15 лет - с донорским сердцем!!!

Пятнадцать лет - с донорским сердцем Сегодня на страницах нашей газеты опубликован уникальный материал моей коллеги по служебному кабинету Галины ШИРЯЕВОЙ "Сердечная достаточность" о Владимире Патокине, который вот уже 15 лет живёт с донорским сердцем!!! http://rk.i1.ru/gaz/07/03/28/11.htmll <> target='_blank' href='http://enc.ex.ru/cgi-bin/n1boss.pl?lang=1&p=2743 *** Галина'>http://enc.ex.ru/cgi-bin/n1boss.pl?lang=1&p=2743 *** Галина <> ШИРЯЕВА Сердечная достаточность Соседка, глубоко верующая в Бога, пришла к теще Владимира Петровича Патокина с радостной вестью: «Я сегодня видела во сне, что под твоим окном расцвела роза, значит, все будет хорошо» (на дворе стоял февраль 1992 года). Именно в этот день, о чем обе женщины, конечно, не знали, 42-летнему Владимиру Петровичу сделали сложнейшую операцию в столичном институте трансплантологии: заменили сердце, которому оставалось работать от силы два-три месяца, на здоровое, донорское. А за неделю до операции, время которой никто не мог знать, среди ночи, Патокин отчетливо услышал голос: «Готовься!» Посмотрел на лежащих рядом пациентов -все они спали, вышел в коридор — там никого. Божий дар Особо в Бога Владимир Петрович не верил, все-таки воспитывался в пионерско-комсомольские времена, но в том, что у хирурга, академика Валерия Шумакова, который делал ему операцию при ассистировании еще четырех хирургов, двух анестезиологов и медсестры, есть Божий дар, не сомневается никто из его пациентов. Сейчас он руководит институтом трансплантологии. Первую успешную пересадку сердца Шумаков сделал 20 лет назад. С тех пор с помощью подобных операций хирурги спасли жизни 120 человек. Операция по пересадке сердца стоила тогда 120 тысяч рублей (сейчас значительно больше). Таких денег супругам Патокиным было взять негде, помогли своим ценным сотрудникам руководители предприятий, на которых они работали: Владимир Петрович — на Кохомской льнофабрике мастером ОГМ, его жена Любовь Александровна — на Кохомском хлопчатобумажном комбинате инженером в энергоконтроле отдела главного механика. «Поехали!» Когда Владимиру Петровичу объявили, что ему сейчас будут делать операцию, велели срочно помыться-побриться, он очень удивился: лежал-то в институте в ожидании операции всего два месяца, другие пациенты ждут ее по три и более года. Дело в том, что при пересадке сердца учитываются 39 компонентов: группа крови и ее химический состав, возраст, рост, вес тела и так далее. Донорское сердце, отвечающее всем необходимым требованиям, подошло именно Владимиру Петровичу: его рост — под два метра, вес был тоже очень солидным. Он не терял присутствия духа, шутил с соседями по палате. Вспоминает, что ехал в операционную с таким чувством, будто ему предстояло всего лишь вырезать аппендикс. Наверное, признается он сейчас, потому и не боялся, что даже двухмесячного ожидания ему было много, не привык сидеть без дела, а уж если суждено случиться беде, то чем быстрее, тем лучше. Когда анестезиологи ввели ему необходимое лекарство, он хотел, продолжая шутить, сказать «Поехали!», но не успел — наркоз подействовал моментально. Операция длилась шесть часов. Врачи так четко рассчитали наркоз, что Владимир Петрович очнулся сразу после того, как ему наложили швы. Когда тяжеловесного пациента перекладывали с операционного стола на каталку, он нашел в себе силы помогать врачам, упираясь о кровать локтями. Потом, уже в реанимации, когда Владимир Петрович окончательно очнулся, он почувствовал ровное биение сердца, подсчитал: примерно 80 ударов в минуту. Он не сразу поверил в это. В последнее время ему даже спать приходилось сидя, потому что лежа задыхался. После двух перенесенных инфарктов ему дали II группу инвалидности. В областной больнице, где Владимир Петрович состоял на учете, откровенно заявили, что без трансплантации ему не выжить. Потом, после операции, лечащий врач скажет Владимиру Петровичу: «Благодарите ивановских врачей за то, что они сумели поставить вам точнейший диагноз, назначили правильное лечение». Это, вспоминает Владимир Петрович, были заведующий кардиологическим отделением Юрий Алексеевич Куликов, лечащий врач Петр Сергеевич Борисов, кардиолог-аритмолог Борис Леонидович Макарьянц. В реанимации перед Владимиром Петровичем находился монитор, который «сторожил» его. Пациенту стало интересно узнать, насколько сообразителен этот «сторож». Поскольку руки-ноги у него были привязаны к кровати, единственное, что он мог изобразить, — учащенное дыхание. (Сейчас, говорит, даже стыдно вспоминать об этом, но так любопытно было!) Монитор заревел на весь этаж, в палату влетела медицинская сестра. Надела на пациента кислородную маску, сделала укол. Владимир Петрович покорно «расплачивался за свою любознательность… Он поднялся с кровати на третий день после операции, обошел вокруг нее, под наблюдением врача, естественно. Через пять дней его перевели в обычную палату. Любопытно, что дезинфицировала ее жена Люба, которую снабдили всеми необходимыми гигиеническими средствами. Шумаков доверяет это дело только самым близким родственникам больного, понимая, что они в отличие от многих посторонних сотрудников будут стараться изо всех сил. Скоро Владимир Петрович стал по два раза в день обходить хозблок — это составляло 50 метров, а к выписке — 9 апреля — «накручивал» до 10 километров в день. Главное -жизнь продолжается! Перенести такую сложную операцию, а после нее вести активный образ жизни, не впадать в уныние Владимиру Петровичу помогает любящая жена, а также способность никогда не сдаваться, умение радоваться всему, что дает природа. Казалось бы, как можно с теплотой вспоминать 15 лет жизни в узбекском городе Зарафшане, куда они вместе с будущей женой попали по распределению после окончания Ивановского индустриального техникума. Ведь вполне возможно, что два инфаркта — один за другим, которые Владимир Петрович перенес там, объясняются не только его предрасположенностью к этой болезни, но и резкой переменой климата. После Иванова жить среди песков, при жаре, которая летом достигала в тени 40 градусов! В песке хозяйки могли вполне печь яйца вкрутую. К тому же Зарафшан тогда только начинал строиться. Здесь было всего четыре четырехэтажки, общежитие, детский сад, школа и магазин. Строили город представители почти всех союзных республик. Работали супруги Пато-кины на оборонном предприятии: он сначала машинистом парового котла, потом начальником участка цеха теплоснабжения, она — диспетчером. Воды в городе катастрофически не хватало: ее давали по расписанию утром и вечером. Положение изменилось, когда был пущен в строй водовод Амударья — Зарафшан. И с водой, и с паром стало легче. (Раньше пар вырабатывался на агрегате, напоминающем паровоз, потом пустили котельную.) Горнометаллургический комбинат, где работали Владимир и Любовь, так называемый «почтовый ящик», занимался добычей урана и золота. В Зарафшане был завод по переработке золота, в Учкудуке находились шахты. Все основатели Зарафша-на были молоды, дружили между собой. С жильем проблем ни у кого не было. Патокины сначала жили в общежитии для молодых специалистов, потом получили однокомнатную квартиру, еще через некоторое время — двухкомнатную, когда родилась дочь Наташа, а после рождения сына Евгения им пообещали трехкомнатную. Но после второго инфаркта врачи настоятельно порекомендовали Владимиру Петровичу переселиться в среднюю полосу России. Семья вернулась в Ивановскую область. Кстати, тогда с обменом жилья было просто, и у них сейчас вполне приличная квартира в Кохме. Если бы не болезнь, говорит Владимир Петрович, он бы остался в Узбекистане навсегда. Там у него была масса друзей, на предприятии хорошо платили. А сколько известных артистов и вокально-инструментальных ансамблей давали концерты в местном Дворце культуры, в летнем кинотеатре! «Самоцветы», «Сябры», «Песняры», Владимир Высоцкий… Состоялся творческий вечер и с Вячеславом Тихоновым, который в то время был необычайно популярен. Зарафшанская молодежь любила в выходные ходить в горы, где били горячие сероводородные ключи и холодные, вода в которых была хрустально -чистой. Общими усилиями, методом субботников, был заложен зеленый пояс вокруг города: сажали саксаулы, вязы, акации. Зеленые насаждения защищали город от так называемых «афганских» ветров, от которых и полушубок не спасал. Благодаря водоводу появилось искусственное водохранилище, а при нем яхт-клуб, лодочная станция, пляж Особое место занимала рыбалка. За большой рыбой молодые люди ездили на озеро Айдар-Куль, за 300 километров от Зарафшана. Ловили щуку, судака, красноперку… Богатый улов делили по возвращении между соседями. «Это было очень хорошее время, — говорит Владимир Петрович,- и, наверное, прежде всего потому, что мы были молоды». Сейчас, по его словам, он чувствует себя хорошо, об этом говорит и его вид. В 1993 году он принимал участие в соревнованиях по легкой атлетике среди людей с пересаженными органами в Канаде, в 94-м — в Финляндии, где взял «бронзу», в 9б-м — в Швейцарии: плавал и толкал ядро. Старается во всем помогать жене по дому, даже ремонт недавно сделал, помог отремонтировать квартиру и дочери. Конечно, для поддержки организма приходится постоянно принимать иммуннодепрессанты (чтобы воспрепятствовать отторжению чужого сердца), другие льготные лекарства, которые не всегда регулярно выдают в аптеке, один — два раза в год ездить в Москву на обследование. Но главное, как оптимистично заявляет Владимир Петрович, — жизнь продолжается!

Это, наверное, - единственный в России долгожитель с пересаженным сердцем.