ЛИР: конкурс работ "Вести с полей"

Завершен прием работ на конкурс "Вести с полей" http://www.eva.ru/articles/litblic2.html В данном топе будут опубликованы очерки. Тут же будет идти обсуждение работ. Через 10 дней планируется провести голосование-опрос. Победители получат награды и их работы будут опубликованы на главной странице ЕваРу

ВНИМАНИЕ! Запрещено выдавать авторство работ. При нарушении правил автором, его работа будет удалена с конкурса. Остальные сообщения, нарушающие правила, будут удаляться со штрафом.

#1 ВСЁ ДЕЛО В ПАНАМЕ -Доча! И не забудь, что немытую ягоду ни в коем случае не ешь! Слышишь? -Да, мам. А где мои очки? -Что за шум? -Лена на черешню едет. Лен, уже машина ждет, беги скорей и помни - ничего не ешь, слышишь? И панамку возьми, на тумбочке. Доча, ты уже на пятый курс перешла, а всё как ребенок, тебя одевать надо, сама не умеешь. Не ворчу я, любя напутствую. Удачи тебе, котенок! Конечно, слышу, мам. Как это "не ешь"? Очки-таки забыла. Нинку попрошу сверху собирать, а сама… -Нин, привет! Готова к труду и подвигам? Н-да...Нинка так заулыбалась, что в пору лимоны ехать собирать. Это Игорь со второго отряда, понятно. Ничесе, пара рядков деревьев! Да мы тут погибнем и никто не вспомнит наши имена! И как не есть такую фкуфнятиу? Странный он, этот Пашка. Мне всегда казалось, что он не такой как все, а обычный, самый обычный из всех обычных, чего из-за него так плакать и так подолгу? -Ведро отнеси и запиши на наш отряд, Паш. Как это мы на второй собираем? Нин, ты чего? Мариванна ща как узнает про твои амуры и ненаши галочки в приемной, будет тебе не клубника в среду, а картошка в сентябре! И мне с тобой, куда ж я без тебя денусь! Такая фвуфная она, эта феефня, ммм! Зачем ее мыть, дождь уже помыл. Ни дай Бог на картошку, на клубнику я согласная, а как же. -Нина? Как ушла? Почему? А ты что? А она что? Да ты что! Не надо мне помогать. Скажи, ты пошутил. Как это - не шутишь? Ты что, шутишь? Ты в своем уме? Да отойди ты от меня, Паш, не надо так говорить. А при чем тут характер? Нет, не собрали еще. Отличная панама, и не смешная; подумаешь, столетняя, зато фамильная ценность! Да я серьезно, Паш, вполне серьезно. Мы поговорили с тобой обо всем, я не передумала. Ты ж меня знаешь, причем хорошо. И что? Почему не верю, верю. Почему не понимаю, понимаю. Почему не люблю… Паш, мы с тобой просто знакомые. Где ж ее носит? Ты где была? Нормальная панама, отстаньте, у вас и таких нет. Паш, неси вердо и не забудь - в первый отряд. Нин, у вас с Игорем серьезно? Да ну! А он? А ты? Я знаю, что ты скажешь. Нин, не может быть. Не верю. Есть основания. Да, веские. Чего? Говорила с Пашкой? И что? Так и сказал? Тебе? Про меня? И ты молчала? Ты? Молчала? Так долго? Эх, ты… Паш, еще ведро. Нет, нам не хватит, неси еще одно. Неси. Да иди уже… за ведром, не видишь, не до тебя. Ну, не плачь, Нин. Нин, да ты чего в самом деле? Это из-за Игоря? Меня? Из-за меня? Радуешься? Любит? Тебя? Меня? Меня любит? Пашка? Я знаю, Нин, и я люблю. Не рыдай, слышь, итак живот болит. Можно подумать ты не ела. Куда ты бегала? А там нормально? Я скоро. -Ребята, всем спасибо, садитесь в машины, посмотрите вокруг, никого не забыли? Кто? А где она? Ростоцский! Ростоцский! Паша! Сходи, позови ее, мы ждать не будем, уже едем. А мне показалось, вроде быстро на поле приехали. Нам еще долго идти? Не говори о ней вообще. Такие глазища у тебя красиые, синючие и любимые. Целуй. Черт, панаму забыла. Как где? Возле..не важно.Не смейся. Ну, не смейся. Не болит уже. Какой закат-то красивый.

#2 КОРРИДА НА СВИНОФЕРМЕ Эта реальная история случилась 25 лет назад в сибирской глубинке с группой юных студенток. Сообщаю для молодого поколения, что в то время студенты были основной рабочей силой летом и осенью в сельской местности и список моих жизненных навыков был оосновательно расширен уборкой картошки из под снега, косьбой льна под дождем и загрузкой тонн зерна . Но опыт лета 1982 был уникальным даже на этом ,почти профессиональном фоне. Нашу бригаду отправили в свиноводческий комплекс, где нас кормили исключительно перловкой или пшенкой, обильно политой томатной пастой, смешанной со свиным салом, и повсеместный запах навоза перебивал даже вековой аромат самогона от населения. Первым же утро почти всех отправили на кастрацию поросят и на вытаскивание хряка из пруда, где он утонул неделю назад. Но нам, как сказал начальник, достался самый лучший участок. Десять городских девушек привели на огромный двор, огорженный забором ,и показали боксы ,куда надо было загнать беременных свиноматок для опороса. Инструктаж был краток. Будущие матери помечены синим крестом По одной свиньи не ходят,надо их собирать в кучу и гнать. Не падать–затопчут. А если упал, то вставай, иначе кирдык. Затем ядреные тетки с арбузными грудями вручили нам по огромному дрыну ,и главная свинарка открыла ворота загона. Вполне естественно, что наши представления о свиньях базировалось на мультиках о Фунтике, Наф Нафе и Вини Пухе.. И когда на нас выскочила стая животных по метру высотой и метру шириной , с волосатыми длинными харями, и крохотными злыми глазками, то мы дружно заорали – ой, мамочки, и с диким визгом бросились прочь от бегуших на нас куч мяса и сала. А кучи,вырвавшиеся на волю, начали разбегаться в разные стороны с утробным хрюканьем. Напомнив себе о героях Великой Отчественной, я с криком –девочки, вперед! ринулась с дрыном наперевес на особо огромную хрюшку. Та особо не испугалась и поперла на меня,плотядно и громко сопя. Тарана не вышло..Увидев в опасной близости эти глазки и рыло,обещавшие мне неприятности , я запрыгнула на заборчик,откуда и продолжала грозить свиноматке дрыном. Прошло минут десять. Стадо разбрелось по территории, мы сидели на заборе,а свинарки оставались в стороне и искренне наслаждались ежегодным, я думаю, зрелищем. Посидев и поняв ,что работать все равно придется, моя бригада дружно взялась за дело. Отбросив все культурные привычки, гуманность и приличные манеры ,с матом ,гиком и ревом мы сгоняли по 3-4 свиноматки в кучу и гнали их к боксам.Будущие мамаши и папаши огрызались,били нас под колени своими тушами,кусались и даже пытались отъесть части наших юных тел. Но мы без колебаний применяли оружие,пинали особо наглых по мордам,разделяли,соединяли и гнали. Через пару часов такой работы нам оставалось только найти парочку,ушедшую на свободу через дырку в заборе. К вечеру беглянки был пойманы и помещены в бокс. А мы на подгибающихся ногах двинулись к бараку,где долго предавалсь воспоминаниям о грандиозной победе человеческого духа над грубой свинской силой...

#3 ПЕРВАЯ ЛЮБОВЬ И СЕНОВАЛ Как стучало мое сердце, когда нас – учеников 10 класса отправляли на сбор помидоров. Сеновал. Хочешь большой и чистой любви, селянка? Я ее хотела. Я мечтала о ней… Мечтала, как упаду в душистую траву… как ветер будет трепать мои кудряшки (заботливо закрученные ночью на мамины бигуди)… как Виталька меня обнимет и, быть может, даже поцелует. Вот, стоит с мальчишками, даже в мою сторону не смотрит. Эх, ну как же мне ему намекнуть, что я спать не могу – думаю о нем! Я ему списывать домашнее задание давала, и контрольную по физике решить помогла.. А уж как я глазками стреляю (у зеркала неделю тренировалась).. Ну не возможно это не заметить и не понять! Чего же он молчит, гад! Автобус. Дорога. Поля совхоза. Помидоры. Десять ведер норма. У нас еще приличное поле – помидоры крупные, а вот 10-В достались какие-то мелкие желтые кругляши (их и помидорами-то не назвать, маме на салат и то стыдно привезти). Бригадирша говорит, что у них какой-то новый сорт, врет, конечно… Не уродился это у них «сорт», на корм скоту собирают, небось (это нам Пашка сказал, а он знает – у него бабушка в деревне живет и он даже видел, как корову доят ). Так, где же ты, любовь моя, как пристроиться к тебе на грядку? Одно ведро, второе… Как же успеть с тобой поговорить-то?! - Оля, возьми кого-то из мальчиков – сходите воооон к тому зданию. Наша классная училка машет рукой куда-то за горизонт - Возьмите… И принесите… Я уже не чую ног, ничего не слышу, в висках стучит. Вот оно – счастье. Моя судьба. Провидение. Желание, загаданное на падающую звезду… Помидоры… Сеновал… Витька… Поцелуй… - Ведро моркови, говорю, выбрать сможешь? - Да, конечно! Не беспокойтесь! Это наша училка домой себе решила не только помидоров, но и морковки набрать. Да я ей выберу.. Я ей ее вымою и вычищу! - Виталь. Нас послали за морковкой. Ее просто набрать из кучи надо и принести. Пошли. - А куда идти? Далеко? Вот дубина! Шел бы уж… Далеко ему. - Евгения велела. Что, пойдешь с ней спорить? Бери ведро! Мы медленно удаляемся от горстки одноклассников. Мое сердце бешено стучит… Еще минуты три и мы свернем за этот стог сена…. Виталька идет, сопит… Молчит, как партизан. Чего молчишь, придурок?! Ну сказал бы уж что-нибудь, зря списывать давала, что ли? Еще метров 10 и нас уже не будет видно… Блин, самой сказать, что ли, что люблю… - Оль, постой… это… Виталька засопел еще сильнее, и, кажется, покраснел. Я не успела понять, как он повалил меня в стог сена и, как мне показалось, попытался удушить… Сено было пыльное и колючее… Краем глаза я заметила, что в нем копошиться что-то членистоногое, вероятно, в стоге сена кипела жизнь… - Ааааааааа… Это я с диким визгом вылетела из покошенной травы, и, кажется, летела не останавливаясь до конца поля. Во время полета я старалась вытряхивать из своей одежды насекомых и остатки травы. Мне мерещились тараканы, размером с мышь и ящерицы с зубами птеродактилей… О Витальке я больше не мечтала. Увлечение мое пропало вместе с мечтой о романтике села. Любви на сеновале? Нет уж, извольте!

#4 МОРКВУ ПОНАВТЫКАТЬ Поездка в колхоз нам, тогдашним старшеклассницам, представлялась этаким романтическим приключением: лубочные избушки, пушкинские пейзажи и … - Говорят, в прошлом году местные ходили в наш лагерь на дискотеки. И даже драка была какая-то из-за кого-то. И кто-то, о ужас, даже от этих танцев то ли забеременел, то ли замуж вышел… Ехали мы до этой сказки часа три, поэтому к концу пути романтика уже никого не волновала, а страшные одноэтажные бараки, в которых нам предстояло жить, уже не расстроили. Расстроило другое. Директор лагеря прошел по всем комнатам и наглухо заколотил окна в спальнях девочек. - Чтобы местные не напали, - понимающе прокомментировала отличница Наташка. Все согласно закивали, мол, правильно, не хватало нам тут еще приключений. Но на лицах юных колхозниц читалась одна и та же мысль: ежели без приключений, то что тут вообще делать? Что делать, выяснилось буквально утром. Серое небо, заасфальтированный плац и удивленные комары, которым привалило нежданное счастье в виде голоногой оравы подростков. Давненько не было у них такого пира. Мы отчаянно чесались, зевали и вполуха слушали косноязычного представителя местной администрации. Он горячо благодарил, надеялся, благословлял и верил… Это он зря. Ни с первого, ни даже с десятого раза наш плохо выспавшийся коллектив, вывезенный на поле, не смог усвоить, что именно надо выдирать, а что оставлять. Мы даже не поняли, чем это несчастное поле засеяно. - Травой, - уверенно сказал кто-то из мальчишек. - Надо выкопать все виды растений и посмотреть на клубни, - внесла рациональное предложение все та же отличница Наталья. У Натальи была, естественно, пятерка по ботанике. Пятерка была, а клубней не было. Все ростки и даже цветочки заканчивались волосинками тонких корней. В результате каждый выбрал что-то свое. Особо романтично настроенные барышни вначале пытались оставлять незабудки, но большинство надавило, авторитетно рассудив, что если тут что и посеяно, то точно не цветы. Вполне могло оказаться, что поле вообще забыли засеять, но это уже не имело значения. В тот же день после обеда нас привезли на абсолютно голый перепаханный пустырь и выгрузили вместе со штабелем ящиков. В ящиках томилась мелкая морковь. Вялые хвостики свешивались через бортики и бессильно мотались на ветру. Конечно, страшно далеки мы были от народа. Директива суровой женщины в синем халате, калошах и криво повязанном на темени платке потрясла нас до глубины души: - Моркву понавтыкать через каждую ладонь. Смысл спича она тут же проиллюстрировала наглядно: пробуравив грязным пальцем скважину в земле, колхозница ловко воткнула туда морковку и замаскировала дыру землей. - А в учебнике было не так написано. Морковь размножается семенами, - робко заметила Наташка, но тут же стихла, прибитая взглядом наставницы, как муха газетой. Тетка выпятила мощный бюст и рявкнула: - Смотрите, сами тут не размножьтесь! Делать как велено! Впереди был еще целый месяц потрясающих открытий и кардинальных расхождений теории с практикой.

#5 ДЕВИЦА ИЗ ТЕМНИЦЫ Ажиотаж по поводу поездки в колхоз навалился на нас сразу после зачисления в институт. Мы – зеленые новобранцы науки, еще не вдохнув пыли аудиторий, получили разнарядку на колхозную практику. Вот оно – студенчество! Песни под гитару лунными ночами, знакомство с однокашниками, веселье, купание, любовь, приключения… Ах да, еще работа на полях, но это же мелочи! Рюкзаки, сумки, кеды, смешные панамы - все это загружалось в недра ржавых и пыльных автобусов… Смех, суета… Мы едим в колхоз! Тряска по пыльным дорогам. Сломанное колесо. Ворчание водителя и перекур на обочине: мальчики - налево, девочки – направо. Кто облегчился – болтают в сторонке. Погрузка, опять тряска… Бараки, расположенные рядами в степи, четыре кабинки душа и два туалета – удобства на улице. Площадка для танцев прямо тут – под единственным фонарем. Мое настроение катастрофически падает от вышеописанной картины, к тому же, нам не дают времени на устройство, а сразу ведут «на построение». Блин, мы в лагерной зоне, что ли?! - Ты, ты и ты… Какая-то толстая тетка в калошах на босу ногу проходит мимо нашего строя и выбирает людей по каким-то одной ей ведомым параметрам. - В газовую камеру! Звенит чей-то голос из строя. Все разом смеются, напряжение снято. - В пищеблок. Эти дохлые – в поле загнутся. Вот те раз! Я тоже «дохлая». Вот спасибо – удружила ты нам, тетка! В пищеблоке (вернее, в солдатской палатке, рассчитанной, наверно, на штаб дивизии и пару сотен солдат одновременно) тоже весело: надо чистить картошку, носить воду (благо, ее привозит машина в бочке), мыть кастрюли и посуду. Отряд моих коллег- «доходяг», которых отбраковали от сражений с сорняками, теперь прикрывает тылы. Поддерживаем наших бойцов в битве за народный урожай. Враги – сорняки, сорняки, и еще раз – сорняки. А у нас – бойцов невидимого фронта, это жир, пыль, грязь и кожура картофеля… -Мелкая, сгоняй за петрушкой. Это у теплиц. Нда, университетов вы не кончали, я понимаю. «Мелкая» - это, разумеется, я. По именам тетя Катя нас не называет принципиально. Ее любимчики, «удостаиваются» прозвищ, а остальные получают обращение, которое начинается с нецензурной брани… Сразу вспоминается призыв «О смычке города с деревней»! Интеллигенция должна быть ближе к народу, вот оно – в действии. Мы-то еще потерпим, а вот как быть профессорскому составу, которого тоже привозят на работы в колхоз? Бреду к грядкам у теплиц. Рву зеленые поросли, пучок огромный – на суп. Не пучок – букет петрушки! Несу тетке. - Тиво мать, мелкая…. Катя корчится от смеха (нет, она определенно мне симпатизирует, что б ее)… - Ты что, никогда не видела, как морковка растет?! Ты петрушку от морковки отличить можешь? -Инженеры хреновы! Пусть жрут теперь ботву! Да, я не знала, как выглядит зелень на грядке. «Сидит девица, сама в темнице, а коса – на улице» - это единственное, что я знала о жизни моркови в природных условиях. Ботву сожрали, никто и не заметил: бойцы едва волочили ноги, опираясь на орудия – тяпки. Первый бой – мы его отстояли

#6 ИНТЕЛЛИГЕНТ НА КАРТОШКЕ - Куда? В колхоз?! Алексей Леонидович, за что?!! – я стоял пред очами декана, опустошенный и близкий к обмороку. - Не надо так нервничать, Антон Сергеевич, дорогой! Кому же ехать, как не вам? Кто лучше присмотрит за нашими девочками? Они же вас так любят! Ну, что тут скажешь? Конечно, женская любовь уже не раз угрожала моей молодой симпатичной жизни. Но такого удара я не ожидал даже от упомянутой женской любви. Это чтобы я, свеженький кандидат наук, элегантный новоиспеченный доцент, шел в поля? Выкапывал, складировал и оттаскивал урожай? Чтобы студентки тоненькими пальчиками с ободками чернозема под ногтями показывали на меня: «Хи-хи! У А.Ю. штаны испачканы»? Провести золотую осень не в Павловске с эстетичной Юленькой (Анечкой, Олечкой), а в колхозном бараке с банкой прошлогоднего самогона?!! Нет, Алексей Леонидович, дорогой! Увольте. …Автобус рычал и плевался выхлопными газами. За окном городской пейзаж неотвратимо уступал место великолепной русской природе. Деревянные дома, домики, домишки, сарайчики... И поля. Бесконечные поля. Неужели страна нуждается в таком обилии овощей, – уныло думал я и с содроганием ощупывал через брезент рюкзака свои новенькие резиновые сапоги. Девчонкам поездка нравилась. Они болтали, стреляли в меня томными взглядами и грызли яблоки. Время от времени раздавалось: «Антон Сергеич, а что вы думаете о картошке (морковке, брюкве)?». Я старался отвечать вежливо и непринужденно. Но потом Борисова, бойкая такая девица, завела: «Антошка, Антошка, пойдем копать картошку!», и я притворился спящим. Первая ночь в колхозе не порадовала. Барак с двадцатью пятью девчонками неумолимо притягивал местную шпану. Я практически не спал, ибо через каждые 15 минут провожал до «домика» то Юленьку, то Анечку, то Олечку. На мои призывы о помощи бригадир сказал что-то вроде: «Они у нас смирные, Антоха, не боись» и растворился в ночи. Про дневной сбор урожая скромно умолчу. Штаны я, конечно, испачкал, но девчонки пальцем не показывали – устали и чертовски замерзли. Заболеют, поганки, подумал я. Как пить дать, заболеют... Вечером пришли трое. Местные и здоровые. Резиновые сапоги размера на 4 больше, чем у меня. От звуков их голосов у меня началась чесотка. - Эй, девахи! Во, гляньте, чё у нас! – и бутылку самогона на ржавый тракторный остов – плюх! Девахи испуганно прижались к стенке сарая и пропищали что-то подозрительно похожее на «Антон Сергеиииич». И тут вышел я, сильно озверевший городской интеллигент... Потом мы вчетвером долго пили этот самый самогон. И здоровые местные парни клялись, что мои девахи останутся только моими. Утром я выстроил своих подопечных в линеечку и гаркнул: «Всем надеть подштанники!». Раздалось хихиканье. Я посмотрел на них проникновенно и прошипел: «Вам рожать, дуры!». И – о, чудо, потек ручеек в барак за подштанниками. Борисова, назначенная проверяющей, отрапортовала через шесть минут: «Готово, командир»! Я благодушно пробормотал: «То-то же», незаметно задвинул вчерашнюю бутылку за старые ящики и улыбнулся. И мы пошли в поля.

#7 ПЕРВАЯ ЛЮБОВЬ В классе стояла тишина. Я смотрел на желтые листья, летающие за окном, и думал о плохом. Думал о том, что я – маленький деревенский семиклассник, которого угораздило втюриться в прекрасную студентку из Ленинграда. Впервые я увидел ее, когда около свинофермы затормозил новенький автобус. И шумные длинноволосые студенты посыпались оттуда, как переспелый горох. Бренчали гитары, вился сигаретный дымок. А я стоял, ошеломленный, и смотрел на эту яркую беспечную жизнь. - Тебе чего, парень? – крикнул на меня высокий блондин в очках, – курить хочешь? Так мы детям сигарет не даем. - Сам больно взрослый, – огрызнулся я. А они весело захохотали, и начали обзывать блондина «деточкой». Я хотел было уйти, но вдруг... Как в кино! Рыжая-рыжая с зелеными глазами. Смотрит и смеется. Не на меня, конечно, смотрит, а на блондина этого. А тот весь расцвел: «Инночка, иди к нам! Мы тут с местной молодежью знакомимся». Местная молодежь сплюнула, вытерла нос рукавом и бросилась прочь – к своим качелям, новорожденным щенкам и парникам с огурцами. ...Ночью я почти не спал. Я думал о женщинах. О разных женщинах, не только об Инне. И к утру понял, что пропал. Потому что ни одна знакомая мне женщина не была так красива, как эта ленинградская студентка. В семь утра я стоял перед столом председателя и с жаром рассказывал о своей любви к сельскому хозяйству. Председатель недоверчиво косился: - Врешь ты все, Сенька! Небось, школу прогулять охота? - Да я ж отличник, Иван Тимофеевич, это все знают. Я просто очень хочу Родине помочь. Знаете, как народы западной Сибири нуждаются в нашей морковке? - Что верно – то верно, отличник, – председатель наморщил лоб – ладно, Сенька, возьму тебя на неделю, а в школе договоримся. Только учти – денег не дам! Да какие там деньги! Определил в студенческую бригаду, и спасибо. Больше ничего мне, отличнику малолетнему, не надо. Работали студенты весело. Пели, шутили, даже землей кидались – как дети. А я дергал себе морковку и смотрел на Инну. На ее рыжие длинные волосы и (каюсь) другие не менее выразительные части тела. Меня не обижали и не дразнили, даже наоборот – кормили какими-то вкусными конфетами. И днем в столовке кое-кто отдал мне свой компот... А Инна под столом держала за руку блондина (я сам это видел, когда полез за упавшей ложкой). Вечером студенты позвали меня к своему костру. Видно, я у них был чем-то вроде местной достопримечательности. Я, конечно, пошел. И пережил несколько упоительных часов. Мне очень нравилось смотреть на Инну сквозь пылающий огонь. Когда Инна с блондином отошли в темноту, я бросился за ними. Долго смотрел, как они целуются за стареньким сараем, и воспитывал силу воли. Потом блондин меня заметил и хотел оттаскать за уши. Но Инна не позволила. Отвела за руку к костру, очистила морковку и строго сказала: «Грызи здесь, зайчик, понял?». Я понял. Ночью я долго ревел – потому что детям реветь можно и даже нужно (для эмоциональной разрядки). А утром побрился наголо, поиграл с щенками и пошел в школу. Получать свои пятерки.

#8 ПО КАРТОШКЕ - ЗАЧЕТ Моя картофельно-студенческая осень пришлась на знаменитый 1991 год. Нас, первокурсников МАИ, отправили в Истру. И начался месяц свободной жизни, без родительской опеки «чтобы в десять - дома». Нам повезло, мы работали на сортировке картошки, что доставлялась с полей. Любимым развлечением было засорить сортировочную машину. В конце концов, директор пригрозил, что если еще хоть раз, то никто не обрадуется. Но вот долгожданный вечер и – свобода. Было все – и посиделки под звездами, и песни под гитару. В одного из гитаристов влюбились все девчонки. Звали его Петр, и он был у Белого Дома в дни августовского путча. Он казался нам героем, и его рассказы приводили нас просто в восторг. Через несколько лет Петр с одним рюкзаком уедет в Штаты, но это будет потом…А пока он пел нам «Маленькая девочка со взглядом волчицы» и «Все идет по плану». Не обошлась наша полевая жизнь и без чистки огромных кастрюль картошки. И без прозаических дежурств-уборок тоже не обошлась. Раз в мое дежурство посмотрела я на раковины в душевой (их было четыре и были они цвета яблочного джема) и решила отмыть их. И оттерла песком до белоснежного состояния. Пришедши вечером с работы, народ испытал шок, и каждый подходил ко мне и говорил: «Ну, ты даешь!» Было приятно… А еще дежурные ходили в город и покупали очень вкусные эклеры для вечерних посиделок. А если не удавалось купить эклеры, то вместо них разводили в тарелках заварной крем и ели ложками. И ночные бдения под звездами тоже были, и наши вожатые-третьекурсники вешали нам лапшу на уши. Никогда не забуду, как однажды вожатый поднял голову, увидел летящий самолет - точка в черном небе - и сказал: «Во, уже и шасси выпустил...» На что мы, задрав головы, хором выпалили: «Где?» Рассмеявшись, вожатый объяснил нам про посадочную фару, которая загорается после выпуска шасси. Так начиналось знакомство со специальностью. Не обошлось и без откровенного детского дурачества, когда ходили мазать друг друга пастой. А еще мальчишки заперли медсестру в кабинете и ушли, а бедной девушке пришлось вылезать в форточку. А раз мы забрались на колхозный сеновал, залезали на стену и прыгали в сено. И потеряли перчатки, и долго их искали. В результате с сеном произошло что-то фатальное, то ли мы его примяли, то ли раскидали, но директор выдал следующий перл: «Еще кого-нибудь поймаю на сеновале, дубиной пере##у!». Желающих не оказалось. Апофеозом нашей свободы был угон мотоблока директора. Помню, мы, девчонки, залезли в мотоблок. Я была за рулем. Это была какая-то безумная гонка. Уехали мы недалеко, чудом не попали под грузовик, в последний момент я вывернула руль. Директор бежал за нами с дубиной и орал, самыми цензурными словами было «это последние минуты вашей жизни». Был большой скандал. «Картофельная» жизнь закончилась 30 сентября. Через год нас раскидало по разным факультетам, и все мы растерялись. Только о моей «картофельной» любви мне известно чуть больше. Он украдет свою будущую жену прямо из-под венца, но это будет потом…

#9 КОРОВЬИ ВИТАМИНЫ Нам всем остро не хватало витаминов. Мы хотели яблочко, простое и краснобокое. И морковку – рыжую, яркую, веселую. Еще капустку с хрустящей белоснежной кочерыжкой и желтенькую сладкую репку. Нет, мы не голодали. У нас каждый день был суп, в котором замечались следы морковки, капусты и даже лука. У нас были хлеб и мука. И еще сахар, за которым мы стояли в очереди: полдня – дедушка, полдня – дети. Нет, мы правда не голодали. Но яблочко и морковку хотели отчаянно. Шел солнечный яркий сентябрь 1990-го года. Мы исправно ходили в школу и мечтали о мире во всем мире. Ну, и об электрификации всей страны, конечно, тоже. И потому известие о поездке в колхоз приняли с радостью. Кто же откажется помочь своей стране? Но первый патриотический порыв быстро сменился чувствами иного рода. Нам сказали, что можно будет есть те овощи и фрукты, на которые нас «поставят». Как же мы обрадовались! Нам виделись реки морковки, яблок, репы и даже картошки, испеченной на настоящем костре. ...Мы были самыми маленькими «борцами за урожай», и поэтому бригадир решил лично ознакомить нас с работой колхоза. Сначала нас отвели к яблоням. Конечно, яблоки давно попадали и даже немного подгнили. И пионеры вроде нас собирали «кормовые» экземпляры. Но при виде толстого мальчишки, грызущего яблоко, мы приободрились. Вот, вот, уже скоро... На морковном поле работа шла полным ходом. Девчонки чуть постарше нас вытаскивали морковку из земли и складывали в ящики, а ребята относили ящики по навес. Две пионерки весело болтали, сидя на полиэтиленовом пакете. Домашними ножиками они очищали морковку и грызли ее, перепачканную землей. Нам эта сцена показалась чудесной. Сборщики картофеля, несмотря на ранний час, уже развели костерки. Картошку пекут! – подумали мы и зажужжали как пчелы над летним лугом. Нам очень, очень хотелось скорее на поле! Туда, где растет все это прекрасное и необъятное. Туда, где можно, ползая на коленках, есть прямо с земли... - А вот, ребята, и ваше поле, – радостно возвестил бригадир, – здесь растет турнепс. - Что растет? – удивились мы. - Турнепс! Его выращивают на корм скоту! Если коровка будет есть турнепс, она даст гораздо больше молока. Представьте себе, ребята, кормовые сорта дают до тысячи центнеров на один гектар! А в хорошие урожайные годы можно встретить экземпляр, который не помещается в большое ведро. Ну, приступайте! Мы вяло покидали десяток турнепсин в ящик и достали ножики. «На репку похожа» – сказал кто-то и вздохнул. Почистили, попробовали погрызть. Не понравилось. Стали представлять себя коровками, свинками, овечками и прочими сельскохозяйственными животными. Но вкуснее от этого не стало. План мы, конечно, выполнили, но трудились без огонька... Дома мы рассказали эту историю маме. Она не стала нас жалеть и куда-то ушла. А вечером на кухонном столе лежали огромные желтые яблоки. И огненная морковка. И даже почти спелые бананы. Мы ели и думали том, что турнепс – вовсе не бесполезный корнеплод. Ведь коровкам, как и маленьким детям, тоже хочется витаминов.