AD
Ксения Собчак
Поклонники Ксении Собчак отлично знают, что журналистка много читает и всегда готова поделится своими аннотациями к тому или иному произведению. Причем выбор знаменитости часто падает на довольно неожиданные жанры. Вот, к примеру, недавно дочь первого мэра Санкт-Петербурга собрала для подписчиков своего телеграм-канала личный топ произведений о городе Петра.
«Родным городом навеяло. Сделала небольшую подборку «петербургского текста» русской литературы. Столица империи Петербург всегда был самостоятельным героем для русских писателей. Этот город казался кому-то из них галлюцинацией и наваждением, кому-то ключом ко всем проклятым русским вопросам, кому-то самым ужасным и прекрасным местом на земле одновременно. Смею утверждать, что всё это правда», — написала Ксения.
«Родным городом навеяло. Сделала небольшую подборку «петербургского текста» русской литературы. Столица империи Петербург всегда был самостоятельным героем для русских писателей. Этот город казался кому-то из них галлюцинацией и наваждением, кому-то ключом ко всем проклятым русским вопросам, кому-то самым ужасным и прекрасным местом на земле одновременно. Смею утверждать, что всё это правда», — написала Ксения.
Александр Пушкин, «Медный всадник»
У Пушкина много написано про Петербург, но нигде не написано с такой ясной беспощадностью и одновременно с нескрываемым восхищением. Поэма до сих пор ускользает от однозначных трактовок, как и все лучшие вещи у Пушкина. Ну, и возможно ли, иначе рассказать про Петербург? С этого текста можно говорить о петербургском мифе и тексте русской литературы как свершившимся факте.
Николай Гоголь, «Петербургские повести»
То, что Петербург — это нечто, и как к нечто к нему нужно подходить, прекрасно осознавал Гоголь. Чужак в имперской столице, украинский дворянин Гоголь, работавший мелким чиновником, в своих повестях смотрит на город со стороны и описывает возникающую перед собой бесконечную и бесприютную галлюцинацию, в которой невозможно обрести счастье.
Фёдор Достоевский, «Преступление и наказание»
AD
AD
То, что Петербург — это особое место к середине XIX столетия стало ясно всем, но именно Достоевский умудрился первым описать петербургскую жару как не менее мистическое и страшное время, чем любой ноябрь и декабрь у Пушкина и Гоголя. Кажется, именно жара — главный соучастник Раскольникова.
Андрей Белый, «Петербург»
Серебряный век иногда кажется вообще сугубо петербургским явлением. И тут, конечно, в центре — роман Андрея Белого, который вместил в свой модернистский текст вообще всё, что могла сказать его эпоха об этом городе. Белый закрыл классическую имперскую литературную историю Петербурга.
Александр Башлачёв, «Петербургская свадьба»
Странно, но это так. Лучший текст о том, что случилось с городом и со всей страной в 1917 году написал отнюдь не современник событий, а родившийся в Череповце в 1960-е Александр Башлачёв. История Петербурга XX века вся как на ладони, и до мурашек. Отличный кавер есть у «Сплина».
Ольга Берггольц, «Блокадный дневник»
AD
AD
Она вела дневники на протяжении всей жизни, но именно её блокадные записи стали важнейшим документом о судьбе города в самый трагический период истории.
Кинчев / Рикошет, «Мой город»
Ну, обойти тему мнимого противостояния Питера и Москвы нельзя, но зайдем к этой теме с необычной стороны. Ещё в 1990-е Кинчев и Рикошет записали отличный рэп о Москве и Петербурге, где о городах не спорят, а ими восхищаются. Мне близка такая точка зрения, говорит Ксения. Опять же есть отличный кавер у Гуфа и Смоки Мо.
Антон Секисов, «Бог тревоги»
Сейчас над петербургским мифом принято посмеиваться и деконструировать его. Чем Секисов в своём романе и занимается, но попутно создаёт собственный миф. Такой уж город — страшная сила, как говорил герой одного великого фильма о Петербурге.
Фото: свободные интернет-источники
Фото: свободные интернет-источники
