С первой же книги — «Отпуск на тот свет» они завоевали сердца читателей. С 1998 года вышло более 60 романов и 6 сборников рассказов суммарным тиражом более 10 миллионов экземпляров. Создано множество экранизаций романов Литвиновых - «Авантюристка», «Частный сыск полковника в отставке», «Спецкор отдела расследований» и других.
Совсем недавно у Анны и Сергея вышел новый роман "Джульетта стреляет первой", в котором читатели вновь встретятся с уже полюбившейся героиней Татьяной Садовниковой.
- Любому творческому человеку всегда необходимо какое-то горючее для осуществления замыслов. Что таким горючим является для вас?
СЛ: - Путешествия. Встречи с друзьями и родственниками. Хорошие кино, книги, спектакли. Прогулки на велосипеде, занятия йогой.
АЛ: - А я люблю комплименты. Не обязательно нашим книгам – когда хвалят прическу, новую кофточку или мой укороченный удар на теннисном корте тоже очень приятно.
- Когда гуляете по улицам и проходите мимо домов… Хочется заглянуть в окна? За ними ведь такая жизнь разворачивается неприкрытая. Настоящие сцены, которые можно включить в книги!
СЛ: - Пока мы не так знамениты, как Дарья Донцова, и меня не узнают на улицах, я вовсю пользуюсь своей «шапкой-невидимкой». Сижу себе у окошка в электричке, а сам разговоры чужие подслушиваю.
АЛ: - Я обожаю смотреть, что за окном у других. И всегда одолевает жгучее любопытство, особенно в чужих городах или странах. Квартира в хорошем районе. Уютный свет настольной лампы. Эффектные картины на стенах. Но люди, кто там живут, - счастливы они или нет? Если слышу скандал в красивом интерьере, всегда расстраиваюсь и подслушивать не остаюсь, ухожу.
Совсем недавно у Анны и Сергея вышел новый роман "Джульетта стреляет первой", в котором читатели вновь встретятся с уже полюбившейся героиней Татьяной Садовниковой.
- Любому творческому человеку всегда необходимо какое-то горючее для осуществления замыслов. Что таким горючим является для вас?
СЛ: - Путешествия. Встречи с друзьями и родственниками. Хорошие кино, книги, спектакли. Прогулки на велосипеде, занятия йогой.
АЛ: - А я люблю комплименты. Не обязательно нашим книгам – когда хвалят прическу, новую кофточку или мой укороченный удар на теннисном корте тоже очень приятно.
- Когда гуляете по улицам и проходите мимо домов… Хочется заглянуть в окна? За ними ведь такая жизнь разворачивается неприкрытая. Настоящие сцены, которые можно включить в книги!
СЛ: - Пока мы не так знамениты, как Дарья Донцова, и меня не узнают на улицах, я вовсю пользуюсь своей «шапкой-невидимкой». Сижу себе у окошка в электричке, а сам разговоры чужие подслушиваю.
АЛ: - Я обожаю смотреть, что за окном у других. И всегда одолевает жгучее любопытство, особенно в чужих городах или странах. Квартира в хорошем районе. Уютный свет настольной лампы. Эффектные картины на стенах. Но люди, кто там живут, - счастливы они или нет? Если слышу скандал в красивом интерьере, всегда расстраиваюсь и подслушивать не остаюсь, ухожу.
- Как вам кажется, выбор есть или все же все предопределено?
СЛ: - Конечно, выбор есть. Причем он одновременно происходит как бы в двух ипостасях: физически – пошел, грубо говоря, направо или налево и на тонком уровне: ты за кого играешь, за свет или за тьму? И этот выбор, метафизический, он оказывается обычно поважнее плоского, направо-налево. И при неочевидности и даже тяжести выбора добра (зло ведь всегда в гораздо более яркой упаковке себя подает) – все-таки тот, кто выбирает свет, в конечном итоге выигрывает больше.
АЛ: - Выбор есть, но я всегда помню предупреждение Воланда: «Да, человек смертен, но это было бы еще полбеды. Плохо то, что он иногда внезапно смертен… И вообще не может сказать, что он будет делать в сегодняшний вечер». Поэтому стараюсь жить, как советуют йоги: «Каждый день – словно он твой последний».
- Какой у вас самый яркий успех и самый неожиданный провал?
СЛ: – Успех, это когда мы наш первый с Аней роман отправили в пять издательств, и четыре согласились его печатать. А провал? Пошел осенью за грибами, провалился в болото по пояс.
АЛ: - Ощущение самого ошеломительного успеха у меня было на вступительных экзаменах в университет. Когда приехала смотреть оценки за сочинение и увидела, что получила практически нереальную на журфаке МГУ «пятерку». А самый громкий провал случился, когда мы с Сережей уже вовсю писали романы. У нас с мужем тогда жили рыбки, и двух самых красивых мы назвали Оскар и Букер. Первым – и очень быстро – скончался Оскар, за ним вскоре последовал Букер. Это очень огорчило.
- Один американский писатель попросил своих 40-летних соотечественников написать советы поколению 30-летних. И получил шквал откликов. Самые популярные советы были такого рода: не тратить деньги впустую и откладывать сбережения, следить за здоровьем, не общаться с теми, кто неприятен... Какой совет дали бы вы?
СЛ: - Почаще останавливаться и думать: ой, круто. Я молодой, сильный, красивый, на месте все зубы и волосы, и все мне по плечу.
АЛ: - Я могла бы дать миллион советов, но разве кто-то им следует? Сколько ни поучай, каждый все равно сделает собственные ошибки и будет учиться только на них.
СЛ: - Конечно, выбор есть. Причем он одновременно происходит как бы в двух ипостасях: физически – пошел, грубо говоря, направо или налево и на тонком уровне: ты за кого играешь, за свет или за тьму? И этот выбор, метафизический, он оказывается обычно поважнее плоского, направо-налево. И при неочевидности и даже тяжести выбора добра (зло ведь всегда в гораздо более яркой упаковке себя подает) – все-таки тот, кто выбирает свет, в конечном итоге выигрывает больше.
АЛ: - Выбор есть, но я всегда помню предупреждение Воланда: «Да, человек смертен, но это было бы еще полбеды. Плохо то, что он иногда внезапно смертен… И вообще не может сказать, что он будет делать в сегодняшний вечер». Поэтому стараюсь жить, как советуют йоги: «Каждый день – словно он твой последний».
- Какой у вас самый яркий успех и самый неожиданный провал?
СЛ: – Успех, это когда мы наш первый с Аней роман отправили в пять издательств, и четыре согласились его печатать. А провал? Пошел осенью за грибами, провалился в болото по пояс.
АЛ: - Ощущение самого ошеломительного успеха у меня было на вступительных экзаменах в университет. Когда приехала смотреть оценки за сочинение и увидела, что получила практически нереальную на журфаке МГУ «пятерку». А самый громкий провал случился, когда мы с Сережей уже вовсю писали романы. У нас с мужем тогда жили рыбки, и двух самых красивых мы назвали Оскар и Букер. Первым – и очень быстро – скончался Оскар, за ним вскоре последовал Букер. Это очень огорчило.
- Один американский писатель попросил своих 40-летних соотечественников написать советы поколению 30-летних. И получил шквал откликов. Самые популярные советы были такого рода: не тратить деньги впустую и откладывать сбережения, следить за здоровьем, не общаться с теми, кто неприятен... Какой совет дали бы вы?
СЛ: - Почаще останавливаться и думать: ой, круто. Я молодой, сильный, красивый, на месте все зубы и волосы, и все мне по плечу.
АЛ: - Я могла бы дать миллион советов, но разве кто-то им следует? Сколько ни поучай, каждый все равно сделает собственные ошибки и будет учиться только на них.
- Вы своим детям навязываете свою волю? Мы сейчас говорим про выбор.
СЛ: - Когда у меня сыночек рос, я старался особо не навязывать. Рассказывал истории и сказки, подсовывал хорошие книжки. Честно говоря, нет у меня вот этого честолюбия из серии: каждый ребенок из хорошей семьи должен играть на скрипке.
АЛ: - Я не навязываю, какую профессию выбирать. Но всегда считала: успешный человек обязательно должен знать английский язык и играть в теннис. Против английского дети пробовали восставать – мятеж был подавлен. Учат. Теннис тоже присутствует в нашей жизни. Старший продолжает играть как любитель, младший ворчит, что я деспот, но занимается довольно серьезно. А недавно написал на своей чашке: «I love tennis». Мама была счастлива.
- Вы как-то делите людей на «своих» и «чужих»?
СЛ: - Те, кто книги читает, свои. А те, кто нет, как правило, чужие.
АЛ: - Мне интересны самые разные люди. Люблю по-хорошему сумасшедших. А ненавижу тех, кто в глаза говорит одно, а за глаза – совсем другое.
- Как считаете – везет вам на друзей?
СЛ: - На друзей мне всегда везло, но в силу разных причин сейчас их вокруг меня осталось очень мало. Грущу по этому поводу.
АЛ: - Не знаю, правильно ли это, но мои друзья – это те, кто разделяет мои интересы. Когда каждые выходные ездила на аэродром – дружила с парашютистами. Писала диссертацию – с аспирантами. Не могла забеременеть – общалась с подругами по несчастью, в том числе здесь, на Еве. Сейчас мой круг – мамы школьников. Но с братом и его женой дружу неизменно, в любых обстоятельствах.
СЛ: - Когда у меня сыночек рос, я старался особо не навязывать. Рассказывал истории и сказки, подсовывал хорошие книжки. Честно говоря, нет у меня вот этого честолюбия из серии: каждый ребенок из хорошей семьи должен играть на скрипке.
АЛ: - Я не навязываю, какую профессию выбирать. Но всегда считала: успешный человек обязательно должен знать английский язык и играть в теннис. Против английского дети пробовали восставать – мятеж был подавлен. Учат. Теннис тоже присутствует в нашей жизни. Старший продолжает играть как любитель, младший ворчит, что я деспот, но занимается довольно серьезно. А недавно написал на своей чашке: «I love tennis». Мама была счастлива.
- Вы как-то делите людей на «своих» и «чужих»?
СЛ: - Те, кто книги читает, свои. А те, кто нет, как правило, чужие.
АЛ: - Мне интересны самые разные люди. Люблю по-хорошему сумасшедших. А ненавижу тех, кто в глаза говорит одно, а за глаза – совсем другое.
- Как считаете – везет вам на друзей?
СЛ: - На друзей мне всегда везло, но в силу разных причин сейчас их вокруг меня осталось очень мало. Грущу по этому поводу.
АЛ: - Не знаю, правильно ли это, но мои друзья – это те, кто разделяет мои интересы. Когда каждые выходные ездила на аэродром – дружила с парашютистами. Писала диссертацию – с аспирантами. Не могла забеременеть – общалась с подругами по несчастью, в том числе здесь, на Еве. Сейчас мой круг – мамы школьников. Но с братом и его женой дружу неизменно, в любых обстоятельствах.
- Есть ли у вас какие-то табу?
СЛ: - Если говорить о работе, то для нас табу много. В наших романах, к примеру, зло может побеждать, но оно не должно торжествовать. Главный герой может быть слабым, но он не может быть жалким. И тому подобное.
АЛ: - Я тогда про бытовые табу скажу. Лично я никогда в жизни не чистила рыбу. Покупаю филе, кого-нибудь прошу или вообще не готовлю. И – вообще позор! – пуговицы не умею пришивать.
- У каждого творческого человека есть тема, которую он так или иначе хочет донести до читателя, зрителя. У вас есть такая тема?
СЛ: - Хочется как-то выразить свое поколение - Анюткино, наших родителей – тех, кто не выезжая порой из одной квартиры, прожили как бы три жизни: одну в СССР, другую – в эпоху перемен и перестроек, третью – когда наступил нынешний «стабилизец». Мой сын восемьдесят третьего года рождения - он совсем, совсем другой. А племянники (Анины дети), рожденные в новом веке, вообще инопланетяне, и мне их никогда не понять.
АЛ: - А мне хочется вообще невозможного. Написать крутой, остросюжетный, абсолютно невозможно оторваться роман – и получить за него какую-нибудь серьезную литературную премию!
СЛ: - Если говорить о работе, то для нас табу много. В наших романах, к примеру, зло может побеждать, но оно не должно торжествовать. Главный герой может быть слабым, но он не может быть жалким. И тому подобное.
АЛ: - Я тогда про бытовые табу скажу. Лично я никогда в жизни не чистила рыбу. Покупаю филе, кого-нибудь прошу или вообще не готовлю. И – вообще позор! – пуговицы не умею пришивать.
- У каждого творческого человека есть тема, которую он так или иначе хочет донести до читателя, зрителя. У вас есть такая тема?
СЛ: - Хочется как-то выразить свое поколение - Анюткино, наших родителей – тех, кто не выезжая порой из одной квартиры, прожили как бы три жизни: одну в СССР, другую – в эпоху перемен и перестроек, третью – когда наступил нынешний «стабилизец». Мой сын восемьдесят третьего года рождения - он совсем, совсем другой. А племянники (Анины дети), рожденные в новом веке, вообще инопланетяне, и мне их никогда не понять.
АЛ: - А мне хочется вообще невозможного. Написать крутой, остросюжетный, абсолютно невозможно оторваться роман – и получить за него какую-нибудь серьезную литературную премию!