгала свои духи в его шкаф с одеждой. Старалась идеально выглядеть и быть интересным собеседником. Да мало ли что я делала. «Он должен каждый день заново в меня влюбляться!» - таким был мой девиз. Факт в том, что вскоре (уже не в ноябре, правда) они расстались. Честно скажу, усилий я приложила к этому немало. Кстати, пока он ей не рассказал обо мне, она так ни о чем не догадалась. Сейчас мы вместе, он во мне души не чает. Мучает ли меня совесть? Нет. Почему? А потому, что отношения там давно были, мягко говоря, не идеальны. Не хочу писать тут подробности про их отношения, это их жизнь и их дело. Но скажу, что и без меня там порядочно прогнило. И рано или поздно они все равно бы к этому пришли. Я просто ускорила приход неизбежного. А по поводу слов «доброжелателей»: как к тебе пришел, так и от тебя уйдет, скажу, что глупость это. Потому, что до сих пор каждый день он влюбляется в меня заново (я в него, впрочем, тоже). Ему со мной интересно. Ему со мной комфортно. Я всегда его пойму. Я никогда никого не пилю и ничем не попрекаю. Я стараюсь понимать, чего он хочет в данный момент и давать ему это. И он ведет себя так же. А моей маме мой любимый сразу понравился.

#8. "Старая фотография" Осенью бабушка вышла на пенсию. Совместными усилиями мы уговорили родителей, чтобы я погостила у неё до Нового Года. - Что мне делать одной? А так начнём к школе готовиться, по музеям походим. Да, и Вы приедете к нам, вместе будем вокруг ёлки хороводы водить, - эти бабушкины аргументы стали решающими. В Ленинград мы прилетели седьмого ноября. Новенькое такси везло нас из аэропорта на Васильевский по нарядно украшенным улицам. Народ возвращался с демонстрации. Для пятилетней девочки все они были настоящими героями-революционерами. - А «Аврора» сегодня будет стрелять? – наивный детский вопрос вызвал улыбку и у бабули, и у добродушного усатого таксиста. - Нет, одного выстрела вполне хватило. Для меня эти каникулы были настоящим ежедневным праздником. И никакая погода не могла этому помешать. Ноябрь ворчал каждый день всё сильнее и сильнее: то дождь со снегом, то ветер разыграется так, словно пытается сорвать с прохожих шапки и зонты. Всё чаще по утрам лужи были затянуты тонким ледком, который так приятно ломать ногами. Но больше всего мне нравилось подбрасывать опавшие листья в сквере, а можно было просто упасть в них и лежать, словно на роскошной перине. Дня через три у меня поднялась температура, и разболелось горло. Бабушка уложила свою внучку-егозу в постель, и чтобы хоть немного её занять дала старый альбом с фотографиями. Бабушка-девочка, бабушка-комсомолка, бабушка-невеста, моя маленькая мама. Среди этого калейдоскопа семейных фотографий одна была самая-самая. С пожелтевшего картона на меня смотрела молоденькая девушка с огромным белым бантом в платье с высоким воротничком, волосы её весёлыми кудряшками обрамляли удивительно красивое лицо. Но больше всего мне понравилась подпись под изображением, которую я долго, но всё-таки самостоятельно прочла: «Гимназистка Алиса Нифонтова, 1916». Волшебное имя, да ещё и гимназистка, я сгорала от любопытства узнать кто же эта девушка, и почему её фотография оказалась в бабушкином альбоме. - Это очень длинная и давняя история. Ты знаешь, что во время войны наш город оказался в блокаде. Было очень холодно, не было ни света, ни воды, постоянно бомбёжки. Но самое страшное нечего было есть, люди умирали и дома, и прямо на улице. Перед войной я только окончила школу, а в декабре сорок первого наш дом разбомбили, родители и младший брат погибли, я чудом уцелела, была ранена. После госпиталя даже не знала куда идти и как дальше жить. В нашем госпитале работала санитаркой женщина, у которой в первые дни войны погиб и муж, и сын. Она и взяла меня к себе. Звали её Алиса Владиславовна. Но я не звала её по отчеству, хотя годилась в дочери. Мне она казалась ангелом, который пришёл на помощь в самую трудную минуту. Не знаю, от чего она больше спасла меня от голода, страха или безысходности. Алиса всегда улыбалась, старалась шутить, строила планы на будущее: «После войны обязательно поедем в Одессу. Я там родилась. Это прекрасный солнечный город. И море, такое синее и тёплое». Она сильно болела и очень ждала лета: «Летом мне будет лучше, и я совсем поправлюсь». Но в апреле сорок третьего Алиса умерла, умерла во сне с улыбкой на устах. После снятия блокады меня отправили на восстановительные работы в Волховстрой. А когда я вернулась, в квартире жили другие люди. И у меня осталась только эта старая фотография Алисы, юной и прекрасной девушки, которая дарила тепло и доброту всем, которая спасла меня, а значит и тебя. Бабушка до сих пор бережёт эту фотографию своего ангела-хранителя, который оберегает нашу семью и сейчас. Я это точно знаю.

#9. "Каждый сам за себя?" Наташа возвращалась с работы домой на автобусе, размышляя, что же такого вкусненького приготовить на ужин. Нет, никакого праздника не намечалось, просто хотелось порадовать семью. Она вспомнила про новый супермаркет самообслуживания, который недавно открыли в двух остановках от дома, и решила выбрать продукты там. Если идти из магазина домой через озеро, прогулка займет всего десять минут. Это озеро в микрорайоне очень любили. Летом весь пляжный сезон оно служило местом купания, а зимой тут наматывали круги лыжники и катались на санках дети. Вокруг озера был небольшой парк, в котором часто прогуливались мамы с колясками. Место это было на удивление тихое и спокойное, поэтому поход через парк и озеро никогда не вызывал страха. С сумкой через плечо и двумя пакетами продуктов в руках Наташа без задней мысли перешла до боли знакомый мостик. На пятачке перед школой, которая стоит почти на самом берегу, она вдруг почувствовала, что кто-то сильно дергает ее сумку. «Видимо, кто-то из знакомых догнал», - мелькнуло у нее в голове. Улыбнувшись, она обернулась… Глаза у этих двух парней были просто стеклянные, такие у нормальных людей не бывают, только у наркоманов. Еще совсем молодые, не больше 18. Наташа инстинктивно вцепилась в сумку, непонятно на что надеясь. Один из парней со всей силы толкнул ее в снег. Второй в момент падения вырвал сумку, и они со скоростью спринтеров побежали вокруг озера. - Помогите! – несмотря на шок, все-таки смогла выкрикнуть Наташа. Недалеко на скамейке курил какой-то мужчина, именно на его помощь она наивно понадеялась. Но грабители спокойно пробежали мимо, мужчина не сделал ни единого движения. «Помни, дочка, в нашем мире каждый сам за себя», - вспомнила Наташа мамины слова. Она лихорадочно начала вспоминать, что же у нее в сумке ценного. Денег после покупок осталось всего 70 рублей, но зато в ней был паспорт, два медицинских полиса и ключи от квартиры. Это значит, что замки на входной двери придется менять. Наташа дошла до отделения милиции сразу же. Ее посадили в «буханку», посмотрели место происшествия, объехали озеро, показали каких-то ребят на улице. Это заняло от силы час. Она долго пыталась восстановить внешность тех парней, но почему-то ей это не удавалось. В голове крутилась только их одежда – то ли куртки кожаные, то ли дубленки. На дворе ноябрь, мужчины зимой все какие-то одинаковые. Вот только глаза она помнила хорошо… Вернувшись в отделение, ей пришлось пережить неприятный разговор. - Значит, опознать грабителей вы не сможете? - майор милиции нервно закурил сигарету и перестал смотреть ей в глаза. – Давайте сделаем так: хотите быстрее вернуть документы, не пишите заявление о грабеже. Считайте, что вы оставили свою сумочку в автобусе, по рассеянности. Тогда мы вам быстренько оформим справку в паспортный стол, и через месяц у вас уже будет новый паспорт. Наташа прекрасно понимала, о чем идет речь. Для милиционера это еще одно нераскрытое преступление, испорченная отчетность, выговор от начальства, лишение премии и т.д. Ей даже жалко стало этого майора. - Да, конечно, я напишу заявление о потере. – Наташа испытывала настоящее унижение, но жить без паспорта, медицинских полисов для себя и ребенка ей казалось просто невозможным. Чтобы представить себе ту бюрократическую волокиту, которая следует при смене документов, надо побывать в этой шкуре. Бесконечные справки, заверенные нотариусом копии, потерянное в очередях время. И нервы, нервы, нервы… Наконец, наступил последний этап. Собрав все необходимые документы, Наташа сидела в очереди на прием к начальнику паспортного стола. Именно он решает, какого размера штраф выписывать потерявшему документы. А она их именно потеряла, так было написано в справке из милиции. Вспомнив про какой-то бланк, Наташа пошла за ним в другой кабинет. Там у стола стояла взволнованная женщина. - Я тут паспорт нашла на улице, только он весь грязный и помятый. Наверное, уже недействительный… Дама за столом открыла найденный документ и посмотрела на Наташу. Да, это был ее паспорт. Прямо как в сказке… А еще через неделю по объявлению в газете ей вернули медицинские полиса, на улице подобрали. И сумку около ближайших к озеру гаражей нашли. Только ощущение безопасности ей уже никогда не вернуть.

#10. "В жизни каждой женщины бывают такие моменты…" Ноябрь в девяносто восьмом году выдался холодным и неприветливым. Я сидела дома, кутаясь в несколько слоев теплой одежды, и пыталась лечить оглохшее после поездки в Испанию ухо. В другое время я бы обрадовалась больничному аж на две недели. Но отдыхать в начале квартала, когда стол завален не сданной отчетностью, да еще и в квартире с выломанной дверью?! Я с каким-то мстительным наслаждением перебирала все неприятности, случившиеся в последнее время. Бывает такое состояние души, когда все тебя раздражает, а жизнь представляется похожей на грязную лужу. Видеть никого не хотелось, тем более, что огромный марлевый компресс на больном ухе вовсе не делал меня похожей на Джулию Робертс. Смешно было бы думать, что мои желания имеют какое-то значение для разгневанной Каринки. Я почему-то не помню, как мы подружились, может, когда я подтягивала новенькую по математике или когда Карочкина мама испекла мне огромный торт на день рождения? Я всегда была правильной отличницей, самостоятельно прокладывающей свою дорогу в жизни. А Карина… Симпатичная капризулька, она с детства считала, что земля крутится вокруг нее. Окружающие, похоже, были с ней согласны. Учителя любили Карочку за предсказуемость, друзья за спокойный характер и незлобливость, родители откровенно баловали единственного, да к тому же позднего ребенка, а муж просто обожал. Изредка в карих глазах пробегали тени, но грозы никогда не было. И вдруг. - Напрасно я вышла за него замуж, он меня не понимает и не любит, - с этими словами Каринка ворвалась в мою квартиру. Логично рассудив, что случилось что-то из ряда вон выходящее, я нажала на кнопку чайника и приготовилась к долгому рассказу. - Может быть даже у него есть любовница, - задумалась Карочка, и в глазах у нее начал загораться огонь мщения. - Нет, конечно, Генка любит тебя и только тебя, - я поспешила затушить костерок, заодно и чай по чашкам разлила. - Ты просто еще ничего не знаешь, - я с тоской осознала, что скоро начнется заламывание рук. Но Карина вдруг успокоилась и даже как-то засмущалась. - Понимаешь, в жизни каждой женщины бывают такие моменты, - Карина отхлебнула глоточек, вкусила моего любимого варенья и опустила глазки, - ты ведь меня понимаешь? - Ну… - я не понимала, но признаться в этом было бы несколько неосторожно. - ОСОБЕННЫЙ такой момент, - ударение на первом слове пропустить не смогло даже мое глухое ухо. - Особенный? Ты имеешь в виду… - к счастью, большего Карине не требовалось. Повествование продолжилось. По мере рассказа ситуация начала проясняться, и уже ни что не могло помешать мне получить максимум удовольствия от ее рассказа. Оказалось, что под особенным моментом Карина понимала внезапно нахлынувшее на нее желание. Но как девушка интеллигентная, она не могла просто так сказать мужу: «Пойдем в постель». Через полчаса напряженных раздумий пришло интересное решение. Все, что требовалось теперь от Карины – дать мужу понять, что ей холодно и ее надо срочно согреть. Естественно, в постели. В доме действительно было холодно. Прикрытая только изящным пеньюаром кожа Карочки быстро начала приобретать сходство с советской замороженной курицей. Надо отметить, что замужем Карина была уже год, Гена жену обожал, но никогда не видел с ее стороны особого рвения в постели. Естественно, что он все принял за чистую монету. Жена замерзла – значит, надо ее согреть. А что может лучше всего согреть женщину? Заботливый муж тут же побежал за теплым халатиком. Затея провалилась, но Карина не отчаивалась. Она решила подступить с другой стороны. Грациозно свернувшись калачиком в мягком кресле, Карина начала стучать зубами якобы от холода. Гена принес горячий чай с медом. Решившись на последнее средство, Карочка пересела к мужу на диван, положила на него голые ноги и томным голосом произнесла: - Милый, у меня ножки замерзли… Гена, наконец, осознал, что все предыдущие действия были ошибкой. Как же он не догадался сразу, что хочет жена. Он вскочил, побежал в спальню, какое-то время там возился (разоблачался сам – фантазировала разгоряченная Карочка), вернулся… - Ты можешь себе представить? – Каринкино возмущение и мое любопытство достигло предела, - он принес мне НОСКИ!!! Носки! Да еще шерстяные! Когда я… когда мне… - слов уже не хватало. Ответить я не могла – смех рвался наружу, картина как живая стояла у меня перед глазами: недоумевающий Генка со злополучными носками и еще более прекрасная в гневе Карочка. Прошло восемь лет. Много за это время произошло смешных историй, большинство из них забылось. Но ни я, ни муж, никогда не ссылаемся в ОТВЕСТВЕННЫЕ моменты на усталость и головную боль. Карочка с Генкой обогатили нас бессмертной шуткой: «Надень носки!»

#11. "Белая полоса, черная полоса…" Еще не зима, но уже и не осень. Слякоть, грязь, пронизывающий ветер, начинающийся насморк, мокрые чужие зонты в транспорте... Именно этот месяц по недоразумению стал в моей жизни судьбоносным. Двенадцать лет тому назад, в ноябре, я, безнадежно счастливая дурища, стою на пороге ЗАГСа. На голове веночек, в мозгах идиллические фантазии на тему семейной жизни, на организме белое платье, в лапках – букет невесты: композиция из розочек, каких-то лопухов с заковыристым названием, выпрошенных у соседей, и морковной ботвы. Шикарнее всего выглядит ботва. Жизнь – весы. На одной чаше вы, а на другую периодически надавливает шаловливым пальчиком судьба. Причем, когда она надавливает, по закону физики (и логики) вы взлетаете вверх, а когда, ехидно улыбаясь, фортуна отпускает свою чашу, вы шлепаетесь вниз. Через год, опять же в судьбоносном ноябре, у меня родился сын. Чаша весов поднялась так высоко, что казалось: темечко упирается в луну, а в карманы осыпаются звезды. Ключевое слово «казалось». Через несколько лет, все в том же ноябре, судьба нехорошо ухмыльнулась и отпустила свою сторону весов – я грохнулась вниз. Причем ощущение было такое, что я не просто упала, а как крот пробурила верхние слои почвы, уйдя на глубину. Вылезать пришлось долго. Ячейка общества под названием «семья» распалась, разделив совместно нажитые материальные и моральные блага по справедливости. Мне – моральные, бывшему мужу – материальные. Радовало только одно – самая большая ценность, Андрюха, остался со мной. Было жутко. Не страшно, не тяжело, а именно жутко. Это сейчас, оглядываясь назад, я могу с умным видом давать советы, что нельзя сдаваться. Тогда очень хотелось сдаться. Я вернулась к родителям как в анекдоте: с ребенком «в подоле», без денег и потеряв честно купленную жилплощадь. Мечты рассыпались как хрупкий ноябрьский лед. У меня уже никогда ничего не будет… Два года спустя. Снова ноябрь. Я не сдалась. Елки-палки, я снова люблю и любима! А еще жду второго малыша. Потому что всегда мечтала иметь двоих. Живот лезет на нос, а у меня беременные «задвиги». Я захотела стать писательницей. Кто-то хочет кабачок в апреле или арбуз в декабре, а мне в ноябре захотелось написать книгу. Но, кроме возвышенных «мечт», были еще и вполне земные страхи. Рождение второго ребенка автоматически лишило меня работы. Опять жутко и хочется поплакать в унисон с дождем за окном. Что мы имеем? Мне тридцатник, двое попеременно сопливящихся детей и невнятная профессия «филолог». Но главное – мои мальчишки, а карьера – дело наживное. Я увольняюсь и снова начинаю с нуля. Во всем есть свои плюсы. Писательницы, они, кроме того, что кропают свои бессмертные труды, еще и имеют возможность быть дома, при детях. Сначала тяжко: младший не спит, старший проходит в школе по математике что-то страшное, что не подвластно моему гуманитарному образованию, общение с людьми за пределами квартиры сведено к нулю. Потом становится проще - у меня есть Интернет. А во всемирной паутине я нашла «Еву» и «Маму». Я не одна, мне есть с кем поделиться, кому поплакаться и даже робко предложить к прочтению свой первый литературный опыт. Люди, как хорошо, что вы есть! Опять ноябрь. У меня в почте письмо из издательства. Я до одурения боюсь его открывать, предчувствуя отказ. Ухожу пить кофе, не выдерживаю, несусь назад – открываю. Взяли! Ступор, не верю. Закрываю «Outlook» вообще, потом снова загружаю. Письмо не пропало. Я не сошла с ума и не сплю. И даже не буду себя щипать, чтобы проснуться. Мой роман, первый, смешной, нелепый, за который сейчас уже стыдно – взяли! Младший изумленно таращится на меня из манежа, на всякий случай собираясь зареветь. Вечером безалкогольный тост за «сбычу мечт». В этом же ноябре я узнаю, что мой младшенький, любимый и долгожданный – особый ребенок. Опять черная полоса с тоненьким лучиком надежды: мы справимся. Сейчас снова ноябрь. У меня любимый муж, двое детей и целая полка собственных книг. Но я снова перед выбором: писательство или мой «особый ребенок», которому нужно все мое время. Издательству тоже нужна я вся, с потрохами и творческими планами. Хотя… Разве это выбор? Он сделан. Я больше не буду писать романы. Наверное, это как победить на конкурсе красоты, а потом, прямо перед вручением короны, плюнуть в жюри, попасть в председателя и гордо уйти. Навсегда. Зато у моего солнышка есть шанс стать таким, как все. И он станет! Как я мечтаю об этом, кто б знал… Опять ноябрь, опять впереди какая-то полоса. Кто ее разберет: светлая ли, темная ли… Но зато теперь я могу твердо сказать: никогда не бойтесь мечтать. И никогда не сдавайтесь. Даже если вы в моральном плане упали с обрыва без крыльев и парашюта, машите руками – если не взлетите, так хоть зацепитесь за что-нибудь.

#12. "Лучший день, или как я стала взрослой" Я расту в самой лучшей на свете семье. Мой дедушка – коммунист, и моя бабушка – коммунист. Правда, мама и папа - не коммунисты, зато они ездили на Целину и возводили города в степи. Еще они оба служили в Советской Армии на секретном полигоне и охраняли нашу страну от врагов. Когда моя мама что-нибудь празднует с друзьями, она всегда рассказывает: «А вот когда я служила в Советской Армии…». И друзья ее очень понимают. Вот какая в нашем доме политически грамотная атмосфера. Я, вообще-то, пока еще учусь в третьем классе. Но в жизни страны тоже участвую. А знаете, почему? Ну, догадались, наверное – потому что вчера я стала пионеркой. А пионер не может быть равнодушен ни к чему общественному! Меня, конечно, удивляет, что при коммунизме все будет бесплатно, но это, наверное, оттого, что я еще маленькая и многого не понимаю. Так вот, вчера был праздник революции, день 7 ноября, красный день календаря! И всех самых лучших, самых честных и смелых октябрят принимали в пионеры! Понимаете, в первый заход! Никаких там двоечников или хулиганов не брали. Даже хорошистов не брали. Только таких, как я – отличниц и отличников. И не думайте, что я хвастаюсь! Я горжусь, а это разные вещи. У меня уже давно готова пионерская тетрадь: толстая такая, целых 96 листов. Я, правда, слегка повыдирала оттуда. Как сделаю помарку – сразу лист тащу. Ну, поймите, не должно быть у человека в пионерской тетради грязи! В общем, у меня там и про значок, и про галстук, и про пионеров-героев. Папа мне таких картинок пионерских в журналах нашел – ого-го! Все завидовали, даже учительница. …Утром мы рано встали, часов в 6. Мама губы накрасила! А как же? Дочь в пионеры принимают, праздник!.. Темно было, жуть. До школы дошли спокойно, а там я узнала, что принимать нас будут в музее Ленина, и – все! Затряслась. И все затряслись. До слез. Не от страха, конечно, и не от неудовольствия. Просто честь была слишком велика. Не в спортзале, как Сережку Колбаскина, не в пионерском уголке, как Людку, сестру мою старшую… В самом центре Ленинграда! В самом главном музее! Какое счастье… Ехали в автобусе. А за окном – темень! Сначала домов не было, только пустыри. Потом появились светофоры, даже пешеходы. Я сидела и тихо-тихо пела про «Орленок-Орленок, гремучей гранатой от стопки солдат отмело». Дедушка всегда смеется, когда я пою эту строчку. Наверное, у меня голосок очень тоненький. Ну и что! В хор меня все равно взяли! Теперь буду на концертах в первом ряду в галстуке стоять. Вот! Показалась Нева. Страшная такая, темная. По ней когда-то «Аврора» плавала. Стреляла из огромных пушек! Интересно, почему тогда Эрмитаж не рухнул? Наверное, матросы промазали. А жаль. Разом бы всех белых поубивали, и войны бы гражданской не было… А потом автобус остановился, и мы вышли. Тихо было, тревожно. Как в революционную ночь. Во дворе за решеткой вырисовывался броневик. Самый настоящий, ленинский! Мы замерли и так простояли минут двадцать, только мамы наши перешептывались. Учительница вошла в музей, а потом появилась старушка, на Надежду Константиновну похожая, и позвала нас внутрь. Ох, и красиво же там было! Мебель революционная, пишущие машинки, листовки всякие. Интересно было, жуть, но нервничать мы все равно не перестали. Я только чуть-чуть успокоилась, когда нам пилотки выдали. Желтые! Я так обрадовалась! Люблю желтый цвет. Потом нас дяденька с большим фотоаппаратом сфотографировал и… Распахнулись большие двери в ярко освещенный зал… Ах! А там октябрят! Человек 50! И мы еще… Построили нас в линеечку, у каждого на руке галстук висит огненный. А дальше – как в сказке. И клятву мы дали, и галстуки, приготовленные нам, повязали, и салют, самый первый в жизни, разрешили отдать! Как мы не умерли от счастья – не представляю! Был, правда, один момент – ужас! Любка Синицына, хорошая девчонка, только длинная очень, посреди речи главновожатого как рухнет в обморок! Нет, представляете, не аккуратно там по стеночке, чтоб никто не заметил. А как солдатик оловянный – по стойке смирно – бу-бух! Ничего, замяли. Я только очень испугалась и все думала, что тоже упаду, ноги-то еле держали. Но ничего, выстояла. Как настоящий пионер! А значки октябрятские мы прикололи на картонку с фамилиями и возложили на Марсовом поле к вечному огню! Тогда уже ничего не боялись. Четким строевым шагом прошли по дорожкам, опустили на землю картонку и как один отдали салют. Красиво вышло. Почетно... А потом нас отвели в кафе, как больших! И мы там так наелись! Колбасы дали, пирожных, лимонаду. Сытые, мы обещали учительнице, что будем хорошо себя вести, не получим ни одной двойки. Мамы нам, кажется, не поверили. Ну и ладно. Главное, что мы сами в это очень даже верили. Честное слово! Вот и весь рассказ. Я уже 24 часа как пионерка. Дедушка мной гордится, бабушка печет пироги, а мама с папой обещают отвести в цирк. А я пишу все это здесь, в пионерской тетради, чтобы через двадцать лет, в старости, не забыть самый лучший в моей жизни день!

#13. "В первый раз..." Вот тут многие пишут про женские радости – про положение интересное, про деток, про любовь неземную. Я читаю и прям реву – вот, молодцы какие, женщины! И сами переживали вволю, и с другими поделились. В общем, мне тоже хочется рассказать про то, как мы первый раз рожали мальчика. Это, между прочим, очень увлекательно! Ну, я начинаю. Если вы не против, конечно… Случилось это, ясное дело, в ноябре. Сами понимаете, если бы не в ноябре, то и писать бы смысла не было – все равно мимо конкурса. Так вот, был солнечный ноябрьский день. Лучи золотили еще уцелевшие листья берез и кленов, а во дворе галдели детки. Мы сидели вдвоем в своей квартирке и думали – ах, скоро и наш так загалдит. В общем, семейный консенсус был налицо. А познакомились мы, между прочим, тоже в ноябре. Год назад. Ну и страсть же у нас была! Куда там Шекспиру! Кстати, почитайте, автор хороший. Только все в стихах, к сожалению. Ладно, не о том речь. Мы и под дождем гуляли, и на аттракционы ездили (здорово тогда потратились, конечно), и бабу слепили снежную – чисто соседка моя, только с талией! А один раз, представляете, в метро целовались на эскалаторе! Вот такая любовь без границ у нас была… Ну, ладно не отвлекаемся! В общем, был ноябрь. Здоровье радовало, малыш обещал быть мальчиком, короче, жизнь удалась. И тут на тебе – схватки! Ой, и страшно же было! Конечно, мы ко всему этому готовились по всякому. А все равно пришло оно как будто нежданно. Но доктор быстро приехал, погрузил нас в машину, и – отправились. В машине печка грела, а стекло было закрашено, но щелочка сверху светилась, и сквозь нее виднелись улицы. Странно так: все гуляют, шарики воздушные несут, а мы рожать едем. Космическое состояние, чисто Гагарин перед полетом. А мне еще некстати вспомнилось, как мамаша ругалась – мол, невенчанные, а дитя вот-вот… Ух, и спорили же мы с ней на моральные темы, просто беда! К роддому подъехали, и все закрутилось… Как во сне. И темно, и светло одновременно. Интересно и страшно. В общем, не буду рассказывать подробности, сами, небось, знаете. Одно скажу – мне когда мальчика моего показали, так прям вся жизнь перед глазами мелькнула! Вот оно, подумалось, большое и чистое! Такое какое-то настоящее! И никаких соплей в этом нет – одна родительская любовь. «Сюсеньки», они тоже, знаете, свое время и место иметь должны. А вот тут-то им самое место и есть! В общем, рождение, я вам скажу, штука сложная. Философская даже. Хотя, наверное, Сократ бы этот парадокс не разрешил. Говорят, он детей не любил, и жена его за это била. Короче, дело это непонятное и потрясающее – рожать! Одним глазком на это глянуть – и то нелегко. А участвовать в этом… Ух, кошмар! Я вот думаю – а если бы мне предложили начать жизнь заново, но без этого?.. Не, не хочу! Родили, значит, так надо было. И еще родим, если захотим! Такая вот история. Как у всех. Про беременность, про деток, про страхи и облегчения. Про ноябренка, как на сайте говорят. Простая и хорошая, в общем, история. Понравилась? То-то! А зовут меня, кстати, Серегой. Сегодня вот снова ноябрь, и я уж целый год являюсь папаней! И стирать выучился, и гладить, и «памперсы» покупать. Скоро «велик» достану с антресолей – еще мой, «Мишутка» называется. Буду учить отпрыска. Вот. А свадьба у нас тоже была, только в декабре, когда малыш научился с бабушкой оставаться. Но, как вы понимаете, это совсем другая статья. Сейчас эту свадьбу описывать нельзя, а то не опубликуют. Но я терпеливый. Я еще месяц подожду – и за перо! В общем, спасибо вам, женщины! Если бы не вы, я бы никогда не рискнул начать творческую карьеру, это точно. Вот такой, значит, поворот судьбы совершился… Не лыком теперь папка-то шит, а, сынок?

#14. "Первый снег, или испытание для невесты" Два года назад осень выдалась дождливой. Приближался ноябрь. Небо было тусклым и хмурым, с низко несущимися над землей лохматыми тучами. Дождь то прекращался, то снова начинал лить с такой силой, что казалось, будто осень собрала все свои оставшиеся силы, чтобы залить напоследок всех и все своими горючими слезами. С бешеной скоростью пролетали дни, все быстрее приближая эту пару к памятному событию. На календаре уже было 17 число, а за окном шел дождь… Как же так, ведь свадьба была запланирована на 20 ноября. Дата была выбрана не случайно, в середине месяца, как правило, деревья одеты в белые наряды…Невесте очень хотелось в этот день быть ослепительно красивой, а тут кругом грязь! Бррр…Платье испачкается, и вся красота свадебного наряда померкнет. Она мысленно подумала, что так не должно быть, что на их свадьбу непременно должен быть снег! И вот на календаре 20-е число. Раннее утро. Она выходит с собакой на улицу и видит все туже мрачную картину: хмурое небо, грязь и слякоть под ногами. В отчаянии поднимает глаза к небу и произносит: «Хочу, чтобы выпал снег! Хочу быть самой красивой невестой!» Вернувшись домой, девушка занялась приготовлениям к встрече гостей. Ведь так мало осталось времени и так много надо еще успеть сделать. В суете, она и не заметила, как за окном полетели первые снежинки. Что-то привлекло ее внимание, и она выглянула в окно. И, о чудо! Вот он - снег! Белоснежное покрывало плотно укрыло землю! «Ура! – закричала она - Мой заказ исполнен! Вот он, такой долгожданный снежок!» Но эта радость чуть не омрачила и не задержала свадебную церемонию. Жених-то проживал в Подмосковье и совершенно в противоположенной стороне от невесты. Из-за обильного снегопада движение на дорогах было сильно затруднено. До назначенного в ЗАГСе времени оставалось меньше 2-х часов, а жених стоял в автомобильной пробке. Нервы невесты не выдерживают. Парикмахер, приглашенный домой, делая укладку волос, едва не упал, когда невеста, в очередной раз дозвонившись до милого, вдруг вскочила со стула вскрикнув: «Как, ты еще так далеко?! Мы же опоздаем в ЗАГС!» Удержать ее на месте, а тем более усадить было невозможно. Держа в одной руке подол шикарного белоснежного свадебного платья, а во второй мобильный телефон через каждые пять минут звонила ему, бегая по квартире из комнаты в комнату, спрашивая: «Ты где?» Парикмахер бегал за ней, по ходу пытаясь удержать шпильками только что уложенные завитки волос и прикрепить к волосам белые цветочки с фатой. Невеста была уже не рада своему «заказу» Наконец-то жених приехал. Но не приехал свадебный букет… Он тоже застрял в пробке. Курьер не могла найти номер дома. Нервы у всех были натянуты как гитарная струна. До росписи в ЗАГСе оставалось около часа. В ускоренном темпе, проведя выкуп невесты, получив вожделенные цветы, на ходу выпивая шампанское, молодые вышли на улицу. Была метель. Белоснежные снежинки кружили хоровод, целуя и обнимая жениха и невесту. Все было именно так, как она хотела: черный лимузин на белоснежном ковре. Этот день был только их! И уже не имели никакого значения все предсвадебные катаклизмы. И год спустя, на первую годовщину свадьбы, выпал точно такой же первый снег.

#15. "Белый Пони,или погоня по ночной Москве" Люблю слегка сюрреалистические сюжеты! Особенно когда их вижу своими собственными глазами, а не на фотографиях или в фильмах. Один из них произошел со мной однажды, в конце ноября, как раз когда выпал первый снег. Обычная пятничная ночь предновогодней Москвы - огни, уже кое-где наряженные ёлки, машин - почти как днем. Настроение вполне соответствующее - внутренняя улыбка, легкий кураж и ожидание сказки. Ловлю такси домой - "Юго-западная, академика Анохина, 200". Всё как обычно: тонированная иномарка - водитель, которой неправильно толкует мои намерения, пара машин, которым просто не в ту сторону ехать и обязательно лихач кавказкой национальности - спасибо, не надо. Ну, вот наконец-то старый «жигуленок» и пожилой водитель, внушающий доверие. Устраиваюсь на заднем сидении. Глаза любуются ночной столицей - горят гирлянды и витрины, тротуары прикрыты падающими снежинками и переливаются под светом фонарей, мысли носит где-то в приятном далёко - в области размышлений о подарках и новогодней вечеринке. Вдруг, краешком сознания понимаю: вижу что-то не вписывающееся в рамки картины "обычная московская ночная дорога". По дороге перед нашей машиной, чуть правее... скачет Белый Пони. Резво так скачет, на хорошей скорости! И очень красиво - как сказочный Конек-горбунок по белому от снега асфальту с развевающейся гривой, а из-под копыт выбиваются снежные брызги. Несколько секунд недоуменно наблюдаю, пытаясь понять - предновогодняя галлюцинация это, провал в пространстве или реальность с оттенком сюрреализма, но в это время нас обгоняет... Всадник на серой лошади! Скачет во весь опор, как пишут в романах, и с явным намерением догнать беглеца. Пони начинает вихлять из стороны в сторону, пытаясь сбить с толку преследователя. Встречные машины гудят и шарахаются. Всадник пытается оттеснить Пони к краю проезжей части и заставить его сбросить скорость. Пони, разгадав этот коварный, но логичный замысел, ловко маневрирует и ускоряется. Вытаращив глаза и прильнув к стеклу, взволновано слежу за погоней, не зная за кого переживать больше! Хочу, чтоб Пони убежал, потом прикидываю: как же, наверное, переживает Всадник, потом - а вдруг, животное мучили, и он не выдержал, потом. А может просто шалит так хитрый белый хулиган с копытами? А в это время охотничий азарт охватывает... моего водителя! Со словами: "Надо помочь!", проскальзывая летней резиной по мокрой от снега дороге, он начинает прижимать Пони к тротуару. Дух захватывает от виражей! Бедный конек (мои симпатии теперь однозначно на его стороне - двое против одного это уже нечестно) замедляет бег. Всадник вот-вот догонит его! И тут! Пони отскакивает в сторону и ныряет в переулок! Погоня продолжается! Но, увы - чем она закончилась, я уже не знаю. Хотя, до последнего момента пыталась разглядеть через заднее стекло, удаляющиеся в неярком свете безлюдного переулка силуэты скачущих лошадей. А потом долго вспоминала и удивлялась и рассказывала друзьям эту историю. Надеюсь, что Пони убежал и счастлив. Или что Всадник его догнал, поругал немножко за проделку и отвел домой, где счастливы оба: и Пони и Всадник. И до сих пор в моей памяти такая яркая картина - Новый Арбат, ночные огни Москвы, первый снег и скачущий во весь опор Белый Пони...

#16. "Дедушка" Пронизывающий ноябрьский ветер кружил снежинки и швырял их прохожим в лицо. Погода была серая, и люди шли серые, недовольные. Они старались спрятать замерзшие носы за отворотами курток, а когда поднимали глаза, то с удивлением провожали взглядом нелепую фигуру. По улице шел старик, невысокий, неказистый, с обветренным морщинистым лицом. Неловко, но очень бережно он прижимал к груди огромную яркую коробку, из которой внимательными синими глазами на прохожих глядела большая розовая кукла в блестящем платье… Год назад Николай Петрович сидел в квартире сына и ждал, когда тот привезет из роддома жену. Он никогда не был особенно близок с сыном и чувствовал себя лишним в этой аккуратной маленькой квартирке, но уйти было бы совсем невежливо: родители его невестки жили на другом конце страны и не смогли приехать, его жена умерла несколько лет назад, поэтому он оказался единственным родственником, призванным разделить радость рождения новой жизни. Наконец щелкнул дверной замок, и в квартиру ввалились молодые с огромным конвертом. Николай Петрович, вежливо улыбаясь, вышел им навстречу в прихожую. - Сначала малышку разверну, а то спарится… - Отец, подержи ребенка, пока мы сами разденемся… И, не спрашивая, вот так с ходу, сын вложил в руки Николаю Петровичу розовое существо. Старик замер в ужасе, боясь шевельнуться, боясь сжать, раздавить, напугать. Ребенок был маленький, просто крохотный и очень серьезный. Он смотрел на Николая Петровича понимающим, сочувствующим взглядом… или это ему просто так казалось? Николай Петрович никогда не видел маленьких детей. Он и женился-то случайно, назло товарищам, дразнившим его старым холостяком. Подошел к первой попавшейся круглолицей девчонке, через месяц сыграли свадьбу, а еще через три Николай ушел в кругосветку. Море было единственной любовью Николай Петровича. Он любил его с рождения, с первой книжки про бегущие по волнам корабли. Никто не удивился, когда он покинул свой маленький сибирский городок и уехал к морю – поступать в мореходку. Море было его другом и домом: несколько месяцев на берегу и опять к ветрам, к штормам, в долгий рейс. Там его и застала телеграмма о рождении сына. Он никогда не видел его совсем маленьким, да и уже подросшим плохо помнил. Дом с женой и ребенком был для него чужим, и, вернувшись из одного рейса, он старался поскорее уйти в другой... Наверное, прошло всего несколько секунд, но Николаю Петровичу они показались часом. Наконец, ребенка забрали, и Николай Петрович поспешил вернуться на кухню, к накрытому столу. Через неделю он зашел снова. Зачем, он не знал… Может, помощь нужна? Маленькая девочка, которую назвали непривычным именем Алина, смотрела на него с любопытством. Он смотрел, как она копошится в своей кроватке, и с горечью думал, как далек он от мира детей. Но через неделю он зачем-то пришел снова… Через месяц Алина ему улыбнулась. Николай Петрович вздрогнул, убедился, что невестки нет в комнате, и неловко дотронулся пальцем до ладошки с маленькими пальчиками… Через три дня он ушел в очередной рейс. Земля не была его домом. Он был уже стар, но он знал, что он нужен морю и что море нужно ему. Алине было полгода, когда он вернулся. Он вспоминал улыбку внучки, такую мимолетную, такую быструю. Сейчас она уже будет улыбаться по-другому, осознанно, именно ему. Николай Петрович зашел в комнату - Алина глянула на него и разревелась. Старик попытался подойти поближе, улыбнуться, но девочка отворачивалась и рыдала навзрыд. Прибежала невестка, взяла ее на руки, шептала «это дедушка, совсем не помнишь?», но девочка начинала рыдать каждый раз, когда Николай Петрович подходил к ней. Он приходил каждый день. Сидел на кухне и пил чай, чашку за чашкой. Иногда вставал и смотрел на внучку с порога комнаты… пока Алина не замечала его и не начинала плакать. Он ненавидел себя, и каждый раз сам себе обещал, что завтра не придет. Но приходил - и опять сидел в кухне. И опять смотрел с порога… Через месяц Алина привыкла к деду. Он рассказывал ей про море, а она хохотала и пыталась встать, опираясь о его ногу. А еще через месяц подошло время очередного рейса. Но неспокойно было Николаю Петровичу. Коротка детская память. Как встретит его внучка? Узнает? Вспомнит? Или опять… забудет?… А в свободное время он выстругивал из бруска кораблик. Как когда-то давно, еще в школе… в детстве… Алина смотрела настороженно и серьезно. Он боялся сделать лишнее движение, лишний шаг. Молча протянул ей кораблик. Алина взяла грубую деревянную игрушку, пошла к своим игрушкам. Бог мой, она уже ходит! Вернулась, взяла Николай Петровича за палец и повела за собой. Старик услышал, как за его спиной облегченно выдохнула невестка. Сегодня у внучки день рождения. Николай Петрович купил для нее самую лучшую, самую красивую куклу. И… он решил, что больше не пойдет в рейс. Он по-прежнему любил море, но ему уже давно пора на пенсию. Морю нужны молодые, а он нужен здесь на берегу. Потому что у невестки родители далеко, а его жена умерла несколько лет назад, и кто же будет играть и баловать маленькую красавицу? Дедушка…

#17. "Унесенный ветром, или ноябрьские неприятности" Холодный, ветреный, уже заснеженный и местами с гололедом ноябрь. Светка торопилась отвести дочурку на первое занятие в музыкальную группу. Девчонке всего три года, а такая смышленая, хочется все для нее сделать. Ну, пока хотя бы это. Трехмесячного Мишку тоже упаковали и положили в старенькую коляску. Это четырехколесное создание отвозило уже неисчислимое количество младенцев и потеряло почти все признаки своего названия, кроме, конечно, колес и самой люльки, даже тормозов не было. «Ну и сквозничище тут», - подумала она, пытаясь припарковать коляску так, чтобы ее не откатывало ветром. Здание бывшего кинотеатра, где проводились занятия, не располагало выступами и уголочками. Предприимчивые мамаши пользовались прогулочными колясками и заносили их сложенными внутрь здания, но здоровенная люлька никуда не влезала. «Так не хочется Мишку забирать с собой, только уснул, все утро не мог угомониться». Второпях прискакав на занятия, Света зашла с дочкой в группу, оставив коляску на парапете. Катьку раздели, и она убежала на занятие, а Светка прогуливалась с коляской по парапету, наблюдая, как дочурка танцует под музыку с другими ребятишками. Мишка мирно спал. Получасовое занятие пролетело как мгновение, и малышей усадили за стол попить чаю с печеньем. Светка на секунду зашла в группу, оставив коляску на улице и приглядывая за ней через стеклянную дверь. С кем-то разговорилась… Что это! Коляска пропала! Украли! Светка опрометью выбежала на улицу. Коляску несло по парапету к самому краю… Светка спрыгнула почти с метровой высоты. Коляска упала на головной конец, Мишка лежал внутри и тихонько плакал. Светка попыталась перевернуть покалеченное сооружение, но ничего не вышло. Тогда она достала сынишку, он посмотрел на маму испуганными глазенками и заплакал. «Вроде обошлось, руки-ноги шевелятся, голову крутит, значит, все должно быть хорошо», подумала она. Подошел какой-то паренек и помог ей с коляской. Светка с Мишкой на руках пошла собирать Катюху. –Мы сейчас пойдем в поликлинику, а потом домой, хорошо? – Хорошо, мама. Мне очень понравилось на занятиях. - Ну и здорово. Через день второе занятие. Мишку снова положили в коляску. Он поначалу опять заплакал, но быстро успокоился. Светка старалась его аккуратно везти, все-таки человечек ударился, шишку наверно набил. После занятий пошли сразу в поликлинику, Мишутке надо было на обследование. Разделись, зашли в кабинет, уложили Мишку на кушетку, он снова заплакал. Врач вопросительно посмотрел на Светку. Она подняла малыша и тут только заметила, что его ровный красивый затылок превратился в плоскую синюшную площадку. Двери больничного бокса постоянно открывались, кто-то приходил, что-то спрашивал, врачи постоянно отрывали сына от груди, чтобы осмотреть. Через час Мишку забрали в реанимацию. - А как же с кормлением? Он же грудничок! – только и успела выкрикнуть Светка. – Приносите сцеженное молоко к 6-ти вечера, - услышала она в ответ. Часы ожидания… Это как часы пустоты, часы небытия. В этот момент Светка находилась вне жизни, вне времени, вне ощущений. Только сознание, постепенно приходя в себя, возвращало ее в прошлое. Словно в замедленной съемке, Светка видела себя за несколько часов до трагедии, потом за несколько минут, мгновений… Мыслей никаких не было, только кино перед глазами. Наступило 21 ноября - день Мишкиных именин. Сколько добрых сердец отозвалось на горе маленького Мишутки, сколько молитв они вознесли к Богу! Света получила много теплых звонков от своих друзей и знакомых, которые разнесли просьбу о молитве за болящего малыша по всему белу свету. Доктор на обходе через 4 дня после случившегося только развел руками. - Вообще-то после такой травмы отек так быстро не уходит, на моих глазах это впервые. Вам повезло, возможно, обойдется вообще без последствий, а через год, когда косточки срастутся, вы вообще будете вспоминать этот эпизод вашей жизни как маленький синячок. А после обхода в отделении появился священник, словно по слову Господа пришедший, чтобы найти тяжких грешников, ждущих момента покаяния.

#18. "Последний курортный роман" Мне нужно было отдохнуть. Черная полоса тянулась уже три месяца. Все валилось из рук. Нервы были на пределе. Знакомая врач посоветовала поехать в санаторий. - Поезжай, отдохни, расслабься. Ехать нужно осенью, лучше в ноябре. Там в ноябре тихо и спокойно - одни пенсионеры. Никаких стрессов! А для тебя сейчас это лучшее лекарство. С ее легкой руки я и попала в санаторий в середине ноября. Первые несколько дней я просто балдела от безделья и одиночества. И дождливая ноябрьская погода только способствовала моему настроению. В санатории действительно отдыхали одни пенсионеры. В их компании я чувствовала себя так, будто я лилипут в стране великанов, или наоборот. Я ни с кем не общалась, кроме двух старушек – моих соседок по столу. Они знали всё обо всем и развлекали меня пересказом санаторных сплетен. Очень скоро я узнала, что покой, тишина и бездействие – это только видимая часть айсберга. На самом деле жизнь в санатории била ключом. И главной темой были отношения мужчин и женщин. Особой популярностью у дам пользовался некто Виктор Петрович. Он был еще не стар, лет под 70, высок и строен. Лицом не так чтобы симпатичный, но и не урод. Самое главное его достоинство – он великолепно танцевал. Каждый вечер в клубе устраивали танцы. Виктор Петрович танцевал свободно и красиво, нежно, но не крепко, прижимая к себе партнершу, любой танец исполнял с чувством. Каждая женщина, не взирая на возраст и состояние здоровья, мечтала потанцевать с ним. Но Виктор Петрович никого из дам не выделял, приглашал разных, танцевал с одной и той же не более двух раз. Была среди отдыхающих одна привлекательная пара: Иван Гаврилович и Мария Афанасьевна. От своих соседок я узнала, что Мария Афанасьевна и Иван Гаврилович познакомились в этом санатории год назад, понравились друг другу, потом целый год переписывались, проверяли свои чувства. Этой осенью они снова приехали в санаторий, чтобы не разлучаться никогда. Уже две недели они отдыхали вместе, и все шло прекрасно. Они тоже каждый вечер ходили на танцы и танцевали только друг с другом. В тот злополучный день у Ивана Гавриловича с утра прострелило поясницу, и танцевать он не мог. Но отказать своей даме не посмел и привел ее в клуб. Вечер начался с вальса. На первый же танец Виктор Петрович пригласил Марию Афанасьевну. Иван Гаврилович не возражал. После вальса был фокстрот, потом вальс-бостон, потом танго. Весь вечер Виктор Петрович кружил в танцах Марию Афанасьевну. При этом он рассказывал ей о чем-то. Женщина в ответ то смеялась звонким молодым смехом, то кокетливо склоняла голову на бок, то стыдливо опускала глаза вниз. Марии Афанасьевне, по всей видимости, ее партнер нравился. Танцы закончились. Отдыхающие разошлись по своим комнатам. А через некоторое время в корпусе, где проживала Мария Афанасьевна, разразился скандал. Иван Гаврилович пришел к своей подружке, а та не пустила его в комнату, захлопнув дверь перед его носом. Иван Гаврилович принялся нецензурно бранить Марию Афанасьевну, и Виктору Петровичу тоже досталось. Из своих комнат стали выглядывать отдыхающие. Кто-то возмущался по поводу шума после 23 часов, кто-то пытался успокоить разбушевавшегося Ивана Гавриловича. Прибежала дежурная сестра, всем велела расходиться, а Ивана Гавриловича увела с собой. Последнее утро ноября выдалось таким же дождливым и мрачным, как и вся осень в том году. А в санатории кипели африканские страсти. Мария Афанасьевна пришла на завтрак в сопровождении Виктора Петровича. Иван Гаврилович в это время уже сидел за столом. Ему было стыдно за вчерашнее, и он готов был просить прощение у своей дамы. Но, увидев рядом с Марией Афанасьевной Виктора Петровича, Иван Гаврилович побледнел, вскочил и выбежал из столовой так быстро, как позволяла ему прострелянная поясница. В обед, едва я успела занять свое место за столом, как старушки сообщили новость. - Иван Гаврилович уезжает. Пошел за билетом в кассу. Выглядит ужасно. Нам его очень жалко. А ведь такая была пара! Внезапно у входа в столовую раздался шум, и кто-то закричал на весь зал: «Помогите! Врача! Скорее!» Началась суматоха, люди вскакивали со своих мест, кто-то побежал в лечебный корпус за доктором. Чуть позже мы узнали, что Ивану Гавриловичу стало плохо в здании автостанции. Он потерял сознание и упал прямо у кассы. Когда прибежали врачи, Ивану Гавриловичу уже ничем нельзя было помочь. В тот же день, ближе к вечеру, приехал его сын и забрал тело. Попрощаться с Иваном Гавриловичем вышло почти все население санатория. Старики и старушки толпились у ворот. Смотреть на них без слез было невозможно. Они как будто еще больше постарели за эти несколько часов. Некоторые плакали. Я подумала: «Ведь эти люди хотят всего лишь немного счастья на склоне лет, еще чуть-чуть счастья, любви и тепла - это ведь не так уж и много». Ночью выпал первый снег. Мне не спалось, и я любовалась летящими с неба пушистыми снежинками. Они тихо и медленно опускались на землю, прикрывая грязь, лужи и мокрые скамейки в парке. Вот и кончился ноябрь. Начиналась зима.