Лайза Миннелли
Лайза Миннелли родилась в 1946 году и с первых дней жизни оказалась под бременем чужой славы. Её мать — та самая Джуди Гарленд, голос «Over the Rainbow» и сердце целого поколения, — не умела любить и не умела быть матерью. За дорогой антикварной мебелью и шелковыми портьерами роскошного особняка скрывались неуют и хаос в душе владелицы.
Когда Лайза была ещё малышкой, Джуди начала утопать в водовороте алкоголя, наркотиков и беспорядочных романов. Она говорила с дочерью так, будто перед ней подруга, а не ребёнок — делилась пикантными подробностями личной жизни, раз за разом разрушая в Лайзе представление о том, какой должна быть мать.
К 16 годам Лайза была уже больше нянькой, чем дочерью. Мать снова вышла замуж, появились младшие дети, а вся ответственность рухнула на плечи старшей. Боль и одиночество не сломали её, но сделали настороженной, недоверчивой. Единственным местом, где она чувствовала себя настоящей, была сцена.
С трёх лет Лайза снималась в кино, но истинная слава пришла позже — вместе с мюзиклом «Кабаре», за роль в котором в 1973 году она получила «Оскар». Это было её личное освобождение. Она затмила славу матери, ее больше не называли просто дочерью Джуди Гарленд, она стала знаменитой актрисой Лайзой Миннелли.
Когда Лайза была ещё малышкой, Джуди начала утопать в водовороте алкоголя, наркотиков и беспорядочных романов. Она говорила с дочерью так, будто перед ней подруга, а не ребёнок — делилась пикантными подробностями личной жизни, раз за разом разрушая в Лайзе представление о том, какой должна быть мать.
К 16 годам Лайза была уже больше нянькой, чем дочерью. Мать снова вышла замуж, появились младшие дети, а вся ответственность рухнула на плечи старшей. Боль и одиночество не сломали её, но сделали настороженной, недоверчивой. Единственным местом, где она чувствовала себя настоящей, была сцена.
С трёх лет Лайза снималась в кино, но истинная слава пришла позже — вместе с мюзиклом «Кабаре», за роль в котором в 1973 году она получила «Оскар». Это было её личное освобождение. Она затмила славу матери, ее больше не называли просто дочерью Джуди Гарленд, она стала знаменитой актрисой Лайзой Миннелли.
Михаил Барышников
Михаил Барышников родился в 1948 году в Риге, в семье военного. Детство его было коротким — слишком коротким. В 12 лет он потерял мать, которая покончила с собой, и с тех пор замкнулся в себе, отгородился от мира движением — танцем. Новый брак отца стал для Миши ударом: чужая женщина заняла место самой дорогой, и дом перестал быть домом. Миша все чаще скитался по друзьям.
Всё, что у него было, — это мечта. И каждое пируэтное движение приближало его к ней. Он поступил в Ленинградское хореографическое училище имени Вагановой и стал учеником великого Александра Ивановича Пушкина — того самого педагога, что однажды дал шанс Рудольфу Нуриеву.
Рост Михаила считался недостаточным для балета — и тогда он начал тренироваться до изнеможения, вытягивая своё тело буквально на сантиметры. И вытянул — и рост, и возможности. Довольно быстро в Барышникове разглядели не просто талант, но гениальность. Однако в СССР артисту становилось тесно, ведь здесь не желали менять привычную классику, не хотели новаторства в танце. Тогда Михаил принял решение рискнуть всем.
В 1974 году, во время гастролей в Торонто, он остался на Западе. «Я выбрал свободу», — скажет он позже. Это решение стоило ему любви, друзей, сцены Мариинки. Но он чувствовал — иначе он умрёт. Не физически, но как артист.
Всё, что у него было, — это мечта. И каждое пируэтное движение приближало его к ней. Он поступил в Ленинградское хореографическое училище имени Вагановой и стал учеником великого Александра Ивановича Пушкина — того самого педагога, что однажды дал шанс Рудольфу Нуриеву.
Рост Михаила считался недостаточным для балета — и тогда он начал тренироваться до изнеможения, вытягивая своё тело буквально на сантиметры. И вытянул — и рост, и возможности. Довольно быстро в Барышникове разглядели не просто талант, но гениальность. Однако в СССР артисту становилось тесно, ведь здесь не желали менять привычную классику, не хотели новаторства в танце. Тогда Михаил принял решение рискнуть всем.
В 1974 году, во время гастролей в Торонто, он остался на Западе. «Я выбрал свободу», — скажет он позже. Это решение стоило ему любви, друзей, сцены Мариинки. Но он чувствовал — иначе он умрёт. Не физически, но как артист.
Лайза Миннелли и Михаил Барышников
К 1979 году Михаил Барышников был уже звездой Американского балета. Он сотрудничал с Твайлой Тарп, танцевал в труппах, играл в кино, появлялся на обложках глянцев. А Лайза Миннелли, блистательная, страстная, но уставшая от внутренней пустоты, искала не любовь даже — спасение.
И вдруг — встреча. Проект «Барышников на Бродвее» стал мостом между их мирами. Репетиции, музыкальные номера, общая боль, похожее прошлое — и, конечно, магнетическое влечение. Они были как две части одного разбитого зеркала — несовместимые, но идеально подходящие.
Михаил, с его сдержанным холодным темпераментом, буквально оживал рядом с Лайзой. А она, капризная и порой невыносимая, таяла в его присутствии. «Он танцевал — и будто растворял воздух вокруг», — вспоминала она позже.
Они встречались в Нью-Йорке, Лос-Анджелесе, Чикаго. Она мчалась к нему после съёмок, он бросал всё ради встречи. Самолёты, гостиницы, тайные ужины — всё, чтобы ещё раз ощутить прикосновение, услышать голос, увидеть взгляд.
Но это был не союз — это было стихийное бедствие. Он — одержимый дисциплиной и порядком художник. Она — вихрь из чувств, алкоголя и противоречий. Лайза мечтала, чтобы мужчина стал её якорем. Михаил же мечтал о лёгкости и свободе — о том, чего был лишен много лет.
И вдруг — встреча. Проект «Барышников на Бродвее» стал мостом между их мирами. Репетиции, музыкальные номера, общая боль, похожее прошлое — и, конечно, магнетическое влечение. Они были как две части одного разбитого зеркала — несовместимые, но идеально подходящие.
Михаил, с его сдержанным холодным темпераментом, буквально оживал рядом с Лайзой. А она, капризная и порой невыносимая, таяла в его присутствии. «Он танцевал — и будто растворял воздух вокруг», — вспоминала она позже.
Они встречались в Нью-Йорке, Лос-Анджелесе, Чикаго. Она мчалась к нему после съёмок, он бросал всё ради встречи. Самолёты, гостиницы, тайные ужины — всё, чтобы ещё раз ощутить прикосновение, услышать голос, увидеть взгляд.
Но это был не союз — это было стихийное бедствие. Он — одержимый дисциплиной и порядком художник. Она — вихрь из чувств, алкоголя и противоречий. Лайза мечтала, чтобы мужчина стал её якорем. Михаил же мечтал о лёгкости и свободе — о том, чего был лишен много лет.
Лайза Миннелли и Михаил Барышников
Однажды Лайза посмотрела ему в глаза и сказала: «Миша… я выхожу замуж». Это было словно финальный аккорд их танца. Не ссора, не обида — просто конец. И в этом финале было столько тепла, сколько не всегда находишь даже в начале.
После Лайзы у Михаила были и другие женщины, и роли, и бешеный успех. Он воспитывал дочь Александру от Джессики Лэнг, став зрелым, мудрым отцом. Он стал символом не только балета, но и мужского характера, силы воли и веры в себя.
А Лайза… Она много раз выходила замуж и разводилась, боролась с зависимостями, болела, восставала. Её жизнь — это спектакль без занавеса. Но однажды, в интервью, она сказала:
«Некоторые мужчины оставляют след на коже. Миша — оставил след в душе».
Ранее мы писали про запретную любовь и роковую гибель Уильяма Глостерского.
А Лайза… Она много раз выходила замуж и разводилась, боролась с зависимостями, болела, восставала. Её жизнь — это спектакль без занавеса. Но однажды, в интервью, она сказала:
«Некоторые мужчины оставляют след на коже. Миша — оставил след в душе».
Ранее мы писали про запретную любовь и роковую гибель Уильяма Глостерского.
